Эренарх держался по-дружески, но он был из чистюль. Ивард неуверенно поерзал в кресле: если Брендон скажет ему «нет», Локри может смеяться над ним, и тогда Ивард будет дерьмо дерьмом.
«Возьми сам. В конце концов, ты считаешься уже мужчиной, так ведь?»
Ивард шевельнулся и тут же сморщился: плечо пронзила острая боль, отозвавшаяся эхом в голове. Ленту келли защипало, и рука словно онемела от холода. Решив, что успеет напиться позже, он заставил себя расслабиться.
Некоторое время он оставался в этом положении, медленно дыша так, чтобы не шевелить плечом. Холод с руки начал расползаться по всему телу, притупляя боль. Как ни странно, мысли оставались ясными, хотя какими-то чужими, словно он смотрел все это по видео.
По темному лицу Локри пробегали тени и отсветы с экрана; единственное, что оставалось неизменным, — это его беззаботная улыбка. Взгляд Иварда переместился ниже — положение плеч Локри, вздувшиеся жилы на руках выдавали напряжение.
«Они всего только играют». Чьи это слова?
Теперь уже и думать было тяжело: голова болела от мыслей.
Неужели Брендон тоже так же напряжен? Нет, Эренарх сидел, небрежно откинувшись в кресле, и на лице его играла легкая улыбка, в то время как пальцы легко порхали по клавишам.
Они не разговаривали, но, переводя взгляд с одного на другого, Ивард ощущал их концентрацию. Ощущал? Нет... он почти видел что-то. Или слышал, или обонял. Нет, не то...
Он хмуро уставился в воздух между ними, пытаясь успокоить дыхание. Леденящий холод от ленты сменился приятной прохладой, от которой тело казалось невесомым, словно в пониженной гравитации его палаты. Только тут сознание его как будто отделилось от тела, сосредоточившись на двух мужчинах, пытаясь понять разницу между ними.
Но прежде чем ему это удалось, его пробрала дрожь, заставив переключить внимание на самого себя.
«Я гулял слишком долго, — подумал он. — Мне нужно вернуться в лазарет».
Он оттолкнулся руками от кресла, и это движение снова разбередило боль, послав по всему телу волны обжигающего огня. Он зажмурил глаза и откинулся на спинку кресла.
— ...Ну? — словно издалека донесся до него голос. — Тебе надо обратно в лазарет. — Голос сделался резче. — Меня послал Монтроз.
Ивард открыл глаза и несколько минут смотрел, не узнавая, прямо в незнакомое лицо: квадратное, короткие темные волосы, темные же глаза, большие уши. Сердито сжатый рот.
— Я за тобой, — произнес мужчина.
Тут Ивард вспомнил его: чистенький-астрогатор, которого остальные прозвали Школяром. Вийя отдала его в распоряжение Монтроза, на камбуз, где в свое время работал и Ивард.
«Осри Омилов. Астрогатор — как и я сам».
— Я не могу встать, — сказал он — или попробовал сказать. Голос его делся куда-то.
Губы Осри нетерпеливо сжались в тонкую линию; он наклонился, подхватил Иварда под мышки и дернул вверх. Ивард задохнулся от боли.
— Помочь надо? — спросил Брендон, вскакивая на ноги.
— Нет, — буркнул Осри. — Благодарю вас, Эренарх.
Брендон вышел, сделав рукой жест, расшифровать который Ивард не смог, но услышал, как Осри сдавленно зашипел.
Ивард ненавидел себя за беспомощность, но боль из плеча захлестнула все его тело, лишив способности двигаться.
Осри крякнул и перехватил его так, чтобы принять на себя вес Иварда. Каждый шаг отдавался в теле новой болью. Ивард считал их до тех пор, пока в ноздри не ударил знакомый запах антисептиков. Лазарет.
Облегчение, которое он испытал, оказавшись в пониженной гравитации своей палаты, было поистине блаженством. Жгучий огонь стих, оставив только покалывание в кисти, которая теперь была уже не ледяной, а горячей. Ивард закрыл глаза, а Омилов помогал уложить его.
— Вот, — произнес Осри. — Сейчас я...
Ивард быстро открыл глаза.
— Не надо трогать здесь! — Он прикрыл плечо ладонью.
— Да нет, — раздраженно буркнул астрогатор. — Тебе надо поесть, и он настоял, чтобы я приготовил тебе все свежее. И пить. Пока я здесь, тебе надо выпить два стакана воды.
— А где Монтроз?
Осри нахмурился, но на этот раз уже без злости.
— С моим отцом. Какие-то процедуры.
— С твоим отцом? Ах, да... Это тот старик, которого мы нашли в той камере пыток? — спросил Ивард и даже не стал дожидаться ответа. — Марим не говорила мне, что это твой отец.
Омилов отрегулировал гравитацию так, чтобы еда не всплывала с тарелки, потом вынул поднос из подогревателя.
— Вот. Ешь. Я не могу уйти, пока ты не поешь, — сказал Осри.
Ивард послушно повернулся так, чтобы держать ложку.
За едой Ивард размышлял о человеке, сидевшем напротив. Осри выглядел и вел себя именно так, какими Ивард представлял себе офицеров панархистского флота: он держался так, словно на нем была полная парадная форма, а не поношенный рабочий комбинезон Жаима.
— Нокту лесл очень даже ничего, — заметил Ивард наконец. — Ты сам готовил?
Лицо Осри снова приобрело раздраженное выражение.
— Да, — ответил он.
— Это первое, что я научился готовить, — сказал Ивард. — Когда я еще работал на камбузе, Монтроз говорил, этому учат в кулинарных школах.
— Пей, — только и ответил Осри. — Еще.
Ивард послушался, сделал слишком большой глоток и поперхнулся. Он закашлялся, снова больно дернув плечом. Ложка полетела в воздух, но Осри поймал ее, а за ней и поднос.
— Не так быстро, — сказал он, на этот раз мягче. Ивард откинулся на койку, пытаясь отдышаться. Лента келли на руке снова начала щипать.
— Доешь, когда придешь в себя, — сказал Осри. Ивард вздохнул, потирая зеленое запястье.
— Жаль, что ее нельзя снять.
— Как это случилось?
Продолжив еду, Ивард коротко описал Осри происшествие во дворце Панарха, а новые расспросы привели к рассказу о перестрелке, в которой была убита его сестра, а сам Ивард получил ранение.
— Как часто такое случается? — спросил Осри, дослушав до конца.
— Ты имеешь в виду ленту келли, или когда кого-то из экипажа задевает?
— Стычки. И смертные случаи.
Ивард пожал плечами.
— Зависит от того, что за операция. А что до частоты... если не считать Джакарровой попытки захватить Дис, когда вы прилетели, мы почти не теряли людей со времени... ну, с тех пор, как погиб Маркхем. Несколько ожогов во время последней стычки с Хримом — там, на стартовом поле на Мориджи-два.
— Но этот ваш риск, должно быть, неплохо окупается, да?
Ивард кивнул, возбужденно взмахнув ложкой.
— А то! Но это когда операция успешная. У нас их давно не было, потому Джакарр и свалял дурака. Хотел заняться набегами. Вийя сказала, мы должны ограничиться атаками на работорговцев, в первую очередь на Хрима.
— Атаками на работорговцев... — эхом повторил за ним Осри. — Кажется, кто-то в Меррине говорил при мне, что этот псих Хрим промышляет работорговлей, но... — Он нахмурился. — Наверняка все это происходит за пределами Тысячи Солнц!
— В основном да. Хотя не всегда. Ну и потом, есть еще Должар, прямо напротив Рифта. Они держат рабов, хотя туда попадает не так уж много, а оттуда бежит еще меньше. Вернее, так было до недавних пор, — добавил он.
— Так значит, вот что связывает Эсабиана с Хримом? Работорговля? — недоверчиво пробормотал Осри. Ивард ухмыльнулся.
— Не знаю точно; может, и так. Хотя скорее да, ведь там большинство населения — рабы. Вийя говорила, самая дешевая собственность там — люди и пепел.
На лице Осри проявился неподдельный интерес.
— Так ты бывал на Должаре?
— Не я. Кое-кто из других бывал там с набегом несколько раз. — Ивард снова передернул здоровым плечом,
— Значит, вы отбираете у Хрима его э... груз невольников и перепродаете их?
— Нет, продаем только грузы. Работорговцы почти всегда везут и другую контрабанду, за которую здорово платят на Рифтхавене. Рабов обычно отпускаем в новые колонии.
Темные брови Осри недоверчиво приподнялись.
— Доедай, — сказал он, — И выпей вот это.
* * *
— ...и когда я спросил мальчишку, для чего эта женщина нападает на работорговцев — ради мести или прибыли, — он ответил: «И то, и другое».
Омилов отхлебнул горячего питья, которое принес ему сын, и внимательно посмотрел на него из-за чашки.
Осри нахмурился, и темные глаза его на мгновение уставились в невидимую даль, потом снова опустил взгляд.
— Только не верю я в то, что они так просто отпускают рабов. Он сказал так потому, что знал: за такого рода занятия положено суровое наказание. «Рабы»... Слово-то какое недостойное.
Недостойное...
— Я бы сказал, жестокое. Трагическое. — Омилов произнес это вполголоса, и, как всегда, сын его не услышал.
Не то чтобы он игнорировал отца или перебивал его — нет, для этого он был слишком хорошо воспитан. Но он подождал, пока отец договорит, и продолжал, словно тот молчал:
— Возможно, он сказал это в расчете на то, что я не сообщу властям имена членов экипажа этого корабля. Как бы не так! — Он провел рукой по лишенному босуэлла запястью. — Хотя я не имею возможность документально записать перечень их преступлений, я все помню.
Омилов подавил вздох, глядя на лицо Осри — такое знакомое, так странно сочетающее его собственные черты с чертами матери.
И так выдающее все мысли.
Все до единой эмоции Осри без труда читались на его лице: в движениях черных бровей, доставшихся в наследство от Себастьяна, в выпяченной нижней губе, подаренной ему Ризьеной Геттериус. Ризьена была очень в этом на него похожа — за тем исключением, что умела при желании и скрывать свои мысли. Другое дело, что она редко считала нужным это делать. Да от нее этого и не требовалось, ибо с какой стати сдерживать себя абсолютному правителю, тридцатому колену династии абсолютных правителей обитаемой луны?
Себастьян дождался паузы и поднял взгляд, Осри раздраженно прищурился:
— Ты меня не слушаешь, папа.
«Я так и не смог полюбить его мать, но его я люблю. Однако, похоже, защитить его уже не в моих силах».
— Извини, Осри. Должно быть, я устал сильнее, чем мне казалось.
Осри прищурился еще сильнее — на этот раз в тревоге.
— Что такого сделал с тобой этот старый монстр?
— Заметно поправил мне здоровье, — пробормотал Омилов. — Чем бы он там ни занимался еще, хирург из Монтроза просто великолепный.
— Уж не ищешь ли ты оправдания этим преступникам?
Омилов тряхнул головой; на него и впрямь навалилась чудовищная усталость.
— Мы с тобой полностью в их власти. Наш долг — помочь Эренарху...
— Но он ведь ни черта не делает! — Осри стиснул зубы. — А когда взялся за дело, так только для того, чтобы возглавить — обрати внимание: не просто позволил им, но возглавил сам, — их налет на аванзалу Слоновой Кости. Если верить этому маленькому недоумку, корабль набит крадеными артефактами. И Брендон попустительствовал этому... он сказал, что это лучше, чем если бы должарианцы использовали все это в качестве мишеней, упражняясь в стрельбе.
Омилов удержался от улыбки.
— Ты, наверное, забыл, что эти артефакты — часть наследства Аркадов. Полагаю, закон счел бы, что они принадлежат Брендону — и его отцу, разумеется, — и они вольны распоряжаться ими как угодно.
Губы Осри сжались в тонкую линию, и в первый раз с начала разговора он отвел глаза.
— Я считаю, что наш долг вернуть их.
— Это виднее Панарху. — Омилов смотрел, как его сын пытается — и не может — найти возражения, и тут его осенила еще одна мысль.
«Он что-то от меня скрывает».
Осри встал и машинально провел рукой по краю койки.
— Мы выходим из скачка через несколько часов. У их базы. — Пальцы его сжались в кулак. — Кстати, о рабах: они запросто могут продать нас, и я не сомневаюсь, Брендон будет стоять и смотреть на это, не вмешиваясь.
— Ты забываешь, что из нас троих он — главная мишень, — устало пробормотал Омилов. — Я могу посоветовать тебе только ждать, наблюдать и мотать на ус.
* * *
ОРБИТА АРТЕЛИОНА
Огромные ресницы Лури затрепетали, и она приоткрыла свои полные губы.
— Ты одна понимаешь Лури, — вздохнула она и подалась вперед в облаке сладких ароматов.
По телу Киры Леннарт растеклось тепло.
— Лури хочет остаться здесь... с тобой, — прозрачная рубашка туго обтягивала пышную грудь. Лури придвинулась еще ближе, положила мягкие руки на плечи Кире и начала разминать ей мышцы.
Кира вздохнула, ощущая, как охватившее ее тепло превращается в жгучее желание.
— Лури сделает тебе легкий массаж?
— О да, — срывающимся голосом выдохнула Кира.
По мере того как пальцы Лури медленно разминали ее шею и руки, она блаженно погружалась в водоворот чувственных наслаждений. Ее уже не беспокоило то, что хромосомный набор Лури настроен на повышенную выработку феромонов — а значит, она физически неспособна на постоянство. Уж во всяком случае, не в большей степени, чем была она верна прежнему капитану, Таллису Й'Мармору, не говоря уже о новом.
Лури склонилась к ней, коснувшись ее щеки прядью волос. Она поцеловала ее в ухо, сначала осторожно проведя языком по изгибу раковины, а потом вдруг запустив его вглубь. Кира застонала. Наслаждение все сильнее разжигало в ее теле страсть.
Лури осторожно прикусила мочку и вдруг едва слышно прошептала:
— Андерик подглядывает. Знаешь об этом?
Легкое чувство тревоги чуть остудило Киру.
— Мм-м, — произнесла она, отчасти от удовольствия, отчасти просто ради ответа.
Лури тихо засмеялась. Пальцы ее трудились уже над мышцами живота Киры. Неожиданным движением она расстегнула ее комбинезон.
Кира выпуталась из него и потянулась к регулятору гравитации. Обе женщины всплыли над полом, и Лури с ловкостью, отработанной за годы практики, сбросила свою прозрачную рубашку.
Легкая ткань окутала их обоих, и Лури прижалась к Кире.
— Я знаю, он перепрограммировал бортовой компьютер, — прошептала Кира. — У него теперь объективы в каждом помещении.
Рубашка Лури серебряной паутиной накрыла их с головой. От прикосновения нежного шелка к спине по телу Киры пробежала дрожь. Головы их соприкоснулись.
— Тебе нравится Андерик как капитан? — прошептала Лури.
— Нет, — ответила Кира. — Таллис, конечно, дурак, но с ним можно было жить. Андерик с каждым днем все хуже.
Глаза Лури блеснули.
— Он привыкает к власти.
— Если бы я хотела служить с такими, как Хрим Беспощадный, я бы давно перевелась к нему на «Цветок».
Лури подмигнула и нежно поцеловала Киру.
— Лури жалеет Таллиса, — прошептала она в другое ухо Киры.
— Я тоже, — вздохнула Кира.
— Возможно, Таллису можно помочь... — предложила Лури.
Руки Лури продолжали скользить по ее телу, так что для того, чтобы думать внятно, ей пришлось приложить немалые усилия. То, что предлагала Лури, означало мятеж, а в синдикате Карру с бунтовщиками расправлялись без сожаления. Синдикат защищал свои капиталовложения, и руки у него были довольно длинные. С другой стороны, Таллиса назначал именно синдикат. Это тот должарианский монстр неожиданно сместил его, заставил их всех смотреть это жуткое видео, на котором его лишали глаза, и посадил на его место Андерика — с Таллисовым глазом вместо одного из собственных.
«При чем здесь глаза?»
Пока Андерик еще не поставил сторожевые программы, она успела немного покопаться в компьютерной памяти, но так и не нашла ни одного упоминания о каких-либо должарианских традициях, связанных с капитанами и их глазами. Значит, за этим кроется что-то другое.
Руки Лури переместились ниже, мешая ей думать. Дыхание ее участилось.
— Ты поможешь? — дрожащим голосом спросила она.
— Лури поможет, — ответил тихий шепот. «Что ж, ведь если мы вернем законного капитана, это не мятеж, правда?»
Лури улыбнулась, блеснув своими безупречными зубами.
— Сейчас Лури и любимая Кира покажут Андерику кое-что... — и она достала из складки своей рубашки невесть как спрятанный в ней диленджа — Кира таких ни разу еще не видела.
— Клянусь Шиидрой, что это? — спросила Кира; страх и возбуждение горячили кровь.
— Все, что тебе захочется. — Лури щелкнула длинным ногтем по выключателю на ручке, и устройство словно замерцало. Ловкими движениями пальцев она чередовала настройки, и эта штука начала потрясающим образом менять форму и размер. То тут, то там из ее поверхности высовывались то ли усики, то ли щупальца, а все вместе вибрировало с негромким жужжанием.
— Это специально для тебя!
Мгновение Кира молча смотрела на устройство. До нее вдруг дошло, что в области чувственных наслаждений Лури такой же профессионал, как она — по части корабельной связи. Потом она, решившись, запрокинула голову и со смехом начала гладить пышные формы Лури.
Что ж, Андерику будет на что посмотреть.
* * *
Сначала Андерик услышал хруст и только потом ощутил боль.
Выругавшись, он выплюнул обломок зуба. Ощупав языком челюсть, он отвернулся от монитора, но взгляд его против воли почти сразу же вернулся обратно.
Что такого нашла Лури в этой жабе Леннарт?
«Она нарочно делает это назло мне», — убеждал он себя, но акробатические фигуры, проделываемые двумя женщинами в каюте Лури, не оставляли сомнений в том, что обе получают неподдельное наслаждение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
«Возьми сам. В конце концов, ты считаешься уже мужчиной, так ведь?»
Ивард шевельнулся и тут же сморщился: плечо пронзила острая боль, отозвавшаяся эхом в голове. Ленту келли защипало, и рука словно онемела от холода. Решив, что успеет напиться позже, он заставил себя расслабиться.
Некоторое время он оставался в этом положении, медленно дыша так, чтобы не шевелить плечом. Холод с руки начал расползаться по всему телу, притупляя боль. Как ни странно, мысли оставались ясными, хотя какими-то чужими, словно он смотрел все это по видео.
По темному лицу Локри пробегали тени и отсветы с экрана; единственное, что оставалось неизменным, — это его беззаботная улыбка. Взгляд Иварда переместился ниже — положение плеч Локри, вздувшиеся жилы на руках выдавали напряжение.
«Они всего только играют». Чьи это слова?
Теперь уже и думать было тяжело: голова болела от мыслей.
Неужели Брендон тоже так же напряжен? Нет, Эренарх сидел, небрежно откинувшись в кресле, и на лице его играла легкая улыбка, в то время как пальцы легко порхали по клавишам.
Они не разговаривали, но, переводя взгляд с одного на другого, Ивард ощущал их концентрацию. Ощущал? Нет... он почти видел что-то. Или слышал, или обонял. Нет, не то...
Он хмуро уставился в воздух между ними, пытаясь успокоить дыхание. Леденящий холод от ленты сменился приятной прохладой, от которой тело казалось невесомым, словно в пониженной гравитации его палаты. Только тут сознание его как будто отделилось от тела, сосредоточившись на двух мужчинах, пытаясь понять разницу между ними.
Но прежде чем ему это удалось, его пробрала дрожь, заставив переключить внимание на самого себя.
«Я гулял слишком долго, — подумал он. — Мне нужно вернуться в лазарет».
Он оттолкнулся руками от кресла, и это движение снова разбередило боль, послав по всему телу волны обжигающего огня. Он зажмурил глаза и откинулся на спинку кресла.
— ...Ну? — словно издалека донесся до него голос. — Тебе надо обратно в лазарет. — Голос сделался резче. — Меня послал Монтроз.
Ивард открыл глаза и несколько минут смотрел, не узнавая, прямо в незнакомое лицо: квадратное, короткие темные волосы, темные же глаза, большие уши. Сердито сжатый рот.
— Я за тобой, — произнес мужчина.
Тут Ивард вспомнил его: чистенький-астрогатор, которого остальные прозвали Школяром. Вийя отдала его в распоряжение Монтроза, на камбуз, где в свое время работал и Ивард.
«Осри Омилов. Астрогатор — как и я сам».
— Я не могу встать, — сказал он — или попробовал сказать. Голос его делся куда-то.
Губы Осри нетерпеливо сжались в тонкую линию; он наклонился, подхватил Иварда под мышки и дернул вверх. Ивард задохнулся от боли.
— Помочь надо? — спросил Брендон, вскакивая на ноги.
— Нет, — буркнул Осри. — Благодарю вас, Эренарх.
Брендон вышел, сделав рукой жест, расшифровать который Ивард не смог, но услышал, как Осри сдавленно зашипел.
Ивард ненавидел себя за беспомощность, но боль из плеча захлестнула все его тело, лишив способности двигаться.
Осри крякнул и перехватил его так, чтобы принять на себя вес Иварда. Каждый шаг отдавался в теле новой болью. Ивард считал их до тех пор, пока в ноздри не ударил знакомый запах антисептиков. Лазарет.
Облегчение, которое он испытал, оказавшись в пониженной гравитации своей палаты, было поистине блаженством. Жгучий огонь стих, оставив только покалывание в кисти, которая теперь была уже не ледяной, а горячей. Ивард закрыл глаза, а Омилов помогал уложить его.
— Вот, — произнес Осри. — Сейчас я...
Ивард быстро открыл глаза.
— Не надо трогать здесь! — Он прикрыл плечо ладонью.
— Да нет, — раздраженно буркнул астрогатор. — Тебе надо поесть, и он настоял, чтобы я приготовил тебе все свежее. И пить. Пока я здесь, тебе надо выпить два стакана воды.
— А где Монтроз?
Осри нахмурился, но на этот раз уже без злости.
— С моим отцом. Какие-то процедуры.
— С твоим отцом? Ах, да... Это тот старик, которого мы нашли в той камере пыток? — спросил Ивард и даже не стал дожидаться ответа. — Марим не говорила мне, что это твой отец.
Омилов отрегулировал гравитацию так, чтобы еда не всплывала с тарелки, потом вынул поднос из подогревателя.
— Вот. Ешь. Я не могу уйти, пока ты не поешь, — сказал Осри.
Ивард послушно повернулся так, чтобы держать ложку.
За едой Ивард размышлял о человеке, сидевшем напротив. Осри выглядел и вел себя именно так, какими Ивард представлял себе офицеров панархистского флота: он держался так, словно на нем была полная парадная форма, а не поношенный рабочий комбинезон Жаима.
— Нокту лесл очень даже ничего, — заметил Ивард наконец. — Ты сам готовил?
Лицо Осри снова приобрело раздраженное выражение.
— Да, — ответил он.
— Это первое, что я научился готовить, — сказал Ивард. — Когда я еще работал на камбузе, Монтроз говорил, этому учат в кулинарных школах.
— Пей, — только и ответил Осри. — Еще.
Ивард послушался, сделал слишком большой глоток и поперхнулся. Он закашлялся, снова больно дернув плечом. Ложка полетела в воздух, но Осри поймал ее, а за ней и поднос.
— Не так быстро, — сказал он, на этот раз мягче. Ивард откинулся на койку, пытаясь отдышаться. Лента келли на руке снова начала щипать.
— Доешь, когда придешь в себя, — сказал Осри. Ивард вздохнул, потирая зеленое запястье.
— Жаль, что ее нельзя снять.
— Как это случилось?
Продолжив еду, Ивард коротко описал Осри происшествие во дворце Панарха, а новые расспросы привели к рассказу о перестрелке, в которой была убита его сестра, а сам Ивард получил ранение.
— Как часто такое случается? — спросил Осри, дослушав до конца.
— Ты имеешь в виду ленту келли, или когда кого-то из экипажа задевает?
— Стычки. И смертные случаи.
Ивард пожал плечами.
— Зависит от того, что за операция. А что до частоты... если не считать Джакарровой попытки захватить Дис, когда вы прилетели, мы почти не теряли людей со времени... ну, с тех пор, как погиб Маркхем. Несколько ожогов во время последней стычки с Хримом — там, на стартовом поле на Мориджи-два.
— Но этот ваш риск, должно быть, неплохо окупается, да?
Ивард кивнул, возбужденно взмахнув ложкой.
— А то! Но это когда операция успешная. У нас их давно не было, потому Джакарр и свалял дурака. Хотел заняться набегами. Вийя сказала, мы должны ограничиться атаками на работорговцев, в первую очередь на Хрима.
— Атаками на работорговцев... — эхом повторил за ним Осри. — Кажется, кто-то в Меррине говорил при мне, что этот псих Хрим промышляет работорговлей, но... — Он нахмурился. — Наверняка все это происходит за пределами Тысячи Солнц!
— В основном да. Хотя не всегда. Ну и потом, есть еще Должар, прямо напротив Рифта. Они держат рабов, хотя туда попадает не так уж много, а оттуда бежит еще меньше. Вернее, так было до недавних пор, — добавил он.
— Так значит, вот что связывает Эсабиана с Хримом? Работорговля? — недоверчиво пробормотал Осри. Ивард ухмыльнулся.
— Не знаю точно; может, и так. Хотя скорее да, ведь там большинство населения — рабы. Вийя говорила, самая дешевая собственность там — люди и пепел.
На лице Осри проявился неподдельный интерес.
— Так ты бывал на Должаре?
— Не я. Кое-кто из других бывал там с набегом несколько раз. — Ивард снова передернул здоровым плечом,
— Значит, вы отбираете у Хрима его э... груз невольников и перепродаете их?
— Нет, продаем только грузы. Работорговцы почти всегда везут и другую контрабанду, за которую здорово платят на Рифтхавене. Рабов обычно отпускаем в новые колонии.
Темные брови Осри недоверчиво приподнялись.
— Доедай, — сказал он, — И выпей вот это.
* * *
— ...и когда я спросил мальчишку, для чего эта женщина нападает на работорговцев — ради мести или прибыли, — он ответил: «И то, и другое».
Омилов отхлебнул горячего питья, которое принес ему сын, и внимательно посмотрел на него из-за чашки.
Осри нахмурился, и темные глаза его на мгновение уставились в невидимую даль, потом снова опустил взгляд.
— Только не верю я в то, что они так просто отпускают рабов. Он сказал так потому, что знал: за такого рода занятия положено суровое наказание. «Рабы»... Слово-то какое недостойное.
Недостойное...
— Я бы сказал, жестокое. Трагическое. — Омилов произнес это вполголоса, и, как всегда, сын его не услышал.
Не то чтобы он игнорировал отца или перебивал его — нет, для этого он был слишком хорошо воспитан. Но он подождал, пока отец договорит, и продолжал, словно тот молчал:
— Возможно, он сказал это в расчете на то, что я не сообщу властям имена членов экипажа этого корабля. Как бы не так! — Он провел рукой по лишенному босуэлла запястью. — Хотя я не имею возможность документально записать перечень их преступлений, я все помню.
Омилов подавил вздох, глядя на лицо Осри — такое знакомое, так странно сочетающее его собственные черты с чертами матери.
И так выдающее все мысли.
Все до единой эмоции Осри без труда читались на его лице: в движениях черных бровей, доставшихся в наследство от Себастьяна, в выпяченной нижней губе, подаренной ему Ризьеной Геттериус. Ризьена была очень в этом на него похожа — за тем исключением, что умела при желании и скрывать свои мысли. Другое дело, что она редко считала нужным это делать. Да от нее этого и не требовалось, ибо с какой стати сдерживать себя абсолютному правителю, тридцатому колену династии абсолютных правителей обитаемой луны?
Себастьян дождался паузы и поднял взгляд, Осри раздраженно прищурился:
— Ты меня не слушаешь, папа.
«Я так и не смог полюбить его мать, но его я люблю. Однако, похоже, защитить его уже не в моих силах».
— Извини, Осри. Должно быть, я устал сильнее, чем мне казалось.
Осри прищурился еще сильнее — на этот раз в тревоге.
— Что такого сделал с тобой этот старый монстр?
— Заметно поправил мне здоровье, — пробормотал Омилов. — Чем бы он там ни занимался еще, хирург из Монтроза просто великолепный.
— Уж не ищешь ли ты оправдания этим преступникам?
Омилов тряхнул головой; на него и впрямь навалилась чудовищная усталость.
— Мы с тобой полностью в их власти. Наш долг — помочь Эренарху...
— Но он ведь ни черта не делает! — Осри стиснул зубы. — А когда взялся за дело, так только для того, чтобы возглавить — обрати внимание: не просто позволил им, но возглавил сам, — их налет на аванзалу Слоновой Кости. Если верить этому маленькому недоумку, корабль набит крадеными артефактами. И Брендон попустительствовал этому... он сказал, что это лучше, чем если бы должарианцы использовали все это в качестве мишеней, упражняясь в стрельбе.
Омилов удержался от улыбки.
— Ты, наверное, забыл, что эти артефакты — часть наследства Аркадов. Полагаю, закон счел бы, что они принадлежат Брендону — и его отцу, разумеется, — и они вольны распоряжаться ими как угодно.
Губы Осри сжались в тонкую линию, и в первый раз с начала разговора он отвел глаза.
— Я считаю, что наш долг вернуть их.
— Это виднее Панарху. — Омилов смотрел, как его сын пытается — и не может — найти возражения, и тут его осенила еще одна мысль.
«Он что-то от меня скрывает».
Осри встал и машинально провел рукой по краю койки.
— Мы выходим из скачка через несколько часов. У их базы. — Пальцы его сжались в кулак. — Кстати, о рабах: они запросто могут продать нас, и я не сомневаюсь, Брендон будет стоять и смотреть на это, не вмешиваясь.
— Ты забываешь, что из нас троих он — главная мишень, — устало пробормотал Омилов. — Я могу посоветовать тебе только ждать, наблюдать и мотать на ус.
* * *
ОРБИТА АРТЕЛИОНА
Огромные ресницы Лури затрепетали, и она приоткрыла свои полные губы.
— Ты одна понимаешь Лури, — вздохнула она и подалась вперед в облаке сладких ароматов.
По телу Киры Леннарт растеклось тепло.
— Лури хочет остаться здесь... с тобой, — прозрачная рубашка туго обтягивала пышную грудь. Лури придвинулась еще ближе, положила мягкие руки на плечи Кире и начала разминать ей мышцы.
Кира вздохнула, ощущая, как охватившее ее тепло превращается в жгучее желание.
— Лури сделает тебе легкий массаж?
— О да, — срывающимся голосом выдохнула Кира.
По мере того как пальцы Лури медленно разминали ее шею и руки, она блаженно погружалась в водоворот чувственных наслаждений. Ее уже не беспокоило то, что хромосомный набор Лури настроен на повышенную выработку феромонов — а значит, она физически неспособна на постоянство. Уж во всяком случае, не в большей степени, чем была она верна прежнему капитану, Таллису Й'Мармору, не говоря уже о новом.
Лури склонилась к ней, коснувшись ее щеки прядью волос. Она поцеловала ее в ухо, сначала осторожно проведя языком по изгибу раковины, а потом вдруг запустив его вглубь. Кира застонала. Наслаждение все сильнее разжигало в ее теле страсть.
Лури осторожно прикусила мочку и вдруг едва слышно прошептала:
— Андерик подглядывает. Знаешь об этом?
Легкое чувство тревоги чуть остудило Киру.
— Мм-м, — произнесла она, отчасти от удовольствия, отчасти просто ради ответа.
Лури тихо засмеялась. Пальцы ее трудились уже над мышцами живота Киры. Неожиданным движением она расстегнула ее комбинезон.
Кира выпуталась из него и потянулась к регулятору гравитации. Обе женщины всплыли над полом, и Лури с ловкостью, отработанной за годы практики, сбросила свою прозрачную рубашку.
Легкая ткань окутала их обоих, и Лури прижалась к Кире.
— Я знаю, он перепрограммировал бортовой компьютер, — прошептала Кира. — У него теперь объективы в каждом помещении.
Рубашка Лури серебряной паутиной накрыла их с головой. От прикосновения нежного шелка к спине по телу Киры пробежала дрожь. Головы их соприкоснулись.
— Тебе нравится Андерик как капитан? — прошептала Лури.
— Нет, — ответила Кира. — Таллис, конечно, дурак, но с ним можно было жить. Андерик с каждым днем все хуже.
Глаза Лури блеснули.
— Он привыкает к власти.
— Если бы я хотела служить с такими, как Хрим Беспощадный, я бы давно перевелась к нему на «Цветок».
Лури подмигнула и нежно поцеловала Киру.
— Лури жалеет Таллиса, — прошептала она в другое ухо Киры.
— Я тоже, — вздохнула Кира.
— Возможно, Таллису можно помочь... — предложила Лури.
Руки Лури продолжали скользить по ее телу, так что для того, чтобы думать внятно, ей пришлось приложить немалые усилия. То, что предлагала Лури, означало мятеж, а в синдикате Карру с бунтовщиками расправлялись без сожаления. Синдикат защищал свои капиталовложения, и руки у него были довольно длинные. С другой стороны, Таллиса назначал именно синдикат. Это тот должарианский монстр неожиданно сместил его, заставил их всех смотреть это жуткое видео, на котором его лишали глаза, и посадил на его место Андерика — с Таллисовым глазом вместо одного из собственных.
«При чем здесь глаза?»
Пока Андерик еще не поставил сторожевые программы, она успела немного покопаться в компьютерной памяти, но так и не нашла ни одного упоминания о каких-либо должарианских традициях, связанных с капитанами и их глазами. Значит, за этим кроется что-то другое.
Руки Лури переместились ниже, мешая ей думать. Дыхание ее участилось.
— Ты поможешь? — дрожащим голосом спросила она.
— Лури поможет, — ответил тихий шепот. «Что ж, ведь если мы вернем законного капитана, это не мятеж, правда?»
Лури улыбнулась, блеснув своими безупречными зубами.
— Сейчас Лури и любимая Кира покажут Андерику кое-что... — и она достала из складки своей рубашки невесть как спрятанный в ней диленджа — Кира таких ни разу еще не видела.
— Клянусь Шиидрой, что это? — спросила Кира; страх и возбуждение горячили кровь.
— Все, что тебе захочется. — Лури щелкнула длинным ногтем по выключателю на ручке, и устройство словно замерцало. Ловкими движениями пальцев она чередовала настройки, и эта штука начала потрясающим образом менять форму и размер. То тут, то там из ее поверхности высовывались то ли усики, то ли щупальца, а все вместе вибрировало с негромким жужжанием.
— Это специально для тебя!
Мгновение Кира молча смотрела на устройство. До нее вдруг дошло, что в области чувственных наслаждений Лури такой же профессионал, как она — по части корабельной связи. Потом она, решившись, запрокинула голову и со смехом начала гладить пышные формы Лури.
Что ж, Андерику будет на что посмотреть.
* * *
Сначала Андерик услышал хруст и только потом ощутил боль.
Выругавшись, он выплюнул обломок зуба. Ощупав языком челюсть, он отвернулся от монитора, но взгляд его против воли почти сразу же вернулся обратно.
Что такого нашла Лури в этой жабе Леннарт?
«Она нарочно делает это назло мне», — убеждал он себя, но акробатические фигуры, проделываемые двумя женщинами в каюте Лури, не оставляли сомнений в том, что обе получают неподдельное наслаждение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56