Вот она улыбнулась, и Мак почувствовал, что все у него внутри перевернулось. За то время, что они вместе провели в классе, он ни разу не видел даже тени улыбки на ее лице. Джессика была живым воплощением серьезности, и это сводило Мака с ума. Сам он был человеком улыбчивым. Ему нравилось быть счастливым, доброжелательным и приветливым со всеми. Но пытаться заставить Джессику улыбнуться было так же невозможно, как научить рыбу петь.Он вспомнил их первую встречу, когда Джессика пришла на занятия в фотостудию, нагруженная учебниками. Она явно нервничала и чувствовала себя дискомфортно. Мак сидел впереди, а Джессика постаралась выбрать себе место как можно дальше. Он едва шею не свернул, чтобы посмотреть на нее, но их глаза встретились лишь однажды, а потом она сидела опустив голову. Мак ходил на занятия фотографией просто из любопытства, правда, он полагал, что кому-нибудь из его учеников знания в этой области смогут и пригодиться. Так оно и оказалось. А вот для Джессики фотография, как видно, превратилась в профессию.Взяв малыша за подбородок, она сказала:– Я позвоню вам примерно через неделю, когда обработаю все пленки. Потом мы назначим встречу и вы выберете фотографии.Ее клиентка благодарно вздохнула:– Да вы просто святая – чтобы справиться с этим крикуном, нужно много терпения.Мак подумал о том, что у малыша, запакованного в тесный костюм, немало причин быть недовольным.Мальчик принялся брыкаться, заставляя свою мамашу поторопиться. Когда они ушли, Джессика посмотрела на часы, потерла лоб и направилась к кофеварке. И только сейчас заметила Мака.Она резко остановилась, ее карие глаза удивленно распахнулись, но она тут же взяла себя в руки. А затем шагнула к нему, протягивая руку.– Мистер Уинстон?Мак едва сдержался, чтобы не фыркнуть, как Чейз. Не может быть, чтобы она его не узнала. Или может? Но какое-то впечатление он на нее произвел, в этом не было сомнений. Однако она оставалась такой спокойной, что Мак засомневался. Чуть прищурившись, он встал и тоже протянул ей руку. Вот же он, герой эротических снов, а она не обращает на него внимания!– Совершенно верно, – произнес Мак в ответ. – Мы с вами встречались в колледже несколько лет назад.Он почувствовал, что ее рука слегка вздрогнула, а сама Джессика немного смутилась.– Неужели? – удивилась она.Ну хорошо, она всегда не замечала его, всем своим видом показывая, что как мужчина он ее не интересует. И тем не менее она его, конечно же, узнала, Мак в этом не сомневался. К тому же за два года нельзя напрочь забыть человека.Джессика хотела опустить руку, но он удержал ее и попытался изобразить на лице уверенную улыбку.– Да-да, мы вместе учились, – подтвердил Мак. И пояснил: – Технологии фотографии. Помните?Внезапно она улыбнулась такой радостной, но не слишком искренней улыбкой, что у Мака перехватило дух.– Ну да, конечно, помню! – вскричала Джессика. – Мак Уинстон! Вы были настоящим Ромео, на которого поглядывали все классные глупышки. – Джессика дернула руку, и Мак вынужден был отпустить ее.– Ромео? – с недоумением переспросил он. – Едва ли.Джессика махнула рукой с таким видом, словно понимала, что Мак скромничает.– Да-да, теперь я помню, – вновь заговорила она. – Все эти глупышки вертелись вокруг вас. Временами я почти не слышала преподавателя из-за их хихиканья и болтовни. Думаю, вы со всеми из них встречались. Знаете, меня всегда удивляла эта ваша мужская… удаль.Джессика говорила очень тихо, и каждое ее слово звучало как скрытое оскорбление. А к этому Мак не привык. Он качнулся на каблуках и медленно оглядел ее с ног до головы, начиная от узких джинсов и заканчивая свободным белым свитером и аккуратно убранными волосами. Внешне Джессика совсем не изменилась. И по-прежнему удивительным образом действовала на него. Даже сейчас Мак чувствовал, как его мышцы напрягаются, а кожа начинает пылать. Он безумно хотел эту женщину, а она не нашла ничего лучшего, чем оскорбить его.– А вы, кажется, были весьма замкнутой особой, – тщательно выбирая слова, произнес Мак. – И, пожалуй, стеснительной.Джессика тут же помрачнела, ее глаза стали почти черными.– Вовсе я не была стеснительной и замкнутой, – возмутилась она. – Просто я… отличалась от других, потому что пришла в колледж учиться, а не болтать без дела.Она явно оправдывалась, а Мак думал о том, что он хотел бы знать, каковы ее губы на вкус и как стереть с ее лица это упрямое выражение.– Может, вас это и удивляет, – продолжала Джессика, – но для меня самое интересное было в занятиях.– В это я поверю с легкостью, – кивнул Мак. Его мозг напряженно работал, Мак уже хотел было пройтись по ее представлению о жизненных ценностях, как в комнату вбежала девочка. Заметив, что ее мать и Мак разговаривают, девочка резко остановилась.– Ох, мам, извини, я не хотела вам мешать…Джессика с явным облегчением отвернулась от Мака.– Все в порядке, дорогая, – улыбнулась она дочери.От этих слов Мак едва не рассмеялся: он сразу узнал ее манеру дистанцироваться от собеседника. Да, она явно помнит его. И может сколько угодно отрицать это, но Мак не поверит ни единому слову.– Тогда… – Девочка крутила в пальцах прядь волос, переводя взор с матери на Мака. – Если у тебя сегодня больше не будет клиентов, то можно мне пойти к Дженне? Ее папа заберет меня. Дженна пригласила нескольких знакомых в гости.– Каких знакомых? – полюбопытствовала Джессика. – Мальчиков или девочек?Девочка скривила гримасу, а затем, наклонившись к матери, театральным шепотом произнесла:– Там будет Брайан!Мак заметил, что Джессика едва сдерживает улыбку.– Ну разве я могу не пустить тебя? – вымолвила она. Триста – ее дочь – хотела было издать радостный вопль, но Джессика остановила ее, спросив: – Надеюсь, ее родители все время будут дома?– Да, – кивнула Триста.– Ну хорошо. Когда соберешься домой, позвони, я заеду за тобой.Триста крепко обняла мать, а потом с бешеной энергией, свойственной только подросткам, бросилась прочь из комнаты.– Славная девчушка, – улыбнулся Мак.– Спасибо, – с гордостью ответила Джессика. Мак обратил внимание, что она впервые заговорила нормальным тоном.– Насколько я понял, ей нравится Брайан?Джессика едва не засмеялась.– Моя дочь переживает первую любовь, – сказала она, – а он вообще не замечает ее.– У детей это сложный возраст, – заметил Мак.– И вы мне это говорите! Да она за одну ночь переметнулась от куклы Барби к серьгам! Если Триста уходит в магазин – то это на весь день. И еще она просто ненавидит скобки на зубах.Говоря о дочери, Джессика стала до того естественной, что Мак почувствовал, что надежда вновь вспыхнула в нем. Он чуть приблизился к ней, вглядываясь в глубину ее глаз, любуясь улыбкой, заигравшей на нежных губах. Ему ужасно захотелось прикоснуться к ней, но это, конечно же, недопустимо.– А я и не знал, что у вас есть дочь, – заметил Мак. – Да еще такая взрослая.Джессика тут же напряглась.– Вам ни к чему было это знать, – заявила она.– Вы замужем?Джессика оставила без внимания его вопрос.– Софи говорила, что пришлет ко мне мужчину-модель, – проговорила она.– Вот она и прислала меня. – Мак развел руки в стороны.– Вы профессионал? – поинтересовалась Джессика.– Только не в области моды.Она не подцепила его наживку.– Тогда могут возникнуть проблемы, – вымолвила она. – Принять нужную позу не так-то просто.– Думаю, я справлюсь с этим, – заверил ее Мак. – Разумеется, с помощью ваших рекомендаций.Джессика некоторое время молча смотрела на него, а потом покачала головой.– Я достаточно давно знакома с Софи, знаю, что она вышла замуж, но никогда не интересовалась ее новой фамилией, – заметила она, направляясь в студию.Мак последовал за ней. Джинсы этой женщины вытворяли потрясающие вещи с ее бедрами, разжигая его желание. Все соблазнительные изгибы фигуры были у Джессики Уэллз на месте.– А если бы и поинтересовались, то что с того? – спросил Мак. – Вы ведь не помнили меня, не так ли?Джессика так резко остановилась, что Мак налетел на нее, причем его руки при этом легли на ее прямые плечи. Она поспешно шагнула в сторону.– Совершенно верно, – кивнула она. – А теперь нам пора приниматься за работу. – Джессика снова посмотрела на часы. – На сегодня у нас много дел.Мак сложил руки на груди.– По словам Софи, нужно сделать всего два-три снимка, – заметил он.– Да нет, что вы, – покачала головой Джессика, – мне очень повезет, если я смогу закончить сегодня. – В ее голосе прозвучало отчаяние. Потом она резко повернулась к узкому длинному столу и взяла оттуда папку. – У меня есть каталог, нам нужно около тридцати снимков. На некоторых из них вы будете… м-м-м… – она смущенно замолчала и посмотрела на его колени, – рядом с бельем. А на остальных вы его наденете. – Джессика явно нервничала. Она хватала какие-то листки, просматривала их и перекладывала с места на место.Мак, прислонившись к стене, с любопытством наблюдал за ней. Впервые за последнее время его мысли были заняты не проблемами с работой, а чем-то другим.Комната, в которой они находились, была своеобразной. Во всех ее углах на полках навалом лежали папки. Одну из стен занимал огромный подвижный экран. Вся фотоаппаратура стояла в дальнем конце комнаты. Окна, занавешенные темными шторами, не пропускали дневной свет, и помещение освещали яркие лампы.Наконец Джессика взяла себя в руки и принялась толкать к столу большой ящик. Мак бросился ей на помощь. Не обращая внимания на ее возражения, он поднял ящик с пола и спросил:– Куда его поставить?Джессика кивнула на стол:– Поставьте там. Нам надо решить, какие вещи вы будете демонстрировать. У нас есть большой выбор… м-м-м… трусов, да и остального белья. – Она явно избегала его глаз.Заподозрив неладное, Мак поднял крышку ящика. И тут же захлопнул ее, а потом посмотрел на Джессику.– Что такое? – спросила она, потянувшись к ящику, но Мак отодвинул его подальше.– Давайте начнем с чего-нибудь другого, – предложил Мак, откашлявшись.На лице Джессики появилось выражение любопытства, задумчивости и решимости одновременно.– Почему? Софи нужно восемнадцать снимков мини-трусов, для того чтобы клиенты могли хорошенько рассмотреть, что она им предлагает, – сказала Джессика.– А нельзя ли для этой цели воспользоваться манекеном? – спросил Мак.Щеки Джессики заполыхали темно-розовым румянцем, она избегала смотреть на Мака.– Мне вообще-то все равно, – проговорила она, – а вот Софи это может не понравиться. Она сказала, что клиенты захотят видеть белье на живом человеке, потому что желают убедиться в том, что на мужчине все эти вещи отлично сидят.Мак ухмыльнулся:– На живом человеке, да? – Он пододвинул к ней коробку с вещами. – Ну хорошо. Выбирайте.– Я?– Конечно, – кивнул Мак. – У вас натренированный взгляд, так что вы сразу сможете определить, какие вещи будут лучше смотреться на мне. – Чувствуя легкое раздражение, Мак подступил к Джессике и, посмотрев на нее сверху вниз, выпрямился, приосанился и развел руки в стороны. – Наверное, для начала вы захотите рассмотреть мои… м-м-м… формы, не так ли? Я хочу сказать, что лишь после подобного осмотра вы сможете наверняка сказать, что будет смотреться лучше именно на мне. – Маку хотелось, чтобы Джессика увидела, что он возбужден, и поняла, как ее близость действует на него.Задумчивость и решительность на лице Джессики сменились выражением упрямства, и она принялась рыться в коробке. После довольно продолжительных поисков Джессика выудила крохотные кожаные плавки и с вызовом бросила их Маку. Поймав трусы мизинцем, он поднял их вверх и внимательно рассмотрел. Задняя часть у плавок практически отсутствовала, и были они до того крохотными, что весили не больше носового платка.– А размера побольше нет? – спросил он, стараясь сохранять серьезное выражение.Сдержав смех, Джессика просмотрела свои бумаги.– Нет, – ответила она через некоторое время. – Один размер для всех.Мак еще раз внимательно осмотрел чудовищные плавки.– Хм! Должно быть, у меня уникальная фигура.Джессика вопросительно подняла тонкие брови.– Да-а? – переспросила она саркастически. – Они вам… великоваты?Мак засмеялся, услышав иронию в ее голосе.– Джессика, мне кажется, вы плохо рассмотрели мою фигуру, когда я попросил вас об этом.Она пожала плечами.– Да нет, я смотрела на вас, но, видно, о чем-то задумалась. Дело в том, что я забыла дома очки и не смогла разглядеть чего-то важного…На этот раз Мак не сумел сдержать смех.. Она смотрела не на его тело, а лишь на лицо, иначе, без сомнения, увидела бы нечто весьма важное.– А ведь вы весьма опасны для мужского «я», вам это известно? – спросил Мак.Кашлянув, Джессика покачала головой.– Можно подумать, вашему «я» нужна помощь, – язвительно заметила она.«Ну вот, опять она с легкостью перешла к оскорблениям». Подойдя к Джессике поближе, Мак склонился к ней, чтобы убедиться в том, что она смотрит прямо на него.– Почему-то у меня возникло чувство, что вы что-то имеете против меня, а? – спросил он.Он был так близко от нее, что у Джессики перехватило дыхание. Она отпрянула назад и… села. Удивившись такой реакции, Мак подал ей руку и помог подняться на ноги. Джессика тут же отдернула руку, словно прикосновение обожгло ее, и попятилась.– Это смешно, – запротестовала она. – И давайте перейдем к делу, я же не смогу заниматься вами весь день.Джессика была до того напугана, что Мак понял: ее показное равнодушие притворно. И ее реакция это доказывает.Мак не понимал Джессику. Только что они шутили, как старые друзья, смеялись, и вдруг она резко переменилась, замкнулась в себе. Скрестив на груди руки, он с интересом наблюдал за ней.– Если время подгоняет вас, то нам необходимо выяснить все недомолвки как можно быстрее, то есть сейчас же.Отвернувшись, Джессика снова принялась рыться в коробке с вещами. Вскоре она выудила плечики с черным кимоно, отделанным красным кантом, и подходящими к нему по цвету пижамными штанами.Протянув этот наряд Маку, она сказала:– У меня возникла мысль получше: давайте сделаем несколько снимков, как и предполагалось.Мак возразил:– Поскольку вы утверждаете, что едва помните меня, а я уверен, что никогда не делал ничего такого, что могло бы оскорбить вас, то ваше поведение, ваша явная враждебность ко мне кажется весьма странной.– Послушайте, мистер Уинстон…Мак не верил своим ушам.– Мистер Уинстон? – переспросил он. – Вернитесь к реальности, Джессика. Вспомните хотя бы мое чертово имя!Наступило напряженное молчание, а потом она взорвалась. Отбросив кимоно в сторону, Джессика дерзко вздернула подбородок.– Что ж, вынуждена признаться, что, поскольку все девушки постоянно говорили только о вас, то, конечно же, ваше имя забыть было нелегко!Внезапный приступ ее гнева распалил Мака еще больше. Темные глаза Джессики стали неправдоподобно яркими, ее щеки запылали, подбородок заострился. От волнения она часто дышала, ее полная грудь высоко поднималась и опадала. Джессика уперла кулаки в крутые бедра.Маку до безумия захотелось поцеловать ее, захотелось увидеть, как гнев и огорчение сменяются страстью. При одной мысли об этом он заскрежетал зубами. Ему хотелось выть, потому что эта женщина действовала на него как целый султанский гарем, но, увы, она не подпускала его к себе. Джессика почему-то намеренно оскорбляла его, делая вид, что не помнит. Все это было совершенно непонятно, но Мак, как ни странно, почувствовал себя заинтригованным.Сдержав ярость, он покачал головой и заставил себя спокойно ответить ей:– Я не понимаю, чем вызвана такая враждебность, и почему бы вам не объяснить, в чем дело, Джессика? В чем проблема?Джессика пожала плечами, ее ноздри трепетали от гнева, но она все-таки сумела взять себя в руки и сказала:– Хорошо! – Вид у нее при этом был до того серьезным, что Мак затаил дыхание. Нервно облизнув губы, Джессика заявила: – Я обижена на вас, но обида эта давняя. Я уже говорила, что едва помню вас.Ее грудь по-прежнему высоко вздымалась, выдавая волнение, и Мак терял голову, пытаясь сосредоточиться на ее словах.– Ну хорошо-хорошо, – примирительно кивнул он. – Так на что же вы обиделись?– Дело в том, что я серьезно относилась к учебе в колледже, – промолвила Джессика. – Мне было нелегко учиться, ведь я была старше остальных студентов, к тому же у меня было много других обязанностей. Я одна воспитывала Тристу, и каждый раз, когда преподаватель вынужден был прерывать занятие из-за вас, или когда одна из девушек просила меня передать вам записку, или когда вы сами строили девушкам глазки…Мак обескураженно моргал, но признание его порадовало.– Думается, если бы вы смотрели на преподавателя, а не на меня, то не заметили бы, что я строю девушкам глазки, не так ли? – перебил он ее.Джессика покраснела еще больше – теперь пылали уже не только ее щеки, но и все лицо. У нее была очень нежная кожа – не совсем бледная, гладкая и шелковистая.
1 2 3 4 5 6 7 8