- Понятное дело, - ядовито заметил мучимый похмельем и
потому настроенный критически Тони. - Об этих троих ты знаешь
хоть что-то. О других - ноль...
- Самое неприятное в тебе, Счастливчик, это то, - уведомил
его Адельберто, - что ты - жлоб. Есть у тебя деньги, нет у тебя
денег, тебя в тачку дипломатического класса только под угрозой
смерти загнать можно. Ты никогда не устраивал своей душе
праздник, Тони...
- Его мне устраивали прокуроры, - мрачно прервал его Тони.
- Без малого пять раз - только вот, на "Фатуме" осмыгнулись...
С твоей помощью еще разок на зону прокачусь...
- Так вот, - не слушая похмельные бредни, продолжал
Адельберто, - у меня хватило сил и средств, чтобы поработать с
народом, что крутится вокруг правительственных гостиниц, дач и
Космотерминала, и сейчас среди ночи могу перечислить тебе
сведения на полсотни лиц - не меньше - включая списки их
любовниц, хворей, любимых сортов пива и сигарет. Этих трех я
отсеял из целой Сахары человеческого материала. Если ты поведешь
свою партию правильно - хотя бы один из них да купится. Я со
всеми тремя покатался, поболтал как следует, в обиде не оставил...
- Вот почему мы в дерьме, - угрюмо определил Тони. -
Предприятие идет с молотка, судебные исполнители ходят вокруг
хороводом , "призраки" мрут и оживают как и когда им захочется, а
Ме... - прости - а Адельберто Фюнф катается по столице на тачке
класса "Роял Флайт" и делать ему больше не хрена...
Упоминание о "призраке" больно ранило нежную душу
Адельберто, и он пообещал в случае повторения "подобных намеков"
своротить Счастливчику рыло набок. Потом успокоился и повторил:
- Один из троих купится наверняка.
В этом он был прав: Гнат Позняк был всего лишь второй
попыткой Тони за это утро. И попыткой удачной. Правда он все еще
не знал, что за билетик выпал ему в этой лотерее. Именно имея
ввиду это обстоятельство, он во время вчерашней планерки снова
вклинился в речь Адельберто с вопросом:
- Все это очень хорошо Ме... Адельберто... Но многое
зависит от того, что за птица сядет в нашу клетку там - на
Космотерминале... У тебя что там - служба радиоперехвата
устроена, что-ли?
- Это совершенно неважно, Счастливчик, - тоном Шерлока
Холмса, поучающего лопоухого доктора Ватсона, молвил Адельберто.
- Совершенно неважно, кто сядет на генеральское место в каре
спецдоставки. Важно то, что, во-первых, это будет скорее всего
один человек. Если высоких гостей будет двое - тем лучше для
нас. Во-вторых: это не будет чемпион Сектора по каратэ или
ультрасамбо. Спортсменов принимают торжественно и извещают об
этом народ загодя. Крутые катаются за свой счет. Нет - это будет
рыхлый тюфяк с кейсом и расстроенной печенью. Даже если он будет
вооружен, на рожон он не полезет. Будет как миленький ждать, пока
за него не внесут выкуп. В конце концов, сам факт, что его
похитили, усилит его политический вес и сделает неплохую рекламу.
Тюфяк будет себя вести разумно. Мы тоже будем вести себя разумно.
- А если это будет охренелый суперагент или
профессиональный киллер? - возразил Тони. - Дипломаты услугами
таких птичек тоже пользуются.
- Спецдоставка - тоже не для таких, - Адельберто
усмехнулся. - Ты не представляешь, Тони, какое жидкое говно
развозят по спецгостиницам на больших черных машинах. А дерьмо
всегда очень боится запачкаться. Не знаю почему, но это так,
Тони Пайпер. Никакого киллера и на пушечный выстрел не подпустят
к тому, что хоть каким-то боком выходит в официальную политику. К
спецгостинице министерства внешней политики, например. Лопоухий
визгливый тюфяк - вот с чем нам придется работать, и меня
заранее тошнит от этой работы. Но, обстоятельства сильнее нас.
Теперь - в третьих: с тюфяком будет сопровождающее лицо.
Это - единственная и серьезная опасность нашей затеи. Это будет
не профессионал - знаю по опыту. Начинающий бюрократ - из тех,
кого не грех и мальчиком на посылках держать. Этот будет драться
не на жизнь, а на смерть: карьера таким важнее, чем жизнь. Без
нее они себя не мыслят. А мы собираемся предпринять ни что иное,
как загубить карьеру одному такому "сопровождающему лицу". Хотя,
если вдуматься, мы его облагодетельствуем: вышибут его на улицу,
может еще человеком станет... Если же нам не повезет особо и этот
будет ко всему еще и дурнем, то дело может дойти и до
смертоубийства. Поэтому ты должен очень правильно провести свою
партию в операции отсечения. Если дашь осечку, останешься один на
один с мужиком, у которого в одном кармане будет бластер с сотней
зарядов, а в другом - блок с красной кнопкой. И в башке у него
будет сидеть инструкция, о том, что пускать в ход и то и другое,
он должен без промедления и без малейших колебаний.
- Я усек, - Тони сглотнул слюну. - Но ты знаешь,
Мепистоппель, я пятый раз в зону не пойду... В жизни народ не
мочил, но...
- Поэтому ты должен сделать все так как надо, Тони, -
почти по слогам выдавил из себя, проглотивший чудовищное
оскорбление Адельберто Фюнф. - Не как всегда Тони, а как надо!!!
И теперь последнее, и самое важное: кем бы он ни был, этот
наш Тюфяк - хоть осьминогом с Океании - это всегда будет тот,
за кого заплатят выкуп. Разумный выкуп разумным партнерам...
Самое главное для нас - этот выкуп получить. А для этого, в свою
очередь, главное - не вести себя как лунатики и делать точно то,
что мы запланировали, не покупаясь на все иные варианты. Ты понял
меня, Счастливчик?
Счастливчик понял Мепистоппеля - или думал, что это так -
и был твердо намерен действовать строго по плану. Гнат Позняк
словно сговорившись, делал все именно так, как надо было.
Точно сразу после выезда за городскую черту - за пятьдесят
километров до основного места действия - Гнат согласился пару
раз глотнуть безалкогольного имбирного, полдюжины банок которого
- недавно из холодильника - затесалась в наплечной сумке
разговорчивого клиента, а потом осушил банку до конца и прикончил
вторую. Тони честно предоставлял выбор емкостей самому Гнату и
сам честно глотал проклятую микстуру.
Имбирное точно во-время оказало на них потребное для
задуманного злодейства действие: мощное мочегонное было введено
во все банки поровну. Так что, когда впереди в лучах заката и в
усталом мареве, царившем над Степью, появилось прижавшееся к
"площадке отдыха" аккуратное, белое зданьице, этим двоим было
достаточно переглянуться. Кар сбавил ход и причалил к
богоугодному заведению, большую часть которого занимали несколько
кабинок, означенных двумя нулями. К ним оба путника устремились
почти бегом - Гнат едва успел вынуть магнитный ключ из панели
управления. Прихватить из "бардачка" полагавшийся ему по
должности разрядник, ему и в голову не пришло . На ходу клиент
заливисто свистнул, и пес, будто сам по себе, устремился за ними.
Кульминационный момент первого этапа плана, выношенного
Мепистоппелем, наступил тогда, когда просветленный, с воспарившею
душой, Гнат застегнул свой "зиппер" и отворил дверь кабинки.
Словно живой, четвероногий снаряд, черно-белая псина, такая
смирная доселе, рванулась прямо в физиономию водителя - он
только и успел, что заслониться рукой - и мощным ударом
опрокинула его на фосфорически-белый унитаз. Острые клыки
щелкнули перед самым носом Позняка.
- Петер!!! - заорал он. - Петер!!! Ваша псина сошла с
ума!! Сбесилась!! С розуму зьихала!!!...
- Не обижайте зверька, - успокаивающе произнес Тони, одной
рукой оттягивая злобно рычащего Бинки к ноге, а другой беря на
прицел физиономию Гната.
Целиться было из чего - в руке Счастливчика был зажат "Смит
и Вессон" жуткого калибра. Потом, давая показания полиции, Гнат
только так и говорил - "жуткий калибр" и все тут.
- И не пытайтесь подняться, - добавил Тони. - Давайте
сюда ключ. И путевой лист. И поторопись, я собачку могу
удерживать пять секунд - не дольше.
Гнат не проявил знаменитого упрямства, свойственного его
предкам. Магнитную карточку он отдал без каких бы то ни было
разговоров, для чего ему пришлось-таки перейти в положение
"сидя". Бинки чуть не порвал поводок.
- Путевой лист - в панели управлениия, - пояснил Гнат. -
Стандартная карточка, вроде этой. В держателе программного блока.
Щоб тоби им подавывси!
- Как зовут сопровождающего? Учти, что ты так и будешь
здесь сидеть до тех пор, пока я не вернусь - целый и невридимый.
- Это как же? - осведомился Гнат.- Прикуешь меня что-ли?
- Да нет. Зачем мне тебя приковывать? - пожал плечами
"Петер". - Это может недоумение вызвать у кого-нибудь, кого сюда
занесет... Да и насилие над личностью тогда получается. А ты сиди
себе просто, да сиди. С посторонними не болтай. Можешь покурить.
Кондиционер работает, вода есть - со скуки не помрешь. А песик
тебе поможет... правильно вести себя. Правда?
Тони посмотрел на Бинки. Тот понимающе отступил в угол, из
которого хорошо просматривалось место заключения Позняка, и
уселся там в настороженной позе.
- Он у меня чуткий - так что если орать начнешь, или знаки
какие подавать - если, повторяю, зайдет кто сюда - так горло
напрочь и вырвет. Или когда ждать надоест сильно. Он у меня на то
обучен, - заглянув Гнату в глаза, Счастливчик убедился, что тот
его хорошо понял. - А теперь, не морочь людям голову и
выкладывай, кого встречаешь, и кто в сопровождении.
- Кого встречаю, мне не докладывают. - с досадой разъяснил
ему Гнат. - Одно лицо. Не два и не три - вот все, что знать
велено. А сопровождает - Братов Николай Николаевич. Помсекретаря
протокольного отдела. Мужик серьезный, хоть и молод. Засыпешься
ты с ним...
- Ну, так молись тогда за меня, не то тебе здесь - крышка,
- заверил его Тони, направляясь к выходу.
- Богу молиться не обучен, потому, как атеист, - зло
сообщил ему в спину Гнат. - С этой поры сортиры за версту
объезжать буду - лучше уж обмочусь прилюдно, чем всю жизнь про
такой срам вспоминать буду...
Тони не счел нужным продолжать дискуссию. Проходя мимо
блоков связи общего пользования, укрепленных на стене, он
по очереди засунул в приемную щель каждого свою "фирменную"
карточку - с виду типичную электронную кредитку. Прокрутив ее в
своем нутре и выплюнув отраву в сетчатый слот, каждый из блоков
намертво выходил из строя. Километров на шесть окрест других
средств связи не было.
* * *

Гнат поудобнее уселся на полированной крышке унитаза и
попробовал заговорить с "Джеком" "за жизнь". Пес оскалил зубы и в
горле у него закипел сдерживаемый рык. Блестящие пузырьки слюны
стекали по его клыкам, скапливались в уголках рта...
Помолчав немного, для отвода глаз, Гнат, сохраняя
естественность и, как бы непроизвольность движений, помассировал
себе поясницу и приподнялся на полусогнутых, чтобы, исхитрившись,
дотянуться до дверцы своей кабинки.
Пес тоже встал.
* * *

Лифт - тяжелый и скрипучий и тем напоминавший Киму Его
Превосходительство Президента Объединенных Республик - доставил
его в залитый вечерним светом вестибюль Ратуши, украшенный
витражами. В отличие от обычных произведений такого рода
изобразительного искусства, в общем-то однотипных по всем Мирам
Федерации, эти, подсвеченные последними лучами медленно - очень
медленно - заходящего светила, зачаровывали Кима. Они, верно,
были делом рук действительно великого художника. Кажется, сначала
они украшали какой-то из многочисленных храмов Новой Веры,
разрушенных в Плохие Времена и попали в Ратушу чисто случайно,
вопреки приказу тогдашнего Верховного Коменданта. Часть витражей
изображала деяния героев разных эпизодов истории колонизации
Прерии и ее замысловатой истории. Наверное, витражи устанавливали
в высоких проемах-витринах, изначально для них не предназначенных,
руководствуясь, скорее соображениями технической эстетики, а не
хронологии, так что основатель Столицы, генерал-директор Кох, был
обращен лицом к вереницам повстанцев, пробиравшихся под началом
легендарного Седого по тропам Арктических Хребтов, а пыльная
и безжизненная панорама Первичной Степи соседствовала с почти
карикатурным триптихом разгула Праздника Изобилия времен второй
экологической катастрофы. Впрочем, может быть, в таком подборе и
расположении тем как раз и проявился своеобразный угрюмоватый
юмор, свойственный жителям этого огромного - "на размер больше",
как любили говорить здесь - окраинного Мира.
Как всегда в этот час вестибюль Ратуши был пуст, и некого
было порасспросить об этих и других интересных вещах, связанных с
витражами и историей Прерии. Только сервисный автомат очумело
утюжил каменную мозаику пола, да неистребимые воробьи чирикали
где-то под высоченным сводом. Ким вышел на могучий парапет,
сбежал по ступенькам и торопливо пошел к Святошным полям.
Ему сразу понравилась эта часть Столицы - уже в первый же
день после прибытия сюда. Официально это была всего лишь
пешеходная зона в центре Столицы - одна из многих. Но была она,
все-таки, чем-то другим. Казалось: по случаю какого-то праздника
здешние жители соорудили на перекрестии нескольких бульваров и
засаженных зеленью аллей ярмарочный городок, да так и позабыли
его прикрыть, когда тот неведомый праздник закончился. Так оно,
наверное, и было. Во всяком случае: праздник жил здесь и в будни:
проявлялся тысячью мелких признаков будням несвойственных -
снисходительностью редких, в общем-то, околоточных, бросовыми
ценами наваленной на вынесенных под чистое небо прилавках
сувенирной дребедени, веселым норовом уличных артистов,
музыкантов и фокусников, выделывающих свои номера на
импровизированных подмостках, а то и просто на углах и
перекрестках - для проезда транспорта Святошные были закрыты и
такие места стали здесь просто маленькими эстрадами и аренами.
Не похоже, что этот народ сильно хотел подзаработать своим
искусством. Скорее - просто выражал себя.
Здесь на каждом шагу попадалось что-нибудь занятное - то
лавка древностей с самым настоящим, говорящим живым хозяином
вместо торговых автоматов, то какой-нибудь мини-музей или
микро-мемориал, то аллея редких растений, а в ней - невесть кем
посаженное скок-дерево с Квесты, то часовенка Пестрой Веры, а в
ней - целый сонм богов, бесов и амулетов - каменных,
стеклянных, бронзовых, из керамики, метеоритного железа и бог
весть из чего еще - на все случаи жизни в мерцании уймища
причудливых свечей, невесть кем принесенных и разжигаемых. Кафе и
ресторанчики всех разновидностей - в основном, для народа со
средним достатком - и подороже - для туристов и иной залетной
публики. Прорва букинистов и разных лавочек, облюбованных
коллекционерами для своих, им одним понятных, толковищь. Всегда
здесь было людно, но никогда - тесно.
И где-то здесь стоял - на почти незаметном постаменте,
вровень с текущей мимо толпой - памятник Полю Гранжу -
первооткрывателю Прерии. В других Мирах Первооткрыватели
высились над центральными площадями столиц. Поль Гранж просто
стоял, прислонившись к стене и с интересом следил за жизнью,
текущей мимо. Почти всегда в нише рядом были цветы и свечи.
Никто не знал когда и где он умер и был похоронен.
А сейчас Святошные готовились к наступлению Ночи. Ким еще ни
разу не видел Ночь Прерии. Но уже был слегка наслышан о ней. Тут
это слово произносили как бы с большой буквы - когда речь шла о
Большой - шестидесятичасовой - Ночи. Раньше - до того, как он
побывал на Прерии Киму казалось, что Ночь - это самое унылое и
безрадостное время для обитателей этого Мира. Но тут он ошибался:
унылым временем здесь были именно долгие дневные часы
благочестивого труда, и именно на Большую Ночь здешние жители
откладывали свои праздники - большие и маленькие - и всяческие
приятные хлопоты, связанные с исполнением своих маленьких личных
заветных желаний. Должно быть это шло из давних времен - из
эпохи подневольного освоения планеты каторжным народом Империи.
По уложениям того времени на период "Темного Времени", как тогда
обозначали Большие Ночи, сокращались нормы выработок, рабочие
часы, увеличивались пайки и начинали действовать всяческие
дополнительные льготы для расконвоированных и вольнонаемных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48