Он так крепко держал Розабеллу за шею, что она не могла пошевельнуться.
– Мистер Фолкирк! Анна!
Он обернулся, продолжая держать Розабеллу перед собой, словно щит. Но когда увидел, кто ему помешал, сразу отпустил. Розабелла, спотыкаясь, отошла к дереву и оперлась о ствол, с трудом переводя дух. Фолкирк галантно поклонился, и его лицо осветилось улыбкой.
– Да это же мисс Уинболт! А я думал, вы в Лондоне, вместе с братом.
– Прошу извинить меня, – в голосе Эмилии звучало отвращение, – что нарушила вашу идиллию… Я и не знала, что вы так хорошо знакомы…
Фолкирк рассмеялся.
– Мы вовсе не знакомы. Я просто хотел испытать мисс Келланд, посмотреть: ее так же легко покорить, как и сестру?
– Это неправда! – прохрипела Розабелла. – Я и тогда сопротивлялась вам, и теперь сопротивляюсь, Селдер. – Он со зловещим видом повернулся к ней. У нее от страха совсем пропал голос, и она с трудом выдохнула: – Я хочу сказать… Фолкирк. Вы сразу же внушили мне ужас и омерзение, как никто другой!
– Вижу, что сестра делилась с вами своими чувствами, Аннабелла, но рассказала явно не все. Вас сразу же охватили омерзение и ужас? Какая смелая! Как вы считаете, мисс Уинболт, она на самом деле так думает?
Эмилия перевела взгляд с бледной Розабеллы на напрягшегося Фолкирка.
– Право, не знаю, сэр, – медленно произнесла она. – Но мисс Келланд дурно.
– Эмилия, пожалуйста, помогите мне дойти до дома.
– Разве вы не предпочтете общество мистера Фолкирка? – все еще натянуто сказала Эмилия.
Тот с улыбкой покачал головой.
– Прошу извинить мою невежливость, но я должен уехать – у меня дела… на севере – Если вы, Аннабелла, узнаете, где находится ваша сестра или где лежат документы, то свяжитесь со мной в Лондоне через хозяина постоялого двора «Двухголовый лебедь».
– Нет! – вскрикнула Розабелла. – Подождите! Вы должны оставить в покое мою сестру! Говорю вам… клянусь: Розабелла Ордуэй – это я!
– Скажите это ее глупцу брату, – засмеялся Фолкирк и кивнул на Эмилию. – Но будьте осторожны – он может вам поверить. Каково ему будет получить в жены вместо невинной девицы залежавшуюся вдовушку? – Он нырнул в кусты, отвязал там лошадь и, выведя на дорогу, вскочил на нее и с хохотом ускакал.
Розабелла едва держалась на ногах. Она привалилась к дереву и закрыла лицо руками. Когда же она подняла на Эмилию глаза, то увидела, что та бесстрастно на нее смотрит.
– Эмилия, вы ему поверили?
– В Лондоне мистер Фолкирк показался мне совсем другим. Я даже подумала, что наконец встретила достойного человека. Выходит, ошиблась.
– Эмилия…
– Но и вы, очевидно, не та женщина, которой я поверила…
– Верьте мне, Эмилия!
– Вы поклялись ему, что вас зовут Розабелла.
– Так оно и есть. Я сказала ему правду, но он мне не поверил, – с отчаянием произнесла Розабелла.
– Я нахожу это странным, Вы всегда называли себя Аннабеллой. Либо вы солгали ему, либо все это время обманывали нас с Филипом. И всех окружающих.
– Я… простите, но я была вынуждена. А Филипу известно, кто я на самом деле. И отцу тоже.
– А про мистера Фолкирка Филип знает?
С тяжелым сердцем и душевной болью Розабелла спросила:
– Что именно знает?
– Что между вами в прошлом была связь.
– Это неправда! Он солгал. Однако я не стану с вами спорить. Вы знакомы с Фолкирком всего месяц, а со мной дружите с Пасхи, и вам должны быть известны чувства, которые я питаю к Филипу. Вы сами решите, как вам поступить в отношении меня и мистера Фолкирка. – Розабелла выпрямилась и сделала шаг вперед. Она вся дрожала. – А теперь я вернусь домой. Вы мне поможете дойти или я пойду одна?
– Конечно же, помогу. Моя лошадь на конюшне. Я ведь заехала сказать, что завтра уезжаю в Лондон. Филип вызывает меня.
– Понятно.
– Почему вы так поступили, Анна… Розабелла? Ох, я уж и не знаю, как вас называть и что думать!..
Они медленно шли к дому. Розабелла остановилась и посмотрела на Эмилию.
– Вы познали в жизни горе, Эмилия, но, поверьте мне, ваша жизнь – это путь, устланный розами, по сравнению с тем, что пережила я. Постарайтесь не судить меня сурово. На Пасху, когда Анна предложила мне на время поменяться местами, я согласилась. Мы не думали, что доставим кому-нибудь неприятности. Это должно было продлиться месяц – полтора, никак не больше.
– Тогда почему вы задержались и не уехали?
– Я не знаю, где находится Анна! Где-то на севере с моей крестной и Джайлсом Стантоном, но где точно, понятия не имею! Она давно ничего не писала.
Они пошли дальше.
– Значит, вы подменили друг друга на Пасху? Тогда многое становится ясным. А Филип, вы говорите, знал про это?
– Сначала не знал. Только в тот день, когда у вас был прием, я ему все рассказала. Но, думаю, он догадывался еще раньше. Я люблю его, Эмилия, и не сделаю ему ничего дурного.
Эмилия промолчала. Когда они подошли к дому, она сказала:
– Не знаю, что и говорить. Для меня это потрясение. Я давно никому не верила так, как вам. Считала вас прямой, открытой, искренней. Но это были вы или ваша сестра? Вот видите, как я запуталась…
Розабелла не сразу нашлась, что ответить, – ведь Эмилия смотрела на нее так недружелюбно! Когда она собралась уезжать, Розабелла решилась:
– Я хочу попросить вас, Эмилия, ради всех нас никому не рассказывать, кто я на самом деле. Я не стану больше никого обманывать, но прежде должна посоветоваться с Анной. – Помолчав, она добавила: – Филип со мной согласен.
– Хорошо, – холодно сказала Эмилия. – От меня никто ничего не узнает. Но не просите меня не говорить брату о том, что я увидела сегодня утром.
– Но…
– Я не сплетница и сама не начну этого разговора. Если же он меня спросит, я расскажу ему правду. Не пытайтесь меня уговорить – я не стану его обманывать. До свидания… Анна.
Когда Эмилия приехала в Лондон, дед почти поправился. Филип обрадовался возможности препоручить его заботам сестры, а сам занялся делами в городе. Вечерами они подолгу засиживались за обеленным столом, и Эмилии было трудно скрывать нанесенную обиду и делать вид, что ничего не произошло. До сих пор у нее не было секретов от брата. После очередного ее увиливания от прямого вопроса Филип сказал:
– Эмилия, ты что-то неохотно говоришь о том, как обстоят дела в Темперли.
– Я почти никого оттуда не встречала, – ответила она и сделала большой глоток вина.
– Почему? Я специально просил тебя приглядывать за моей дамой сердца.
Эмилия не смогла вынести укор от обожаемого брата.
– Это уж слишком! Скажи, Фил, почему ты никогда не называешь свою «даму сердца» по имени? – выпалила она.
Наступило молчание. Затем брат произнес:
– Понятно… Выходит, Роза сказала тебе правду. Или ты сама догадалась?
– Допустим, сама догадалась, – с горечью ответила сестра.
– Но каким образом? Об этом известно только обитателям Темперли.
Эмилия не удержалась от ехидной улыбки.
– И никому больше?
– Но с кем еще ты могла общаться? С Фолкирком? – (Эмилия глотнула вина и отвела глаза.) – Тебе сказал об этом он? Но это невозможно – мы его убедили, что перед ним Анна. Почему ты смеешься?
– Да потому, что все это страшно смешно! – истерически расхохоталась Эмилия. – Я думала, что она Анна, тебе известно, что она Роза, Фолкирку она сказала, что она Роза, а он сказал… – Эмилия едва не захлебнулась от смеха, – он сказал, что не верит ей. Он думает, что она Анна! А она после этого клянется мне, что она Роза! Фил, как же трудно выловить правду из сплетенного ею клубка лжи!
Брат обошел вокруг стола и забрал у сестры бокал с вином.
– Эмилия, ты мелешь вздор. Когда состоялся этот разговор и где?
Она откинулась в кресле и в нерешительности посмотрела на него, не зная, говорить правду или нет.
– Накануне моего отъезда в Лондон. В роще. Ты лучше задавай мне вопросы, иначе я ничего не скажу!
– Черт! Это не игра! Говори сейчас же! – Эмилия со страхом взглянула на брата – ни разу в жизни она не слышала, чтобы он говорил таким тоном. Он взял ее за руку и уж спокойнее произнес: – Эмилия, это не шутки! Все очень серьезно. Я должен знать, что произошло. Ты говоришь, что в роще был Фолкирк…
– Он ее целовал. Он сказал, что хочет сравнить ее с сестрой, посмотреть, такая же ли она уступчивая. Он имел в виду Розабеллу Ордуэй, которая целовалась с ним раньше, Фил.
– Продолжай. Что ответила Роза?
– Она, конечно, все отрицала и очень рассердилась. Сказала, что всегда сопротивлялась ему. – Эмилия на мгновение задумалась. – Странно, потом она произнесла одно слово, за которое, мне показалось, он готов был ее убить.
– Что это за слово?
– Похоже на «Селдер».
– О!
– Тебе знакомо это слово?
– Это фамилия. Господи! Вот в чем дело! Селдер! Что было потом?
– Мисс Келланд выглядела совершенно больной и попросила меня помочь ей дойти до дома. Однако я была настолько зла, что предложила сделать это Фолкирку. Но он заявил, что у него нет времени, он торопится куда-то на север. Он говорил что-то про ее сестру и документы… и попросил ее связаться с ним.
– Где?
– Назвал постоялый двор «Двухголовый лебедь».
– Я знаю это место. Что еще?
– Фолкирк уже уходил, когда Роза крикнула ему, что клянется в том, что она Розабелла Ордуэй, и чтобы он оставил в покое ее сестру.
– Бедняжка! Что сказал Фолкирк?
– Он лишь расхохотался. И вроде больше ничего не сказал.
– А точнее?
– Фил, я не могу тебе это повторить.
– Пожалуйста, договаривай!
– Он сказал, что ты будешь разочарован и не захочешь жениться на залежавшейся вдовушке вместо невинной девицы.
Филип встал и сжал кулаки.
– Я готов его убить, если только он сам не попадет на виселицу! – (У сестры по щекам текли слезы.) – Успокойся, Эмми! Ты правильно поступила, рассказав все мне. У меня теперь душа не так сильно болит. А ты… ты избежала большого несчастья!
Первым побуждением Филипа было бежать на упомянутый постоялый двор и выколотить из Фолкирка правду. Но осмотрительность возобладала, и он послал туда конюха, а сам спросил у дедова врача, знает ли тот подробности о смерти Стивена Ордуэя.
– Кошмарная история, – сказал сэр Джеймс. – Коттрелл, их врач, говорил, что увечья были страшные – почти все кости сломаны. Эти две несчастные женщины – леди Ордуэй и ее невестка – ухаживали за ним. Коттрелл восхищен ими.
– Он ведь упал с лестницы в погребе, не так ли?
– Да, версия такая. – Сэр Джеймс поджал губы и отказался добавить что-либо еще, несмотря на все ухищрения Филипа. Было очевидно, что смерть Стивена Ордуэя произошла по иной причине, но врачебная этика запрещала это обсуждать.
Вернулся конюх и сообщил, что Фолкирк живет на указанном постоялом дворе, он даже заплатил за постой вперед.
Филип начал обходить клубы и прочие места, где, как он знал, частенько бывал Фолкирк, надеясь случайно с ним столкнуться. И вскоре это произошло – он действительно ненароком встретился с ним неподалеку от дома Ордуэев.
– Фолкирк! – весело воскликнул Филип. – Какая неожиданность! Вы опять пытаетесь разыскать хозяев дома?
– Нет! – Фолкирк был явно в плохом настроении. – Хотя им пора вернуться.
– Мисс Келланд тоже ничего о них не известно. Правда, последнее время я с ней не разговаривал.
– Да?
– Заболел мой дед, и я приехал в Лондон вскоре после дня рождения Эмилии. С тех пор живу здесь и почти ни с кем не общаюсь.
– А с мисс Уинболт?
Филип изобразил удивление:
– С моей сестрой? С ней, разумеется, я разговариваю. Она приехала в Лондон спустя пару дней после меня. Но времени на болтовню у нас нет. Если вас интересует, как она себя чувствует, то она вполне здорова. Вот только немного молчалива, хотя это понятно.
– Понятно? – подозрительно спросил мистер Фолкирк.
Филип снова прикинулся удивленным.
– Конечно. Она очень любит деда, и его болезнь ее пугает. Нам по пути, Фолкирк? – Они пошли рядом, Филип продолжал: – Я заходил к Стантону, чтобы узнать, где он. Меня попросила об этом мисс Келланд. Но экономка ничего не знает. А почему они вам так необходимы? Разве вы дружите со Стантоном? Мне помнится, вас интересовала миссис Ордуэй.
Фолкирк снова бросил на Филипа недоверчивый взгляд, но мистер Уинболт ничем себя не выдал.
– Да, – неохотно ответил его спутник. – У нес остались кое-какие мои бумаги.
– Бумаги?
– Буду с вами откровенен, Уинболт. Это дело деликатное. Мы с миссис Ордуэй… ну, в общем, вы представляете, как это бывает. Стивен Ордуэй был жалкой личностью, а Розабелла – красавица, да и темпераментная к тому же. Наша связь закончилась, но в то время я писал ей письма…
– И хотели бы их вернуть?
– Точно! Нежелательно, чтобы их кто-нибудь прочитал.
– Разве миссис Ордуэй отказывается отдать их?
– Она рада была бы это сделать, но ее нет.
– Почему такая срочность? Вы собираетесь вступить в брак?
Лицо Фолкирка осветилось лучезарной улыбкой.
– Очень этого хочу! Особенно теперь, когда передо мной замаячил титул лорда Банагера. Но думаю, что мисс Уинболт не примет моего предложения.
Филип с трудом сохранил самообладание. Какая наглость и какая дьявольская выдержка у этого негодяя! Он со смехом произнес:
– Вполне понимаю ваше желание иметь чистую репутацию, прежде чем связать себя семейными узами. Если я узнаю что-либо о письмах, то дам вам знать. – Они дошли до угла Арлингтон-стрит. На прощание Филип доверительно произнес: – Между прочим, Фолкирк, если увидите мисс Келланд, не упоминайте ей о письмах, хорошо? Мне бы не хотелось, чтобы она узнала, что у ее сестры была связь – она ведь всего-навсего деревенская девушка…
– Конечно, Уинболт, – не пытаясь скрыть насмешку, ответил тот. – Пожалуйста, передайте ей привет при встрече. И вашей сестре тоже. Au revoir!
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
На следующее утро Филип отправился в путь очень рано. Он надеялся убедить Розабеллу вернуться с ним в Лондон. Приехав в Ширингс, он переоделся и верхом поскакал в Темперли. Там его встретила Бекки.
– Мистер Уинболт! Вот не ждали! Мисс Белла у отца.
– Благодарю вас. – Филип с решительным видом направился в комнату мистера Келланда, где отец обучал дочь игре в шахматы.
– Сэр… – начал Филип.
– Рад вас видеть, молодой человек. Но вы пришли с таким серьезным видом… Надеюсь, с лордом Уинболтом ничего не случилось?
– Нет, сэр.
– Прекрасно. Тогда сообщайте свои новости, а затем попытайтесь развеселить мою дочь. Она хмурится уже несколько дней.
– Я бы хотел поговорить с ней наедине, если вы не возражаете, сэр.
– Разумеется, не возражаю.
Розабелла не успела и слова вымолвить, как очутилась за закрытой дверью гостиной.
– Итак, Розабелла Ордуэй, – сказал Филип, – я не намерен больше ждать. Выкладывайте всю правду!
Вид у Филипа был грозный.
– Вам известно про мистера Фолкирка? – неуверенным тоном произнесла она.
– Известно. Эмилия живописала мне вашу встречу, но она оказалась свидетельницей лишь половины происходящего. Чего он от вас добивался, Роза?
Она отвернулась.
– Вы это знаете. Он хотел, чтобы я была с ним… любезна.
– Чтобы вы его поцеловали? Разве вы этого не сделали?
– Это он меня поцеловал, Филип. Против моей воли. Пусть Эмилия говорит…
– Оставьте Эмилию в покое, Роза. Она могла рассказать то, что видела и слышала, но она не знает, что за этим кроется, не так ли?
– Она узнала, что я на самом деле Розабелла Ордуэй. Она рассердилась на меня и, наверное, поэтому все вам рассказала.
– Она изменит свое мнение, так как перед моим отъездом уже защищала вас. И не стоит винить Эмилию – это я заставил ее все рассказать. О каких бумагах говорил Фолкирк?
Розабелла от неожиданности вздрогнула.
– Бумаги? Не знаю, Филип. Я не знаю, о чем он говорил.
– Может, вы писали ему письма?
– Нет! Разве Эмилия считает, что это были письма?
– Я уже говорил – оставим Эмилию в покое.
– Я ни разу не сделала и не написала ничего такого, что могло бы хоть как – то поощрить Фолкирка. Он мне отвратителен.
– Ах, да! Отвратителен. Вы испытываете к нему отвращение и ужас, правильно?
– Да, я так сказала. У Эмилии хорошая память.
– Это все, что вы можете сообщить мне о Фолкирке?
– А что еще? – Розабелла старалась не смотреть Филипу в глаза. – Он был другом Стивена. И он очень неприятный человек. Мне жаль, что увиденное вашей сестрой огорчило ее, но если теперь она не станет продолжать с ним знакомство, то это к лучшему.
– В настоящий момент меня беспокоит не Эмилия, хотя я с вами согласен. Роза, зачем вы уклоняетесь от прямого ответа? Вы ведь обещали сказать мне правду?
По-прежнему не встречаясь с ним взглядом, Розабелла тихо произнесла:
– Некоторые вещи вам лучше не знать, Филип.
– Например, что настоящее имя Фолкирка Селдер?
– Что?
– У Эмилии хороший слух. Она слышала, как вы это сказали. Для нее это слово ничего не значило, но для меня значит. И, как я вижу, для вас тоже.
Розабелла так крепко сжала его руку, что у нее побелели костяшки пальцев.
– Филип, пожалуйста, забудьте про это! И Эмилия пусть тоже забудет. Это просто имя… Оно ничего не значит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
– Мистер Фолкирк! Анна!
Он обернулся, продолжая держать Розабеллу перед собой, словно щит. Но когда увидел, кто ему помешал, сразу отпустил. Розабелла, спотыкаясь, отошла к дереву и оперлась о ствол, с трудом переводя дух. Фолкирк галантно поклонился, и его лицо осветилось улыбкой.
– Да это же мисс Уинболт! А я думал, вы в Лондоне, вместе с братом.
– Прошу извинить меня, – в голосе Эмилии звучало отвращение, – что нарушила вашу идиллию… Я и не знала, что вы так хорошо знакомы…
Фолкирк рассмеялся.
– Мы вовсе не знакомы. Я просто хотел испытать мисс Келланд, посмотреть: ее так же легко покорить, как и сестру?
– Это неправда! – прохрипела Розабелла. – Я и тогда сопротивлялась вам, и теперь сопротивляюсь, Селдер. – Он со зловещим видом повернулся к ней. У нее от страха совсем пропал голос, и она с трудом выдохнула: – Я хочу сказать… Фолкирк. Вы сразу же внушили мне ужас и омерзение, как никто другой!
– Вижу, что сестра делилась с вами своими чувствами, Аннабелла, но рассказала явно не все. Вас сразу же охватили омерзение и ужас? Какая смелая! Как вы считаете, мисс Уинболт, она на самом деле так думает?
Эмилия перевела взгляд с бледной Розабеллы на напрягшегося Фолкирка.
– Право, не знаю, сэр, – медленно произнесла она. – Но мисс Келланд дурно.
– Эмилия, пожалуйста, помогите мне дойти до дома.
– Разве вы не предпочтете общество мистера Фолкирка? – все еще натянуто сказала Эмилия.
Тот с улыбкой покачал головой.
– Прошу извинить мою невежливость, но я должен уехать – у меня дела… на севере – Если вы, Аннабелла, узнаете, где находится ваша сестра или где лежат документы, то свяжитесь со мной в Лондоне через хозяина постоялого двора «Двухголовый лебедь».
– Нет! – вскрикнула Розабелла. – Подождите! Вы должны оставить в покое мою сестру! Говорю вам… клянусь: Розабелла Ордуэй – это я!
– Скажите это ее глупцу брату, – засмеялся Фолкирк и кивнул на Эмилию. – Но будьте осторожны – он может вам поверить. Каково ему будет получить в жены вместо невинной девицы залежавшуюся вдовушку? – Он нырнул в кусты, отвязал там лошадь и, выведя на дорогу, вскочил на нее и с хохотом ускакал.
Розабелла едва держалась на ногах. Она привалилась к дереву и закрыла лицо руками. Когда же она подняла на Эмилию глаза, то увидела, что та бесстрастно на нее смотрит.
– Эмилия, вы ему поверили?
– В Лондоне мистер Фолкирк показался мне совсем другим. Я даже подумала, что наконец встретила достойного человека. Выходит, ошиблась.
– Эмилия…
– Но и вы, очевидно, не та женщина, которой я поверила…
– Верьте мне, Эмилия!
– Вы поклялись ему, что вас зовут Розабелла.
– Так оно и есть. Я сказала ему правду, но он мне не поверил, – с отчаянием произнесла Розабелла.
– Я нахожу это странным, Вы всегда называли себя Аннабеллой. Либо вы солгали ему, либо все это время обманывали нас с Филипом. И всех окружающих.
– Я… простите, но я была вынуждена. А Филипу известно, кто я на самом деле. И отцу тоже.
– А про мистера Фолкирка Филип знает?
С тяжелым сердцем и душевной болью Розабелла спросила:
– Что именно знает?
– Что между вами в прошлом была связь.
– Это неправда! Он солгал. Однако я не стану с вами спорить. Вы знакомы с Фолкирком всего месяц, а со мной дружите с Пасхи, и вам должны быть известны чувства, которые я питаю к Филипу. Вы сами решите, как вам поступить в отношении меня и мистера Фолкирка. – Розабелла выпрямилась и сделала шаг вперед. Она вся дрожала. – А теперь я вернусь домой. Вы мне поможете дойти или я пойду одна?
– Конечно же, помогу. Моя лошадь на конюшне. Я ведь заехала сказать, что завтра уезжаю в Лондон. Филип вызывает меня.
– Понятно.
– Почему вы так поступили, Анна… Розабелла? Ох, я уж и не знаю, как вас называть и что думать!..
Они медленно шли к дому. Розабелла остановилась и посмотрела на Эмилию.
– Вы познали в жизни горе, Эмилия, но, поверьте мне, ваша жизнь – это путь, устланный розами, по сравнению с тем, что пережила я. Постарайтесь не судить меня сурово. На Пасху, когда Анна предложила мне на время поменяться местами, я согласилась. Мы не думали, что доставим кому-нибудь неприятности. Это должно было продлиться месяц – полтора, никак не больше.
– Тогда почему вы задержались и не уехали?
– Я не знаю, где находится Анна! Где-то на севере с моей крестной и Джайлсом Стантоном, но где точно, понятия не имею! Она давно ничего не писала.
Они пошли дальше.
– Значит, вы подменили друг друга на Пасху? Тогда многое становится ясным. А Филип, вы говорите, знал про это?
– Сначала не знал. Только в тот день, когда у вас был прием, я ему все рассказала. Но, думаю, он догадывался еще раньше. Я люблю его, Эмилия, и не сделаю ему ничего дурного.
Эмилия промолчала. Когда они подошли к дому, она сказала:
– Не знаю, что и говорить. Для меня это потрясение. Я давно никому не верила так, как вам. Считала вас прямой, открытой, искренней. Но это были вы или ваша сестра? Вот видите, как я запуталась…
Розабелла не сразу нашлась, что ответить, – ведь Эмилия смотрела на нее так недружелюбно! Когда она собралась уезжать, Розабелла решилась:
– Я хочу попросить вас, Эмилия, ради всех нас никому не рассказывать, кто я на самом деле. Я не стану больше никого обманывать, но прежде должна посоветоваться с Анной. – Помолчав, она добавила: – Филип со мной согласен.
– Хорошо, – холодно сказала Эмилия. – От меня никто ничего не узнает. Но не просите меня не говорить брату о том, что я увидела сегодня утром.
– Но…
– Я не сплетница и сама не начну этого разговора. Если же он меня спросит, я расскажу ему правду. Не пытайтесь меня уговорить – я не стану его обманывать. До свидания… Анна.
Когда Эмилия приехала в Лондон, дед почти поправился. Филип обрадовался возможности препоручить его заботам сестры, а сам занялся делами в городе. Вечерами они подолгу засиживались за обеленным столом, и Эмилии было трудно скрывать нанесенную обиду и делать вид, что ничего не произошло. До сих пор у нее не было секретов от брата. После очередного ее увиливания от прямого вопроса Филип сказал:
– Эмилия, ты что-то неохотно говоришь о том, как обстоят дела в Темперли.
– Я почти никого оттуда не встречала, – ответила она и сделала большой глоток вина.
– Почему? Я специально просил тебя приглядывать за моей дамой сердца.
Эмилия не смогла вынести укор от обожаемого брата.
– Это уж слишком! Скажи, Фил, почему ты никогда не называешь свою «даму сердца» по имени? – выпалила она.
Наступило молчание. Затем брат произнес:
– Понятно… Выходит, Роза сказала тебе правду. Или ты сама догадалась?
– Допустим, сама догадалась, – с горечью ответила сестра.
– Но каким образом? Об этом известно только обитателям Темперли.
Эмилия не удержалась от ехидной улыбки.
– И никому больше?
– Но с кем еще ты могла общаться? С Фолкирком? – (Эмилия глотнула вина и отвела глаза.) – Тебе сказал об этом он? Но это невозможно – мы его убедили, что перед ним Анна. Почему ты смеешься?
– Да потому, что все это страшно смешно! – истерически расхохоталась Эмилия. – Я думала, что она Анна, тебе известно, что она Роза, Фолкирку она сказала, что она Роза, а он сказал… – Эмилия едва не захлебнулась от смеха, – он сказал, что не верит ей. Он думает, что она Анна! А она после этого клянется мне, что она Роза! Фил, как же трудно выловить правду из сплетенного ею клубка лжи!
Брат обошел вокруг стола и забрал у сестры бокал с вином.
– Эмилия, ты мелешь вздор. Когда состоялся этот разговор и где?
Она откинулась в кресле и в нерешительности посмотрела на него, не зная, говорить правду или нет.
– Накануне моего отъезда в Лондон. В роще. Ты лучше задавай мне вопросы, иначе я ничего не скажу!
– Черт! Это не игра! Говори сейчас же! – Эмилия со страхом взглянула на брата – ни разу в жизни она не слышала, чтобы он говорил таким тоном. Он взял ее за руку и уж спокойнее произнес: – Эмилия, это не шутки! Все очень серьезно. Я должен знать, что произошло. Ты говоришь, что в роще был Фолкирк…
– Он ее целовал. Он сказал, что хочет сравнить ее с сестрой, посмотреть, такая же ли она уступчивая. Он имел в виду Розабеллу Ордуэй, которая целовалась с ним раньше, Фил.
– Продолжай. Что ответила Роза?
– Она, конечно, все отрицала и очень рассердилась. Сказала, что всегда сопротивлялась ему. – Эмилия на мгновение задумалась. – Странно, потом она произнесла одно слово, за которое, мне показалось, он готов был ее убить.
– Что это за слово?
– Похоже на «Селдер».
– О!
– Тебе знакомо это слово?
– Это фамилия. Господи! Вот в чем дело! Селдер! Что было потом?
– Мисс Келланд выглядела совершенно больной и попросила меня помочь ей дойти до дома. Однако я была настолько зла, что предложила сделать это Фолкирку. Но он заявил, что у него нет времени, он торопится куда-то на север. Он говорил что-то про ее сестру и документы… и попросил ее связаться с ним.
– Где?
– Назвал постоялый двор «Двухголовый лебедь».
– Я знаю это место. Что еще?
– Фолкирк уже уходил, когда Роза крикнула ему, что клянется в том, что она Розабелла Ордуэй, и чтобы он оставил в покое ее сестру.
– Бедняжка! Что сказал Фолкирк?
– Он лишь расхохотался. И вроде больше ничего не сказал.
– А точнее?
– Фил, я не могу тебе это повторить.
– Пожалуйста, договаривай!
– Он сказал, что ты будешь разочарован и не захочешь жениться на залежавшейся вдовушке вместо невинной девицы.
Филип встал и сжал кулаки.
– Я готов его убить, если только он сам не попадет на виселицу! – (У сестры по щекам текли слезы.) – Успокойся, Эмми! Ты правильно поступила, рассказав все мне. У меня теперь душа не так сильно болит. А ты… ты избежала большого несчастья!
Первым побуждением Филипа было бежать на упомянутый постоялый двор и выколотить из Фолкирка правду. Но осмотрительность возобладала, и он послал туда конюха, а сам спросил у дедова врача, знает ли тот подробности о смерти Стивена Ордуэя.
– Кошмарная история, – сказал сэр Джеймс. – Коттрелл, их врач, говорил, что увечья были страшные – почти все кости сломаны. Эти две несчастные женщины – леди Ордуэй и ее невестка – ухаживали за ним. Коттрелл восхищен ими.
– Он ведь упал с лестницы в погребе, не так ли?
– Да, версия такая. – Сэр Джеймс поджал губы и отказался добавить что-либо еще, несмотря на все ухищрения Филипа. Было очевидно, что смерть Стивена Ордуэя произошла по иной причине, но врачебная этика запрещала это обсуждать.
Вернулся конюх и сообщил, что Фолкирк живет на указанном постоялом дворе, он даже заплатил за постой вперед.
Филип начал обходить клубы и прочие места, где, как он знал, частенько бывал Фолкирк, надеясь случайно с ним столкнуться. И вскоре это произошло – он действительно ненароком встретился с ним неподалеку от дома Ордуэев.
– Фолкирк! – весело воскликнул Филип. – Какая неожиданность! Вы опять пытаетесь разыскать хозяев дома?
– Нет! – Фолкирк был явно в плохом настроении. – Хотя им пора вернуться.
– Мисс Келланд тоже ничего о них не известно. Правда, последнее время я с ней не разговаривал.
– Да?
– Заболел мой дед, и я приехал в Лондон вскоре после дня рождения Эмилии. С тех пор живу здесь и почти ни с кем не общаюсь.
– А с мисс Уинболт?
Филип изобразил удивление:
– С моей сестрой? С ней, разумеется, я разговариваю. Она приехала в Лондон спустя пару дней после меня. Но времени на болтовню у нас нет. Если вас интересует, как она себя чувствует, то она вполне здорова. Вот только немного молчалива, хотя это понятно.
– Понятно? – подозрительно спросил мистер Фолкирк.
Филип снова прикинулся удивленным.
– Конечно. Она очень любит деда, и его болезнь ее пугает. Нам по пути, Фолкирк? – Они пошли рядом, Филип продолжал: – Я заходил к Стантону, чтобы узнать, где он. Меня попросила об этом мисс Келланд. Но экономка ничего не знает. А почему они вам так необходимы? Разве вы дружите со Стантоном? Мне помнится, вас интересовала миссис Ордуэй.
Фолкирк снова бросил на Филипа недоверчивый взгляд, но мистер Уинболт ничем себя не выдал.
– Да, – неохотно ответил его спутник. – У нес остались кое-какие мои бумаги.
– Бумаги?
– Буду с вами откровенен, Уинболт. Это дело деликатное. Мы с миссис Ордуэй… ну, в общем, вы представляете, как это бывает. Стивен Ордуэй был жалкой личностью, а Розабелла – красавица, да и темпераментная к тому же. Наша связь закончилась, но в то время я писал ей письма…
– И хотели бы их вернуть?
– Точно! Нежелательно, чтобы их кто-нибудь прочитал.
– Разве миссис Ордуэй отказывается отдать их?
– Она рада была бы это сделать, но ее нет.
– Почему такая срочность? Вы собираетесь вступить в брак?
Лицо Фолкирка осветилось лучезарной улыбкой.
– Очень этого хочу! Особенно теперь, когда передо мной замаячил титул лорда Банагера. Но думаю, что мисс Уинболт не примет моего предложения.
Филип с трудом сохранил самообладание. Какая наглость и какая дьявольская выдержка у этого негодяя! Он со смехом произнес:
– Вполне понимаю ваше желание иметь чистую репутацию, прежде чем связать себя семейными узами. Если я узнаю что-либо о письмах, то дам вам знать. – Они дошли до угла Арлингтон-стрит. На прощание Филип доверительно произнес: – Между прочим, Фолкирк, если увидите мисс Келланд, не упоминайте ей о письмах, хорошо? Мне бы не хотелось, чтобы она узнала, что у ее сестры была связь – она ведь всего-навсего деревенская девушка…
– Конечно, Уинболт, – не пытаясь скрыть насмешку, ответил тот. – Пожалуйста, передайте ей привет при встрече. И вашей сестре тоже. Au revoir!
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
На следующее утро Филип отправился в путь очень рано. Он надеялся убедить Розабеллу вернуться с ним в Лондон. Приехав в Ширингс, он переоделся и верхом поскакал в Темперли. Там его встретила Бекки.
– Мистер Уинболт! Вот не ждали! Мисс Белла у отца.
– Благодарю вас. – Филип с решительным видом направился в комнату мистера Келланда, где отец обучал дочь игре в шахматы.
– Сэр… – начал Филип.
– Рад вас видеть, молодой человек. Но вы пришли с таким серьезным видом… Надеюсь, с лордом Уинболтом ничего не случилось?
– Нет, сэр.
– Прекрасно. Тогда сообщайте свои новости, а затем попытайтесь развеселить мою дочь. Она хмурится уже несколько дней.
– Я бы хотел поговорить с ней наедине, если вы не возражаете, сэр.
– Разумеется, не возражаю.
Розабелла не успела и слова вымолвить, как очутилась за закрытой дверью гостиной.
– Итак, Розабелла Ордуэй, – сказал Филип, – я не намерен больше ждать. Выкладывайте всю правду!
Вид у Филипа был грозный.
– Вам известно про мистера Фолкирка? – неуверенным тоном произнесла она.
– Известно. Эмилия живописала мне вашу встречу, но она оказалась свидетельницей лишь половины происходящего. Чего он от вас добивался, Роза?
Она отвернулась.
– Вы это знаете. Он хотел, чтобы я была с ним… любезна.
– Чтобы вы его поцеловали? Разве вы этого не сделали?
– Это он меня поцеловал, Филип. Против моей воли. Пусть Эмилия говорит…
– Оставьте Эмилию в покое, Роза. Она могла рассказать то, что видела и слышала, но она не знает, что за этим кроется, не так ли?
– Она узнала, что я на самом деле Розабелла Ордуэй. Она рассердилась на меня и, наверное, поэтому все вам рассказала.
– Она изменит свое мнение, так как перед моим отъездом уже защищала вас. И не стоит винить Эмилию – это я заставил ее все рассказать. О каких бумагах говорил Фолкирк?
Розабелла от неожиданности вздрогнула.
– Бумаги? Не знаю, Филип. Я не знаю, о чем он говорил.
– Может, вы писали ему письма?
– Нет! Разве Эмилия считает, что это были письма?
– Я уже говорил – оставим Эмилию в покое.
– Я ни разу не сделала и не написала ничего такого, что могло бы хоть как – то поощрить Фолкирка. Он мне отвратителен.
– Ах, да! Отвратителен. Вы испытываете к нему отвращение и ужас, правильно?
– Да, я так сказала. У Эмилии хорошая память.
– Это все, что вы можете сообщить мне о Фолкирке?
– А что еще? – Розабелла старалась не смотреть Филипу в глаза. – Он был другом Стивена. И он очень неприятный человек. Мне жаль, что увиденное вашей сестрой огорчило ее, но если теперь она не станет продолжать с ним знакомство, то это к лучшему.
– В настоящий момент меня беспокоит не Эмилия, хотя я с вами согласен. Роза, зачем вы уклоняетесь от прямого ответа? Вы ведь обещали сказать мне правду?
По-прежнему не встречаясь с ним взглядом, Розабелла тихо произнесла:
– Некоторые вещи вам лучше не знать, Филип.
– Например, что настоящее имя Фолкирка Селдер?
– Что?
– У Эмилии хороший слух. Она слышала, как вы это сказали. Для нее это слово ничего не значило, но для меня значит. И, как я вижу, для вас тоже.
Розабелла так крепко сжала его руку, что у нее побелели костяшки пальцев.
– Филип, пожалуйста, забудьте про это! И Эмилия пусть тоже забудет. Это просто имя… Оно ничего не значит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17