Спасло их только то, что они уже поднялись футов на двадцать и теперь не опасались врезаться во что-нибудь.— Он плохо слушается руля! — закричал Чак, стараясь перекричать рев двигателя и пропеллера. — Опускай его прежде, чем выравнивать высоту.Джек кивнул, корабль продолжал раскачиваться и направился прямо к огромному ангару.— Дерьмо!Нос корабля снова нацелился в небо, и тут Чак вспомнил еще об одной очень важной вещи. Если только он вернется на землю, то обязательно прикрепит к сиденьям ремни безопасности, чтобы никто не свалился. Съехав на самый краешек сиденья, он изо всех сил вцепился в него, глядя на неуклонно приближающийся ангар. Корабль продолжал подниматься, пропеллер жужжал, толпа внизу замолкла — все смотрели, сумеет ли пилот избежать столкновения с ангаром. Но корзина аэростата лишь скользнула по крыше, и «Летящее облако» устремилось в небо. Зрители приветствовали этот маневр криками бурного восторга.Высокие деревья оказались внизу, а они все поднимались. Постепенно Джек выровнял нос и корму и оглянулся на Чака, который смотрел на него, не в силах вымолвить ни слова.— Надо просто немного приспособиться, — сказал он. Чак вынул из нагрудного кармана фляжку и протянул ее отважному пилоту. Джек глотнул и слабо улыбнулся.— Ты же знаешь, я терпеть не могу подниматься в воздух, — объяснил он шепотом.— Но ты единственный умеешь это делать, — отозвался Чак, стараясь, чтобы дрожь в его голосе была не так заметна.Он взял фляжку и залпом выпил оставшуюся водку. Потом откинулся на спинку сиденья, чтобы унять сердцебиение. Только теперь он смог оглядеться.Это было прекрасно.Он уже видел вдали Испанию, а за ее пределами — маленький, словно игрушечный поезд, который пересекал реку Сангрос. Воздух стал холоднее, на востоке в небе стояло солнце. Чак видел место, где холмы, покрытые деревьями, переходили в степь.Снизу раздались крики, едва слышные из-за расстояния. Прямо под ними проплывал пороховой завод. Все рабочие высыпали во двор и показывали на корабль. Теперь не только мерки могли летать.— Какая высота? — спросил Чак.— Пять, может, шесть сотен футов.— Поверни корабль на север.Джек кивнул и принялся выполнять приказание. Корабль несколько минут раскачивался из стороны в сторону, пока Джек наконец не понял, что малейшего прикосновения к рулю вполне достаточно для того, чтобы повернуть куда нужно.Чак проверял, насколько велика амплитуда колебаний носа и кормы, пока Джек устанавливал курс.— У нас два способа подъема и спуска! — крикнул Чак. — Думаю, в этом мы легко обставим мерков.Двигатель работал великолепно, хотя периодически Чак проверял его. Однажды во время проверки он проработал шесть часов подряд, и теперь ему стало интересно, смогут пи они вернуться, если на этот раз он откажет.Становилось все холоднее, хотя, возможно, в этом был виноват ветер, порывы которого то и дело заставляли его ежиться. Этого, он тоже не предусмотрел и теперь, дрожа от холода, проклинал свою непредусмотрительность.Корабль слегка содрогнулся, и Чак почувствовал, как у него свело желудок.— Это ветер, — с притворным спокойствием объяснил Джек, однако лицо его заметно побледнело.— С тобой все в порядке?Джек с трудом сглотнул, но ничего не ответил.— Наверное, нам стоит вернуться.Лицо Джека выразило явное облегчение, и с гораздо большим мастерством, чем то, которое он демонстрировал еще полчаса назад, он повернул корабль.— Мы очень высоко! — крикнул он. — Может, две тысячи футов или еще больше.Чак потрясено посмотрел вниз.Он чувствовал себя Богом. Далеко на юге он видел голубоватую полосу Внутреннего моря, на западе дымили два паровоза, таща за собой тяжелые составы. На север к гнездовьям летела вереница птиц, они недоуменно обогнули неуклюжее создание, которое оказалось в воздухе вместе с ними. Чак расхохотался, как ребенок.— Давай еще немного спустимся! — крикнул Джек. Вспомнив о свой задаче, Чак открыл клапан и стал следить, как изменяется поступление горячего воздуха в среднюю емкость.Нос корабля слегка опустился, снова налетел порыв ветра. Через плечо Джека Чак увидел крохотную поляну, на которую им предстояло приземляться, и суетящихся на ней людей, похожих на муравьев.— По-моему, мы снижаемся слишком быстро! -крикнул Чак, и не успел Джек ему ответить, как он закрыл вентиль. Но корабль продолжал падать.Джек пытался выровнять нос корабля, но падение по-прежнему не замедлялось. Чак в панике понял, что выпустил почти весь теплый воздух, и теперь потребуется несколько долгих минут, чтобы снова набрать его в емкость.— Подними его!Но корабль все еще падал, даже несмотря на то что его нос задирался все выше и выше. Чак смотрел на Джека. Тот вцепился в рули управления с такой силой, что костяшки побелели.Верхушки деревьев становились все ближе. Чак почувствовал, что сердце у него ушло в пятки — деревья стремительно приближались, грозя проткнуть корабль и незадачливых воздухоплавателей насквозь. До них оставалось не более полудюжины футов.Хвост наконец тоже пошел вверх, и корабль, хотя и с креном на нос, замедлил падение. Пропеллер вращался, горячий воздух снова стал наполнять емкость. До земли оставался десяток футов, люди уже бежали, чтобы схватить болтающиеся по сторонам корабля тросы.— Глуши двигатель! — завопил Джек.Чак повиновался. Джек передвинул руль высоты в крайнее положение. Десяток рабочих, ухватившись за тросы, помогли кораблю медленно опуститься на землю.— Думаю, нам надо немного попрактиковаться, — прошептал Чак.— Это еще ничего, — отозвался Джек, ступая на землю под восторженные крики рабочих. Он огляделся, принимая приветствия со слабой улыбкой на устах, наклонился вперед, и его вырвало.Чувствуя дрожь в коленях, Чак вылез из корзины и виновато посмотрел на Федора, которого он одурачил, отправившись вместо него в этот первый полет.— Массовое производство аэростатов и подготовка пилотов начинаются прямо сегодня, — объявил Чак.Не в силах идти, Чак опустился на землю. Он сделал это, он летал, как птица! Унизительная дрожь в коленях вскоре прошла. Он смотрел на корабль и думал о том, что он сделал правильно, а что надлежит еще исправить.Надо отрегулировать набор высоты и скорость пропеллера и продумать, как устранить эти колебания при спуске и подъеме. И вот еще что…Улыбнувшись, он обратился к Федору: — Принеси-ка пару кожаных ремней.Механик мрачно посмотрел на Чака.— Ну давай же! Неужели так трудно пойти и принести ремни! Черт побери, я вовсе не собираюсь свалиться с этого дурацкого сиденья! Через десять минут мы полетим снова.Федор радостно улыбнулся и опрометью бросился в ангар. Джек с мукой во взоре посмотрел на него.— Ничего, Джек. Через полчаса мы спустимся, и снова будет твоя очередь.— Ну что мне стоило промолчать об этом проклятом водороде! — жалобно простонал Джек. — Сидел бы себе спокойненько на земле!— Черт возьми, ты у нас — мастер-пилот, — польстил ему Чак. — Кстати, если Эндрю услышит о том, что я летал, он с меня шкуру сдерет, так что лучше молчать об этом эпизоде. А ты скоро отправишься на поле битвы, тебе повезло.Джек попытался улыбнуться, но не слишком преуспел в этом. Что и говорить, он не был создан для воздушной стихии.Все прошло очень легко. Они находились в лесу почти целый месяц, отправив лошадей в лагерь. Они разыскивали провод, по которому скот переговаривался между собой.Когда они нашли его, пришлось дожидаться, чтобы по небу проплыла одна из летающих машин с голубым флажком — это был знак выступить ночью.На первый пост они обрушились совершенно внезапно. Быстро убив большую часть скота, они наконец-то смогли вознаградить себя за голодную жизнь в лесу. Как же приятно вонзить зубы в свежее мясо после сухих пайков!Неожиданно защелкала машина. Тугарин обернулся и, утерев рот рукавом, подошел к перепуганному пленному, знаком приказав ему выполнить свою задачу.— Я тоже знаю щелкающие слова, — прорычал тугарин на едва понятном русском. — Ответишь неправильно, и с тобой будет то же самое, что и с ними. — Громко расхохотавшись, он потряс ногой, оторванной у одного из скотов и уже зажаренной.Пленник, захваченный в прошлом году на станции Кеннебек, кивнул. Когда-то он думал, что сможет сопротивляться, что во время передачи он пошлет предупреждающий сигнал, сообщит, что наблюдательный пост на правом фланге теперь в руках врага. Сейчас он чувствовал, что ничего этого не сделает. Он мог лишь дрожать, глядя на усмешку тугарина.Он отстучал сигнал «все в порядке» и, всхлипывая, откинулся на спину стула. Тугары вокруг него хохотали.— Странно.Посыльный, сдерживая зевок, посмотрел на телеграфиста.— Что странно?— Сигнал не такой, как обычно. Евгений всегда отвечал иначе.— Уже поздно, Станислав, он устал, — ответил посыльный, потягиваясь, и спросил, не налить ли оператору чашку чая.Станислав взял чашку и устроился на стуле поудобнее.— Такое ощущение, что сигнал послал кто-то другой. — Кто?— Не знаю, — ответил Станислав и подул на чай, чтобы охладить его.— Думаешь, надо переспросить?Станислав посидел минуту, задумчиво рассматривая потолок и прислушиваясь к тиканью часов.— Хочешь меда?Он посмотрел на посыльного, который залез в рюкзак и достал оттуда небольшой глиняный кувшинчик.— Уже несколько месяцев его не пробовал. Посыльный добавил мед в чай телеграфиста, и тот расплылся в благодарной улыбке. Выпив чай, он снова стал слушать, как отсчитывают время часы. Вскоре он провалился в безмятежный сон. Глава 5 Рано утром Тамука подъехал к лагерю, в котором еще горели костры. Добравшись до вершины холма, он оглянулся на запад. Повсюду, насколько хватало глаз, степь была покрыта марширующими колоннами — двадцать пять уменов, четверть миллиона воинов. Авангард растянулся почти на двадцать миль, и когда они пересекали отмель, вода бурлила, как море в шторм.Вука, который прямо-таки сиял от возбуждения, спрыгнул с седла и подбежал к отцу. Джубади стоял, прислонившись к дереву, и наблюдал за тем, как идут его войска.Тамука поклонился ему и направился к Хулагару.— Все в порядке? — спросил Тамука. Он снял шлем и прочесал рукой спутанную гриву волос.— Все как планировалось. Рейд в тылу удался. Скот ничего не заметил.— Но они уже удивляли нас раньше, — задумчиво промолвил Тамука.Хулагар кивнул.— Думаю, что на этот раз мы с ними справимся, — ответил щитоносец кар-карта. — Они построили отличный форт там, где река распадается на два протока. Но по всей длине реки стоят только наблюдательные посты на расстоянии дня пути.Тамука кивнул и снял с бедра пристегнутый бурдюк с водой. Он сделал большой глоток и вытер губы.— Где Вушка Хуш?— На позиции.Тамука посмотрел на Джубади, который сидел на земле, изучая лежащую перед ним карту.Тамука мысленно возблагодарил небо, что Джубади не внял просьбам зан-карта отправить его с Вушкой. Вушка вместе с полком тугар выступил на запад, опередив основные силы почти на десять дней и пройдя за это время двести миль. Оставив лошадей, они вошли в лес четыре дня назад, пробираясь тайными тропами, проложенными заранее. Для воинов элитного умена было унизительно направляться к месту битвы пешком. Но, обогнув врага с фланга, они снова сядут на лошадей.Хулагар вместе с Тамукой подошел к кар-карту. Джубади довольно спокойно поздоровался с Тамукой, и тот сразу почувствовал себя свободнее. С той памятной ночи во время полнолуния они ни разу не разговаривали. Хранитель щита понял, что кар-карт сменил гнев на милость. Неподалеку стоял Музта. Кар-карт тугар жестом пригласил его подойти.— Я слышал, ваши воины показали себя с лучшей стороны, — вежливо сказал Тамука, поклонившись.Музта усмехнулся:— Разумеется. Для вас лес — тайна за семью печатями, но на севере наших владений полно лесов.Тамука понимающе кивнул. Ему казалось, что лес слишком темен и неприветлив, в его тишине таится угроза. То ли дело степь, светлая и понятная, приближение врага в ней заметишь издалека, а в лесу…— Мои проводники знают каждый холм, каждый брод, каждую тропинку в горах по всему кругу, но лес для них незнаком. Только здесь и в Кимере, на другой стороне мира, нам приходится проезжать по лесу, потому что иного пути нет — с обеих сторон моря. Музта молча смотрел в степь. Три зимы назад он проезжал здесь во главе своих уменов, собираясь напасть на непокорный скот. Тогда он был уверен, что война будет недолгой — не война, а развлечение, и все так считали. Только Кубата думал иначе, но сейчас Кубата мертв.«Как все изменилось!» Он прикрыл ладонью глаза от слепящего солнца и посмотрел на восток. В небе у самого горизонта виднелся летающий корабль, там же находились передовые отряды, которые должны были отвлечь внимание от основных сил. Лошади протащили мимо него шесть пушек, рядом под уздцы вели свежих лошадей на случай, если какая-нибудь сдохнет и придется впрягать новую. Мертвых тут же съедали.«Две лошади ежедневно! Именно столько нужно, чтобы накормить полк. Подумать только — приходится убивать собственных лошадей, чтобы прокормить армию, пока не появится долгожданный скот. Как все изменилось!» Он нахмурился.— Думаешь о смерти? — тихо спросил Музта. Тамука не ответил.С поляны раздалась серия щелчков, и Тамука повернулся в сторону тугар, стоявших вокруг говорящей по проводам машины. На земле сидел один из скотов и с ужасом смотрел вокруг.Один из тугар что-то произнес на русском и ткнул пленника носком башмака. Тот на секунду поднял глаза, и Тамука увидел в его взгляде настоящую ненависть.Они смотрели друг на друга какую-то долю секунды, потом скот положил руку на машину и начал отстукивать сообщение.Через секунду он уже валялся на земле с отрубленной головой.— Он предал нас! — прорычал тугарин. — Он послал слово «ловушка».Джубади поднял голову от карты:Ты можешь послать новое сообщение?Тугарин опустился на колени рядом с поверженным скотом и отстучал новое сообщение. Ответа не было. Он нервно посмотрел на Джубади.— Должно быть, они поняли, — прошептал он. Выругавшись, Джубади поднялся на ноги.— Мы не можем ждать. Прикажи Вушке атаковать. Начинаем!Сигнальщик, стоявший на поляне рядом с Джубади, отошел к деревьям и начал выкрикивать приказы. Через несколько секунд всадник поднял высокий шест, на котором развевался алый флаг с белой полосой. Такой же сигнал повторил другой всадник несколькими милями дальше, потом следующий и следующий. Приказ кар-карта очень скоро достиг Вушки, который ждал команды начать выступление.— И что ты думаешь? — спросил Эндрю. Человек в плаще с капюшоном приблизился и слегка улыбнулся.— Именно этого я и ожидал. Помнишь, я говорил, что, возможно, они поступят именно так, — ответил Юрий.Эндрю кивнул.— Хорошо, что можно наконец перемещаться свободно, — продолжил Юрий. — Вдохнуть степной ветер, запах цветов каргака.Эндрю посмотрел на него. Каргак — слово мерков. Этот человек был наполовину мерком.— То, что вы называете моей защитой, для меня -ад, — сказал Юрий.Эндрю не ответил. Юрий стал изгоем, он объехал весь мир с мерками и, несмотря на то что он был их пленником, стал одним их них. Он ел человеческую плоть, и теперь он — неприкасаемый.Ему хотелось думать, что сам он скорее бы умер, чем покорился. Но желание жить бывает сильнее разума, и он старался выбросить из головы мысли об этой возможности. Через пару дней после возвращения Юрия кто-то пытался его убить. С тех пор он жил в деревне, и его тщательно охраняли.Но сейчас он был нужен Эндрю.— Степь стала для тебя домом?— Двадцать лет, Кин. Я объехал весь мир. Я видел Баркт Ном — крышу мира, покрытую снегом и искрящуюся на солнце. Я видел равнину Ур, где за двадцать дней нам не встретилось ни одного холма. Земля была плоской, как стол. А когда орда ехала по холмам Кон-стана, я взобрался на самый высокий и увидел, что холмы вздымаются везде, как застывшие волны. Я ехал по траве, которая была выше меня, — целый зеленый океан, на поверхности которого виднелись только головы воинов. Я видел шторма, зеленый луч заходящего солнца, землю, всю покрытую льдом, и поля каргака — весь мир, казалось, укрылся красным ковром. Я видел больше, чем может представить себе тот, кто живет на одном месте. Я жил, как мерк.— И тебе это нравилось, — спросил Эндрю. Юрий улыбнулся.— Если бы не приходилось все время думать о том, чтобы выжить, это бы, наверное, любому понравилось. Кин, каждый день, когда ты просыпаешься, ты знаешь, что увидишь, шагнув за порог. Дни превращаются в месяцы, месяцы — в годы, и всегда — одно и то же. Я забыл куда больше, чем ты видел за всю жизнь.— И ты видел пиры. Юрий посмотрел ему в глаза:— Да, я видел пиры.Эндрю пристально всматривался в этого непостижимого человека. Неужели он и вправду видел это? Лицо Юрия, как всегда, ничего не выражало, и Эндрю вспомнил бежавших с американского Юга рабов. У них было точно такое же выражение лица — они не хотели показывать своих чувств в присутствии белого человека, в присутствии человека, который обладает властью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36