Что у него звание полковника авиации, и он несколько лет воевал за эту страну, за свободу и за них. Все равно, выйдя замуж за «Нигера», Дот навсегда опозорила бы семью. Наверное, вы легко можете представить себе, что Дот им сказала, куда послала и что пожелала в дорогу. – Уолт негромко рассмеялся. – В те времена ее словарный запас был таким же богатым, как у тебя, Ринго. Она посоветовала им заниматься своими делами и не лезть к ней. И они убрались из нашей жизни навсегда. По крайней мере, мы тогда так подумали. Но оказалось, что младший брат – ему тогда было не больше семнадцати – не ушел с братьями, а остался. И когда я вышел из дома, чтобы проверить, чем порадует нас к ужину огород, он ждал меня среди грядок. В руках он держал лопату, но мне и в голову не пришло, что он собирается использовать ее как оружие. Я даже не насторожился. Он был еще мальчишкой. Тогда я еще не знал, что из троих братьев он самый опасный. Он подошел, замахнулся лопатой, как боевым топором, и ударил меня по ноге, чуть ниже колена. Лопата была заточена, и он серьезно меня ранил. Кровь просто хлестала, ну, вы, мальчики, и сами такое видели. А он крикнул Дот, что, хоть она и собралась замуж за черного, наплевав на семью, и на стыд, и на то, что все в городе будут показывать на нее – и на них тоже – пальцем, может, теперь она еще раз подумает, перед тем как брать в мужья черного калеку. Уолт опять задумчиво потер колено и продолжил:– Я провел в больнице несколько месяцев. Хирургам пришлось потрудиться, чтобы спасти мою ногу, но они ее спасли. И, хотя мне и не следовало это делать, но, когда Дот пришла навестить меня после первой операции, я спросил у нее, уверена ли она, что все еще хочет стать моей женой. Она только молча посмотрела на меня и вышла из палаты. А через полчаса вернулась и привела с собой священника из Баптистской церкви, и он поженил нас прямо в больнице. А через несколько месяцев я опять начал ходить, правда, сначала с костылем. Когда я вернулся домой, то понял, что Дот многое от меня скрывала: она ничего не рассказывала о том, что, когда ездила в город и оставляла машину на улице, ее ветровое стекло каждый раз пачкали коровьим навозом. И о том, как подожгли наш почтовый ящик, повесили нашу кошку на дереве перед домом, а на газоне развели костер в форме креста.И о том, что она получала письма с угрозами и гадкие телефонные звонки, и ее называли негритянской любовницей и еще похуже. Мы не сомневались в том, что это дело рук ее братьев, но когда я пошел в полицию, мне сказали, что «парни есть парни» и что они ничем не могут им помешать. И вот, когда я это услышал, то надел парадную форму и все свои медали, а Дот с Джолли оделись в свои лучшие платья, а я хочу сказать вам, мальчики, что на Дот все оборачивались, даже если на ней был простой рабочий комбинезон, а уж в желтом платье и на каблуках… Потом мы сели в машину и поехали в город. Мы оставили машину на главной улице и пошли по магазинам, стараясь не пропустить ни одного. Дот знакомила меня со всеми, даже с теми, кого я уже знал, и говорила, что я «ее новый муж, полковник Гэйнс, герой войны». Мы рассказывали всем о наших планах расширить маленький аэродром, купить еще несколько самолетов, нанять пилотов и механиков и увеличить прием в нашу летную школу, и о том, что все это несомненно вдохнет новую жизнь и привлечет деньги в нашу часть города. И поэтому все хозяева магазинов были счастливы пожать мне руку, особенно после того, как я открывал у них счет. Напоследок мы оставили магазин, торгующий всякими скобяными товарами, и к тому времени, когда до него дошли, уже напоминали парад, движущийся по улице. Мы истратили почти две тысячи долларов, а по тем временам это были очень большие деньги, и за нами следовала целая толпа горожан, желающих увидеть, что мы еще купим. Я думаю, их интересовало еще кое-что, кроме наших покупок, потому что все знали, что в этом скобяном магазине работают три брата Дот. Мы отправили Джолли в садик, чтобы она поиграла там с девочками из своего класса, а сами зашли в магазин.Хозяин нам обрадовался. Он ничего не знал о том, что произошло между нами и братьями Дот. Он только надеялся, что я оставлю в его магазине кучу денег. Но другие-то люди знали о том, что случилось, и толпа увеличилась еще, в надежде посмотреть на скандал. Разумеется, ничего такого не случилось бы. Мужчина не ввязывается в ссору, когда рядом с ним стоит красивая жена в нарядном желтом платье. Вместо этого я купил патроны для пистолетов, которые привез из Германии и Италии, и для двустволки, которую Дот держала на аэродроме. Я купил столько амуниции, что хватило бы для маленькой армии. Или для короткой войны. Много тяжеленных ящиков. Я сказал хозяину, что, с больной ногой и костылем, пожалуй, с ними не справлюсь. И тогда он охотно позвал из задней комнаты своих работников и велел им донести покупки до нашей машины. В это время в магазин зашел шеф полиции, наверное, чтобы убедиться, что я не затеваю убийство. «Собираетесь на охоту?» – спросил он меня. «Нет, сэр, – ответил я. – Конечно, парни есть парни, но у нас в Америке и мужчина имеет право быть мужчиной и защищать свою собственность и семью. У меня в этом городе были кое-какие проблемы, и теперь я решил, что пора с ними покончить». А трое братьев Дот стояли рядом и слушали, и я знал, что им очень не хочется нести по городу покупки негра. Но, по крайней мере, они меня слушали – и они, и еще много людей. Я сказал им, что, когда на меня в первый раз напали, я не ожидал этого и потому не был готов. Но теперь буду настороже. И в следующий раз – хотя я и надеюсь, что его не будет – уже не я буду лежать в пыли и истекать кровью. «Во время войны, – сказал я, – я убил много нацистов. И вполне могу убить еще несколько, если понадобится». А потом я опять повернулся к прилавку и сделал еще одну покупку, которая немного разозлила Дот. – Уолт нежно усмехнулся. – Тогда она мне ничего не сказала, но, поверь мне, Ринго, когда мы вернулись домой, я немало от нее выслушал. Я купил лопату. Точно такую же, какой ударил меня ее младший брат. Я заплатил за нее и протянул ему. «Это вместо той, которой ты лишился», – сказал я и, думаю, он от страха наложил в штаны. Я уже давно знал, что самые большие хамы – самые большие трусы. Ну вот, а потом мы вышли из магазина, погрузили всю амуницию в машину и поехали домой. Дот сдерживалась до тех пор, пока не уложила Джолли спать, а потом… Ох и злилась же она! Она считала, что, вкладывая лопату в руку ее брата, я подвергал себя страшной опасности. Но я объяснил, что на этот раз сила была на моей стороне, и я был в этом уверен. Ее брат не смог бы ударить меня, потому что рядом стоял шериф. И теперь ему будет сложнее напасть на меня в следующий раз. Но если он все-таки это сделает, – у нас есть оружие. Мы с Дот решили, что несколько недель, а если понадобится, даже и месяцев, будем держать пистолеты под рукой и не отпускать Джолли далеко от дома. Понимаешь, когда я купил амуницию и отдал брату Дот лопату, я как бы дал им понять, что, если они собираются продолжать войну, то она теперь будет вестись не на лопатах. И еще – что я их не боюсь. – Уолт посмотрел в глаза Роджеру: – Я знаю, что ты не согласен со своим отцом и считаешь его взгляды устаревшими, невежественными и просто глупыми. Но ты должен быть осторожным. Думай, прежде чем действовать, Ринго. Открытая борьба хороша, когда вы одного роста и ваши силы равны. Но он большой, а ты еще маленький, и он легко может обидеть тебя. Не вкладывай отцу в руки лопату до тех пор, пока не будешь уверен, что он не сможет использовать ее против тебя.– Значит, пусть он победит? – с горечью спросил Роджер.– Нет, мой юный друг, и это самое главное. На самом-то деле, победитель – ты. Это ты знаешь, что хорошо, а что – плохо. И это знание ты хранишь в своем сердце. Он не может отнять его у тебя. Оно твое навсегда. И наша любовь к тебе тоже принадлежит тебе навсегда. Мы все – и Ной, и Дот, и я – будем здесь и через неделю, когда твой отец уедет. Мы всегда рады тебе, и ты это знаешь. И я надеюсь, что у тебя хватит мудрости не подвергать себя ненужной опасности и не приходить сюда, пока об этом может узнать твой отец.– После школы мы с Ноем хотим поступить в ВМС, – объявил Роджер, вытирая нос рукавом.– Мы станем «морскими котиками», – добавил Ной.– А мой отец позеленеет от злости, потому что он-то служил в пехоте, – торжествующе закончил Роджер.Уолт рассмеялся:– Ринго, ты мне нравишься. Должен сказать, у нашего Нострадамуса прекрасный вкус, когда дело доходит до выбора друзей.– Вы мне тоже очень нравитесь, дядя Уолт, – тихо и очень серьезно сказал Роджер.Уолт обнял его, а потом обнял и Ноя. Смешно, но на этот раз слезы выступили на его глазах.– А сейчас лучше иди домой, сынок.– Да, сэр, – согласился Роджер и, морщась от боли, поднялся с дивана. – Может, он на этот раз поскорее уедет.– Мы будем ждать тебя, – откликнулся Ной. 6 Клайд Ригли рыдал, как баба.Рыдать он начал не тогда, когда услышал о смерти своей бывшей жены, а только после того, как сообразил, что именно его ФБР подозревает в убийстве.Черт с ней, с Джанин. Сукин сын убивался только потому, что боялся опять загреметь в каталажку.Они нашли его там, где и предполагал Сэм, – на диване перед телевизором, в том самом доме, в котором они поселились с Джанин после переезда в Сарасоту. Именно этот адрес Мэри-Лу дала Сэму, когда он спросил, куда высылать деньги.Мануэль Конеско и его помощница, молодая блондинка, принимавшая участие в допросе Сэма, прибыли почти одновременно с ними.Сэму больше всего хотелось схватить этого обмылка за рубашку, хорошенько трахнуть о стенку, чтобы он перестал завывать, и выяснить, что ему известно о Мэри-Лу и Хейли.Алисса это прекрасно понимала, поэтому стояла очень близко и была готова схватить его, если ему вздумается вмешаться.Кстати, Сэм совершенно не возражал против того, чтобы Алисса его схватила.В порядке эксперимента он едва заметно шагнул вперед, в сторону Клайда. Алисса немедленно пододвинулась к нему ближе.Интересно, что же надо сделать, чтобы она его все-таки схватила? Хотя, конечно, есть вероятность, что после того как он этого добьется, его тут же вытурят из комнаты и тогда он не услышит, что скажет этот обдолбанный придурок.– Три недели, – всхлипывал Клайд. – Я не видел Джанин уже три недели. Как минимум! А до этого я не виделся с ней несколько месяцев, с тех самых пор, как она от меня ушла.– Когда в последний раз вы были в ее доме на Камилла-стрит? – спросил Конеско.– Так тогда и был. Первый и последний раз. – Клайд выдал на-гора очередную порцию слез и соплей.Кто-то протянул ему бумажную салфетку. Плакать вообще недостойно мужчины, а уж лить слезы на публике… Сэм жарко покраснел, вспомнив, как он сам позорно сорвался несколько часов назад. Слава богу, у Алиссы хватило ума быстренько отойти и оставить его ненадолго в покое. Не то что в прошлый раз, когда она зашла в его гостиничный номер и, обнаружив, что он лежит на кровати и рыдает, молча стояла и пялилась на него. Это было вдвойне унизительно, потому что рыдал он именно из-за нее. Тогда ему пришлось выгонять ее силой.– Я только один раз у нее в доме и был, – продолжал Клайд. – Я даже не знал, где она живет, пока не встретился с Кэрол.– Какой Кэрол?– Не знаю ее фамилии. Они вроде подруги с Джанин, работали вместе в химчистке.Конеско записал что-то в блокноте.– Как называлась химчистка?– «Быстро-Чисто», недалеко отсюда, на Кларк-стрит. Но Джанин оттуда ушла. Уже давно, тогда же, когда съехала отсюда. Наверное, специально, чтобы не встречаться со мной.– Она вас боялась?– С какой стати?! Она просто… ну, не знаю, говорила, что устала одалживать мне деньги. Я получаю пособие по инвалидности. На это же не проживешь. Последние годы были не слишком удачными и…– Значит, Кэрол сказала вам, где живет Джанин? – перебила его блондинка.И Сэм понял, что не может больше сдерживаться. На хрена им сдалась эта Кэрол?– Где Хейли?Клайд перевел на него заплаканные очи:– Господи, да откуда же я знаю? Я ее не видел, когда заходил к Джанин. Я ни Мэри-Лу, ни девочку не видел, с тех пор как они съехали отсюда.– Позвольте нам задавать вопросы, лейтенант, – поморщилась Алисса, а Конеско метнул на них обоих свирепый взгляд.Теперь она стояла так близко к Сэму, что каждый раз, делая вдох, он набирал полные легкие ее запаха.Она так замечательно пахла! Наверное, это не духи, или она пользовалась ими совсем не так, как Мэри-Лу, которая поливала себя из пузырька, после чего у Сэма начисто отбивало обоняние. Нет, у Алиссы запах был совсем тонкий. Может быть, это шампунь, или мыло, или лосьон, а, может, та штука, которой в прачечной прыскают одежду, чтобы она не липла к телу. Что бы ни было, но Алиссе очень шло.И такой мелочи, как этот запах, оказывается, было достаточно, чтобы он, как собака Павлова, тут же сделал стойку, забыл обо всем на свете и начал прикидывать, как бы затащить ее поскорее в постель, и, желательно, сегодня же ночью.И самое паршивое, что Алисса это сразу поняла. Наверное, он все-таки устал сегодня и находился не в лучшей форме. Мало того, что он опять грезил о сексе вместо того, чтобы думать о пропавшей дочери, так еще и не мог скрыть эти дурацкие мысли от Алиссы.Хотя, похоже, ей достаточно было просто заглянуть ему в глаза, чтобы прочитать все его мысли.Несколько секунд Алисса молча смотрела на него, и Сэм даже не пытался понять, о чем она думает.Господи, ну до чего же чудесно было заниматься с ней любовью! Неужели она сама не хочет это повторить?И все потому, что Сэм бросил ее ради Мэри-Лу? Вряд ли. Алисса ведь сама совершенно определенно дала ему понять, что он интересует ее только в качестве временного сексуального партнера. На пару месяцев, не больше. Никаких чувств и обязательств.По крайней мере, с ее стороны.А вот сейчас у нее настоящий роман с человеком, которого она любит.С Максом. С ублюдком.Вот Макс бы не стал ждать шесть месяцев, чтобы повидаться со своей дочерью. Начнем с того, что он никогда бы и не завел дочери от незнакомки, которую подцепил в баре. А если бы у него все-таки была дочь, он ее уже давно нашел бы вместо того, чтобы тупо стоять здесь и ковырять в заднице.Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы Хейли была жива!– Извини, – сказал Сэм и первым отвел глаза.– Держи себя в руках, – прошипела Алисса, – если не хочешь вылететь отсюда.Интересно, о чем это она?– Кэрол не знала, где живет Джанин, – опять заговорил Клайд. – Я у нее спрашивал, потому что… Потому что Джанин, когда уходила, забрала мои диски с психоделическим роком, и я хотел их вернуть.Ну, ясный перец.– Кэрол знала только, что Джанин теперь работает в приемной ветеринарной клиники в Сиеста-Виллидж, – продолжал Клайд, вытирая подолом футболки нос. – Она сказала, что у Джанин все хорошо, она много работает и совсем не пьет. И что на выходные она остается в клинике, чтобы смотреть за животными, и ей это нравится.– Значит, вы сообразили, что она неплохо зарабатывает, и решили повидаться? – внес ясность Конеско.Разумеется, Клайд решил подзанять у бывшей жены денег. А когда она ему отказала…– Он бы не стал убивать ее из-за этого, – прошептал Сэм в ухо Алиссе. – Не тот он парень. У него кишка тонка.Она быстро взглянула на Конеско, а потом – опять на Сэма.– Я же не перебиваю, – все так же тихо сказал он. – И в остальном тоже держу себя в руках.Алисса Локке была не из тех, кто легко смущается, но на этот раз она поспешно отвела глаза. Через минуту, правда, пододвинулась еще ближе и шепотом спросила:– А если бы он застал ее с другим мужчиной? Может, она с кем-нибудь встречалась?– Нет. В этом случае он пошел бы домой и выкурил лишний косячок, чтобы утешиться, но не… – Сэм покачал головой. – А потом, если у нее кто-то был, то куда он делся? Он уже давно должен был явиться в полицию и заявить, что его подружка три недели не подходит к телефону и не открывает дверь. Даже если допустить, что он полный раздолбай и заходил к ней, только когда хотелось потрахаться, так ведь три недели мужик вряд ли мог обходиться без секса.Алисса бросила на него взгляд, исполненный отвращения, но потом рассмеялась и покачала головой:– Какие же все мужики козлы!– Некоторые женщины тоже.– Да, – кивнула она, – я знаю.– Да я просто хотел забрать свои диски. – Клайд продолжал цепляться за свою неубедительную версию. – Поэтому я поехал к ней на работу и стал ждать. Там негде было припарковаться, поэтому я не выходил из машины, а когда она вышла, доехал за ней до дома.– И убили ее?Клайд опять начал всхлипывать.– Да нет же, нет! Я ее не убивал. Я просто позвонил в дверь, и мы поговорили…– В какую дверь – переднюю или заднюю?– В переднюю. – Он вдруг подскочил. – Я вспомнил! Там ее сосед мыл во дворе машину и видел меня! Он видел, как я вошел, а потом, как я вышел. И Джанин провожала меня до калитки.– Который сосед? – спросил Конеско.– Такой толстяк, сосед слева, если стоять лицом к дому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27