Его интересовало выражение лица Каприс. Ясный взгляд ее глаз удивил и обнадежил его. Она не боится. Она заинтересована, может быть, даже заинтригована. Хорошее начало.— Бифштекс любишь?Подойдя к ней, он взял ее за руку. Этот жест повторялся все время — странная любезность в этом современном мире,но она ему шла.— С грибами?Он улыбнулся:— Можно и такой.Его улыбка тронула ее, успокоила, заставила почувствовать себя непринужденно. Еще час назад Каприс не смогла бы принять его приглашения, но с тех пор она приняла новое решение. Ответно улыбаясь, она кивнула и снова обратила внимание на мощь и громадный рост этого мужчины, рядом с которым она казалась невысокой даже в туфлях на каблуке.— Веди меня. Если учесть, что я теперь безработная, надо напоследок хоть наесться как следует.Улыбка Куина стала шире. Она приручается — медленно, но уверенно! Он не смел надеяться так быстро добиться столь многого.— По твоему голосу не скажешь, что тебя эта ситуация очень расстроила. — Он запер за ними дверь и предусмотрительно проверил, защелкнулся ли замок.— Так оно и есть. Я уже готова была признаться, что больше не гожусь для такой работы.— А раньше годилась?Он изумленно поднял брови, пытаясь представить ее постоянно работающей в подобной обстановке. У него ничего не получалось. Она была создана для чего-то гораздо лучшего.Каприс мягко рассмеялась:— Ты спросил так, словно ничего не знаешь про меня.— Я знаю, что тебя удочерили.По правде говоря, он мог узнать про нее абсолютно все, включая размер бюстгальтера, но ему претила мысль расследовать ее прошлое или выпытывать что-то у Киллиана. Если бы кто-то начал копаться в его собственном прошлом и нарушать его право на тайны, он был бы возмущен.— Удивляюсь, как это Силк тебе ничего не рассказала. Это ведь не тайна.Они спустились вниз. Куин открыл парадную дверь и вывел Каприс на улицу. Занимаясь карьерой. Каприс утратила потребность ощущать мужскую заботливость, если она вообще когда-нибудь ее знала. Когда подобную заботливость пытались проявить некоторые из ее знакомых, они действовали и говорили настолько неуклюже, что она чувствовала себя униженной и в конце концов привыкла отвергать подобные попытки. А вот у Куина заботливость получалась настолько естественной и органичной, что Каприс ощутила не испытанное прежде тепло. Он заставил ее почувствовать себя особой, необыкновенной. Создавалось впечатление, будто он искренне рад ее обществу. Вот и еще раз он показал себя с совершенно новой стороны! Сначала она увидела мужчину, полного решимости ее покорить. Потом — равнодушного незнакомца. И вот теперь — человека, которому хочется быть с нею рядом. Даже его вопросы усиливали это впечатление: любопытные, пытливые, искренне заинтересованные. Может, именно сейчас он, наконец-то, стал самим собой подумала Каприс, глядя, как Куин обходит машину, чтобы сесть за руль.— У Силк не было времени что-то рассказывать. Я уже сказал: они с Киллианом были заняты завершением своих дел, — негромко объяснил Куин, непринужденна продолжая разговор.— А ты ведь так и не сказал, что делал в Атланте. Я слышала, как Киллиан говорил что-то насчет того, что ты пробыл там чуть меньше недели.— Я много езжу. Так уж случилось, что я оказался в нужном месте в нужное время.Он завел двигатель.— И поэтому ты в конце концов и устраивал всю свадьбу?— Больше ни у кого не было свободного времени. Киллиан и Силк были заняты на работе, готовили себе замену, освобождали квартиры, сдавали анализы крови и получали разрешение на брак. У меня время было — и я предложил свою помощь.— Это о тебе. А как насчет Киллиана? Почему он вообще оказался в Атланте? Хотя я встретилась с ним только перед свадьбой, его компания уже много лет имела дела с моим отцом. Не думаю, чтобы ему надо было искать новые контракты.— Он помогал одному другу.— Это и было частью незаконченных дел? — с любопытством спросила Каприс.— Отчасти.— Ты мне больше ничего не станешь рассказывать, да?Он покачал головой:— Это не моя история, и не мне ее рассказывать. Если тебе интересно, спроси самого Киллиана.— Ты очень принципиален в том, что касается доверия, да?Он бросил на нее быстрый взгляд:— По-твоему, это странно?— Я принципиален к тому миру, где почти все имеет цену и почти нет ничего святого — даже для друзей.Куин едва заметно пожал плечами, и она снова обратила внимание на его мощные мускулы.— Это справедливо для большинства мест и для большинства людей. Но всегда находятся исключения. Смысл в том, чтобы знать, кому доверяешь.— Житейская мудрость!Фраза вырвалась у нее чисто механически, и в ответ она ожидала услышать какую-нибудь столь же тривиальную фразу. А вместо этого наступило молчание — недолгое, но очень явное.— Да, — произнес Куин наконец, заводя машину на стоянку перед выбранным им рестораном. Он выключил двигатель и повернулся к ней так, чтобы можно было следить за ее реакцией. — Тебе действительно хочется меня узнать, или это пустая болтовня!Каприс заморгала: она не ожидала столь прямого вопроса. Куин был совершенно не похож ни на одного из ее знакомых!— Ты всегда такой прямой?— Это не ответ.Она развела руками, снова ощутив, что ее загнали в угол, хотя и без применения физической силы.— Как можно ответить на такой вопрос!— Так же, как я его задал. Честно.— Но таким образом ты получишь больше власти, чем я готова тебе дать на этот момент.Куин сощурил глаза.— Все еще убегаешь?— Не понимаю, о чем это ты.— Прекрасно понимаешь, — ответил он, и в его низком голосе послышался рокот нарастающего гнева. — Тебе действительно хочется, чтобы я с тобой притворялся? Я могу. И лучше, чем ты думаешь. Мне казалось, у тебя хватит ума и честности не хотеть этого.— Ты меня не знаешь!— Разве? — Его сильные пальцы сжали ее плечи, не пытаясь притянуть к себе, но намекая на то, что подобное возможно, пока он не решит ее отпустить. — Я знаю, что ты сообразительная — кое в чем даже чересчур. Знаю, что ты стремишься стоять на том, что кажется тебе твердой почвой. И не признаешь никакого риска. И я знаю, что здесь ты делаешь нечто столь тебе чуждое, что только что-то очень значительное могло вызвать такие перемены в твоей жизни, может быть, даже более значительное, чем твоя любовь к приемным родителям. Д еще я знаю, что тебе вовсе не нравится здесь жить. И что ты способна выйти из себя, и при этом готова бросить вызов всему аду с одним ведерком воды. Я знаю, что ты любишь родителей и сестер, но в то же время держишься немного в стороне от них. И я знаю, что тебя влечет ко мне, но ты скорее отрежешь себе язык, чем признаешься в этом.Каприс смотрела на него, потрясенная как гневом, двигавшим каждым его словом, так и точностью его оценок. Она ощутила себя голой, уязвимой, беспомощной, лишенной путей к отступлению.— Прекрати! — прошептала Каприс, схватив его за запястья, чтобы высвободиться. Но сколько она ни пыталась, ей не удалось сдвинуть его руки даже на дюйм. Задыхаясь и чувствуя, как разгораются в ней огненные языки страха, она, наконец, перестала сопротивляться и в полутьме гневно посмотрела на него. В ее глазах пылала ярость. — Ты говорил о правах. А сейчас собираешься лишить меня моих? Ты воспользуешься своей силой, чтобы меня сломить? — возмущенно спросила она. — Я тебе доверилась!— Правда, Каприс? Или сперва решила проверить воду и только потом пускаться вплавь?Он по-прежнему не делал попытки привлечь ее к себе, хотя легко мог бы это сделать. Желание, словно посаженный в клетку зверь, который рычит и играет мускулами, ожидая часа кормежки.— Что тебе от меня нужно? — выдохнула она, заглядывая в его светлые глаза и видя в них крохотные отражения самой себя, взятой в плен.— Я уже сказал, что выполню все, о чем ты попросишь, но не уйду. Помнишь?Она медленно кивнула.— Я отвечу, но сначала скажи, чего ты все-таки хочешь. Идиотской игры, которую ведут малознакомые люди, когда им хочется переспать друг с другом, или правды?Всю свою жизнь Каприс высоко ценила правду. Ей слишком часто лгали, — ее мать, ее «папы» и «дяди», — чтобы она могла согласиться на нечто меньшее. А еще она требовала права самостоятельно выбирать свою судьбу. Только при переезде в Хьюстон она склонилась перед волей другого человека. И тем не менее, оказавшись перед выбором, который предложил ей Куин, выбором, который надо было сделать между двумя ее самыми главными принципами, она поняла, что все эти годы обманывала себя. Ей не хотелось делать выбор. Ей не хотелось ответственности. Куин оказался прав. Она поехала с ним сегодня, чтобы проверить, как обстоят дела, и была готова к тому, что выбор того, какими окажутся их отношения, будет зависеть от него в гораздо большей степени, чем от нее. В эту минуту Каприс посмотрела на себя гораздо более трезво, чем прежде.— Правды, — прошептала она. Сама того не замечая, она сжимала его запястья уже не для того, чтобы высвободиться, а пытаясь найти поддержку.Куин всмотрелся в ее глаза и увидел там страх и отвагу. Дева-воительница начинает осознавать свои силы.— Я тебя хочу. Любым способом, который мне сейчас доступен.— А пот…Не успела она договорить, как он решительно покачал головой:— Пусть на сегодня этого будет достаточно. Не спрашивай у меня больше, чем ты готова услышать.Он медленно притянул ее к себе, чтобы она успела запротестовать, начать сопротивляться.Каприс уступила давлению его рук: она не знала, что ее ждет в его объятиях, но чувствовала, что должна это узнать. Ее окружила мощь. Стихия, которая обладала способностью приковывать и зачаровывать.Он тесно прижал ее к своей груди, устроив голову себе на плече, так что все его тело ощутило ее близость. Ее аромат стал невидимой сетью, спутавшей его чувства, беззвучно шепча о том, что ждет впереди. Желание рвалось, требуя удовлетворения, которое не было ему даровано. Никогда еще терпение не давалось с таким трудом, жажда не была такой сильной, а самообладание столь большим. Он держал ее в объятиях, вбирая в себя ее нежность, ее свет. Она сделала шаг к нему навстречу. Он испугал ее, но она доверилась ему, несмотря на то, что он предоставил ей возможность бегства.— Спасибо.Каприс услышала, как негромкие слова пророкотали в его груди. Она подняла голову, изумленно раскрыв глаза:— За что?Он прикоснулся к ее лицу, проследив изящные линии щеки, решительного подбородка, выгнутой аркой брови…— За то, что не выбрала игру. Я бы сыграл — ради тебя, но мне было бы больно.Каприс посмотрела ему в глаза и увидела там смятение, которое он не пытался скрыть. Он был раним! Эта мысль пронзила ее сознание словно молния. Каприс прижала ладонь к его щеке. Кожа была теплой и чуть шершавой от начавшей пробиваться щетины.— Отчего тебе было бы больно? — тихо спросила она с таким чувством, будто познала то, о чем не знала ни одна женщина до нее. Девственный уголок его души.— Каждая прожитая ложь — это часть души, принесенная в жертву судьбе. Если лжи много, то скоро нечего будет давать другим.— Но для меня ты бы это сделал?Глядя ей прямо в глаза, он чуть повернул голову, так что его губы прижались к ее ладони в поцелуе, который был обещанием, а не клеймом собственника.— Да.Куин увидел, как ее губы готовы сложиться в «почему?», но они оба еще не были готовы к этому вопросу. Он наклонился и похитил этот вопрос, закрыв ее губы поцелуем. Ее вздох был нежен и полон тайны: женственная мольба, пробудившая скрывавшуюся за животной страстью мужскую нежность.Каприс больше не нужны были слова чтобы заполнить тишину: его жар захватил и ее. Руки обвились вокруг его шеи, притягивая его еще ближе. Вкус его поцелуя был таким же необыкновенным, как он сам: терпким, экзотическим, пьянящим. Она слабо застонала, когда его язык проник в ее рот, посвящая в тайны любви. Наступление, бегство — и новая атака. Ее желание росло, становясь все жарче с каждым новым наступлением, а потом немного стихало от прикосновения его рук, медленно гладивших ее спину, возбуждая сеть нервов на пояснице, Она выгнулась, ощущая странный ток энергии, от которого чуть покалывало тело и тепло разливалось под кожей, расходясь волнами до самых кончиков пальцев.— Куин! — хрипловато выдохнула она, с трудом поднимая ставшие невероятно тяжелыми веки. — Куин, ну пожалуйста!Он поднял голову, втягивая раздувающимися ноздрями все нюансы ее аромата, все перемены, приносимые желанием, которое все росло и росло.— Обещаю, что тебе будет со мной хорошо, — прошептал он. — Но пока не время. — Он нежно прикусил зубами бьющуюся у основания шеи жилку. — Сначала мы должны лучше узнать друг друга.Каприс запустила пальцы ему в волосы, не отпуская его. Она жаждала его поцелуев так, как еще никогда в жизни ничего не жаждала.— Я знаю достаточно.Он провел рукой вдоль выреза ее платья, чуть скользнув пальцами под ткань, дразня тело, на которое мог прямо сейчас заявить свои права.— Пока не время, — возразил он немного резко. И встретился с ней взглядом, требуя, чтобы она увидела то, что он мог бы скрыть. — Когда тебе не страшно будет спрашивать, а мне — отвечать, тогда мы получим то наслаждение, которое нам обещано. Глава 5 Куин говорил не о «если», а о «когда» — и для себя, и для нее. Каприс попыталась рассмотреть в темноте его лицо: они сидели так близко, что ей было слышно, как бьется его сердце, и видно, как меняется выражение его лица.— Ты так уверен?— А ты нет?— Не должна была бы.Он мягко отстранил ее.— Пойдешь со мной?Она посмотрела за его спину, на дверь ресторана.— Да. Должна — иначе я себе не прощу.И она снова заглянула ему в лицо.Его улыбка тронула ее: в ней читалась та же неизбежность, что прозвучала в ее ответе. Не говоря ни слова, он вышел из машины и обошел ее, чтобы открыть дверцу. Протягивая Каприс руку, он сказал:— Тогда пойдем и будем говорить о прошлом и настоящем.— Но не о будущем?Он продел ее руку в свою.— Сегодня — нет.Вечер шел именно так, как он обещал Каприс заметила, что рассказывает ему о том, как ее удочерили, и даже немного о тех годах, что были раньше. Его немногочисленные вопросы были умными, чуткими и полными сострадания. Ей не приходилось следить за своими словами или искать в его вопросах тайного смысла. Но что было еще удивительнее — ее сегодняшний спутник оказался совершенно не похож на того хладнокровного незнакомца, с которым она обедала несколько дней тому назад. Этот Куин улыбался — не слишком часто, но так, что у нее не оставалось сомнений в том, что ее общество доставляет ему удовольствие.— А теперь расскажи мне о себе, — попросила она за десертом.— Как и у тебя, у меня нет близких родственников. Когда-то я знал свою мать — это было очень давно. Отец умер, когда мне не было еще двух лет. — Он поднял рюмку с коньяком, покачал напиток и сделал небольшой глоток. — Я — наполовину американец, а наполовину — ром.— То есть цыган?Он кивнул, ожидая, что она забросает его вопросами о его происхождении, — такая реакция была бы типичной.Каприс ощутила его ожидание, почувствовала, что его тело немного напряглось. Она начинала узнавать этого человека. Можно было представить себе, сколько всяких глупостей ему пришлось выслушать за свою жизнь!— Я почти ничего не знаю об этой жизни. Ты мне расскажешь?Куин с тихим вздохом расслабился. Рядом с Каприс его всегда ждали неожиданности!— Нас стало гораздо меньше, чем было раньше. Возможно, нас пора заносить в Красную книгу. — Его взгляд был устремлен мимо нее, в прошлое. — Я родился в Европе, посреди гор, на полпути между двумя странами, которых больше не существует, Мой отец принял меня, а потом и мою сестру.— Вы близнецы?Он покачал головой:— Нет. Она родилась годом позже, только в ту ночь не было грозы, и ветер не завывал на склонах, словно роженица. Весна коснулась того дня, когда она пришла на эту землю. Но зима сжимала ее в тисках в ту ночь, когда она ушла.Каприс резко втянула в себя воздух, осознав, что его поэтическая фраза говорите смерти.— Сколько лет ей было?— Двенадцать.Куин сделал большой глоток коньяка.— Несчастный случай?Куин покачал головой: выражение его лица выдавало, сколь глубокий шрам оставила в его душе смерть сестры.— Ее смерть не была несчастным случаем, — ровным голосом проговорил он.— Убийство?Каприс всмотрелась в его лицо: боль и ярость с течением времени не стали меньше. Куин допил коньяк и отодвинул рюмку в сторону. Он не был готов ответить на этот вопрос и поэтому проигнорировал его.— До той зимы мы жили в кибитке, переезжая из страны в страну, словно никаких границ между ними не существовало. Цыганам нужна свобода — огромные пространства и небо без конца. Если приковать цыгана к одному месту, получишь бешеного человековолка, который мирится с превосходящей его силой, только пока не вырвется на свободу или не погибнет.Захваченная странными словами и разворачивающейся перед ней картиной, Каприс увидела нового человека по имени Куин, с душой поэта, взглядом циника и словами реалиста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21