И у Стигрида не хватает мозгов увидеть, что КепСингх понимает все».
— ...послала курьерский катер тотчас же, как разведка подтвердила результаты допросов, — говорила Марго. — Однако мы посылали курьеров в последнюю известную точку нахождения Ареса, и нам неизвестно, не поменялась ли она. И в лучшем случае курьеры вернутся не раньше чем через девять дней.
Она сделала паузу, пережидая, пока стихнет гул голосов в комнате. Кое-кто торопливо сверялся с компьютерами. В глазах у Метеллиуса чуть потемнело; практически незаметным движением он коснулся своего босуэлла.
(Эйан Макади сообщает, что в системе появилось еще два рифтера. Он смог перехватить обоих.)
Метеллиус поднял взгляд и увидел, как Беа Дойал вздернула подбородок. Они обменялись улыбками, потом Беа посмотрела на Гальта, третьего капитана эскадры Метеллиуса.
(Разведка сообщает также о резком оживлении челночной связи между «Кулаком Должара» и поверхностью планеты. Аналитики считают, что это, возможно, подготовка к отлету.)
Метеллиус покосился на Марго. Захваченные на Тремонтане рифтеры говорили о чем-то под названием «Пожиратель Солнц» — судя по всему, источнике энергии и центре коммуникаций, которому должарианцы были обязаны своим успехом. Они с Марго сошлись на том, что присутствие Эсабиана на Артелионе, а не на этом Пожирателе Солнц говорит в пользу обычного для должарианца тактического мышления, а это повышало шансы на успех выработанной ими схемы захвата сверхсветовой рации. Но в случае, если Эсабиан улетит с Артелиона, вся схема их рушилась.
Должно быть, Марго получила ту же информацию.
— Мы должны действовать немедленно, если не хотим упустить такую возможность. По донесениям разведки все новые рифтерские корабли прибывают в систему для укрепления обороны — как представляется Эсабиану — Мандалы. Что еще хуже, похоже, Эсабиан готовится к отлету, что лишит нас последней возможности навязать им бой на наших условиях.
— Я протестую, капитан, — холодно возразил Арменаут. — Я целиком и полностью разделяю ваше желание покрыть себя славой — не говоря уже о том, что всем нам хотелось бы видеть Мандалу освобожденной, — но для подобных ситуаций существуют подробные правила... — и он продолжал излагать установленную процедуру действий в условиях необъявленной войны.
Намек был совершенно недвусмыслен; собравшиеся принялись перешептываться, и Метеллиус заметил, как некоторые отводят взгляд. Однако Нг на всем протяжении его довольно долгого выступления сидела, спокойно улыбаясь. Дождавшись окончания, она небрежно вытянула руку и провела пальцами по пульту на подлокотнике. Метеллиус увидел, как вспыхнуло лицо Гальта. Они с Нг были единственными поллои из присутствующих здесь, но в отличие от Марго, Гальт так и не научился владеть собой в такой степени.
Марго откинулась назад и положила руки на стол.
— Еще вопросы?
— Да, капитан Нг, — обратился к ней КепСингх. — У вас имеется план дальнейших действий?
— Имеется, капитан КепСингх, — ответила Марго, не обращая внимания на то, как застыло лицо сидевшего слева от КепСингха Арменаута.
«Он назвал ее по имени — как равный равного. Он наш».
Нг нажала на клавишу, и на экране высветилась схема предстоящего боя с Артелионом в центре.
— Целью операции является не освобождение Мандалы, а захват гиперрации. Вот что я предлагаю. У Эсабиана имеется только один линкор, «Кулак Должара», и он находится на орбите над Мандалой. Мы будем удерживать его там, угрожая высадкой десанта — используя ложные цели. Этим займется эскадра капитана Хайяши. Одновременно с этим мы направим наши фрегаты на поиски рифтерских фрегатов и эсминцев — по результатам допросов на Тремонтане, скорее всего сверхсветовые рации установлены именно на них — и попытаемся изолировать их для захвата. Нашей задачей будет уничтожить все суда сопровождения и вывести из строя двигатели, лишив их хода. Затем мы высадим к ним на борт абордажную группу.
Только тут в помещении появился стюард в парадном мундире. В руках его был поднос с великолепным серебряным кофейным сервизом — его подарил Марго ее патрон, когда она получила назначение на свой первый корабль. Все взгляды обратились на него; Нг махнула рукой, стюард поставил его на боковой столик и занял позицию рядом. Комната наполнилась запахом натурального кофе, и Метеллиус невольно сглотнул слюну.
— Еще вопросы?
Стигрид заговорил снова — тоном умудренного разумом взрослого, урезонивающего безмозглое дитя:
— Позвольте напомнить вам, капитан, что для таких операций тоже существует разработанная схема. Действуя так, как вы предложили, мы только распылим свои силы. Кроме того, атакуя эсминцы фрегатами, мы понесем большие потери. Для нас лучше было бы с минимальным риском нанести массированный удар всеми наличными силами и, очистив систему от рифтеров, постараться захватить одну из этих мифических сверхсветовых раций там, где ее логичнее всего искать, а именно на том из орбитальных поселений, которое используется теперь в качестве Узла для Артелиона.
— И подвергнуть опасности жизни гражданских лиц, Стигрид?
— Это не наши гражданские лица...
— Это нам неизвестно. Для должарианцев характерно использование заложников в качестве живого щита. И не забывайте: должарианцы относятся к убежденным нижнесторонним, так что вряд ли разместят такое ценное устройство где-либо не на поверхности планеты.
«Ох, нет! Третий залп, — подумал Метеллиус. — Интересно, знает ли вообще Арменаут, что его покровителей-нижнесторонних больше нет?»
— Я не намерена атаковать орбитальные поселения ради призрачного шанса найти нужное нам устройство. Если уж рисковать — так только своей собственной жизнью.
По комнате пробежал ропот. У Арменаута чуть дернулась рука.
«Интересно, — подумал Метеллиус, — с кем он связывается по босуэллу? Защищается ли он или готовится к атаке? Неужели он и впрямь верил, что прилетит сюда и сможет отобрать у Марго командование?»
— Так или иначе, — не сдавался Арменаут, — эта дискуссия носит чисто теоретический характер. Без разрешения с Ареса вы не можете атаковать.
— Вы можете найти действующие правила в ваших компьютерах. — Нг кивнула стюарду. — Если вам угодно освежить память, можете поискать в разделе десять, параграф девятнадцать.
Она помолчала немного, давая улечься перешептыванию. Тем временем стюард шагнул вперед, поставил чашку у локтя Марго и наполнил ее ароматной коричневой жидкостью. «Искушение?» — подумал Метеллиус. Как бы ни хотелось кофе ему самому, еще больше он хотел знать, примет ли Стигрид это внезапное предложение прерваться как попытку...
— Спасибо, — кивнула вдруг Марго. Стюард отошел к своему столику и снова замер там. Метеллиус изо всех сил боролся со смехом. Он услышал, как поперхнулась Дойал, но не рискнул посмотреть на нее.
— В соответствии с параграфом девятнадцать десятого раздела, — невозмутимо продолжала Марго, — а также с положениями Устава (в том, что касается необъявленного военного положения), я объявляю собранные здесь корабли Временной Флотской Группировкой и принимаю над ней командование. — Она сделала паузу и изящно отпила кофе из чашки.
«Вот это бортовой залп — всем залпам залп; от него живого места не осталось».
Метеллиус прикусил язык и восхищенно посмотрел на Марго: кто еще смог бы с таким убийственным изяществом напомнить, на борту чьего корабля они все находятся.
КепСингх вдруг расплылся в улыбке.
— Здорово, Нг, — произнес он. — Просто здорово.
Никто не стал спрашивать его, что именно здорово. Шея Арменаута налилась кровью.
— Не угодно ли кому-нибудь кофе, — с очаровательной улыбкой поинтересовалась Марго, — пока мы будем уточнять детали?
28
ГИПЕРПРОСТРАНСТВО:
РИФТХАВЕН — ДЕЗРИЕН
Мандрос Нукиэль задумчиво уставился в кружку, зелено-золотое содержимое которой приятно грело сквозь фарфор охватившие ее пальцы. Он поднес ее к губам и сделал глоток; пряный, чуть кисловатый чай обжег язык. В ярко освещенной каюте было тихо, только едва слышно шелестел воздухом тианьги. Он настроил его на имитацию летнего дня на синке Ференци и все же никак не мог согреться.
Точнее, согреться не мог его рассудок, не тело. Очень скоро они выйдут из скачка над Дезриеном и окажутся лицом к лицу... с чем? Нукиэль отставил кружку на столик. Никогда еще не чувствовал он себя так одиноко.
И дело было не только в Дезриене. Перехватив рифтерский корабль с Эренархом на борту, Нукиэль окунулся в омут высокой политики, не обладая ни малейшим опытом для этого. Неужели Эренарх и правда, как в один голос утверждали рифтеры, позволил им грабить дворец? И потом еще это вдруг всплывшее Лусорское дело... То, что двое дулу отказывались дать показания, тоже мало способствовало расследованию — пусть они и имели право молчать.
Странное дело, но младший Омилов тоже не отличался разговорчивостью. Он был человек флотский, поэтому Нукиэль имел право просто приказать ему говорить. Впрочем, это лучше оставить на усмотрение командования на Аресе: у Нукиэля не было ни малейшего желания погружаться в водоворот интриг, который неминуемо поглотит Эренарха и его спутников, как только они прибудут на станцию.
Пока же все, что он имел на руках, — это не вызывающие особого доверия рассказы рифтеров, которым, разумеется, не избежать его допроса... кроме, возможно, того, с Тимберуэлла, формально не утратившего гражданских прав. Впрочем, надо ведь знать еще, какие вопросы задавать, а потом, их ответы открывали только то, что считают правдой они сами, а не саму правду. Какой бы она, эта правда, ни оказалась. Нукиэль застонал.
Он осторожно провел рукой по командирской кнопке на подлокотнике — его вдруг пронзила мысль о том, сколько силы сосредоточено в этом маленьком круглом кусочке пластика. Нажим чуть сильнее, несколько слов — и он может высвободить столько разрушительной энергии, сколько не снилось всем армиям Утерянной Земли, вместе взятым.
Загудел дверной сигнал, прервав его мысли.
— Войдите.
Люк скользнул в сторону, пропуская в каюту коммандера Эфрика.
— Заходи, Леонтуа, — произнес Нукиэль, с самого начала придавая их разговору неофициальный характер. — Хочешь чего-нибудь? — Он махнул рукой на кресло напротив.
Эфрик сел, чуть поморщил нос и расстегнул воротничок.
— Как только вы можете пить этот свой чай в такой жарище? — он обмахнулся рукой. — Спасибо, мне ничего... — Он осекся и пристальнее посмотрел на Нукиэля. — Вы не простудились?
Нукиэль невесело усмехнулся.
— Можно назвать и так.
— А... — Эфрик огляделся по сторонам. Блики света играли на его коротко остриженной черной шевелюре. — Тамошние магистры избавят вас от этого в два счета.
Некоторое время оба молчали: друзья могут позволить себе посидеть в тишине.
— Ты ведь был на Дезриене, верно?
— На низкой орбите, — ответил Эфрик, пожав плечами. — Собственно, мне и рассказывать-то особенно нечего. Я тогда служил лейтенантом на «Громовержце», и его послали сделать съемку поверхности для карт, — Он вздохнул. — Правительство ведь не может признать свое поражение, так ведь? Каждые лет тридцать — словно по стабильной орбите. — Он сделал рукой жест, будто отмахиваясь. — Ну в общем, они напихали в этот старый фрегат все мыслимые и немыслимые датчики. Я как раз был на мостике, когда капитан вызвал их Узел, и машина связала его с кем-то на поверхности.
— Он что, запросил разрешения на посадку?
— После того, что случилось в девяносто девятом, он не посмел бы.
— А они что ответили?
— Они только рассмеялись. Не издевательски, не презрительно — нормальный, вполне дружелюбный смех. Только слегка удивленный, словно они не могут понять, почему до нас никак не доходит, что все равно ничего не получится. — Эфрик покачал головой. — Они сказали, снимайте на здоровье, только не предпринимайте попытки приземлиться. — Он дернул бровью. — Желающих и не было.
— И что случилось?
— Ничего — по крайней мере поначалу. Капитан Эннеал перевел нас на низкую полярную орбиту, полностью перекрывающую поверхность. Все шло гладко как по маслу.
Он снова замолчал. Нукиэль отпил еще чаю.
— А потом?
— А потом внешнее наблюдение дало команду на расшифровку. В ожидании первых результатов все собрались перед экраном. Что-то там мигнуло, и пульт внешнего наблюдения заверещал, как кошка, которой люком прищемило хвост. Компьютер полетел к чертовой матери.
Он снова покачал головой.
— Мы продолжали попытки. Снова наладили компьютер — в следующий раз, когда полетела программа, она каким-то образом зацепила и системы жизнеобеспечения. Все пропахло нестираными носками.
Эфрик поднялся и подошел к полке, на которой лежали награды Нукиэля. Не оборачиваясь, он осторожно провел пальцем по одной из орденских планок.
— Капитан все еще не сдавался. Короче, мы еле дотянули до дома на одном движке, наши гравиторы отказывались поддерживать одинаковую гравитацию в разных отсеках, и что хуже всего, сломались холодильники на камбузе, так что синтезаторы выдавали нам только прокисшее пиво и файянский сыр.
Нукиэль поперхнулся чаем.
— Файянский? Сыр? Это та штука, что...
Эфрик повернулся и, брезгливо скривив губы, кивнул.
— Пахнет как у трупа из подмышки.
— Да, но единственный раз, когда я видел ее на столе, эта проклятая гадость шевелилась — прямо на тарелке!
— Она трепыхается еще сильнее, когда ты пытаешься проглотить ее, — мрачно поправил его Эфрик. — Вот только выбора у нас не было никакого, приходилось глотать. Теперь-то я хорошо понимаю, почему никто, кроме этих файянцев, его терпеть не может.
— А мне говорили, они от него без ума.
— Вот поэтому их так и любят — особенно в маленьком, замкнутом пространстве вроде корабля. — Эфрик вернулся к своему креслу. — Впрочем, по сравнению со многими мы еще дешево отделались.
Нукиэль кивнул. Желание посмеяться таяло, как пар, поднимавшийся от его чая. Экспедиция девяносто девятого года просто бесследно исчезла.
Эфрик сел и наклонился вперед.
— Мандрос, почему вы приказали нам идти на Дезриен?
Нукиэль осторожно поставил кружку на стол.
— Полагаю, я призван... и это имеет какое-то отношение к Эренарху и остальным...
Негромко загудел коммуникатор.
— Нукиэль слушает.
— Капитан, до выхода в систему Дезриена три минуты.
— Спасибо, Пеле. Свяжитесь с Узлом и выведите сигнал ко мне в каюту.
Он выключил коммуникатор.
— Очень скоро мы все узнаем. Поэтому я и звал тебя, Эфрик: если моя карьера полетит псу под хвост, мне хотелось бы, чтобы хотя бы один человек понимал, что произошло.
Эфрик кивнул и откинулся на спинку кресла. До ответа Магистериума говорить было не о чем.
* * *
ДЕЗРИЕН
Ласковый летний ветерок лениво шевелил ветвями в саду Нью-Гластонбери. Узкий солнечный луч прорвался сквозь листву, и оконное стекло раздробило его на маленькую радугу, игравшую на полированном дереве рабочего стола Элоатри. Часть ее сознания отмечала негромкое щелканье садовых ножниц за окном. Потом залихватская трель пересмешника окончательно оторвала Элоатри от книги: «тик-так-тик, фьюить, фьюить, чирик, чирик, чирик!» — и завершившая песню мастерская имитация колокольного звона заставила ее улыбнуться.
«Час до сиксты», — подумала она, и в памяти услужливо всплыла цитата из книги: «Сикста есть час Откровений Петра, открывших вселенскую роль Церкви...»
Элоатри вздохнула. Как бы ни помогали ей книги и чипы, рутина ее обязанностей гораздо эффективнее погружала ее в лоно этой — увы! — чужой пока для нее веры. Она потеребила жесткий воротничок, потом, спохватившись, опустила руку и повернулась выглянуть в окно.
Как там звали того древнего римского епископа, о котором говорил ей секретарь? Перегринус... Пеллерини? Избранный только за то, что ему на голову сел голубь, когда он просто так, из любопытства вышел из церкви. Она представляла себе, что он должен был ощущать при этом. Интересно, что за епископ из него вышел?
Она чуть улыбнулась. У Туаана, ее секретаря, довольно странное чувство юмора, но без него она пропала бы.
Словно в ответ на ее мысли пропел вызов на панели коммуникатора.
— Да?
— Линкор вышел в районе планеты и ожидает возле Узла, — послышался голос Туаана. — Они не говорят точно, зачем они здесь, но мне кажется, они призваны.
Элоатри села; ноги не держали ее от волнения. Чего она ожидает?
— Иду.
* * *
Когда она вошла в переговорную, Туаан уже ждал ее, сгорая от любопытства. Не говоря ни слова, он включил голопроекцию и отступил в сторону, выйдя из поля зрения камеры.
В воздухе соткалось и обрело материальность изображение: высокий, худощавый, темнокожий флотский офицер с коротко постриженной седеющей бородой. Он стоял неподвижно, хотя и не по стойке «смирно»; она почти не видела окружающей его обстановки, но догадалась, что это, скорее всего, его каюта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
— ...послала курьерский катер тотчас же, как разведка подтвердила результаты допросов, — говорила Марго. — Однако мы посылали курьеров в последнюю известную точку нахождения Ареса, и нам неизвестно, не поменялась ли она. И в лучшем случае курьеры вернутся не раньше чем через девять дней.
Она сделала паузу, пережидая, пока стихнет гул голосов в комнате. Кое-кто торопливо сверялся с компьютерами. В глазах у Метеллиуса чуть потемнело; практически незаметным движением он коснулся своего босуэлла.
(Эйан Макади сообщает, что в системе появилось еще два рифтера. Он смог перехватить обоих.)
Метеллиус поднял взгляд и увидел, как Беа Дойал вздернула подбородок. Они обменялись улыбками, потом Беа посмотрела на Гальта, третьего капитана эскадры Метеллиуса.
(Разведка сообщает также о резком оживлении челночной связи между «Кулаком Должара» и поверхностью планеты. Аналитики считают, что это, возможно, подготовка к отлету.)
Метеллиус покосился на Марго. Захваченные на Тремонтане рифтеры говорили о чем-то под названием «Пожиратель Солнц» — судя по всему, источнике энергии и центре коммуникаций, которому должарианцы были обязаны своим успехом. Они с Марго сошлись на том, что присутствие Эсабиана на Артелионе, а не на этом Пожирателе Солнц говорит в пользу обычного для должарианца тактического мышления, а это повышало шансы на успех выработанной ими схемы захвата сверхсветовой рации. Но в случае, если Эсабиан улетит с Артелиона, вся схема их рушилась.
Должно быть, Марго получила ту же информацию.
— Мы должны действовать немедленно, если не хотим упустить такую возможность. По донесениям разведки все новые рифтерские корабли прибывают в систему для укрепления обороны — как представляется Эсабиану — Мандалы. Что еще хуже, похоже, Эсабиан готовится к отлету, что лишит нас последней возможности навязать им бой на наших условиях.
— Я протестую, капитан, — холодно возразил Арменаут. — Я целиком и полностью разделяю ваше желание покрыть себя славой — не говоря уже о том, что всем нам хотелось бы видеть Мандалу освобожденной, — но для подобных ситуаций существуют подробные правила... — и он продолжал излагать установленную процедуру действий в условиях необъявленной войны.
Намек был совершенно недвусмыслен; собравшиеся принялись перешептываться, и Метеллиус заметил, как некоторые отводят взгляд. Однако Нг на всем протяжении его довольно долгого выступления сидела, спокойно улыбаясь. Дождавшись окончания, она небрежно вытянула руку и провела пальцами по пульту на подлокотнике. Метеллиус увидел, как вспыхнуло лицо Гальта. Они с Нг были единственными поллои из присутствующих здесь, но в отличие от Марго, Гальт так и не научился владеть собой в такой степени.
Марго откинулась назад и положила руки на стол.
— Еще вопросы?
— Да, капитан Нг, — обратился к ней КепСингх. — У вас имеется план дальнейших действий?
— Имеется, капитан КепСингх, — ответила Марго, не обращая внимания на то, как застыло лицо сидевшего слева от КепСингха Арменаута.
«Он назвал ее по имени — как равный равного. Он наш».
Нг нажала на клавишу, и на экране высветилась схема предстоящего боя с Артелионом в центре.
— Целью операции является не освобождение Мандалы, а захват гиперрации. Вот что я предлагаю. У Эсабиана имеется только один линкор, «Кулак Должара», и он находится на орбите над Мандалой. Мы будем удерживать его там, угрожая высадкой десанта — используя ложные цели. Этим займется эскадра капитана Хайяши. Одновременно с этим мы направим наши фрегаты на поиски рифтерских фрегатов и эсминцев — по результатам допросов на Тремонтане, скорее всего сверхсветовые рации установлены именно на них — и попытаемся изолировать их для захвата. Нашей задачей будет уничтожить все суда сопровождения и вывести из строя двигатели, лишив их хода. Затем мы высадим к ним на борт абордажную группу.
Только тут в помещении появился стюард в парадном мундире. В руках его был поднос с великолепным серебряным кофейным сервизом — его подарил Марго ее патрон, когда она получила назначение на свой первый корабль. Все взгляды обратились на него; Нг махнула рукой, стюард поставил его на боковой столик и занял позицию рядом. Комната наполнилась запахом натурального кофе, и Метеллиус невольно сглотнул слюну.
— Еще вопросы?
Стигрид заговорил снова — тоном умудренного разумом взрослого, урезонивающего безмозглое дитя:
— Позвольте напомнить вам, капитан, что для таких операций тоже существует разработанная схема. Действуя так, как вы предложили, мы только распылим свои силы. Кроме того, атакуя эсминцы фрегатами, мы понесем большие потери. Для нас лучше было бы с минимальным риском нанести массированный удар всеми наличными силами и, очистив систему от рифтеров, постараться захватить одну из этих мифических сверхсветовых раций там, где ее логичнее всего искать, а именно на том из орбитальных поселений, которое используется теперь в качестве Узла для Артелиона.
— И подвергнуть опасности жизни гражданских лиц, Стигрид?
— Это не наши гражданские лица...
— Это нам неизвестно. Для должарианцев характерно использование заложников в качестве живого щита. И не забывайте: должарианцы относятся к убежденным нижнесторонним, так что вряд ли разместят такое ценное устройство где-либо не на поверхности планеты.
«Ох, нет! Третий залп, — подумал Метеллиус. — Интересно, знает ли вообще Арменаут, что его покровителей-нижнесторонних больше нет?»
— Я не намерена атаковать орбитальные поселения ради призрачного шанса найти нужное нам устройство. Если уж рисковать — так только своей собственной жизнью.
По комнате пробежал ропот. У Арменаута чуть дернулась рука.
«Интересно, — подумал Метеллиус, — с кем он связывается по босуэллу? Защищается ли он или готовится к атаке? Неужели он и впрямь верил, что прилетит сюда и сможет отобрать у Марго командование?»
— Так или иначе, — не сдавался Арменаут, — эта дискуссия носит чисто теоретический характер. Без разрешения с Ареса вы не можете атаковать.
— Вы можете найти действующие правила в ваших компьютерах. — Нг кивнула стюарду. — Если вам угодно освежить память, можете поискать в разделе десять, параграф девятнадцать.
Она помолчала немного, давая улечься перешептыванию. Тем временем стюард шагнул вперед, поставил чашку у локтя Марго и наполнил ее ароматной коричневой жидкостью. «Искушение?» — подумал Метеллиус. Как бы ни хотелось кофе ему самому, еще больше он хотел знать, примет ли Стигрид это внезапное предложение прерваться как попытку...
— Спасибо, — кивнула вдруг Марго. Стюард отошел к своему столику и снова замер там. Метеллиус изо всех сил боролся со смехом. Он услышал, как поперхнулась Дойал, но не рискнул посмотреть на нее.
— В соответствии с параграфом девятнадцать десятого раздела, — невозмутимо продолжала Марго, — а также с положениями Устава (в том, что касается необъявленного военного положения), я объявляю собранные здесь корабли Временной Флотской Группировкой и принимаю над ней командование. — Она сделала паузу и изящно отпила кофе из чашки.
«Вот это бортовой залп — всем залпам залп; от него живого места не осталось».
Метеллиус прикусил язык и восхищенно посмотрел на Марго: кто еще смог бы с таким убийственным изяществом напомнить, на борту чьего корабля они все находятся.
КепСингх вдруг расплылся в улыбке.
— Здорово, Нг, — произнес он. — Просто здорово.
Никто не стал спрашивать его, что именно здорово. Шея Арменаута налилась кровью.
— Не угодно ли кому-нибудь кофе, — с очаровательной улыбкой поинтересовалась Марго, — пока мы будем уточнять детали?
28
ГИПЕРПРОСТРАНСТВО:
РИФТХАВЕН — ДЕЗРИЕН
Мандрос Нукиэль задумчиво уставился в кружку, зелено-золотое содержимое которой приятно грело сквозь фарфор охватившие ее пальцы. Он поднес ее к губам и сделал глоток; пряный, чуть кисловатый чай обжег язык. В ярко освещенной каюте было тихо, только едва слышно шелестел воздухом тианьги. Он настроил его на имитацию летнего дня на синке Ференци и все же никак не мог согреться.
Точнее, согреться не мог его рассудок, не тело. Очень скоро они выйдут из скачка над Дезриеном и окажутся лицом к лицу... с чем? Нукиэль отставил кружку на столик. Никогда еще не чувствовал он себя так одиноко.
И дело было не только в Дезриене. Перехватив рифтерский корабль с Эренархом на борту, Нукиэль окунулся в омут высокой политики, не обладая ни малейшим опытом для этого. Неужели Эренарх и правда, как в один голос утверждали рифтеры, позволил им грабить дворец? И потом еще это вдруг всплывшее Лусорское дело... То, что двое дулу отказывались дать показания, тоже мало способствовало расследованию — пусть они и имели право молчать.
Странное дело, но младший Омилов тоже не отличался разговорчивостью. Он был человек флотский, поэтому Нукиэль имел право просто приказать ему говорить. Впрочем, это лучше оставить на усмотрение командования на Аресе: у Нукиэля не было ни малейшего желания погружаться в водоворот интриг, который неминуемо поглотит Эренарха и его спутников, как только они прибудут на станцию.
Пока же все, что он имел на руках, — это не вызывающие особого доверия рассказы рифтеров, которым, разумеется, не избежать его допроса... кроме, возможно, того, с Тимберуэлла, формально не утратившего гражданских прав. Впрочем, надо ведь знать еще, какие вопросы задавать, а потом, их ответы открывали только то, что считают правдой они сами, а не саму правду. Какой бы она, эта правда, ни оказалась. Нукиэль застонал.
Он осторожно провел рукой по командирской кнопке на подлокотнике — его вдруг пронзила мысль о том, сколько силы сосредоточено в этом маленьком круглом кусочке пластика. Нажим чуть сильнее, несколько слов — и он может высвободить столько разрушительной энергии, сколько не снилось всем армиям Утерянной Земли, вместе взятым.
Загудел дверной сигнал, прервав его мысли.
— Войдите.
Люк скользнул в сторону, пропуская в каюту коммандера Эфрика.
— Заходи, Леонтуа, — произнес Нукиэль, с самого начала придавая их разговору неофициальный характер. — Хочешь чего-нибудь? — Он махнул рукой на кресло напротив.
Эфрик сел, чуть поморщил нос и расстегнул воротничок.
— Как только вы можете пить этот свой чай в такой жарище? — он обмахнулся рукой. — Спасибо, мне ничего... — Он осекся и пристальнее посмотрел на Нукиэля. — Вы не простудились?
Нукиэль невесело усмехнулся.
— Можно назвать и так.
— А... — Эфрик огляделся по сторонам. Блики света играли на его коротко остриженной черной шевелюре. — Тамошние магистры избавят вас от этого в два счета.
Некоторое время оба молчали: друзья могут позволить себе посидеть в тишине.
— Ты ведь был на Дезриене, верно?
— На низкой орбите, — ответил Эфрик, пожав плечами. — Собственно, мне и рассказывать-то особенно нечего. Я тогда служил лейтенантом на «Громовержце», и его послали сделать съемку поверхности для карт, — Он вздохнул. — Правительство ведь не может признать свое поражение, так ведь? Каждые лет тридцать — словно по стабильной орбите. — Он сделал рукой жест, будто отмахиваясь. — Ну в общем, они напихали в этот старый фрегат все мыслимые и немыслимые датчики. Я как раз был на мостике, когда капитан вызвал их Узел, и машина связала его с кем-то на поверхности.
— Он что, запросил разрешения на посадку?
— После того, что случилось в девяносто девятом, он не посмел бы.
— А они что ответили?
— Они только рассмеялись. Не издевательски, не презрительно — нормальный, вполне дружелюбный смех. Только слегка удивленный, словно они не могут понять, почему до нас никак не доходит, что все равно ничего не получится. — Эфрик покачал головой. — Они сказали, снимайте на здоровье, только не предпринимайте попытки приземлиться. — Он дернул бровью. — Желающих и не было.
— И что случилось?
— Ничего — по крайней мере поначалу. Капитан Эннеал перевел нас на низкую полярную орбиту, полностью перекрывающую поверхность. Все шло гладко как по маслу.
Он снова замолчал. Нукиэль отпил еще чаю.
— А потом?
— А потом внешнее наблюдение дало команду на расшифровку. В ожидании первых результатов все собрались перед экраном. Что-то там мигнуло, и пульт внешнего наблюдения заверещал, как кошка, которой люком прищемило хвост. Компьютер полетел к чертовой матери.
Он снова покачал головой.
— Мы продолжали попытки. Снова наладили компьютер — в следующий раз, когда полетела программа, она каким-то образом зацепила и системы жизнеобеспечения. Все пропахло нестираными носками.
Эфрик поднялся и подошел к полке, на которой лежали награды Нукиэля. Не оборачиваясь, он осторожно провел пальцем по одной из орденских планок.
— Капитан все еще не сдавался. Короче, мы еле дотянули до дома на одном движке, наши гравиторы отказывались поддерживать одинаковую гравитацию в разных отсеках, и что хуже всего, сломались холодильники на камбузе, так что синтезаторы выдавали нам только прокисшее пиво и файянский сыр.
Нукиэль поперхнулся чаем.
— Файянский? Сыр? Это та штука, что...
Эфрик повернулся и, брезгливо скривив губы, кивнул.
— Пахнет как у трупа из подмышки.
— Да, но единственный раз, когда я видел ее на столе, эта проклятая гадость шевелилась — прямо на тарелке!
— Она трепыхается еще сильнее, когда ты пытаешься проглотить ее, — мрачно поправил его Эфрик. — Вот только выбора у нас не было никакого, приходилось глотать. Теперь-то я хорошо понимаю, почему никто, кроме этих файянцев, его терпеть не может.
— А мне говорили, они от него без ума.
— Вот поэтому их так и любят — особенно в маленьком, замкнутом пространстве вроде корабля. — Эфрик вернулся к своему креслу. — Впрочем, по сравнению со многими мы еще дешево отделались.
Нукиэль кивнул. Желание посмеяться таяло, как пар, поднимавшийся от его чая. Экспедиция девяносто девятого года просто бесследно исчезла.
Эфрик сел и наклонился вперед.
— Мандрос, почему вы приказали нам идти на Дезриен?
Нукиэль осторожно поставил кружку на стол.
— Полагаю, я призван... и это имеет какое-то отношение к Эренарху и остальным...
Негромко загудел коммуникатор.
— Нукиэль слушает.
— Капитан, до выхода в систему Дезриена три минуты.
— Спасибо, Пеле. Свяжитесь с Узлом и выведите сигнал ко мне в каюту.
Он выключил коммуникатор.
— Очень скоро мы все узнаем. Поэтому я и звал тебя, Эфрик: если моя карьера полетит псу под хвост, мне хотелось бы, чтобы хотя бы один человек понимал, что произошло.
Эфрик кивнул и откинулся на спинку кресла. До ответа Магистериума говорить было не о чем.
* * *
ДЕЗРИЕН
Ласковый летний ветерок лениво шевелил ветвями в саду Нью-Гластонбери. Узкий солнечный луч прорвался сквозь листву, и оконное стекло раздробило его на маленькую радугу, игравшую на полированном дереве рабочего стола Элоатри. Часть ее сознания отмечала негромкое щелканье садовых ножниц за окном. Потом залихватская трель пересмешника окончательно оторвала Элоатри от книги: «тик-так-тик, фьюить, фьюить, чирик, чирик, чирик!» — и завершившая песню мастерская имитация колокольного звона заставила ее улыбнуться.
«Час до сиксты», — подумала она, и в памяти услужливо всплыла цитата из книги: «Сикста есть час Откровений Петра, открывших вселенскую роль Церкви...»
Элоатри вздохнула. Как бы ни помогали ей книги и чипы, рутина ее обязанностей гораздо эффективнее погружала ее в лоно этой — увы! — чужой пока для нее веры. Она потеребила жесткий воротничок, потом, спохватившись, опустила руку и повернулась выглянуть в окно.
Как там звали того древнего римского епископа, о котором говорил ей секретарь? Перегринус... Пеллерини? Избранный только за то, что ему на голову сел голубь, когда он просто так, из любопытства вышел из церкви. Она представляла себе, что он должен был ощущать при этом. Интересно, что за епископ из него вышел?
Она чуть улыбнулась. У Туаана, ее секретаря, довольно странное чувство юмора, но без него она пропала бы.
Словно в ответ на ее мысли пропел вызов на панели коммуникатора.
— Да?
— Линкор вышел в районе планеты и ожидает возле Узла, — послышался голос Туаана. — Они не говорят точно, зачем они здесь, но мне кажется, они призваны.
Элоатри села; ноги не держали ее от волнения. Чего она ожидает?
— Иду.
* * *
Когда она вошла в переговорную, Туаан уже ждал ее, сгорая от любопытства. Не говоря ни слова, он включил голопроекцию и отступил в сторону, выйдя из поля зрения камеры.
В воздухе соткалось и обрело материальность изображение: высокий, худощавый, темнокожий флотский офицер с коротко постриженной седеющей бородой. Он стоял неподвижно, хотя и не по стойке «смирно»; она почти не видела окружающей его обстановки, но догадалась, что это, скорее всего, его каюта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56