Он улыбнулся в ответ и отогнал машину в гараж, не забыв вручить мне синюю парковочную квитанцию.Было ровно семь, и мне не оставалось ничего другого — пронеси Господи! — как войти в гостиничный холл. Барбони уже небось ждет и кривится от нетерпения. Перед тем как скрыться за вращающейся дверью, я оглянулась в сторону берегового шоссе. Следов своего войска я там не увидела. Не то они в надежном укрытии, не то дезертировали с поля боя.Сразу за дверью я чуть не утонула в толстом ковре ярко-красного цвета с зелеными листьями по всему полю. Высший класс! Сам холл располагался справа, еще за одними дверями, и тоже был просто люкс: десятки тонн красного дерева, бронзовых украшений, гравированного стекла, приятный полумрак. Я подождала, пока глаза привыкнут к этому освещению и роскоши, а потом сразу увидела Барбони. Красавчик устроился у стенки за угловым столиком напротив двери, в руках — бокал мартини. Интересно, почему он везде выбирает место у стены с непременным обзором всего помещения? Неужели и правда опасается кого-то?Я дала ему время разглядеть, как я упакована, затем медленно продефилировала к столику и с улыбкой уселась напротив него, спиной к двери, как бы давая понять, что в отличие от некоторых совершенно не интересуюсь теми, кто может появиться в дверях, и не нуждаюсь в безопасном тыле. Справа, я заметила, была маленькая дверь в дамский туалет.Барбони, я забыла сказать, поднялся, когда я подошла, выдвинул стул, на который я указала, и, склонившись, позволил себе скользнуть губами по моей щеке.— От вас исходит аромат нагретого на солнце персика, — прошептал он. — Так может пахнуть женщина, лежащая нагая на ложе любви теплым августовским вечером.Ох, держите меня! Бедный Шекспир перевернулся бы в гробу! Впрочем, я сроду его не читала. А подобные словечки приходилось слышать и без всякого Шекспира… Нет, это я загнула! Совсем не такие глупо-напыщенные, а гораздо проще и естественней. Но все равно они в конце концов оказывались лживыми… Это я совсем не к месту вспомнила Сальваторе Минчина, Кармина Вирилло. Все они гады ползучие. И последний из них, женатый холостяк, тоже. Барбони наверняка того же сорта.Как раз в это время он подозвал официантку из бара. Та немедленно нарисовалась рядом с ним, улыбаясь во весь рот. Надеюсь, здесь он с ними пощедрее, чем у нас в клубе.— Я могу что-нибудь заказать для вас? — обратился он ко мне.Чтобы не разочаровывать его в самом начале встречи, я кивнула. Он заказал коктейль “Космополит”, из самых недорогих. Я увидела, как улыбка исчезла с лица официантки и не появилась, даже когда он попросил принести ему еще мартини.Ох, девушки! Не надейтесь (в данном случае на клевый навар) — и не узнаете разочарований. А от таких, как этот, вообще держитесь подальше — целее будете…Напитки появились мгновенно, я даже не успела как следует оглядеться, посмотреть, не устроились ли где-нибудь поблизости члены моей команды. Где же они вообще?..— А когда будет обещанный обед? — поинтересовалась я. Барбони ухмыльнулся.— В девять, — ответил он. — Я подумал, мы немного посидим здесь, а потом прокатимся с ветерком туда. В “Красный бар”.Я провела пальцем по его рукаву как бы в знак согласия и одобрения и почувствовала крепкие мышцы, навряд ли принадлежащие страховому агенту.— Значит, поедем обедать в “Красный бар”?.. — почти пропела я.Мы сидели уже минут десять, если не больше, болтая о пустяках, и я подумала, что пора начать сбор информации. И еще было необходимо выяснить наконец, где сейчас мои сподвижницы, готовы ли к выполнению намеченного плана, не сорвалось ли что-то из задуманного.Я снова взялась за свой бокал и чуть не выронила его. Это не ускользнуло от внимания Барбони.— Кьяра, — сказал он, — что с вами? Вы какая-то странная. То и дело оглядываетесь, рука дрожит. Такое впечатление, что боитесь чего-то.Он произнес это так искренне и участливо, что на какое-то время сбил меня с толку, и я подумала: не ошиблась ли? Не демонизирую ли этого человека — на самом деле обыкновенного страхового агента, чуть успешнее и богаче других работников на ниве страхования? А может, коктейль ударил мне в голову и я утратила точку опоры и вообще растерялась? Или очень испугалась?.. Что, черт возьми, со мной? Я ткнула пальцем в стой бокал, потом перевела взгляд на Барбони.— Эта штука чересчур крепкая, — сказала я извиняющимся тоном.Он покачал головой:— Нет, Кьяра, дело не в алкоголе. Скажите мне, что с вами такое?Теперь уже в глазах, не в голосе, я уловила подлинное участие, и мне сделалось еще более стыдно за все свои уловки и подозрения. Ладно, сказала я себе, пускай он никакой не страховой агент, но и не преступник. Не темная лошадка… Или все-таки темная?..— Хорошо, — произнесла я со вздохом, — вы разоблачили меня. Я действительно боюсь, но вовсе не вас. Я напугана и сверх меры сосредоточена, потому что все время думаю… Думаю о своей матери.Господи, Кьяра, что ты несешь? Ничего не скажешь, мастерица на приколы.Барбони нахмурился, как если бы вспоминал, что это такое и имелась ли у него самого мать в те давние времена, когда религия его предков была в почете и совершить провинность, а потом каяться считалось в своем роде добродетелью, а не грехом.— С вашей матерью плохо? — осведомился он тоном католического священника или просто примерного члена прихода.Я мысленно перекрестилась, попросила прощения у Девы Марии и продолжала беспардонно лгать.— У нее завтра операция, — сказала я, делая руками жест, соответствующий, как мне казалось, обстоятельствам. — Не слишком серьезная, типа исследования, но все-таки… Она даже ничего не сообщала мне до вчерашнего вечера и ни в какую не соглашалась, чтобы я приехала. Говорит, ничего страшного, но вы же понимаете… — вдохновенно врала я, сама толком не зная для чего, однако сообразила, в какую сторону повернуть, и добавила: — Пыталась перед уходом из дома дозвониться до нее, но никто не ответил. Мне показалось, что некоторое напряжение и недоверие, которое я начала замечать в глазах Барбони, уменьшилось, если не исчезло совсем. И все-таки было ясно: в нашей игре пока что он ведет в счете.— Знаете, — снова заговорила я, — у меня на душе будет гораздо спокойнее, если до того, как мы уедем отсюда, я позвоню ей еще раз. После смерти отца у нее осталась только я. — На этот раз я мысленно перекрестилась уже дважды и попросила у Господа прощения за все, что нагородила.— Конечно, позвоните, дорогая, — снисходительно проговорил он. — О чем речь?— Всего одна минута, Алонцо.— Не торопитесь, милая, — еще более мягко успокоил он меня.Я тут же встала и прошла к лифтам, на одном из которых поднялась прямо на четырнадцатый этаж, добралась до номера 1415 и тихонько постучала.— Будь на месте, — прошептала я как молитву.Дверь приоткрылась. На пороге стояла Рейдин, которую я узнала не сразу: соседка была в светлом парике, волосы закручены в кокетливые колечки.— Добро пожаловать, леди, — сказала она с ухмылкой. Я воровато оглянулась — коридор был пуст — и вошла в комнату.— Ничего себе номерок, — заметила Рейдин, поводя рукой и как бы демонстрируя мне все его достоинства. — Но я ничего не нашла. А уж как старалась! — Ее глаза хищно сузились. — Даже не обнаружила ни одного клопа, не говоря о фламандцах. Впрочем, те и другие умеют отменно прятаться. И комары тоже у них научились.— Рейдин, — устало сказала я, — поменьше смотри телевизор. А как тебя пустили сюда?— Разве я не выгляжу приличной матерью мистера Бар-бони? Дежурная уведомила меня, что моего сына совсем не бывает в номере. Все время в делах…Слушая ее, я обошла всю комнату, заглядывая куда только можно, и тоже не обнаружила ничего интересного или подозрительного.Рейдин продолжала тараторить:— Я сказала, что ничего не нашла? Ничего, кроме вот этого. — Она протянула визитку, на которой значилось: “Страховая компания Грэнтам, АЛОНЦО БАРБОНИ, вице-президент”. — Как увидела, сразу поняла, что пришла по адресу, что он еще здесь. А может, его и нет и не было. И все это подстроено врагами. Как думаешь?..Воистину скажи, кто твои помощники, и я скажу, кто ты! Хотя дай Бог каждому таких преданных друзей, как она. Не плюй в колодец, Кьяра.— Идем, Рейдин, — сказала я. — Нам не стоит задерживаться. Он думает, я говорю по телефону.— Конечно, пора.Она взяла с кресла свою внушительную сумку. Сумка негромко взвизгнула.— Рейдин! — крикнула я. — Ты не должна была это делать!Моя сестра по оружию виновато улыбнулась и, уставившись на свои туфли, пробормотала:— Она так просилась. Так виляла хвостом.Я осторожно выглянула из двери, позвала Рейдин, и мы зашагали по гулкому коридору.— Рейдин, если с Флафи что-нибудь случится… Она недовольно фыркнула.— У твоей собаки больше здравого смысла в плохие дни, чем у тебя в хорошие. Она мой дозорный. И неплохой защитник: зубы как иглы. В погоне за лисой будет в первых рядах. Кроме того…— Рейдин, — прервала я дифирамбы моей собаке. — Где Пат?— На стреме. Не волнуйся, мы тебя надежно прикрываем.Мы уже вызвали лифт, я смотрела, как прыгают световые обозначения этажей.— Он заказал обед на девять, — сказала я. — Я спущусь первая, ты потом.Она кивнула. Лифт подошел. Дверца бесшумно отворилась, в кабине стоял Барбони и глядел на меня.Некоторое время мы все молчали. Потом из сумки Рейдин раздалось приглушенное рычание, оно вызвало недоуменный взгляд у Барбони, и он отвлекся от лицезрения моего ошарашенного лица.— Господи! — воскликнула Рейдин. — Бедняжка совсем проголодалась. Может умереть! — С этими словами она вскочила в лифт. — Вы поедете, милая? — позвала она меня оттуда.Я вошла и начала качать головой, не хуже маятника.— Просто не знаю, что со мной случилось, — бормотала я. — Нажала не ту кнопку. Хотела четвертый, а оказалось… Неужели коктейль так подействовал?Алонцо не говорил ничего. Рейдин напевала себе под нос, не обращая на нас никакого внимания. Ее сумка не переставала ворчать и взвизгивать.Так мы добрались до первого этажа. Рейдин выскочила из дверей первая.— Счастливо оставаться! — сердечно пожелала она нам и поспешила по вестибюлю, сразу скрывшись за многочисленными горшками с растениями.Как мне хотелось быть на ее месте. Но я осталась наедине с Барбони, чей вид не предвещал ничего хорошего.— Вы дозвонились матери? — спросил он угрожающе мягким тоном.— Конечно. К счастью, я преувеличила опасность. Это был всего-навсего жировик, извините за подробность. Его удалили.— Интересно, — медленно произнес он, направляясь к выходу из отеля, и я сначала не поняла, что интересного он нашел в жировике. — Вас не было довольно долго, — продолжил он. — Каким же телефоном вы воспользовались?Как обойти эту ловушку, я уже успела подумать раньше.— Вы правы, — ответила я. — В этом и была некоторая проблема. Мне не хотелось говорить из автомата в холле, понимаете? Медицинские разговоры не для посторонних ушей. И я решила найти какой-нибудь изолированный телефон на этаже.— Где же вы его обнаружили? — спросил он, и, ей-богу, я не удивилась, уловив в его тоне иронию.Мы уже вышли из отеля, нас окутал теплый вечерний воздух. Барбони сжимал мою руку повыше локтя, словно предполагал, что я сейчас удеру, и хватка у него была не так чтобы ласковая. Свободной рукой он махнул служащему, чтобы подогнали его машину.Я тем временем пыталась убедительно объяснить ему, что же произошло.— Мне сказали, тут есть где-то, на каком-то этаже, оздоровительный центр, и оттуда можно свободно звонить… Но, как я уже говорила, он не то на четвертом, не то на четырнадцатом… Я сначала поднялась туда… потом туда…В общем, я малость запуталась. К счастью, в этот момент подъехал прилизанный брюнет на его машине, умопомрачительном “порше” последнего выпуска. Брюнет оставил мотор работающим, выскочил из кабины и распахнул для меня дверцу.— Черт возьми! — искренне воскликнула я. — Арендовать такую тачку стоит уйму денег. Ваша страховая компания не разорится, оплачивая эту красотищу?Брюнет захлопнул за мной дверцу, мы с Барбони опять оказались один на один. По брусчатой дорожке он вывел машину на улицу и только тогда небрежно ответил мне:— В “Мунгейзере” нет никакого оздоровительного центра, Кьяра. Ни на четвертом, ни на четырнадцатом этаже. — Он повернул ко мне лицо. — Что вы делали в моем номере?Я застыла, в голове мелькнуло: он ведь не может знать, что я там была, а только предполагает. И доказать ничего не может. Но все равно было такое чувство, как тогда, уже довольно много лет назад, когда я стояла перед своей воспитательницей в католической школе и лепетала, что вовсе не ходила без разрешения в кондитерскую мистера Жарделло и не пила там содовую воду с ванилью вместо того, чтобы находиться на уроках и с полуоткрытым ртом внимать учителю.Воспоминание было не из приятных — тогда я не только соврала, это еще полбеды, но и свалила вину на свою сестру-близняшку Монику, высказав гнусное предположение, что это была она, а вовсе не я.Возможно, поэтому я и сейчас нашла в себе силы, не глядя на Барбони, произнести холодным тоном:— Вот что я вам скажу, мистер. Не знаю, как вы привыкли разговаривать со своими шлюхами, которых снимали на улице или в баре, но со мной такое не пройдет. — Я помолчала, однако он ничего не ответил, только прибавил газа, на спидометре было уже восемьдесят пять миль, мы выезжали из городка. — Поэтому прошу вас, — продолжала я, — повернуть вашу игрушку назад и вернуться в отель, где моя машина. Вечер окончен.Барбони рассмеялся и сильнее нажал на акселератор. Он совсем не хотел возвращаться и расставаться со мной. Что ж… Я обернулась и посмотрела в заднее стекло. Конечно, я не увидела там того, что хотела увидеть: разве старый пикап моей домохозяйки мог сравниться с красавцем “порше”? Шоссе было пустым.Луна уже стояла над заливом. Волны накатывали на берег и, уходя снова в море, фосфоресцировали белесыми гребешками.Пожалуй, именно сейчас мне сделалось по-настоящему страшно: я оказалась один на один с этим человеком. Да и что могли бы сделать, чем помочь две пожилые женщины с маленькой собачкой, если бы оказались каким-то образом рядом?И все-таки — где они? Свидетели в любом случае не помешают. Правда, я успела сказать, куда мы должны поехать, где заказан обед, но что, если Барбони солгал и везет меня совсем в другое место? Как можно убежать от него, скрыться куда-то, если мы несемся по дороге со скоростью девяносто миль с хвостиком, когда сама скорость уже смертельно опасна для жизни, не говоря о человеке, в чьих руках эта жизнь.Мы проехали через крошечную деревеньку Сисайд, построенную в неовикторианском стиле специально для туристов. Я надеялась, что здесь он по крайней мере сбросит скорость, но ничего подобного: словно камикадзе, Барбони мчался вперед — одна рука на руле, другая на рычаге скоростей.— Ладно, — прокричала я сквозь шум мотора и рев ветра, — посмотрите на все это с моей точки зрения.Он слегка повернул голову.— Что тут смотреть? Вы стриптизерка, желающая и меня раздеть догола. Проверяете мои вещи. Разве нет? Действуете, как настоящая шлюха. Так с вами и следует обращаться.Проклятие! И ведь ничего не возразишь — в его глазах я веду себя именно как шлюха.Я попыталась горько рассмеяться:— Приняли меня за продажную девку? Он немного снизил скорость.— Именно, — сказал он. — Такая неожиданная мысль пришла мне в голову.Но в его иронии чувствовалась доля сомнения.— Что ж, это не делает чести вашему уму и проницательности, мистер Барбони.На этот раз я позволила себе тоже быть ироничной.Теперь мы уже всего на двадцать миль превышали установленную законом скорость, а Барбони чаще глядел на меня, чем на дорогу, что было тоже чревато опасными последствиями.— Однако вы наглая особа, — заметил он. — Я застукал вас, можно сказать, на месте преступления, а вы отрицаете, что проникли в мой номер!Я рассмеялась, словно получала удовольствие от нашей маленькой игры.— Барбони, видимо, вы провели слишком много времени на Севере, продавая ваши страховые полисы. Отравленный воздух больших городов затуманил ваши мозги. Чтоб вы знали, здесь, на Юге, все несколько иначе… Да, я действительно побывала в вашем номере. Но не с целью наживы. Можете проверить — и убедитесь, что у вас не пропала ни одна булавка или запонка. И я не взламывала дверь, мне ее открыла дежурная.— Значит, признаетесь?Мы уже выехали из деревеньки и взяли правее. Барбони опять увеличил скорость. Жаль, тут не было ни одного полицейского, ни одной ловушки с определителем скорости. Последний викторианский домик, и мы повернули на Крейтон-Бич.— Конечно, признаю. Я и сама хотела вам сказать, но вы опередили меня. — Я посмотрела на него как бы с одобрением. — А что еще я должна была сделать, как вы думаете? Вы полагаете, разумеется, что танцовщица из клуба идет с любым клиентом по первому его требованию, так?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26