А тот факт, что, вернувшись домой, Сэм не стал ни стричься, ни бриться, говорил о том, что команда номер шестнадцать собиралась вскоре в эту страну вернуться.И еще Алисса была вынуждена признать, что, несмотря на всю эту излишнюю волосатость, Старретт, как всегда, был невозможно хорош. Высокий, мускулистый, с ярко-голубыми глазами и совершенно убийственной улыбкой, он просто воплощал собой сексуальность. Даже на коротком участке от машины до подъезда офиса все женские головы поворачивались ему вслед. Алисса начала считать, досчитала до семи, а потом ей это надоело.А ведь они еще не знают, как он улыбается, и не видели его в действии.Прежде Алисса всегда считала, что подобная неотразимость Сэма Старретта – символ позора женского пола. Когда-то она верила, что женщины стали умнее и уже не теряют голову при виде альфа-самца, который легко побеждает других самцов и умудряется хорошо при этом выглядеть, но в то же время не отличается ни тонкостью чувств, ни ответственностью.А потом она узнала Сэма поближе.Нет, вернее, сначала она переспала с ним. Что, несомненно, доказывало как слабость самой Алиссы, так и верность теории Дарвина о биологически заложенном в каждой женщине непреодолимом влечении к сильнейшему самцу в стае.Самое смешное, что до этого она совершенно искренне ненавидела Сэма Старретта. Он был грубым, примитивным и самодовольным мужланом. После пяти минут, проведенных с ним в одной комнате, Алиссе хотелось выпить аспирину и взять выходной.Но, бесспорно, он был очень хорош.В своем особом техасско-ковбойском неотесанном стиле. Кроме того, он был довольно забавен. И далеко не глуп. И очень хорош, хотя это она, кажется, уже говорила.Несмотря на все эти интригующие качества, Алиссе удавалось держаться от Сэма Старретта на расстоянии до тех пор, пока у нее не случился эмоциональный кризис.Несколько лет назад ее младшая сестренка умерла из-за выкидыша, случившегося на позднем сроке. Алисса пришла в ужас, когда ее вторая сестра, Тира, задумала рожать. За девять месяцев Тириной беременности она дошла практически до нервного истощения, и когда у сестры начались схватки, уже не сомневалась в том, что вот-вот произойдет трагедия.И только услышав, что все закончилось благополучно, а мать и новорожденная девочка совершенно здоровы, Алисса позволила себе расслабиться.Вот тут ей и подвернулся Сэм Старретт.Который проявил сочувствие и понимание.И напоил ее допьяна, сукин сын.И почему-то она вдруг решила, что должна непременно переспать с ним.Алисса до сих пор часто видела во сне ту первую ночь, которую они провели вместе. Никогда до этого у нее не было подобного секса. И хотя некоторые подробности вспоминались будто в тумане, Алисса была уверена, что не забудет ее, даже если проживет еще двести лет. Такая интенсивность ощущений и эмоций до смерти напугала ее, и наутро, протрезвев и придя в себя, Алисса твердо дала Старретту понять, что происшедшее между ними было чистой случайностью, хотя – надо признаться – довольно приятной, и ни в коем случае не должно повториться.Но прошло шесть месяцев, и она опять встретилась с Сэмом в какой-то ужасной дыре, где приземлился захваченный террористами пассажирский самолет.И опять он был очень хорош. И забавен. И сообразителен.И груб, и ужасен. И необыкновенно мил.И опять она слишком много выпила и пошла с ним в его комнату, и тогда это казалось ей совершенно естественным.В тот второй раз все оказалось гораздо серьезнее. Как будто между ними действительно начиналось что-то важное и значительное. И Алисса уже начинала привыкать к Сэму и лучше узнавать его, и этот самодовольный мачо даже начинал – подумать только! – ей нравиться, когда выяснилось, что Мэри-Лу Моррисон, бывшая подружка Сэма, ждет от него ребёнка. И Сэм вдруг решил, что должен «поступить как джентльмен» и жениться на ней. И тогда для них с Алиссой все кончилось.Вот только, к сожалению, ей никак не удавалось окончательно выбросить Сэма Старретта из головы.А теперь Мэри-Лу была мертва.Хотя на этот счет у Алиссы имелись некоторые сомнения.Перед тем как отправиться с Сэмом и Мануэлем Конеско в офис, она успела быстро осмотреть дом Джанин. Две странные вещи привлекли ее внимание.Во-первых, хотя в доме, совершенно очевидно, жили три человека: две женщины и полуторагодовалая девочка, на полу в кухне лежало только одно тело. Что, вероятно, означало, что вторая женщина – скорее всего, Джанин – и Хейли живы и куда-то уехали.Но, уезжая, они ничего с собой не взяли. В кладовке были сложены пустые чемоданы, а в шкафах не оставалось свободных вешалок.Все зубные щетки стояли в своих стаканчиках в ванной. Замученный и, очевидно, любимый плюшевый медведь лежал в детской кроватке, немигающим взглядом уставившись в потолок. На полу детской стояла только что открытая упаковка памперсов.Если Джанин и Хейли и уехали куда-то, то сделали это поспешно, ничего с собой не взяв.Тогда, возможно, Джанин и девочку тоже убили, как и Мэри-Лу, но только в другом месте? Возможно, хотя и маловероятно. Гораздо проще было бы убить всех троих в доме.Но если они не убиты и не захвачены в заложники, почему Джанин до сих пор не дала о себе знать? Куда они уехали? Почему никому не сообщили об убийстве Мэри-Лу?Второй вещью, на которую обратила внимание Алисса, была сама Мэри-Лу.На нее трудно было не обратить внимание.За прошедшие годы Алисса пару раз встречалась с женой Сэма. Это была невысокая, по-видимому, склонная к полноте женщина с каштановыми волосами, изящно вздернутым носиком и аппетитной фигуркой. Алисса помнила, что она показалась ей очень юной, усталой и очень хорошенькой.Произведенный почти в упор выстрел, жара и отвратительные личинки изменили ее практически до неузнаваемости. У лежащей на полу женщины были каштановые волосы, и ростом она напоминала Мэри-Лу. На этом сходство и заканчивалось. В остальном тело было похоже только на тело, три недели пролежавшее на невыносимой жаре.Алисса решительно нажала на кнопку интеркома, и в комнате, где происходил допрос, Мануэль Конеско снял трубку.– Да, – сказал он.– Я хочу задать вопрос лейтенанту Старретту, – заявила Алисса. – И вам тоже. Не могли бы вы включить громкую связь?– Разумеется, – согласился Мануэль и нажал на кнопку. – Говорите, мисс Локке.– Лейтенант, вы совершенно уверены, что женщина на кухне – ваша жена? – спросила она.Сэм поглядел на зеркальное окошко в стене, через которое Алисса могла его видеть, а он ее – нет. В данном случае в подобной секретности не было никакой необходимости, и Алиссе очень хотелось дать Старретту знать, что она находится в комнате для наблюдателей не по собственному желанию, а по решению Мануэля Конеско.– Я уверен, мэм. Мэм. Было время, когда Алисса мечтала услышать от Сэма подобное почтительное обращение. Но сейчас, после всего, что между ними произошло, оно ее скорее нервировало.Когда они находились в одной комнате или просто разговаривали, Алисса еще могла притвориться, что лейтенант Сэм Старретт никогда не слизывал шоколадный сироп с ее пупка. Как сейчас выяснилось, притворяться становилось гораздо труднее, когда он называл ее «мэм».И, что еще хуже, Алисса была совершенно уверена, что и сам Сэм сейчас вспоминает о том шоколаде.О господи!– Я не совсем понимаю, почему вы в этом так уверены, – опять заговорила она, усилием воли заставив себя вернуться к действительности. – Я заходила в дом, лейтенант, и видела тело. У нее что, были какие-то особые приметы или, может, украшения?– Нет, – ответил Сэм, и его голос прозвучал устало и равнодушно, – но на ней были туфли, которые я купил ей в прошлом году. Это Мэри-Лу.– У меня есть сестра, – напомнила ему Алисса. – У нас с ней примерно одинаковый рост и вес, и, когда мы жили вместе, она постоянно носила мою одежду. Как выглядит Джанин, лейтенант?Сэм опять посмотрел на зеркальное окошко, и его взгляд вдруг стал пристальным и заинтересованным.– Они очень похожи, – сказал он, и его голос больше не казался усталым. – Господи, почему же я сам об этом не подумал?– Мы пока не можем утверждать, что убита не Мэри-Лу, – предупредила его Алисса. – Пропали ведь две женщины. Вероятность, что ваша жена мертва – ровно пятьдесят процентов.– Бывшая жена, – поправил Сэм. – Она подписала все документы, за которыми я приезжал. Они лежали на столике в прихожей. – Он повернулся к Мануэлю Конеско: – Вы собираетесь производить идентификацию по зубным картам?– Разумеется. Это стандартная процедура.– А время смерти уже установлено? – опять вмешалась Алисса.– Над этим сейчас работают.– Я хочу, чтобы мне сообщили немедленно, как только время будет установлено, – распорядилась Алисса. – И еще я хочу, чтобы ни слова об этом происшествии не просочилось в прессу, это понятно?– Надеюсь, вы не считаете, что мне надо напоминать о моих обязанностях, мэм? – сухо осведомился Конеско.Алисса поспешно извинилась.– Просто в данном случае это особенно важно, – объяснила она. – Завтра Макс Багат сам приедет сюда.Сэм опять бросил удивленный взгляд на зеркало, а потом повернулся к Конеско:– Вы закончили со мной?– Да, – вместо Мануэля ему ответила Алисса. – Спасибо за ваше терпение, лейтенант. Если у нас возникнут новые вопросы, мы с вами свяжемся.Не сводя тяжелого взгляда с зеркала, Сэм поднялся и взял со стола свою бейсболку. Алисса поняла, что сейчас придет ее очередь отвечать на вопросы.– Подвезти вас куда-нибудь, лейтенант? – спросила она. Лучше покончить с этим сразу, а не то он ночью явится в ее номер. Видит бог, для ее собственного спокойствия необходимо, чтобы Сэм Старретт не подходил к гостинице ближе, чем на десять миль.– Да, – ответил он. – Спасибо.Алисса встала, и помощница Мануэля Конеско проводила ее до вестибюля. Где, к своему удивлению, Алисса обнаружила сидящего на скамейке Ноя. Он поднялся при ее появлении.– Я думала, вы давно ушли, – сказала она с уважением.Ной Гэйнс был красивым мужчиной, таким же высоким, как Сэм, и почти таким же мускулистым. Хорошо сшитый пиджак ладно обтягивал широкие плечи. Светло-карие глаза за стеклами очков смотрели на Алиссу с интересом. Вообще, на первый взгляд Ной производил впечатление футбольного полузащитника, пытающегося изображать из себя интеллектуала. Но со второго взгляда и, тем более, после нескольких произнесенных им фраз, становилось ясно, что он как раз и есть интеллектуал, но интеллектуал, тщательно следящий за своей физической формой.– С ним все в порядке? – спросил Ной.– Да, его не стали задерживать. Но пока нам не удастся доказать, что в момент убийства Сэм находился в тысяче миль отсюда, он будет считаться подозреваемым, и, понятно, его это не особенно радует. Я делаю все, что могу, чтобы как-то ускорить процесс.– Сэму повезло, что у него есть такой друг, как вы, – сказал Ной, не скрывая своего любопытства.– А вы давно с ним знакомы? – поинтересовалась Алисса, потому что любопытство мучило ее не меньше, чем Ноя.– Мы дружим с седьмого класса, – ответил тот. – Хотя, должен признаться, с тех пор как умер мой дедушка, мы общаемся не слишком часто. А несколько последних месяцев я вообще не разговаривал с Сэмом. Наверное, поэтому он и не рассказывал мне о вас.– Так и нечего рассказывать, – холодно ответила Алисса на этот чрезвычайно многозначительный вопрос.– Вам видней, – улыбнулся Ной, и стало ясно, что детская дружба с Сэмом многому его научила. Во всяком случае, улыбка у них была одинаково неотразимой.Он отвернулся от нее, потому что в вестибюль вышел Сэм, сопровождаемый Мануэлем Конеско.– Мы скоро свяжемся с вами, – пообещал Конеско, прощаясь.– Не сомневаюсь, – насмешливо протянул Сэм и поправил на голове бейсболку.Ной достал из кармана мобильный телефон:– Я вызову нам такси.Сэм остановил его, положив на плечо руку, и заговорил только после того, как Конеско вышел из здания.– Наверное, мы сможем подвезти Ноя по дороге… туда, куда поедем? – спросил он у Алиссы.– Конечно, – кивнула она, решив, что будет интересно посмотреть, где живет друг детства человека, у которого, по ее мнению, не могло быть никакого детства.– Спасибо.– Ты ведь знаешь, что всегда можешь остановиться у нас, – обратился Ной к Сэму. – Клэр, наверное, уже постелила тебе в свободной комнате.– Я знаю, – откликнулся Сэм. – Спасибо тебе за это. Возможно, я и воспользуюсь твоим предложением. Но только… не сегодня.Ной посмотрел на Алиссу, а потом – опять на Сэма.– А-а, – пробормотал он. – Ну, конечно, я не понял…– Нет, – засмеялся Сэм, качая головой. Наверное, так смеется скалолаз, которому посреди пятимильного подъема вдруг сообщают, что приближается ураган. В этом смехе не было ничего веселого – только смесь иронии и безнадежности. – Я понимаю, о чем ты подумал, Ной, но, поверь, ты ошибаешься. Мне просто надо поговорить с Алиссой. – Он повернулся к ней и сразу же перестал смеяться. – Мне не терпится узнать, почему смерть моей бывшей жены так взволновала его святейшество Макса Багата, что он собирается лично прилететь во Флориду. Я хочу понять, что тут, твою мать, происходит?Ной виновато поглядел на Алиссу.– Постарайтесь не обращать внимания на его язык, – попросил он. – Он до сих пор делает это в попытке расквитаться со своим отцом.– Это не повод для шуток, ты, умник сраный! – Сегодняшний запас терпения Старретта, видимо, подошел к концу. – И тебе это прекрасно известно!Ной немедленно раскаялся:– Извини, Ринго, извини. Просто уже поздно… Я не собирался над тобой смеяться. И тебе это прекрасно известно!Сэм кивнул, уже совершенно успокоившись:– Да. И ты меня извини.Ной опять достал мобильник:– Я все-таки вызову такси. Чем скорее вы поговорите, тем скорее Сэм сможет поспать.– Не надо, – возразил Сэм, но Ной уже шел к выходу.– Обязательно позвони мне завтра, – крикнул он обернувшись. – Или сегодня, если захочешь поговорить. Или просто приезжай без звонка. Дорогу ты знаешь. Если я нужен тебе – только скажи. Днем или ночью.– Знаю. Спасибо, Ной. И поблагодари за меня Клэр.– Привет.Алисса могла поклясться, что заметила подозрительный блеск в глазах Сэма, но когда он опять повернулся к ней, лицо под козырьком бейсболки было мрачным.– Ну, так чего ты мне не рассказала?
В начале десятого вечера дверь в спартански обставленную комнату в казарме для холостых офицеров распахнулась, и на пороге появилась Келли в сопровождении двух охранников.– Привет, – бодро сказала она.Том отложил в сторону блокнот, оставленный в его комнате лейтенантом из военной прокуратуры, и поднялся из-за стола.– Прости, Келли. Они даже не позволили мне тебе позвонить.– Я так и поняла.Келли надела его любимое платье с длинной развевающейся юбкой и узором из крошечных голубых цветочков, того же цвета, что ее глаза. В этом платье и с распущенными светлыми волосами она выглядела такой женственной и юной, что в бар ее могли бы не пустить.И еще она казалась совершенно безобидной, чего, видимо, и добивалась.– Пять минут, – напомнил ей один из охранников. – Простите, что так мало, мэм, но я вообще не должен был пускать вас сюда.– Знаю, знаю. Огромное вам спасибо.В руках Келли держала пластиковый пакет с белой парадной формой Тома. Зайдя в комнату, она аккуратно повесила ее в шкаф и положила на кровать коробочку со всеми его медалями.– Я решила, что это может тебе пригодиться. Охранники вышли из комнаты, оставив дверь слегка приоткрытой.– Да, – согласился Том. – Не уверен, что сильно поможет, но, во всяком случае, не повредит.Келли смотрела на него, всем своим видом излучая беспокойство, и казалась тревожным пятном яркой краски в этой стерильной комнате.– Мне никто ничего не хочет объяснять, – пожаловалась она. – Только сказали, что ты задержан. Я даже не смогла выпытать у них, как долго тебя собираются здесь продержать. А адмирал Таккер вообще мерзавец. Он говорит, что у меня нет права появляться на базе, потому что официально я тебе не жена.– Мне очень жаль.– Том, что происходит?– Я и сам толком не знаю, – признался он. – Они отказываются что-то объяснять. Но, кажется, все довольно серьезно. Пока меня ни в чем прямо не обвиняют, но намекают…– И в чем, по их мнению, ты виноват?Ему вовсе не хотелось рассказывать ей об этом. Да и, по правде говоря, проще было бы перечислить, в чем он не виноват.– Я не уверен, но, судя по вопросам, которые они задают, мне пытаются приписать помощь террористам, кражу и сбыт оружия и участие в заговоре с целью покушения на президента Соединенных Штатов. Ах да, еще государственную измену.Келли смотрела на него, раскрыв рот. За один день Тому удалось потрясти ее дважды.– Но это же абсурд!– Да, только они так не думают. Ты же знаешь, что недавно было затеяно сенатское расследование, и теперь в прокуратуре просто из кожи вон лезут, чтобы подкинуть мне побольше свежего дерьма. И еще, в связи с расследованием, организовали какую-то дурацкую антитеррористическую комиссию, состоящую из одних идиотов и паникеров, которые озабочены больше всего тем, чтобы получить как можно больше эфирного времени на Си-Эн-Эн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27