– Все осталось на пленке. Очень дорогой пленке.
Стивен моргнул.
– Не волнуйтесь, – утешила ее ассистентка. – Многое вырежут. Обычно из записи вырезают все плохие места, прежде чем продавать ее другому телеканалу.
Пеппер взглянула на нее.
– Вы давно тут работаете?
– Шесть месяцев. – Девушка покраснела.
– Оно и видно, – съязвила Пеппер. – Если бы у вас было больше опыта, вы бы знали, что вырезают только скучные фрагменты. А то, что здесь произошло, скучным не назовешь.
Стивен не смог удержаться от смеха.Пеппер не обратила на него внимания.
– На самом деле это большая удача для вашего убогого телеканала.
Даже Стивен казался сбитым с толку.
– Я не понимаю, – произнесла ассистентка.
Пеппер взглянула на Стивена Конига.
– Скандальное поведение всегда привлекает клиентов, – ровным голосом пояснила она.
Его густые брови изогнулись.
– Вы меня упрекаете, мисс Калхаун?
– Я говорю, что вы могли бы кое-чему поучиться. Вежливости, например, – ответила Пеппер все тем же бесстрастным, безжизненным голосом.
Его глаза сверкнули, словно она попала в цель. Но ответил он насмешкой:
– Значит, вам можно называть меня тираном, а я даже не имею права сказать, что телосложение женщины зависит от нее самой?
Ее глаза вспыхнули. Но голос остался холодным.
– Да, думаю, вам следовало быть более сдержанным.
Он фыркнул.
– Вежливость должна быть взаимной.
– Я знаю. Я была вежливой. – Пеппер взяла стакан с водой из рук ассистентки и осушила его одним глотком. – В отличие от вас.
– Что? – возмутился Стивен. – Почему?
– Вы вели себя не как джентльмен. И вы это знаете.
– Волков бояться – в лес не ходить, – усмехнулся он.
– Я не боюсь волков, профессор Кониг. Я выросла в лесу, – медовым голосом ответила Пеппер. – А вы?
– Это угроза?
Девушка позволила себе улыбнуться. У нее была очаровательная улыбка, и она это знала.
– Нет, нет, – проворковала она, словно южная красавица, которую пыталась вырастить из нее бабушка. – Это не угроза. Это объявление войны.
И она вышла.
Четвертая глава
Мартин Таммери был недоволен своей ассистенткой.
– Я же велел тебе задержать Пеппер Калхаун, – выговаривал он. – Как ты могла ее отпустить?
Стивен почувствовал угрызение совести. До сих пор никто еще не упрекал его в нерыцарственном отношении к женщинам. Он заступился за девушку.
– Это я виноват, Мартин. Мы с мисс Калхаун поссорились.
Кричать на своего влиятельного гостя Мартин, конечно, не мог.
– Ну, ладно, она бы ее все равно не удержала, – не слишком любезно заявил он. Но тут же заметил Уиндфлауэр, сидящую в уголке, и вздохнул с облегчением. – Ой, она оставила ребенка. Значит, еще вернется.
– Это мой ребенок, – буркнул Стивен.
Мартин удивленно выгнул брови.
– Бог с ним, с ребенком. Мы с мисс Калхаун еще не закончили. Так что дай мне номер ее телефона.
Мартин хохотнул.
– И ты думаешь, она ответит на твой звонок? Мечтать не вредно!
– А почему бы ей не ответить?
Таммери обменялся взглядами с ассистенткой.
– Ну, ты же обозвал ее жирной перед телезрителями.
– Что?
Возглас Стивена заставил Уиндфлауэр сорваться с места и броситься к нему. Он рассеянно положил руку девочке на плечо.
– О чем ты говоришь? Никак я ее не обзывал!
– Наверняка, она меня обвинит, – продолжил Мартин, не слушая его. – Вечно одно и то же. Сами лезут в драку, а потом оказывается, что это подлый режиссер все подстроил.
– Я ничего подобного не говорил, – взволнованно произнес Стивен. – Никому и никогда. И вовсе она не жирная.
– Ну, немного полновата, – справедливо заметил Мартин. – В любом случае все женщины считают себя толстухами. Если бы мы не шли в прямом эфире, ей-богу, сюда бы уже звонил ее адвокат.
– Адвокат? – Стивен не верил собственным ушам. – Ты такой же чокнутый, как и она.
– Поверь, если бы это было в ее силах, она добилась бы, чтобы этот кусок вырезали, – заявил Мартин. Неожиданно на его лице отразилась тревога. – Мы ведь получили ее подпись?
– Какой еще кусок? – заорал Стивен, от ярости забыв о правилах английской грамматики.
Ассистентка пропустила его возглас мимо ушей. Она была слишком взволнована, чтобы обращать внимание на кого-нибудь кроме начальника.
– Да, все в порядке, Мартин. Мы получили разрешение на съемку на прошлой неделе. И она его подписала.
Мартин вздохнул с облегчением.
– Слава тебе Господи. Теперь от покупателей отбоя не будет.
Стивен тяжело задышал.
– Слушай сюда, – произнес он тоном, который использовал один или два раза за всю историю «Кплант». Те, кому не посчастливилось услышать этот тон, никогда не смогут его забыть.
Это подействовало. Мартин Таммери взглянул на гневное лицо Стивена и решил, что обсуждение программы местных новостей подождет.
– Прости, – сказал он. – В чем дело?
– Покупатели? – повторил Стивен угрожающе тихим голосом.
– Ах, это. – Мартин слишком поздно заметил ловушку. Он попытался исправить положение. – Э… вы двое сделали отличную передачу. Нет ничего лучше дуэли, чтобы привлечь клиентов.
– Клиентов? – повторил Стивен. Он казался ошеломленным. – Она именно так и сказала.
Мартин пропустил выступление Пеппер, но по виноватому лицу ассистентки понял, в чем дело.
– Не беспокойся, Стивен…
– О, мой Бог. Значит, она была права? Вы собираетесь смонтировать запись таким образом, чтобы это выглядело, как будто я обидел женщину. А потом продадите эту чертову кассету в какую-нибудь скандальную передачу.
Мартин изобразил оскорбленную невинность.
– Это образовательная программа…
Стивен только рукой махнул.
– Я хочу видеть запись, – мрачно сказал он. – От начала и до конца. Немедленно.
– Не сразу, Стивен. Мне нужно позвонить…
– Немедленно, – тоном, не допускающим возражений, повторил он.
– Не знаю, понимаешь ли ты, что такое временные ограничения…
– Нет, это ты не понимаешь, Мартин. Я хочу видеть все, что я говорил. И то, как она реагировала. В противном случае, – вкрадчивым голосом произнес Стивен, – тебе придется иметь дело не с ее адвокатами. А с моими.
Мартин Таммери долго на него глядел. И поверил.Они просмотрели запись в маленьком кабинете. Когда передача закончилась, стояла мертвая тишина.Затем Стивен судорожно сглотнул.
– О… мой… Бог.
Мартин попытался скрыть самодовольную улыбку.
– Дуэль. Я же говорил тебе. Отличная запись. Вы, – добавил он не слишком тактично, зато искренне, – просто созданы друг для друга.
Стивен его не слушал.
– Значит, мне это не показалось. Она выглядела так, как будто я ее ударил.
– Очень интересный пример физической реакции, – вставая, заметил Мартин. – Я бы сказал, что она ненавидит тебя до глубины души. Теперь, с твоего позволения, я должен поговорить с Нью-Йорком.
Стивен загородил ему путь.
– Даже не думай об этом.
– Но…
– Я, – мягко произнес Стивен, – еще ничего не подписывал. Продай хоть сантиметр этой пленки, и я подам на тебя в суд. – Он взял Уиндфлауэр за руку, глядя на нее с раскаянием. – Перед тобой я тоже должен извиниться. Взрослые плачут.
Она молча кивнула.Стивен сжал ее ладонь.
– Идем, Уиндфлауэр. Нам с тобой нужно многое исправить. Очень многое.
Пеппер вошла в квартиру и, зажмурившись, прислонилась к двери. Девушку била дрожь. «Четыре часа прошло, а я все никак от потрясения не отойду», – равнодушно подумала она.
– Пеппер?
Она, вздрогнув, открыла глаза. Обычно ее кузины возвращались не раньше семи. Но в дверях кухни стояла Иззи. Ее лицо казалось взволнованным.
– Что с тобой? Что случилось? Опять бабушка достает?
Пеппер усмехнулась. Иззи сама не понимает, насколько она права. До сих пор только Мэри Эллен Калхаун удавалось довести Пеппер до такого состояния.
– Нет, – сухо сказала она. – На этот раз увальнем меня обозвал совершенно другой человек. Причем в прямом эфире.
Иззи моргнула.
– Увальнем? В эфире? Ах, да, это же твое сегодняшнее ток-шоу. Но я не поняла. Кто еще называл тебя увальнем?
Пеппер обхватила себя руками и отошла от двери.
– Это бабушкино слово. Но ты же знаешь, что оно означает.
– Ничего я не знаю. У нас увальнями называют людей, которые целыми днями валяются перед телевизором и жуют чипсы. Но ты же не такая.
– Моя бабушка имела в виду, – ровным голосом сказала Пеппер, – что мне нужно похудеть на три размера.
– А.
– Понятия не имею, что имел в виду лорд Зог. Наверное, просто хотел обидеть. – Она провела рукой по влажным волосам. – И ему это удалось.
– Ой, – сочувственно воскликнула Иззи. – Кто такой лорд Зог? Кем бы он ни был, чирей ему в задницу. Садись и расскажи все.
Пеппер вошла вместе с ней на неприбранную кухню. Уселась за стойку, отодвинув в сторону пачку утренних газет и цветок в ярком горшке. Ей все никак не удавалось привыкнуть к вечному беспорядку в доме кузин. Или к их постоянным смешкам. В особняке Калхаунов никто так много не смеялся. Или к тому, как они поддерживают друг друга, хотя и такие разные: добрая и красивая Джемайма и бесшабашная бунтарка Иззи.
Теперь, пока Иззи заваривала для нее крепкий апельсиновый чай, Пеппер неожиданно подумала: «И я тоже одна из них».
Все это время она невольно сутулилась. Но эта мысль помогла ей расправить плечи. Иззи поставила перед ней кружку с обжигающим напитком, и Пеппер обхватила ее руками. Она заметила, что больше не дрожит.
– Так как передача? – спросила Иззи. – Прическа Терри помогла? Убедила их в том, что ты добрая фея?
Пеппер неожиданно хмыкнула.
– Понятия не имею! Думаю, все прошло замечательно.
– Только думаешь? А мне казалось, что для тебя это вопрос жизни и смерти.
– Ну, я так часто толкала речи о предпринимательстве, что знала свои слова назубок. К тому же я была в таком бешенстве, что даже о волнении забыла.
Иззи уселась напротив.
– А взбесил тебя этот… как ты его назвала? Лорд Зог? Кто это?
– Тиран британский обыкновенный, – мрачно ответила Пеппер.
– И что же он с тобой сделал?
Пеппер скрипнула зубами.
– Он сказал, что я слишком жирная. И что у меня слишком много денег.
– Чего?
– Прямо в студии перед двумя работающими камерами. Он сказал… – Пеппер умолкла. – Черт, прибила бы его.
– Я вижу, – согласилась удивленная Иззи. – Надеюсь, именно это ты и сделала.
Пеппер вспомнила лицо Стивена Конига перед своим уходом.
– Я поступила гораздо лучше. Я сказала, что он не джентльмен.
Иззи уставилась на нее.
– Нашла что сказать!
Пеппер отвлеклась от приятного воспоминания.
– Зато его это задело.
– Э… Пеппер, сколько ему лет?
– Не знаю. Тридцать с чем-то, наверное. А что?
– Я уж подумала, что ему все семьдесят. Слушай, в наше время ни один парень и ухом не поведет, если ты назовешь его не джентльменом. Вот до чего их довело равноправие. Разве ты не знала?
Пеппер задумалась.
– А он обиделся, – уверенно возразила она.
Иззи покачала головой.
– Ну, ты даешь. Где ты жила все эти годы, во временной дыре?
– Конечно, нет, – возмутилась Пеппер. – Просто меня правильно воспитали.
– Голову тебе заморочили, – откровенно заявила кузина. – Знаешь, а мы с Джей-Джей все удивлялись, почему ты не встречаешься с парнями. Думали, у тебя кто-то в Нью-Йорке остался.
Бледное лицо Пеппер побелело еще сильнее. Но она ничего не сказала.
Иззи вздохнула.
– Дай, угадаю. Он тоже не был джентльменом? Господи, Пеппер, что же нам с тобой делать?
Пеппер сглотнула.
– Будете преподавать краткий курс выживания в любовных джунглях? – Это была отважная попытка пошутить. – Хотя у увальней все равно нет никаких шансов.
– Никакой ты не увалень, – с жаром возразила Иззи. – Ты красивая, умная женщина.
– Кого волнует мое образование? – задумчиво произнесла Пеппер.
– Этот парень сильно тебя задел?
– Он не имел права так говорить. Но в чем-то ведь он прав. – Она взглянула на возмущенную и расстроенную Иззи. – Ну, скажи сама. Я же должна знать правду.
Иззи заметалась по кухне, а затем схватила кружку с чаем, словно защитный талисман.
– Нашла кого спросить, – выдавила она наконец.
Какая-то нотка в ее голосе удивила Пеппер.
– А что не так?
Иззи стояла у окна, глядя на залитый дождем балкон. Пеппер подумала, что она не собирается отвечать.И тут кузина неожиданно выпалила:
– Разве ты до сих пор не заметила? Джемайма никогда не ужинает с нами. Только кофе пьет по утрам.
Пеппер опешила.
– Ну, она же модель…
– А они должны следить за своим весом. Знаю, знаю. Но она почти ничего не ест. А когда съест что-нибудь, я понятия не имею, надолго ли это задерживается в ее желудке, – мрачно сказала Иззи.
Пеппер ошеломленно молчала.Иззи с заметным усилием взяла себя в руки.
– Может, в этом нет ничего страшного. Может, я слишком сильно за нее волнуюсь. Забудь то, что я тебе говорила.
– Ой, Иззи. Если я могу чем-нибудь помочь…
Иззи хмыкнула.
– Просто не жди от меня сочувствия, если какой-то неандерталец сморозил глупость по поводу твоего веса. Пускай они эту запись хоть целыми сутками крутят, это ничего не изменит. Все здравомыслящие женщины будут на твоей стороне.
Пеппер с любовью улыбнулась. Но ее улыбка быстро угасла.
– Меня не столько волнуют его слова, сколько собственная реакция.
– То, что ты потрясла его до глубины души, обозвав не джентльменом?
– Я чуть было не расплакалась.
Иззи поняла, что это уже не смешно.
– Ага. Вот именно. Подумай об этом. Я тут собираюсь произвести революцию в розничной торговле, а какой-нибудь умник наверняка скажет: «Эта женщина такая психованная, что ударяется в слезы по любому поводу».
Пеппер передвинула цветочный горшок на середину кухонного стола.
– Стала бы ты вкладывать в нее деньги? Никогда.
Иззи сроду не нуждалась в том, чтобы в нее вкладывали деньги. Она попыталась придумать что-нибудь в утешение, но это было непросто.
– Но это всего лишь бизнес, – выдавила она, наконец.
Пеппер взглянула на нее серьезными карими глазами.
– Для меня все иначе, Иззи. Я – или профессионал, или пустое место.
Иззи молчала.
– Черт бы его подрал, – с яростью закончила Пеппер. – Из-за этого лорда Зога я почувствовала себя пустым местом.
Покупать одежду для Уиндфлауэр оказалось удивительно легко. И слава Богу, ведь мысли Стивена до сих пор вертелись вокруг Пеппер Калхаун.
Как она посмела назвать его не джентльменом? За кого она себя принимает, эта рыжая стерва? Она насмехалась над ним с самой первой секунды. Называла его лордом Зогом! Провоцировала его.
И все таки… эти слезы. С какой стороны ни возьми, виноват в этом он. Вот дьявольщина!
К счастью, деятельная Вал расписала для них подробный план похода по магазинам. Сам бы Стивен с этим не справился. Даже с таким послушным ребенком, как Уиндфлауэр.
Сказать по правде, она даже слишком послушная. Стивен считал, что дети должны быть более… шумными. Его семейные приятели с чувством рассказывали о ссорах и капризах. Но Уиндфлауэр принимала любую футболку или пару брюк с немым восторгом.
С тех пор, как девочка узнала, что может выбрать для себя и джинсы, и шорты одновременно, она как будто впала в транс. Она ничего не просила. Ни от чего не отказывалась. Просто прижимала к себе очередную вещь и смотрела в зеркало, словно в волшебную страну Зазеркалья.
– Если тебе не нравится, не бери, – заявил, наконец, Стивен, удивленный ее молчанием.
Малышка держала в руках синий джинсовый жилет со звездой шерифа на кармане. При этих словах она взглянула на Стивена, прижав к себе жилет еще крепче. Но ничего не сказала.
Он с сомнением взглянул на ковбойский наряд.
– Тебе действительно нравится?
Уиндфлауэр энергично кивнула.
– Тогда ладно.
Они покупали обувь. И Стивен в очередной раз пришел в ярость, обнаружив, что подметки ее туфель протерты до дыр.
– Похоже, они очень старые, – заметила продавщица.
– Да, – согласился Стивен, поджав губы. – Выкиньте их на помойку.
Когда все закончилось, он сказал:
– Что дальше? Аптека? Книги? Парикмахерская?
– В парикмахерскую ходят только взрослые тети, – возразила Уиндфлауэр.
Она огляделась по сторонам.
– Тебе понравились волосы Пеппер?
Стивен вздрогнул.
– Что?
– Пеппер. У нее такие классные волосы. Как бы мне хотелось такие же. Как ты думаешь, они красивые?
Он судорожно сглотнул. На несколько секунд перед его глазами возникли рыжие кудри, сияющие, словно живое пламя.
– Да, наверное.
– Разве она тебе не понравилась?
Он почувствовал себя загнанным в ловушку.
– Я совсем ее не знаю. Но она мне нравится.
Уиндфлауэр ничего не сказала. Но на ее лице отразилось такое недоверие, что она показалась ему раза в четыре старше.
– Ну да, она меня разозлила, – признался Стивен. – Разве тебе не приходилось на кого-нибудь злиться?
– А по-моему, она хорошая.
– Ага. Может быть. Никогда нельзя судить по первому впечатлению. – Он вспомнил свою вожделенную застенчивую богиню. – И даже по второму.
Девочка некоторое время молчала.
– Значит… мы с ней еще встретимся?
– Да, – сказал Стивен с неожиданным энтузиазмом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17