Из этих нитей в древности ткали материал, называемый виссоном. Сеть была перекинута у охотника через плечо.
Я с удивлением наблюдал сцену из подводной жизни, которую мне столь нечаянно удалось подсмотреть. Несомненно было, что оружие, которым пользовался охотник, — это разновидность бумеранга австралийских аборигенов, которым они пользуются для тех же целей.
Человек между тем продолжал идти в мою сторону, и я заметил, что в сетке у него лежат несколько рыб и плоды, по размеру и форме похожие на ананасы. Точно такие же я видел на кусте, который рос у противоположной стены зала. Ветки у растения были твердые, покрытые фиолетовыми листьями и шипами, как у кактуса.
Охотник приближался неторопливо, глядя прямо на меня, и на лице его отражалось живейшее любопытство. Вскоре нас разделяла только хрустальная стена. Мы разглядывали друг друга, и охотник вдруг чего-то испугался. Во взгляде его мелькнула угроза.
Должно быть, он никогда не сталкивался с подобными мне существами. Все тело его сотрясала дрожь, а дружелюбных жестов и улыбки, обращенной к нему, человек, казалось, совсем не понимал.
Постояв так немного, он повернулся спиной и ринулся прочь, пока, наконец, не скрылся в густых зарослях, должно быть, окружавших какую-то подводную деревушку. А я еще долго стоял на прежнем месте, поглощенный своими мыслями.
Чем больше тайн Марса раскрывалось передо мной, тем сильнее я удивлялся…
Наконец, я решил идти дальше по этой же галерее, в которую свет проникал через круглые хрустальные окна, за которыми виднелось дно океана.
АРСЕНАЛЫ И КАТАКОМБЫ
Галерея была бесконечно длинной, и вскоре я понял, что она служила переходом из одной башни в другую, но тщетно я напрягал все свое воображение, чтобы понять, кто и зачем возвел эти гигантские постройки.
Подводные пейзажи, которые я наблюдал сквозь окна коридора, поражали своим разнообразием. Там высились целые леса высоких кустарников, усеянных темно-зелеными листьями с золотыми прожилками, а ветки были эластичными и гибкими. Под ними копошились огромные крабы, круша своими мощными клешнями устричные раковины и добывая из них моллюсков.
Потом вновь начинались сады, полные цветов неземных оттенков, а над ними, словно рои бабочек, порхали стайки крохотных пестрых рыбок.
Я видел глубокие гроты, в которых копошились человекоподобные существа.
Я решил, что это, должно быть, какие-то прииски, где ведутся горные работы.
Из другого окна я заметил нечто вроде длинных траншей, перегороженных стеной высотой в рост человека. В каждой такой ячейке сидел большой моллюск, похожий на омара, но только гораздо крупнее. Иные достигали в длину около пяти метров, а их громадные клешни были ужасающим оружием. Внутренние зазубренные края запросто могли перерезать пополам взрослого человека.
Каждое из этих созданий сидело на цепи. Немного погодя я увидел, как к траншее подошел морской человек, сгибаясь под тяжестью корзины с рыбой. Он останавливался у каждой перегородки и все твари получили по огромной рыбине.
Я с любопытством наблюдал, как твари протягивали вперед клешни и на лету хватали брошенный им корм.
Похоже, омаров вначале хорошенько откармливали, а потом самих съедали.
На красивой зеленой лужайке паслись несколько сотен черепах под присмотром пастуха, вооруженного металлическим бумерангом. Помощниками ему служили две морские выдры с длинными усами, исполнявшие роль овчарок.
Пастух собирал раковины и складывал их в маленькую корзинку и потому совсем не заметил меня, хотя я делал ему знаки, стараясь обратить на себя внимание.
Но меня ожидали вещи еще более удивительные.
В одно из окон я увидел настоящую подводную деревню. В ней было около ста домов с покатыми крышами, живописно разбросанных среди желтых и голубых водорослей.
Зрелище было захватывающее. Домики, построенные из белых или красных кораллов, снаружи украшали блестящие раковины. Я бы назвал это поселение городом из перламутра и кораллов, над которым колыхались морские волны.
Ручные тюлени и выдры лениво дремали на порогах домов. Оконные стекла были овальными и выпуклыми. Полагаю, что для этого использовались отшлифованные до прозрачности панцири черепах.
Растущие там и сям прекрасные коралловые деревья оживляли этот очаровательный уголок. На определенном расстоянии друг от друга там возвышались колонны, увенчанные большими плоскими чашами или мисками, предназначение которых было для меня непонятным, но я решил, что они служат для освещения.
Как неповторимо должна была выглядеть деревенька на дне морском, озаренная мягким светом!
Кроме зверей, дремавших на порогах хижин, я не увидел ни единого живого существа Вероятно, селяне были заняты охотой или присмотром за стадами.
Однако, как ни удивительны были все эти чудеса, а голод давал о себе знать и притом весьма ощутимо, а как его утолить, я пока не знал
И почему только я не был создан для жизни под водой' Я бы разбил стекло, отделявшее меня от этих чудесных деревень, и попросил обитателей хижин из раковин и кораллов приютить и накормить меня. Уверен, что они бы не отказали в моей просьбе!
Что предпринять теперь?
Я догадывался, что в конце галереи будет вход в следующую башню, такую же пустынную и молчаливую, как и та, которую я недавно покинул Неужто никто из обитателей этих зачарованных дворцов так и не покажется мне?
Мне очень хотелось разгадать очередную тайну и раздумья о ней не давали мне покоя, хоть я и старался забыть об этом. Пока загадка оставалась неразрешимой и сверлила мне мозг.
Я сел, чтобы немного отдохнуть и решить, что делать дальше, как вдруг увидел низкую сводчатую арку, уходившую вниз. Я уже хотел было спуститься в этот непроглядный мрак, как вдруг из бездны донесся взрыв такого безумного смеха, что я окаменел от ужаса. Он был точно такой же, как тот, который я слышал на равнине, когда сражался с летучей травой.
От этого резкого насмешливого хохота, в котором не было ничего человеческого, мне опять стало страшно; душу мою объял смертельный холод, ноги ;уже подгибались Я понял, что могу оказаться среди чудовищ, по сравнению с которыми все опасности, какие меня подстерегали на Марсе, покажутся детской сказкой. Однако я овладел собой и, собравшись с духом, вступил под низкие своды.
Это было все-таки лучше, чем по-прежнему оставаться в неопределенности. Впрочем, мне казалось маловероятным, чтобы создатели всей этой красоты и гармонии вдруг оказались дикими и жестокими Я был уверен, что мне удастся найти с ними общий язык.
Они захватили меня в плен, это верно, однако, не причинили никакого вреда. Возможно, я был для них каким-то неизвестным существом, за которым решили понаблюдать.
Подбодрив себя таким образом, я начал спускаться по коридору, который под уклоном уходил вниз В галерее было темно и, возможно, я отказался бы от своего намерения, но вдруг почувствовал под ногами какие-то бугорки величиной с грецкий орех
В тот же миг коридор осветился неярким мягким светом, и я, наконец, смог разглядеть, где нахожусь
Мгновение я стоял, не шевелясь, почти уверенный, что попал в какое-то зачарованное царство, где добрая фея зажгла для меня свет, ибо он мне очень понадобился Стены были из такого же стекла, как и башня, однако на потолке, с которого лилось таинственное сияние, были изображены причудливые животные и растения Казалось, под сводами собралось бесчисленное множество светляков, вроде тех, которых мне приходилось видеть в Центральной Америке.
Под тяжестью моего тела кнопки в полу вдавливались, включая свет в подземном ходе.
По мере того, как я продвигался вперед, свет позади меня угасал и зажигался передо мной, так что меня окружало некое подобие сияющего ореола.
Природу освещения я так и не могу объяснить Это могли быть фосфоресцирующие газы или особое излучение, свойственное только Марсу. Коридор по-прежнему шел под уклоном, и несколько раз я оказывался на пересечении нескольких галерей Однако я не рискнул свернуть в сторону. Чтобы не заплутать в этом лабиринте, нужно было все время идти по прямой.
Неожиданно я очутился в сводчатом зале, где в бесконечность уходили ряды строгих иератических статуй Одни из них были изваяны из красного порфира, другие отлиты из металла, по цвету более темного, чем бронза, и покрыты позолотой Изваяния представляли птиц с человеческими лицами, крылатых крокодилов, драконов, покрытых шипами и существ настолько фантастических, что я невольно спрашивал себя, существовали ли подобные чудовища еще где-нибудь, кроме воображения художника?
Среди них были скульптуры эрлооров и роомбоо, выполненные очень правдоподобно.
Статуи поражали своими циклопическими размерами. Они дышали такой седой древностью, что меня охватывала робость.
Перед ними я чувствовал себя букашкой, а глаза изваяний, сделанные из самоцветов, неподвижные и холодные, казалось, говорили: «Ты никогда не постигнешь тайну, вечными хранителями которой стали мы, и она навсегда останется с нами!»
Я по-прежнему продолжал идти вперед, но уже не столь уверенно. Мне казалось, что там, за пределами светлого круга, диковинные идолы собирались толпой, чтобы закрыть мне дорогу к выходу…
Я кашлянул, и эхо многократно повторило этот звук под высокими сводами соседних пустынных залов. Мне вдруг показалось, что монстр, дьявольский смех которого я слышал недавно, вот-вот выглянет из-за какой-нибудь статуи и ринется на меня.
Однако в этом исполинском зале никто не появлялся уже многие сотни лет, потому что пыль толстым слоем лежала повсюду.
К чувству удивления всеми этими диковинами примешивалась какая-то подавленность, словно на плечи мне лег груз истории древней марсианской цивилизации, которой я так никогда и не узнаю.
Я уже начинал жалеть, что углубился так далеко, но какая-то неведомая сила толкала меня вперед. Я бессознательно ускорял шаг и через какое-то время уже мчался бегом, как сумасшедший. Наверное, в мерцающем облаке света, который включался от моих шагов, со стороны я выглядел как раскаленный летящий метеор.
Меня охватило какое-то неистовство: вереница сводчатых залов казалась бесконечной. Это был целый город в глубинах планеты. Думаю, что по площади он не уступал некоторым древним развалинам Индии или Египта. Наверняка па постройку этого великолепия ушло не одно столетие.
Наконец, я остановился, подумав, что так можно бежать до полного изнеможения. Я до такой степени устал и был голоден, что мне не хотелось ни продолжать дальнейший путь, ни возвращаться обратно.
Тут я увидел еще один спуск и решил сойти вниз, на следующий этаж, не откладывая.
В залах, расположенных на самом нижнем уровне, статуй не было. По виду они очень напоминали склады. В первом помещении я обнаружил множество герметически закрытых, стоящих один на другом стеклянных кубов. Следующее было заполнено тюками, завернутыми в выделанную рыбью кожу и перевязанными веревками. Я не удержался и вскрикнул от радости, поскольку был уверен, что обнаружил запасы еды, сделанные неведомыми морскими обитателями, и несколько воспрянул духом.
С трудом сняв один из прозрачных кубов, я не смог открыть плотно пригнанную крышку, которая к тому же была замазана чем-то вроде смолы. Тогда я швырнул куб на пол. Из упаковки посыпались продолговатые зерна, похожие на кукурузу.
Я пожевал их. Зерна оказались мучнистыми, сладковатыми и очень приятными на вкус. Я как следует наелся этой манны, посланной самим провидением, и понял, что теперь голодная смерть мне не грозит!
Запасов зерна, которые хранились в этом зале, мне хватило бы на целый год, но ведь кроме этого помещения были и другие, где тоже лежала какая-то пища.
Хорошенько подкрепившись, я принялся исследовать перевязанные веревками тюки. Там лежала вяленая рыба. За долгие годы она затвердела настолько, что ее нужно было рубить топором. Удовлетворив свое любопытство, я направился в соседний зал.
Там лежали целые горы круглых бревен. Вначале я решил, что наткнулся на запасы топлива, своего рода огромный дровяной сарай, потом, повнимательней приглядевшись к бревнам, понял, что передо мной исполинская разновидность бамбука, который я принял за стволы деревьев. Изрядно намучившись, я отковырял с одного конца цилиндра слой горного воска. На ладонь мне вылилось несколько капель жидкости. Я осторожно понюхал ее. В нос мне ударил приятный аромат спелых фруктов, где смешались запахи ананаса, лимона, малины и гуавы.
Маловероятно, чтобы жидкость с таким букетом оказалась вредной для живого существа. Иначе зачем было запасать ее в таких огромных количествах?
Этот аргумент оказался для меня решающим. Я рискнул попробовать свою находку. По вкусу она походила на итальянские и испанские вина, настоянные на душистых ягодах и лепестках цветов. Однако я уловил и некий резковатый оттенок, сходный с запахом эфира. При чрезмерном употреблении напиток мог оказаться опасным.
Я сделал несколько глотков и сразу же почувствовал прилив сил. Усталость и подавленность улетучились, и теперь я стал видеть все совершенно другими глазами.
Ни один земной напиток не мог произвести столь благотворного действия, тем более, что алкоголь обычно вызывает излишнее нервное возбуждение. Лицо у меня не горело, мысль работала четко и ясно. Словом, это совсем не походило на крепкое вино.
Я совершенно успокоился, а голова оставалась такой свежей, что я принялся перебирать в памяти события последних дней, чтобы лучше их запомнить. Однако атмосфера подземелья начинала тяготить меня, я заметил, что там очень душно.
Я решил вернуться туда, где лежали припасы, после я пошел в зал со статуями, а затем — в подводную галерею.
Там было уже темно, а свет, как в предыдущем подземном переходе, не включался.
Теперь у меня появилась новая забота — где и как переночевать.
На галерее было слишком холодно, а в подземелье сыро, поэтому я направился в башню, решив провести ночь в одной из ниш.
Вскоре я достиг своей цели. Из глубин спящего моря струился мягкий свет, в котором отчетливо вырисовывалась коралловая деревушка. Водоросли и мягкие лужайки тоже светились голубоватым сиянием, которое излучали растения и животные. Морское дно казалось озаренным призрачным светом луны. Там царил первозданный покой: рыбы спали в зарослях водорослей, моллюски — в расщелинах скал… Вдруг какое-то существо с горящими глазами черным облаком промчалось по окрестностям. Я так и не успел понять, что это было такое.
Я начал подниматься по винтовой лестнице на верхнюю площадку башни. Можно было устроиться на ночлег где-нибудь на нижних этажах, но мальчишеское любопытство гнало меня на самую вершину. Мне хотелось проверить, на месте ли еще веревка, по которой я спустился из своей темницы. Наконец, я достиг первого яруса ниш, но нужную обнаружить не мог и потому решил устроиться в первой попавшейся, поскольку все они были одинаковы, и в каждой стояла чаша, наполненная кровью.
Обосновавшись у своего рода балюстрады между двумя колоннами, я обнаружил там кучу чего-то мягкого, что вначале принял за шерсть, но это, похоже, оказался асбест.
Устроив себе изголовье повыше, я улегся, но сон не приходил. Впечатлений за день накопилось столько, что они мешали уснуть. Я стал любоваться Фобосом и Деймосом, струившими свое сияние на разноцветные колонны. На чистом небе сверкали звезды и, глядя на них, я спрашивал себя, жив ли я или только душа моя блуждает здесь, тогда как тело лежит в летаргическом сне в одной из келий индийского монастыря.
Но присмотревшись внимательней, я увидел среди мерцающей россыпи крохотную голубую точку. Это была Земля. Там осталось все, что было так дорого моему сердцу в этой жизни…
Здесь голос Роберта сорвался от волнения и он умолк. Когда чувства его немного улеглись, молодой человек заговорил снова:
— Погрузившись в невеселые мысли, я не сразу услышал над собой шелест легких крыльев и не успел подумать об опасности, как меня схватили скользкие и мягкие щупальца, напоминавшие змей. Кошмар болотистой равнины снова повторялся. Я опять не мог пошевельнуться…
От ужаса кровь заледенела у меня в жилах. Я не сомневался, что пробил мой последний час. Но мой противник, которого я не мог разглядеть во мраке, удовлетворился тем, что поднял меня вверх и швырнул на ступени лестницы, где я долго пролежал почти без чувств. Сердце вырывалось у меня из груди.
Потом я опять услышал шум крыльев и какое-то хлюпанье. Очевидно, существо утоляло жажду из чаши с кровью. Потом оно стало укладываться для отдыха на мягкой подстилке.
Я потихоньку пришел в себя и побыстрее спустился на два этажа. Испуганный, едва дыша, я больше не решался возвращаться в ниши, дабы не встречаться с их обитателями.
Я лег на галерее и опять попытался уснуть, но когда это мне, наконец, удалось, сон мой был тревожен и я часто просыпался от кошмаров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Я с удивлением наблюдал сцену из подводной жизни, которую мне столь нечаянно удалось подсмотреть. Несомненно было, что оружие, которым пользовался охотник, — это разновидность бумеранга австралийских аборигенов, которым они пользуются для тех же целей.
Человек между тем продолжал идти в мою сторону, и я заметил, что в сетке у него лежат несколько рыб и плоды, по размеру и форме похожие на ананасы. Точно такие же я видел на кусте, который рос у противоположной стены зала. Ветки у растения были твердые, покрытые фиолетовыми листьями и шипами, как у кактуса.
Охотник приближался неторопливо, глядя прямо на меня, и на лице его отражалось живейшее любопытство. Вскоре нас разделяла только хрустальная стена. Мы разглядывали друг друга, и охотник вдруг чего-то испугался. Во взгляде его мелькнула угроза.
Должно быть, он никогда не сталкивался с подобными мне существами. Все тело его сотрясала дрожь, а дружелюбных жестов и улыбки, обращенной к нему, человек, казалось, совсем не понимал.
Постояв так немного, он повернулся спиной и ринулся прочь, пока, наконец, не скрылся в густых зарослях, должно быть, окружавших какую-то подводную деревушку. А я еще долго стоял на прежнем месте, поглощенный своими мыслями.
Чем больше тайн Марса раскрывалось передо мной, тем сильнее я удивлялся…
Наконец, я решил идти дальше по этой же галерее, в которую свет проникал через круглые хрустальные окна, за которыми виднелось дно океана.
АРСЕНАЛЫ И КАТАКОМБЫ
Галерея была бесконечно длинной, и вскоре я понял, что она служила переходом из одной башни в другую, но тщетно я напрягал все свое воображение, чтобы понять, кто и зачем возвел эти гигантские постройки.
Подводные пейзажи, которые я наблюдал сквозь окна коридора, поражали своим разнообразием. Там высились целые леса высоких кустарников, усеянных темно-зелеными листьями с золотыми прожилками, а ветки были эластичными и гибкими. Под ними копошились огромные крабы, круша своими мощными клешнями устричные раковины и добывая из них моллюсков.
Потом вновь начинались сады, полные цветов неземных оттенков, а над ними, словно рои бабочек, порхали стайки крохотных пестрых рыбок.
Я видел глубокие гроты, в которых копошились человекоподобные существа.
Я решил, что это, должно быть, какие-то прииски, где ведутся горные работы.
Из другого окна я заметил нечто вроде длинных траншей, перегороженных стеной высотой в рост человека. В каждой такой ячейке сидел большой моллюск, похожий на омара, но только гораздо крупнее. Иные достигали в длину около пяти метров, а их громадные клешни были ужасающим оружием. Внутренние зазубренные края запросто могли перерезать пополам взрослого человека.
Каждое из этих созданий сидело на цепи. Немного погодя я увидел, как к траншее подошел морской человек, сгибаясь под тяжестью корзины с рыбой. Он останавливался у каждой перегородки и все твари получили по огромной рыбине.
Я с любопытством наблюдал, как твари протягивали вперед клешни и на лету хватали брошенный им корм.
Похоже, омаров вначале хорошенько откармливали, а потом самих съедали.
На красивой зеленой лужайке паслись несколько сотен черепах под присмотром пастуха, вооруженного металлическим бумерангом. Помощниками ему служили две морские выдры с длинными усами, исполнявшие роль овчарок.
Пастух собирал раковины и складывал их в маленькую корзинку и потому совсем не заметил меня, хотя я делал ему знаки, стараясь обратить на себя внимание.
Но меня ожидали вещи еще более удивительные.
В одно из окон я увидел настоящую подводную деревню. В ней было около ста домов с покатыми крышами, живописно разбросанных среди желтых и голубых водорослей.
Зрелище было захватывающее. Домики, построенные из белых или красных кораллов, снаружи украшали блестящие раковины. Я бы назвал это поселение городом из перламутра и кораллов, над которым колыхались морские волны.
Ручные тюлени и выдры лениво дремали на порогах домов. Оконные стекла были овальными и выпуклыми. Полагаю, что для этого использовались отшлифованные до прозрачности панцири черепах.
Растущие там и сям прекрасные коралловые деревья оживляли этот очаровательный уголок. На определенном расстоянии друг от друга там возвышались колонны, увенчанные большими плоскими чашами или мисками, предназначение которых было для меня непонятным, но я решил, что они служат для освещения.
Как неповторимо должна была выглядеть деревенька на дне морском, озаренная мягким светом!
Кроме зверей, дремавших на порогах хижин, я не увидел ни единого живого существа Вероятно, селяне были заняты охотой или присмотром за стадами.
Однако, как ни удивительны были все эти чудеса, а голод давал о себе знать и притом весьма ощутимо, а как его утолить, я пока не знал
И почему только я не был создан для жизни под водой' Я бы разбил стекло, отделявшее меня от этих чудесных деревень, и попросил обитателей хижин из раковин и кораллов приютить и накормить меня. Уверен, что они бы не отказали в моей просьбе!
Что предпринять теперь?
Я догадывался, что в конце галереи будет вход в следующую башню, такую же пустынную и молчаливую, как и та, которую я недавно покинул Неужто никто из обитателей этих зачарованных дворцов так и не покажется мне?
Мне очень хотелось разгадать очередную тайну и раздумья о ней не давали мне покоя, хоть я и старался забыть об этом. Пока загадка оставалась неразрешимой и сверлила мне мозг.
Я сел, чтобы немного отдохнуть и решить, что делать дальше, как вдруг увидел низкую сводчатую арку, уходившую вниз. Я уже хотел было спуститься в этот непроглядный мрак, как вдруг из бездны донесся взрыв такого безумного смеха, что я окаменел от ужаса. Он был точно такой же, как тот, который я слышал на равнине, когда сражался с летучей травой.
От этого резкого насмешливого хохота, в котором не было ничего человеческого, мне опять стало страшно; душу мою объял смертельный холод, ноги ;уже подгибались Я понял, что могу оказаться среди чудовищ, по сравнению с которыми все опасности, какие меня подстерегали на Марсе, покажутся детской сказкой. Однако я овладел собой и, собравшись с духом, вступил под низкие своды.
Это было все-таки лучше, чем по-прежнему оставаться в неопределенности. Впрочем, мне казалось маловероятным, чтобы создатели всей этой красоты и гармонии вдруг оказались дикими и жестокими Я был уверен, что мне удастся найти с ними общий язык.
Они захватили меня в плен, это верно, однако, не причинили никакого вреда. Возможно, я был для них каким-то неизвестным существом, за которым решили понаблюдать.
Подбодрив себя таким образом, я начал спускаться по коридору, который под уклоном уходил вниз В галерее было темно и, возможно, я отказался бы от своего намерения, но вдруг почувствовал под ногами какие-то бугорки величиной с грецкий орех
В тот же миг коридор осветился неярким мягким светом, и я, наконец, смог разглядеть, где нахожусь
Мгновение я стоял, не шевелясь, почти уверенный, что попал в какое-то зачарованное царство, где добрая фея зажгла для меня свет, ибо он мне очень понадобился Стены были из такого же стекла, как и башня, однако на потолке, с которого лилось таинственное сияние, были изображены причудливые животные и растения Казалось, под сводами собралось бесчисленное множество светляков, вроде тех, которых мне приходилось видеть в Центральной Америке.
Под тяжестью моего тела кнопки в полу вдавливались, включая свет в подземном ходе.
По мере того, как я продвигался вперед, свет позади меня угасал и зажигался передо мной, так что меня окружало некое подобие сияющего ореола.
Природу освещения я так и не могу объяснить Это могли быть фосфоресцирующие газы или особое излучение, свойственное только Марсу. Коридор по-прежнему шел под уклоном, и несколько раз я оказывался на пересечении нескольких галерей Однако я не рискнул свернуть в сторону. Чтобы не заплутать в этом лабиринте, нужно было все время идти по прямой.
Неожиданно я очутился в сводчатом зале, где в бесконечность уходили ряды строгих иератических статуй Одни из них были изваяны из красного порфира, другие отлиты из металла, по цвету более темного, чем бронза, и покрыты позолотой Изваяния представляли птиц с человеческими лицами, крылатых крокодилов, драконов, покрытых шипами и существ настолько фантастических, что я невольно спрашивал себя, существовали ли подобные чудовища еще где-нибудь, кроме воображения художника?
Среди них были скульптуры эрлооров и роомбоо, выполненные очень правдоподобно.
Статуи поражали своими циклопическими размерами. Они дышали такой седой древностью, что меня охватывала робость.
Перед ними я чувствовал себя букашкой, а глаза изваяний, сделанные из самоцветов, неподвижные и холодные, казалось, говорили: «Ты никогда не постигнешь тайну, вечными хранителями которой стали мы, и она навсегда останется с нами!»
Я по-прежнему продолжал идти вперед, но уже не столь уверенно. Мне казалось, что там, за пределами светлого круга, диковинные идолы собирались толпой, чтобы закрыть мне дорогу к выходу…
Я кашлянул, и эхо многократно повторило этот звук под высокими сводами соседних пустынных залов. Мне вдруг показалось, что монстр, дьявольский смех которого я слышал недавно, вот-вот выглянет из-за какой-нибудь статуи и ринется на меня.
Однако в этом исполинском зале никто не появлялся уже многие сотни лет, потому что пыль толстым слоем лежала повсюду.
К чувству удивления всеми этими диковинами примешивалась какая-то подавленность, словно на плечи мне лег груз истории древней марсианской цивилизации, которой я так никогда и не узнаю.
Я уже начинал жалеть, что углубился так далеко, но какая-то неведомая сила толкала меня вперед. Я бессознательно ускорял шаг и через какое-то время уже мчался бегом, как сумасшедший. Наверное, в мерцающем облаке света, который включался от моих шагов, со стороны я выглядел как раскаленный летящий метеор.
Меня охватило какое-то неистовство: вереница сводчатых залов казалась бесконечной. Это был целый город в глубинах планеты. Думаю, что по площади он не уступал некоторым древним развалинам Индии или Египта. Наверняка па постройку этого великолепия ушло не одно столетие.
Наконец, я остановился, подумав, что так можно бежать до полного изнеможения. Я до такой степени устал и был голоден, что мне не хотелось ни продолжать дальнейший путь, ни возвращаться обратно.
Тут я увидел еще один спуск и решил сойти вниз, на следующий этаж, не откладывая.
В залах, расположенных на самом нижнем уровне, статуй не было. По виду они очень напоминали склады. В первом помещении я обнаружил множество герметически закрытых, стоящих один на другом стеклянных кубов. Следующее было заполнено тюками, завернутыми в выделанную рыбью кожу и перевязанными веревками. Я не удержался и вскрикнул от радости, поскольку был уверен, что обнаружил запасы еды, сделанные неведомыми морскими обитателями, и несколько воспрянул духом.
С трудом сняв один из прозрачных кубов, я не смог открыть плотно пригнанную крышку, которая к тому же была замазана чем-то вроде смолы. Тогда я швырнул куб на пол. Из упаковки посыпались продолговатые зерна, похожие на кукурузу.
Я пожевал их. Зерна оказались мучнистыми, сладковатыми и очень приятными на вкус. Я как следует наелся этой манны, посланной самим провидением, и понял, что теперь голодная смерть мне не грозит!
Запасов зерна, которые хранились в этом зале, мне хватило бы на целый год, но ведь кроме этого помещения были и другие, где тоже лежала какая-то пища.
Хорошенько подкрепившись, я принялся исследовать перевязанные веревками тюки. Там лежала вяленая рыба. За долгие годы она затвердела настолько, что ее нужно было рубить топором. Удовлетворив свое любопытство, я направился в соседний зал.
Там лежали целые горы круглых бревен. Вначале я решил, что наткнулся на запасы топлива, своего рода огромный дровяной сарай, потом, повнимательней приглядевшись к бревнам, понял, что передо мной исполинская разновидность бамбука, который я принял за стволы деревьев. Изрядно намучившись, я отковырял с одного конца цилиндра слой горного воска. На ладонь мне вылилось несколько капель жидкости. Я осторожно понюхал ее. В нос мне ударил приятный аромат спелых фруктов, где смешались запахи ананаса, лимона, малины и гуавы.
Маловероятно, чтобы жидкость с таким букетом оказалась вредной для живого существа. Иначе зачем было запасать ее в таких огромных количествах?
Этот аргумент оказался для меня решающим. Я рискнул попробовать свою находку. По вкусу она походила на итальянские и испанские вина, настоянные на душистых ягодах и лепестках цветов. Однако я уловил и некий резковатый оттенок, сходный с запахом эфира. При чрезмерном употреблении напиток мог оказаться опасным.
Я сделал несколько глотков и сразу же почувствовал прилив сил. Усталость и подавленность улетучились, и теперь я стал видеть все совершенно другими глазами.
Ни один земной напиток не мог произвести столь благотворного действия, тем более, что алкоголь обычно вызывает излишнее нервное возбуждение. Лицо у меня не горело, мысль работала четко и ясно. Словом, это совсем не походило на крепкое вино.
Я совершенно успокоился, а голова оставалась такой свежей, что я принялся перебирать в памяти события последних дней, чтобы лучше их запомнить. Однако атмосфера подземелья начинала тяготить меня, я заметил, что там очень душно.
Я решил вернуться туда, где лежали припасы, после я пошел в зал со статуями, а затем — в подводную галерею.
Там было уже темно, а свет, как в предыдущем подземном переходе, не включался.
Теперь у меня появилась новая забота — где и как переночевать.
На галерее было слишком холодно, а в подземелье сыро, поэтому я направился в башню, решив провести ночь в одной из ниш.
Вскоре я достиг своей цели. Из глубин спящего моря струился мягкий свет, в котором отчетливо вырисовывалась коралловая деревушка. Водоросли и мягкие лужайки тоже светились голубоватым сиянием, которое излучали растения и животные. Морское дно казалось озаренным призрачным светом луны. Там царил первозданный покой: рыбы спали в зарослях водорослей, моллюски — в расщелинах скал… Вдруг какое-то существо с горящими глазами черным облаком промчалось по окрестностям. Я так и не успел понять, что это было такое.
Я начал подниматься по винтовой лестнице на верхнюю площадку башни. Можно было устроиться на ночлег где-нибудь на нижних этажах, но мальчишеское любопытство гнало меня на самую вершину. Мне хотелось проверить, на месте ли еще веревка, по которой я спустился из своей темницы. Наконец, я достиг первого яруса ниш, но нужную обнаружить не мог и потому решил устроиться в первой попавшейся, поскольку все они были одинаковы, и в каждой стояла чаша, наполненная кровью.
Обосновавшись у своего рода балюстрады между двумя колоннами, я обнаружил там кучу чего-то мягкого, что вначале принял за шерсть, но это, похоже, оказался асбест.
Устроив себе изголовье повыше, я улегся, но сон не приходил. Впечатлений за день накопилось столько, что они мешали уснуть. Я стал любоваться Фобосом и Деймосом, струившими свое сияние на разноцветные колонны. На чистом небе сверкали звезды и, глядя на них, я спрашивал себя, жив ли я или только душа моя блуждает здесь, тогда как тело лежит в летаргическом сне в одной из келий индийского монастыря.
Но присмотревшись внимательней, я увидел среди мерцающей россыпи крохотную голубую точку. Это была Земля. Там осталось все, что было так дорого моему сердцу в этой жизни…
Здесь голос Роберта сорвался от волнения и он умолк. Когда чувства его немного улеглись, молодой человек заговорил снова:
— Погрузившись в невеселые мысли, я не сразу услышал над собой шелест легких крыльев и не успел подумать об опасности, как меня схватили скользкие и мягкие щупальца, напоминавшие змей. Кошмар болотистой равнины снова повторялся. Я опять не мог пошевельнуться…
От ужаса кровь заледенела у меня в жилах. Я не сомневался, что пробил мой последний час. Но мой противник, которого я не мог разглядеть во мраке, удовлетворился тем, что поднял меня вверх и швырнул на ступени лестницы, где я долго пролежал почти без чувств. Сердце вырывалось у меня из груди.
Потом я опять услышал шум крыльев и какое-то хлюпанье. Очевидно, существо утоляло жажду из чаши с кровью. Потом оно стало укладываться для отдыха на мягкой подстилке.
Я потихоньку пришел в себя и побыстрее спустился на два этажа. Испуганный, едва дыша, я больше не решался возвращаться в ниши, дабы не встречаться с их обитателями.
Я лег на галерее и опять попытался уснуть, но когда это мне, наконец, удалось, сон мой был тревожен и я часто просыпался от кошмаров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35