В аптечке находились мази, кремы, средства интимной гигиены, лаки для ногтей и лекарства: болеутоляющие и месячный комплект противозачаточных таблеток.Явно давно не использовались.Колченогую ванну и новенькую душевую насадку хорошо бы почистить.Во второй спальне, которую использовали как кабинет и склад для всякого хлама, тоже был беспорядок, обычный для Барбары Джин. Это временный коттедж, сказала она Риду в то последнее утро, когда он ее видел. Они лежали в постели, завернувшись в простыню; в воздухе висел плотный запах секса.— Это просто перевалочный пункт к дому побольше, когда с разводом будет закончено.— Я думал, уже все, — сказал он.— Остались формальности: я хочу больше денег, а он не хочет их платить.— Но ты говорила, что все кончено.— Ну да.— Официально, я имею в виду. — Он разозлился. Не на шутку разозлился и выскочил из простыни. Пока она пыталась что-то объяснить, он оделся и ушел. Он вспоминал, как шел обратно, — была середина сентября, и он попал под дождь, проливной, парной и теплый.Рид в последний раз прошел по комнатам, запоминая обстановку. Конечно, он сюда вернется — с Макфи и Морисетт. Если ему позволят. Но ему нужно было своими глазами увидеть, каким был последний день Бобби. Пройдя в кухню, он заметил автоответчик. Там светился огонек. Это был кассетный аппарат, и Рид знал, как он работает. Простая штуковина с отличной функцией «Сохранить как непрослушанные». Можно прослушать запись, и никто не заметит. Он нажал кнопку через тряпочку. Пока пленка перематывалась, аппарат шипел и фыркал. Сначала на записи два раза вешали трубку, потом тишину кухни прорезал женский голос.— Привет! А это я, — заявила сама Бобби. Рид чуть из кожи не выпрыгнул.— Не ожидал, правда? — Господи, о чем это она? — Я ухожу на встречу с ним, но забыла дезодорант и пятновыводитель, а еще решила проверить новый мобильник, так что просто хочу напомнить. Круто, да?Она засмеялась, очень довольная собой, и по спине Рида пробежали мурашки. Он помнил это хриплое хихиканье. Бобби словно ожила.Кому она звонила — кому-то, кто был здесь, или себе самой? И с кем она собиралась встречаться? С Джеромом Марксом? С новым парнем?Больше сообщений не было.Рид перезагрузил аппарат, так что два оборванных звонка и сообщение Бобби вновь оказались отмечены как непрослушанные, и вышел. Так же, как и десяток раз до того.Пирс Рид — ключ ко всему.Никки еще раз напомнила себе об этом, как только на следующее утро зазвонил ее радиобудильник. Вчера она провела весь день и ночь в Далонеге, роясь в прошлом Рида, чтобы найти то, что связывало его с могилой у Кровавой горы. Но тщетно. Она осталась ни с чем и к вечеру сдалась. Только время и силы зря потеряла. Никки треснула по будильнику, тот затих, и она со стоном выползла из кровати. Она легла только часа три назад — и это после многих часов за рулем. В глаза будто песка насыпали, голова болела. Покрутив шеей, она услышала хруст. Недобрый знак. Она потянулась за пультом и включила местные новости. Ее рыжий полосатый кот Дженнингс, самое ленивое существо на свете, поднял голову. Он потянулся и зевнул на соседней подушке, обнажив острые как иголки зубы и розовый шершавый язычок. Никки машинально погладила его по пушистой голове и уставилась в телевизор.Могила с двумя неопознанными трупами все еще возглавляла рейтинг новостей. На всех каналах.Итак, при чем здесь Рид? Копа из Саванны не повезли бы вертолетом за три сотни миль в леса северной Джорджии просто потому, что все газеты трепали его имя после дела Монтгомери. Нет, должна быть особая, скрытая причина. И Никки позарез было нужно ее выяснить. Она направилась на кухню, засыпала кофе итальянской обжарки в кофеварку, залила водой, пошла в ванную и отвернула краны для душа. Пока в старом доме стонали трубы и нагревалась вода, она проверила государственные новостные каналы. По «Си-эн-эн» сюжет показали, но сунули его между ближневосточным конфликтом и расписанием поездок президента. Она снова переключилась на местные каналы и узнала, что ведомство шерифа графства Лампкин не предоставило больше информации.Это хорошо.Этот материал должен быть ее.Никки почти физически ощущала его.С этим чувством она поспешила в душ, надеясь, что горячие струи вымоют паутину из головы и боль из мышц. Но напор на верхнем этаже этого старого дома, мягко говоря, не воодушевлял. На прическу и макияж понадобилось меньше десяти минут — свои светло-рыжие кудри она взбила как придется. Заметив под глазами темные круги, которые не скроет никакой макияж, она застонала про себя.Ну и ладно.— Кому какое дело? — спросила она Дженнингса, который умудрился влезть на край ванны и смотрел, как она наводит марафет, — Есть хочешь?Кот спрыгнул с ванны и направился к кухне.— Я так понимаю, да. Подожди секунду.Никки натянула черные слаксы, футболку с длинным рукавом и набросила жакет. Перекидывая ремень сумочки через плечо, она уже обдумывала, как лучше подать материал и как бы подойти к Риду. Она, конечно, попробует подобраться напрямую, но в прошлый раз не получилось. Маленькая спальня находилась в шаге от кухни-гостиной, а вся квартира располагалась в башенке некогда роскошного викторианского дома. Сейчас паркетные полы надо было перебрать, стены и лепнину — перекрасить, а столешницы заменить. Но это был дом. Ее дом. И он ей нравился.На кухне она быстро покормила кота, налила кофе и стала прихлебывать, глядя новости по древнему двенадцатидюймовому телевизору, на который разорилась еще в колледже. Телевизор и Дженнингс были примерно одного возраста — они появились на последнем курсе, когда Никки решила, что должна сама принимать решения. И эти решения включали, в частности, свидания с вереницей парней, притом исключительно не тех.— Это вполне естественно, — утешил ее психоаналитик. — Вы понесли серьезную утрату. И не только вы, но и вся семья. И вы ищете, чем можно заполнить эту брешь.Никки решила, что доктор — шарлатан, и выдержала лишь один утомительный сеанс. Конечно, ей не хватало старшего брата. Да, мама, папа, второй брат и сестра тоже горевали. Но она сомневалась, что из-за смерти Эндрю ей так уж необходимо встречаться с каждым придурком университета Джорджии. Оглядываясь, она признавала: телевизор и Дженнингс были ее лучшими решениями.На экране замелькали картинки, и она снова переключила внимание на новости.Из Далонеги больше ничего.Не было и интервью с Пирсом Ридом, даже на местных каналах. Оно и к лучшему.Так будет проще, думала Никки, наливая в походную кружку вторую порцию кофе. Она определила для себя, что нужно лишь следовать за Ридом, наблюдать за ним, выяснить, почему он поехал на север, и тогда сложится головоломка с мертвыми телами. Так или иначе, свой эксклюзив она получит.Выйдя из квартиры и остановившись на верхней площадке, она стала набирать на сотовом номер Клиффа Зиберта. Отсюда было видно улицу, крыши домов и верхушки деревьев Форсайт-Парка. Город уже проснулся, на старых улицах исторического района началось движение. Неподалеку находилось полицейское управление.Клифф не брал трубку.— Поразительно, — пробурчала Никки и решила, что он все еще от нее прячется. Она оставила сообщение, сбежала по ступенькам, и холодный зимний ветер забрался ей во влажные волосы. Подойдя к своей машине, она бросила блокнот, сумку и ноутбук на заднее сиденье, сунула кружку с кофе в держатель на приборном щитке. Вставила ключ в зажигание и услышала недовольное ворчание старого двигателя.— Ну, давай, я тоже устала, — пробормотала она, и с пятой попытки машина завелась. — Я же знала, что ты можешь.Она дала задний ход и выехала на узкую аллею, по обеим сторонам которой стояли увитые плющом гаражи и старые сараи.По дороге на работу она проехала мимо полицейского участка и решила было остановиться, но передумала. Нужно появиться в офисе и привести мысли в порядок, прежде чем доставать Рида.— Чему обязан честью вашего визита? — спросил Джером Маркс, поднявшись, когда секретарша провела к нему трех детективов. До этого утра его «не было в городе по делам». У него хватило вежливости встать, но недружелюбие крылось в темных глазах, в сжатых губах, скрытых козлиной бородкой, и в нотке раздражения под откровенным сарказмом. На нем был новый темно-синий костюм, белая сорочка, бордовый галстук и золотые браслеты-цепочки. Кабинет, отделанный кожей и красным деревом, источал то же претенциозное благородство, которое так отчаянно стремился показать его наряд.Но все это было лишь вывеской.Рид знал, что Марксу почти так же далеко до наследственного капитала и южной знати, как ему самому. Сын портнихи и торговца подержанными автомобилями, он поступил в маленький университет, где было всего четыре курса и где получил степень по финансам. Там он вступил в ряды работников американских корпораций, работал в компаниях проката автомобилей, банках, у ипотечных брокеров, пока не решил стать антрепренером на унаследованные от тестя деньги. Детей у них с Барбарой Джин не было.Учитывая, как все сложилось, это к лучшему.Макфи представился, затем представил Морисетт и Рида. Когда Маркс встретился с Ридом взглядом, его скулы затвердели еще сильнее.— К сожалению, у нас плохие вести, — сказал Макфи.— Какие именно? — Маркс сразу занервничал.— Кажется, мы нашли тело вашей жены.— Что? — Краска отлила от его лица. — Моей жены? Барбары?— Да. Если вы смотрели новости, то знаете, что мы нашли могилу у Кровавой горы в графстве Лампкин.— Боже, вы хотите сказать… — Он переводил взгляд с одного полицейского на другого. — То есть Бобби была… в этом… там… — Он сглотнул, потом рухнул в откидное кресло у стола. — Нет… То есть это невозможно.— Увы, возможно, сэр. Мы бы хотели, чтобы вы проехали с нами и опознали тело. Это в Атланте.— О боже… о боже… — Маркс закрыл лицо руками. Очень чистыми руками. С ухоженными ногтями. Казалось, он действительно потрясен, хотя мог и притворяться. — Нет, не верю. — Он посмотрел на полицейских, и их угрюмые лица, похоже, его убедили. — Конечно, я поеду с вами. В Атланту?— Да, там будет вскрытие.— О господи! Вскрытие?— Мы подозреваем убийство.— Но кто? Кому могло… — Голос его сорвался. Наконец он понял. — Вы думаете, это я? — ошеломленно спросил он. — Я бы никогда… — Он встретился глазами с Ридом, и его церемонность отчасти испарилась. — У нас, конечно, по-всякому складывалось, а сейчас мы вообще разводились, но, клянусь, я здесь ни при чем. Если хотите, чтобы я опознал тело, то поехали. Немедленно.Трина накинулась на Никки, как только та опустила на стол сумочку и включила компьютер:— Ну все, ты попала.Девушка перегнулась через перегородку. В колонках раздавалась инструментальная обработка рождественских гимнов, заглушая стук клавиатур и тихие голоса.— Я уже поняла. Что, Мецгер пошел к Свинну и стал вонять насчет меня?— А, ну и это тоже.— В смысле — тоже?— Я вообще-то про нашу вечеринку. Ты меня проди-намила, и пришлось одной работать психоаналитиком для Даны и Эйми. — Трина выразительно закатила глаза. — Всю ночь из штанов выпрыгивала — то поздравляла Дану, говорила, как здорово быть замужем, какой классный парень Тодд, как ей с ним повезло, а потом поворачивалась на сто восемьдесят градусов и говорила уже Эйми, как повезло ей, что она наконец избавилась от своего мерзкого лживого ублюдка мужа.— Прикольно.— Мне нужна была помощь.— Извини, ноя…— Знаю, знаю, гналась за материалом, который вознесет твою карьеру к облакам. Кстати, звонила доктор Фрэнсис. Хочет договориться о времени интервью, потому что на той неделе заседает школьный совет и в следующий раз они соберутся только после Рождества. Она хотела убедиться, что ты поняла ее позицию по предстоящему договору. Никки простонала:— А ты-то откуда знаешь?— Селести опять переслала мне твою голосовую почту.Никки выдавила улыбку.— Прекрасно, — произнесла она, источая сарказм. — Еще что?Ухмылка Трины приобрела размеры улыбки Чеширского кота.— Да так, сообщение от Шона…— Шона? — У Никки сжалось сердце, и она невольно ощутила старую знакомую боль. — Что он сказал?— Что будет в городе и хотел бы… как это он сказал… «Законтачиться», вот.— Хрен ему. — Никки не собиралась второй раз наступать на те же грабли.— Но почему, Никки? Когда это было? Десять, двенадцать лет назад?— Ну почти, но, как я уже говорила, враль и обманщик — всегда враль и обманщик.— Может, он повзрослел? Ну конечно.— Еще что-нибудь? — спросила Никки, отогнав мысли о Шоне Хоке, о его пофигизме, улыбочке мерзавца и точеном теле. Все кончено. Точка. Она не верит в возрождение отношений и не станет тратить на него время. И не хочет быть с ним «друзьями», даже если это возможно. Тем более что это невозможно. — Еще были какие-то сообщения?— Нет.— Ну и хорошо.Ничего удивительного, в основном ей звонили на сотовый, и слава богу, учитывая уровень некомпетентности Селести. Той было двадцать четыре года, и, по мнению Никки, у нее полностью отсутствовали мозги. Иначе как бы она спуталась со Свинном, у которого от первого брака дочь, примерно ровесница Селести? То, что сейчас он женат на миссис Свинн йомер два, а двое их детей ходят в начальную школу, тоже не могло переубедить Селести, и она продолжала твердить, что брак Свинна «мертв», что они с женой «живут каждый своей жизнью» и «до сих пор вместе только ради детей». У Никки это уже в печенках сидело. Как, впрочем, и все, что было связано со Свинном.Он словно прочитал ее мысли. Проходя мимо, он сказал:— Никки, зайдите ко мне, как улучите минуту. Трина юркнула в свой отсек. Чудесно, подумала Никки, и к ней вернулась мстительная головная боль. Схватив сумочку, девушка последовала за Свинном, который двигался расслабленной походкой бывшего спортсмена. Он все еще был стройным и подтянутым, некогда черные волосы теперь посереб-рились, из одежды он предпочитал хаки и тенниски, как будто только ушел с площадки для гольфа. Он открыл дверь в свой стеклянный кабинет и пропустил Никки вперед. Как всегда джентльмен, саркастически подумала она. Он указал ей на один из стульев, а сам сел за стол, закинув ногу на угол и скрестив руки на колене.— Я слышал, вы два последних дня были в Далонеге. Да, Мецгер быстро сообщал новости.— На самом деле всего лишь чуть больше суток, но да, я там и правда была, — признала она, глядя на то, как Свинн качает ногой.— Какие-то особые дела? — Он хранил каменное спокойствие, не сводя с нее глаз; губы вытянулись в тонкую линию.— Я хотела узнать, что там с могилой, которую нашла полиция.— Этот материал я дал Норму. Она кивнула.— И ему не понравилось, что я туда поехала?— Ну, скажем так, его это озаботило.— Почему?— Он думает, что вы хотите его обставить.— Короче, он испугался?— Я этого не говорил.Никки была уставшей и злой. С языка у нее сорвалось:— Вы это подразумевали. Послушайте, я не понимаю, что страшного в том, что я туда поехала. Мои задания не пострадали. У Мецгера остается его материал. В чем проблемы?— Да может, и ни в чем, — сказал Свинн, не меняя, однако, выражения лица. — Я вызвал вас не для того, чтобы приказать оставить это дело в покое или прекратить кому-нибудь мешать. Вовсе нет. Если честно, я думаю, что соревновательный дух даже полезен, если, конечно, вы не будете забывать, что вы и Норм — одна команда. Все, что я хочу от вас, — это материал в лучшем виде.— То есть вы не требуете, чтобы я остановилась?— Это задание Норма. Вам это известно. Помните об этом. Но я не останавливаю вас. Конечно, если это не отразится на ваших собственных заданиях.— И все? — ошарашено спросила она.— И все. — Уголок его рта приподнялся. — А что, вы думали, я вас отругаю?— Как минимум.Фыркнув, он привстал со стола.— За то, что вы напугали Мецгера? — Свинн покачал головой. — Нет, как я уже сказал, небольшая конкуренция ему не повредит.— Так что, вы даете мне зеленый свет для этого расследования?— Ну если вы не будете вставать на пути у Мецгера… — Свинн закивал в такт своей ноге.— А если он встанет у меня на пути?— Не передергивайте, Жилетт.Она подняла руки, как бы сдаваясь.— Я просто хотела узнать степень свободы.— Вы ее знаете.Он встал, и Никки поняла, что разговор окончен. Когда она уже собиралась выйти, Свинн добавил:— И пожалуйста, без фокусов, хорошо? Газете не нужны проблемы с законом и так далее.Никки невольно застыла на месте. Она знала, о чем он говорит. О деле Шевалье. Уже давнем, но преследовать ее оно будет до скончания века. Она была тогда еще неопытна и ради материала готова была скомпрометировать кого угодно, даже собственного отца. Но урок не пропал зря. Снова повернувшись к шефу, она подняла голову и холодно произнесла:— Поверьте, все, что я найду, будет законно. И вы, и «Сентинел» можете на меня положиться.Свинн изобразил свою полуулыбку:— Это все, что я хотел знать.Аминь, подумала она, хотя и не произнесла вслух. Незачем его раздражать. Не сейчас, когда он наконец разрешил ей заняться чем-то более вкусным, чем повестка дня школьных советов и интервью с представителями комиссии по историческому наследию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40