«КОРСИКА». — В Англии меня тогда не было. Весь март я провел на родине.
— Мог бы и не утруждать себя столь подробными доказательствами, — пробормотала Айлин, чувствуя себя все более неловко. — Я бы и так тебе поверила.
— Спасибо, — саркастически произнес он.
— Я же помню, что ты мне никогда не лгал. — Она смущенно пожала плечами. — Уж в чем — в чем, а в твоей честности и порядочности я не усомнилась ни разу.
— Что ж, премного тебе за это благодарен, — процедил Роберто сквозь зубы и вдруг, под влиянием одной из тех мгновенных смен настроения, которые всегда сбивали Айлин с толку, неизменно заставая врасплох, встал из-за стола и, обойдя его, схватил ее за руку. — Пошли.
Она попыталась воспротивиться, однако он, по давно укоренившейся привычке не обратив на это никакого внимания, буквально поволок ее к двери.
— Куда ты меня тащишь? — испуганно спросила девушка.
— Нужно привести в порядок мою руку, — бросил Роберто через плечо.
Распахнув дверь кабинета, он вытолкал Айлин в приемную и повлек за собой, даже не взглянув в сторону смазливой секретарши, вскочившей из-за стола с широко раскрытыми глазами, а оказавшись в коридоре, сразу же направился к лифту.
Опять этот лифт, будь он проклят!
В кабине Роберто отпустил руку Айлин и нажал одну из кнопок.
Девушку не интересовало, на какой этаж они едут, — она была слишком поглощена подготовкой к моменту, когда эти чертовы двери, сомкнувшись, опять запрут их в маленькой тесной кабине.
— Если бы ты видела, какой у тебя сейчас жалобный и испуганный вид, — насмешливо заметил Роберто.
Она и сама это прекрасно знала, но, увы, не в силах была отвлечься от омерзительных картин, всплывающих сейчас из самых мрачных глубин ее памяти.
Двери закрылись, и, ожидая падения в преисподнюю, Айлин закрыла глаза и прижалась спиной к пластиковой стене. Лифт, однако, рванулся вверх и почти сразу же остановился.
Широко открыв от удивления глаза, девушка увидела устремленные на себя глаза мужа, в которых сочувствие смешалось с легким презрением. В ее ответном взгляде, кроме удивления, отразилась мольба о помощи, хотя сама она об этом не подозревала.
Двери скользнули в стороны. Роберто отвел глаза, слегка пожал плечами и вышел из лифта, несомненно ожидая, что она, как и в прошлый раз, последует за ним.
Идти пришлось недалеко, и через несколько шагов Айлин остановилась, оглядываясь в недоумении.
— Где мы? — спросила она с подозрением.
— Одним этажом выше, — с подчеркнутой небрежностью сообщил он. — В моих личных апартаментах, если быть совершенно точным.
Слова эти, как и следовало ожидать, произвели на Айлин эффект неожиданно захлопнувшейся ловушки, и она, сжавшись, как испуганный зверек, начала затравленно озираться в поисках спасения.
— Т-твои апартаменты? — дрожащим голосом переспросила девушка. — Здесь?
— Да, — самодовольно подтвердил Роберто. — Удобно, не правда ли?
Он знал, о чем она сейчас думает и что чувствует. Ему было прекрасно известно, что личные апартаменты стойко ассоциируются у Айлин с интимной близостью, что, в свою очередь, тут же вызывает приступ паники. И он улыбнулся, широко и насмешливо, взглядом подзадоривая ее уступить, поддаться этой панике и, вопя от ужаса, помчаться к сомнительной безопасности оставшегося позади лифта.
Айлин снова оказалась перед выбором меньшего из двух зол: наличные или натура, Роберто Сконти или Брайан Мейсон, лифт или личные апартаменты…
Но эта проблема разрешилась сама собой. Раздалось мягкое жужжание, и она, развернувшись так стремительно, что едва не свалилась, утонув каблуками в толстом ворсистом ковре, увидела, как двери лифта сомкнулись, отрезая единственный путь к отступлению.
— Спокойнее, спокойнее, милая, — сказал Роберто таким сладким голосом, что у нее мороз пошел по коже. — Ты ведешь себя, как маленькая испуганная мышка в мышеловке. Бедная, бедная Айлин. Ладно, — посерьезнел он, заметив вспыхнувший в ее глазах воинственный огонь. — Успокойся, пожалуйста, и постарайся чувствовать себя как дома, если сможешь, конечно. А мне нужно заняться рукой.
И он скрылся, оставив ее изучать апартаменты.
Первой мыслью Айлин, пробившейся сквозь сумбур страхов и сомнений, было признание того, что здесь довольно мило. Лифт открывался прямо в большую просторную гостиную, строгий интерьер которой, выдержанный в классическом стиле, соответствовал вкусам Роберто гораздо больше, чем ультрасовременное убранство его кабинета.
Спокойные, приглушенные тона стен подчеркивали солидность бесценной старинной мебели, в тщательно продуманном порядке расставленной на мягком бежевом ковре. Здесь не могло быть никаких столиков со стеклянными крышками, сразу отметила Айлин, впервые увидевшая мужа потерявшим власть над собой.
С кем поведешься… — ехидно подсказал ей внутренний голос, и она, вздохнув, согласилась с этой сентенцией.
А еще через мгновение появился Роберто, и чувство собственной вины, вновь охватившее Айлин, мгновенно исчезло, вытесненное все тем же стремительно разрастающимся в груди цветком — жутким и прекрасным порождением неотразимой сексуальности этого мужчины.
Пиджака на нем уже не было, галстука тоже, из-под расстегнутого ворота рубашки выбивалась густая поросль, а закатанные по локоть рукава обнажали сильные загорелые руки.
— Иди сюда. — Его голос показался ей приглушенным, будто доносился откуда-то издалека. — Помоги мне, пожалуйста.
Усилием воли заставив себя выйти из транса, Айлин открыла глаза и только сейчас заметила белоснежное полотенце, которое Роберто прижимал к раненой руке.
— Нужно заклеить порезы, чтобы остановить кровотечение, — объяснил он, протягивая ей пакетик с бактерицидным пластырем.
Для этого ему пришлось подойти к ней почти вплотную, и близость эта была слишком реальна — настолько, что Айлин явственно ощутила тепло его тела и терпкий, приятно щекочущий ноздри запах. Она дрожащими пальцами вцепилась в теплую ткань юбки. Грудь ее тяжело вздымалась и опадала, а в голове безумным хороводом кружились воспоминания, в которых его горячее мускулистое тело было так неправдоподобно осязаемо, так ощутимо близко. О Небо! В эту минуту ей так сильно захотелось ощутить это тело глубоко внутри себя, что она закрыла глаза и отчаянно заскрипела зубами, удерживая рвущийся из горла стон.
— Айлин! — Раздражение в голосе Роберто показывало, как он истолковал побелевшее лицо и трясущиеся руки своей супруги. — Успокойся ради всего святого! Я ведь прошу тебя не раздеться, а просто наклеить мне на ладонь несколько кусочков пластыря! — Видя, что она, не реагируя, продолжает смотреть на него затуманившимися, далекими от реальности глазами, он разъярился окончательно: — Ладно, страдай себе на здоровье! Сам справлюсь!
— Нет! — запротестовала Айлин, с трудом приходя в себя — Сейчас… Сейчас я тебе помогу.
Она вырвала из его пальцев пластырь, сняла с руки полотенце и начала внимательно изучать порезы в поисках застрявших кусочков стекла, ощущая впившиеся ей в затылок крохотные буравчики недовольного взгляда Роберто.
— Больно? — спрашивала девушка, осторожно надавливая на края пореза.
— Не очень.
— Не так плохо, как могло быть, — заметила она с преувеличенной бодростью. — Это было очень глупо с твоей стороны, Роберто.
— Глупо было верить, что я способен остаться равнодушным, узнав о гибели твоей сестры!
Айлин поморщилась, признавая его правоту. От горя и потрясения она тогда действительно полностью утратила способность соображать.
— Расскажи, как это случилось, — уже мягче попросил он.
Пальцы ее, приглаживающие пластырь к порезам, при этих словах застыли. Затем почти бессознательным движением Айлин положила свою ладонь поверх ладони Роберто и, медля с ответом, подумала, какая она большая, теплая и сильная.
— Это случилось по дороге в колледж, — начала она ровным бесцветным голосом. — Черри стояла на автобусной остановке, когда туда врезался грузовик. У него отказали тормоза, и шофер ничего не мог сделать… Погибло еще три человека, а двое других попали в больницу. Об этом тогда писали все газеты, называя имена и адреса пострадавших…
Именно поэтому она была уверена, что Роберто знал об этой трагедии.
И тут Айлин опять затрясло, так же как два часа назад, когда она, потерянная и одинокая, сидела в своей гулкой пустой квартире.
Но теперь она была не одна, доказательством чего явилась негромко и чуть растерянно произнесенная по-итальянски фраза. А в следующий момент большие крепкие руки обняли ее бережно и нежно.
— Поплачь, если хочешь, — глухо сказал Роберто. — Кто знает, может быть, и я поплачу вместе с тобой.
Что это, шутка? — промелькнуло в голове у Айлин. Но нет, он не шутил. Слишком серьезен и печален был его голос, да и ситуация была не из тех, когда все можно обратить в шутку.
Она боялась плакать уже давно, потому что шала — стоит ей уронить одну лишь слезинку, чтобы шлюзы открылись, и тогда придется выплакивать все до конца.
Поэтому Айлин стояла молча и неподвижно, прижавшись к Роберто всем телом, и покорно позволяла себя обнимать, ощущая те тепло и уют, которых ей так не хватало.
— Мне очень жаль, что я не был тогда с тобой, — тихо проговорил он.
— Теперь это не имеет значения, — прошептала она, спрятав лицо у него на груди.
Это не те слова, едва произнеся их, спохватилась Айлин, но было уже поздно.
— Нет, черт возьми! Очень даже имеет! — гневно воскликнул Роберто, отстраняясь, и она осталась стоять одна, покинутая и беззащитная, с трудом преодолевая желание опять броситься ему на грудь. — Единственный раз в жизни ты попросила меня о помощи, а я… — Он горестно махнул рукой и отвернулся.
И вот она опять просит его о помощи. Год спустя. Только на этот раз ищет не утешения, а денег. Денег, которые у ее мужа всегда были в изобилии и к которым она никогда не проявляла ни малейшего интереса.
Их брак до сих пор оставался для Айлин загадкой, ведь она была бедной девушкой из предместья, официанткой во второразрядных ресторанах, а Роберто — одним из самых многообещающих молодых финансистов, отпрыском древнего аристократического рода, который вырос в роскоши и всю жизнь носил на себе ее печать как знак некоей исключительности.
Однако в один прекрасный день этот почти принц с первого взгляда влюбился в маленькую официантку, да так сильно, что чуть ли не сразу же готов был бухнуться на колени, смиренно предлагая ей свою уникальную руку и не менее исключительное сердце.
Айлин так и не поняла, как такое могло произойти, да и не очень-то задавалась этим вопросом. В то время она была слишком юной и наивной, чтобы бездумно и безоглядно не ответить на любовь мужчины, показавшегося ей сошедшим на землю Богом.
А каким нежным и внимательным был ее возлюбленный, как красиво и старомодно за ней ухаживал, со всеми этими цветами и маленькими, но такими милыми, полными скрытого значения подарками! С некоторых пор он даже целовать ее стал только чисто символически, при встрече и прощании, и это несмотря на то, что оба они прекрасно знали, какое неистовое пламя сжигает их, превращая ночи в жестокий и бессмысленный кошмар одиночества!
«Я хочу, чтобы в мою жизнь ты вошла чистой и целомудренной», говорил Роберто своей невесте.
Боже милосердный! — с тоской и болью думала Айлин. Как это было красиво, как романтично…
Однако эти красивые и романтичные слова все и погубили.
Вдруг Роберто повернулся к ней лицом, и взгляды их встретились. Глаза его были серьезны и печальны, и Айлин показалось, что и он блуждает сейчас по извилистым тропинкам их общей памяти, таким прекрасным и таким безрадостным.
— Она что-нибудь почувствовала? — спросил он. — Ей было больно? — Он имеет в виду Черри, догадалась Айлин. Он думает сейчас о моей веселой и жизнерадостной младшей сестре, а не обо мне.
Она покачала головой:
— Врачи сказали, что смерть наступила мгновенно. Скорее всего, она даже ничего не успела понять.
— Это хорошо, — кивнул Роберто и опять надолго замолчал.
Наполненную воспоминаниями и грустью тишину, которую никто из них не решался нарушить, взорвал резкий телефонный звонок. Вполголоса пробормотав что-то под нос, Роберто снял трубку.
— Да? — недовольно сказал он по-итальянски, и это было верным признаком того, что он еще не успел вернуться в реальный мир. Постепенно раздражение на его лице росло. — Нет, нет. Я же сказал, нет! — Теперь раздражение появилось и в голосе. — Придется отменить. Я сейчас слишком занят!
Отменить? Что отменить? — удивилась Айлин, а поняв, смущенно запротестовала:
— О нет, Роберто! Пожалуйста, не отменяй из-за меня свои встречи!
Но он уже вернул трубку на место и повернулся к ней с выражением лица, при виде которого тотчас пробудились все ее привычные страхи и комплексы.
Это было лицо человека, принявшего решение. И решение это, в чем бы оно ни состояло, несомненно, касалось ее, Айлин.
— Сядь. — Он указал на одно из кресел. — А я пока налью нам чего-нибудь выпить.
— Когда я з-звонила, ты говорил, что очень занят, — напомнила Айлин, заикаясь. — Да и мне уже пора идти, — солгала она, оглядываясь на закрытые двери лифта, как будто там ее ждал путь к спасению, а не один из самых ужасных кошмаров.
— Так и не получив пяти тысяч фунтов? — усмехнулся он и ехидно процитировал: — «Роберто, неужели ты не понимаешь, чего мне стоило тебе позвонить». Так что же, все эти мучения были напрасны?
Никак не реагируя на сарказм, прозвучавший в этих словах, она с каким-то отстраненным удивлением подумала, что Роберто прошел сегодня едва ли не весь диапазон доступных человеку эмоций и теперь, замыкая круг, снова превратился в насмешливо-рассудительного, уверенного в себе бизнесмена.
Перед ней же в который раз угрожающе замаячил зловещий образ Брайана Мейсона. Итак, наличные или натура — выбор без выбора. Она оказалась в ловушке, которую изготовила собственными руками, в качестве приманки поместив туда все свои ошибки, страхи и комплексы.
Угадав, видимо, се состояние, Роберто молча отошел к серванту, а Айлин без сил опустилась в кресло и прикрыла холодной ладонью покрасневшие веки.
Из состояния полузабытья ее вывело прикосновение чего-то холодного к руке. Открыв глаза, она увидела Роберто, протягивающего ей высокий стакан с прозрачным напитком.
— Джин с тоником, — пояснил он, отвечая на ее подозрительный взгляд. — Выпей, это должно тебя взбодрить.
В глазах Айлин отразилось сомнение, однако, поднеся стакан к губам, она вдруг вызывающе улыбнулась и одним глотком отпила добрую половину его содержимого.
Занявший противоположное кресло Роберто не обратил на этот вызов никакого внимания. Вид у него был подчеркнуто расслабленный, и свой джин он пил неторопливо, с удовольствием, глядя на Айлин совершенно непроницаемым взглядом.
— И давно у тебя эти апартаменты? — спросила она, трусливо избегая денежной темы, к которой сейчас было самое время вернуться.
— С самого начала, — пожал он плечами.
— Ты мне никогда о них не говорил, — нахмурилась она.
На лице его появилась насмешливая улыбка.
— Потому что у меня имеется чудесный особнячок, где я и предпочитал жить со своей женой. А это… — Он пренебрежительно махнул рукой. — Комнаты отдыха, когда случается засидеться на работе допоздна. К тому же здесь можно отоспаться, если пришлось сменить с десяток часовых поясов.
Слушая его объяснения, Айлин мысленно унеслась в прошлое. Она спрашивала себя, не здесь ли Роберто проводил те ночи, когда в период их совместной жизни не возвращался после работы домой. Чем не убежище от семейных проблем?
— Где именно ты сейчас живешь? — в свою очередь поинтересовался он, прерывая ее размышления.
Отвечая, Айлин упорно смотрела в сторону, чтобы не видеть недовольного выражения его лица.
— Судя по всему, деньги эти у тебя, видимо, вымогают, — холодно произнес Роберто. — Может, лучше защитить тебя другим способом? Я сумею это сделать.
— Я сама в состоянии за себя постоять, — с достоинством ответила она.
Некоторое время он молчал, и это само по себе было достаточно красноречивым ответом. Айлин сделала еще один хороший глоток джина и почувствовала, как все вокруг поплыло. Она даже не помнила, когда ела последний раз, и сейчас алкоголь действовал на нее весьма стремительно.
Когда Роберто заговорил снова, голос его звучал неожиданно мягко.
— Все что тебе нужно, Айлин, это честно мне обо всем рассказать.
— Что рассказать? — В ее взгляде было откровенное недоверие.
— Скажи, зачем тебе деньги, и я тебе тут же их дам.
Вот так вот просто? Безо всяких условий? Можно было считать, что все складывается на редкость удачно, если бы не одна маленькая деталь: необходимость рассказать, почему ей понадобились эти деньги, как раз и пугала Айлин больше всего, причем теперь еще больше, чем в начале разговора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
— Мог бы и не утруждать себя столь подробными доказательствами, — пробормотала Айлин, чувствуя себя все более неловко. — Я бы и так тебе поверила.
— Спасибо, — саркастически произнес он.
— Я же помню, что ты мне никогда не лгал. — Она смущенно пожала плечами. — Уж в чем — в чем, а в твоей честности и порядочности я не усомнилась ни разу.
— Что ж, премного тебе за это благодарен, — процедил Роберто сквозь зубы и вдруг, под влиянием одной из тех мгновенных смен настроения, которые всегда сбивали Айлин с толку, неизменно заставая врасплох, встал из-за стола и, обойдя его, схватил ее за руку. — Пошли.
Она попыталась воспротивиться, однако он, по давно укоренившейся привычке не обратив на это никакого внимания, буквально поволок ее к двери.
— Куда ты меня тащишь? — испуганно спросила девушка.
— Нужно привести в порядок мою руку, — бросил Роберто через плечо.
Распахнув дверь кабинета, он вытолкал Айлин в приемную и повлек за собой, даже не взглянув в сторону смазливой секретарши, вскочившей из-за стола с широко раскрытыми глазами, а оказавшись в коридоре, сразу же направился к лифту.
Опять этот лифт, будь он проклят!
В кабине Роберто отпустил руку Айлин и нажал одну из кнопок.
Девушку не интересовало, на какой этаж они едут, — она была слишком поглощена подготовкой к моменту, когда эти чертовы двери, сомкнувшись, опять запрут их в маленькой тесной кабине.
— Если бы ты видела, какой у тебя сейчас жалобный и испуганный вид, — насмешливо заметил Роберто.
Она и сама это прекрасно знала, но, увы, не в силах была отвлечься от омерзительных картин, всплывающих сейчас из самых мрачных глубин ее памяти.
Двери закрылись, и, ожидая падения в преисподнюю, Айлин закрыла глаза и прижалась спиной к пластиковой стене. Лифт, однако, рванулся вверх и почти сразу же остановился.
Широко открыв от удивления глаза, девушка увидела устремленные на себя глаза мужа, в которых сочувствие смешалось с легким презрением. В ее ответном взгляде, кроме удивления, отразилась мольба о помощи, хотя сама она об этом не подозревала.
Двери скользнули в стороны. Роберто отвел глаза, слегка пожал плечами и вышел из лифта, несомненно ожидая, что она, как и в прошлый раз, последует за ним.
Идти пришлось недалеко, и через несколько шагов Айлин остановилась, оглядываясь в недоумении.
— Где мы? — спросила она с подозрением.
— Одним этажом выше, — с подчеркнутой небрежностью сообщил он. — В моих личных апартаментах, если быть совершенно точным.
Слова эти, как и следовало ожидать, произвели на Айлин эффект неожиданно захлопнувшейся ловушки, и она, сжавшись, как испуганный зверек, начала затравленно озираться в поисках спасения.
— Т-твои апартаменты? — дрожащим голосом переспросила девушка. — Здесь?
— Да, — самодовольно подтвердил Роберто. — Удобно, не правда ли?
Он знал, о чем она сейчас думает и что чувствует. Ему было прекрасно известно, что личные апартаменты стойко ассоциируются у Айлин с интимной близостью, что, в свою очередь, тут же вызывает приступ паники. И он улыбнулся, широко и насмешливо, взглядом подзадоривая ее уступить, поддаться этой панике и, вопя от ужаса, помчаться к сомнительной безопасности оставшегося позади лифта.
Айлин снова оказалась перед выбором меньшего из двух зол: наличные или натура, Роберто Сконти или Брайан Мейсон, лифт или личные апартаменты…
Но эта проблема разрешилась сама собой. Раздалось мягкое жужжание, и она, развернувшись так стремительно, что едва не свалилась, утонув каблуками в толстом ворсистом ковре, увидела, как двери лифта сомкнулись, отрезая единственный путь к отступлению.
— Спокойнее, спокойнее, милая, — сказал Роберто таким сладким голосом, что у нее мороз пошел по коже. — Ты ведешь себя, как маленькая испуганная мышка в мышеловке. Бедная, бедная Айлин. Ладно, — посерьезнел он, заметив вспыхнувший в ее глазах воинственный огонь. — Успокойся, пожалуйста, и постарайся чувствовать себя как дома, если сможешь, конечно. А мне нужно заняться рукой.
И он скрылся, оставив ее изучать апартаменты.
Первой мыслью Айлин, пробившейся сквозь сумбур страхов и сомнений, было признание того, что здесь довольно мило. Лифт открывался прямо в большую просторную гостиную, строгий интерьер которой, выдержанный в классическом стиле, соответствовал вкусам Роберто гораздо больше, чем ультрасовременное убранство его кабинета.
Спокойные, приглушенные тона стен подчеркивали солидность бесценной старинной мебели, в тщательно продуманном порядке расставленной на мягком бежевом ковре. Здесь не могло быть никаких столиков со стеклянными крышками, сразу отметила Айлин, впервые увидевшая мужа потерявшим власть над собой.
С кем поведешься… — ехидно подсказал ей внутренний голос, и она, вздохнув, согласилась с этой сентенцией.
А еще через мгновение появился Роберто, и чувство собственной вины, вновь охватившее Айлин, мгновенно исчезло, вытесненное все тем же стремительно разрастающимся в груди цветком — жутким и прекрасным порождением неотразимой сексуальности этого мужчины.
Пиджака на нем уже не было, галстука тоже, из-под расстегнутого ворота рубашки выбивалась густая поросль, а закатанные по локоть рукава обнажали сильные загорелые руки.
— Иди сюда. — Его голос показался ей приглушенным, будто доносился откуда-то издалека. — Помоги мне, пожалуйста.
Усилием воли заставив себя выйти из транса, Айлин открыла глаза и только сейчас заметила белоснежное полотенце, которое Роберто прижимал к раненой руке.
— Нужно заклеить порезы, чтобы остановить кровотечение, — объяснил он, протягивая ей пакетик с бактерицидным пластырем.
Для этого ему пришлось подойти к ней почти вплотную, и близость эта была слишком реальна — настолько, что Айлин явственно ощутила тепло его тела и терпкий, приятно щекочущий ноздри запах. Она дрожащими пальцами вцепилась в теплую ткань юбки. Грудь ее тяжело вздымалась и опадала, а в голове безумным хороводом кружились воспоминания, в которых его горячее мускулистое тело было так неправдоподобно осязаемо, так ощутимо близко. О Небо! В эту минуту ей так сильно захотелось ощутить это тело глубоко внутри себя, что она закрыла глаза и отчаянно заскрипела зубами, удерживая рвущийся из горла стон.
— Айлин! — Раздражение в голосе Роберто показывало, как он истолковал побелевшее лицо и трясущиеся руки своей супруги. — Успокойся ради всего святого! Я ведь прошу тебя не раздеться, а просто наклеить мне на ладонь несколько кусочков пластыря! — Видя, что она, не реагируя, продолжает смотреть на него затуманившимися, далекими от реальности глазами, он разъярился окончательно: — Ладно, страдай себе на здоровье! Сам справлюсь!
— Нет! — запротестовала Айлин, с трудом приходя в себя — Сейчас… Сейчас я тебе помогу.
Она вырвала из его пальцев пластырь, сняла с руки полотенце и начала внимательно изучать порезы в поисках застрявших кусочков стекла, ощущая впившиеся ей в затылок крохотные буравчики недовольного взгляда Роберто.
— Больно? — спрашивала девушка, осторожно надавливая на края пореза.
— Не очень.
— Не так плохо, как могло быть, — заметила она с преувеличенной бодростью. — Это было очень глупо с твоей стороны, Роберто.
— Глупо было верить, что я способен остаться равнодушным, узнав о гибели твоей сестры!
Айлин поморщилась, признавая его правоту. От горя и потрясения она тогда действительно полностью утратила способность соображать.
— Расскажи, как это случилось, — уже мягче попросил он.
Пальцы ее, приглаживающие пластырь к порезам, при этих словах застыли. Затем почти бессознательным движением Айлин положила свою ладонь поверх ладони Роберто и, медля с ответом, подумала, какая она большая, теплая и сильная.
— Это случилось по дороге в колледж, — начала она ровным бесцветным голосом. — Черри стояла на автобусной остановке, когда туда врезался грузовик. У него отказали тормоза, и шофер ничего не мог сделать… Погибло еще три человека, а двое других попали в больницу. Об этом тогда писали все газеты, называя имена и адреса пострадавших…
Именно поэтому она была уверена, что Роберто знал об этой трагедии.
И тут Айлин опять затрясло, так же как два часа назад, когда она, потерянная и одинокая, сидела в своей гулкой пустой квартире.
Но теперь она была не одна, доказательством чего явилась негромко и чуть растерянно произнесенная по-итальянски фраза. А в следующий момент большие крепкие руки обняли ее бережно и нежно.
— Поплачь, если хочешь, — глухо сказал Роберто. — Кто знает, может быть, и я поплачу вместе с тобой.
Что это, шутка? — промелькнуло в голове у Айлин. Но нет, он не шутил. Слишком серьезен и печален был его голос, да и ситуация была не из тех, когда все можно обратить в шутку.
Она боялась плакать уже давно, потому что шала — стоит ей уронить одну лишь слезинку, чтобы шлюзы открылись, и тогда придется выплакивать все до конца.
Поэтому Айлин стояла молча и неподвижно, прижавшись к Роберто всем телом, и покорно позволяла себя обнимать, ощущая те тепло и уют, которых ей так не хватало.
— Мне очень жаль, что я не был тогда с тобой, — тихо проговорил он.
— Теперь это не имеет значения, — прошептала она, спрятав лицо у него на груди.
Это не те слова, едва произнеся их, спохватилась Айлин, но было уже поздно.
— Нет, черт возьми! Очень даже имеет! — гневно воскликнул Роберто, отстраняясь, и она осталась стоять одна, покинутая и беззащитная, с трудом преодолевая желание опять броситься ему на грудь. — Единственный раз в жизни ты попросила меня о помощи, а я… — Он горестно махнул рукой и отвернулся.
И вот она опять просит его о помощи. Год спустя. Только на этот раз ищет не утешения, а денег. Денег, которые у ее мужа всегда были в изобилии и к которым она никогда не проявляла ни малейшего интереса.
Их брак до сих пор оставался для Айлин загадкой, ведь она была бедной девушкой из предместья, официанткой во второразрядных ресторанах, а Роберто — одним из самых многообещающих молодых финансистов, отпрыском древнего аристократического рода, который вырос в роскоши и всю жизнь носил на себе ее печать как знак некоей исключительности.
Однако в один прекрасный день этот почти принц с первого взгляда влюбился в маленькую официантку, да так сильно, что чуть ли не сразу же готов был бухнуться на колени, смиренно предлагая ей свою уникальную руку и не менее исключительное сердце.
Айлин так и не поняла, как такое могло произойти, да и не очень-то задавалась этим вопросом. В то время она была слишком юной и наивной, чтобы бездумно и безоглядно не ответить на любовь мужчины, показавшегося ей сошедшим на землю Богом.
А каким нежным и внимательным был ее возлюбленный, как красиво и старомодно за ней ухаживал, со всеми этими цветами и маленькими, но такими милыми, полными скрытого значения подарками! С некоторых пор он даже целовать ее стал только чисто символически, при встрече и прощании, и это несмотря на то, что оба они прекрасно знали, какое неистовое пламя сжигает их, превращая ночи в жестокий и бессмысленный кошмар одиночества!
«Я хочу, чтобы в мою жизнь ты вошла чистой и целомудренной», говорил Роберто своей невесте.
Боже милосердный! — с тоской и болью думала Айлин. Как это было красиво, как романтично…
Однако эти красивые и романтичные слова все и погубили.
Вдруг Роберто повернулся к ней лицом, и взгляды их встретились. Глаза его были серьезны и печальны, и Айлин показалось, что и он блуждает сейчас по извилистым тропинкам их общей памяти, таким прекрасным и таким безрадостным.
— Она что-нибудь почувствовала? — спросил он. — Ей было больно? — Он имеет в виду Черри, догадалась Айлин. Он думает сейчас о моей веселой и жизнерадостной младшей сестре, а не обо мне.
Она покачала головой:
— Врачи сказали, что смерть наступила мгновенно. Скорее всего, она даже ничего не успела понять.
— Это хорошо, — кивнул Роберто и опять надолго замолчал.
Наполненную воспоминаниями и грустью тишину, которую никто из них не решался нарушить, взорвал резкий телефонный звонок. Вполголоса пробормотав что-то под нос, Роберто снял трубку.
— Да? — недовольно сказал он по-итальянски, и это было верным признаком того, что он еще не успел вернуться в реальный мир. Постепенно раздражение на его лице росло. — Нет, нет. Я же сказал, нет! — Теперь раздражение появилось и в голосе. — Придется отменить. Я сейчас слишком занят!
Отменить? Что отменить? — удивилась Айлин, а поняв, смущенно запротестовала:
— О нет, Роберто! Пожалуйста, не отменяй из-за меня свои встречи!
Но он уже вернул трубку на место и повернулся к ней с выражением лица, при виде которого тотчас пробудились все ее привычные страхи и комплексы.
Это было лицо человека, принявшего решение. И решение это, в чем бы оно ни состояло, несомненно, касалось ее, Айлин.
— Сядь. — Он указал на одно из кресел. — А я пока налью нам чего-нибудь выпить.
— Когда я з-звонила, ты говорил, что очень занят, — напомнила Айлин, заикаясь. — Да и мне уже пора идти, — солгала она, оглядываясь на закрытые двери лифта, как будто там ее ждал путь к спасению, а не один из самых ужасных кошмаров.
— Так и не получив пяти тысяч фунтов? — усмехнулся он и ехидно процитировал: — «Роберто, неужели ты не понимаешь, чего мне стоило тебе позвонить». Так что же, все эти мучения были напрасны?
Никак не реагируя на сарказм, прозвучавший в этих словах, она с каким-то отстраненным удивлением подумала, что Роберто прошел сегодня едва ли не весь диапазон доступных человеку эмоций и теперь, замыкая круг, снова превратился в насмешливо-рассудительного, уверенного в себе бизнесмена.
Перед ней же в который раз угрожающе замаячил зловещий образ Брайана Мейсона. Итак, наличные или натура — выбор без выбора. Она оказалась в ловушке, которую изготовила собственными руками, в качестве приманки поместив туда все свои ошибки, страхи и комплексы.
Угадав, видимо, се состояние, Роберто молча отошел к серванту, а Айлин без сил опустилась в кресло и прикрыла холодной ладонью покрасневшие веки.
Из состояния полузабытья ее вывело прикосновение чего-то холодного к руке. Открыв глаза, она увидела Роберто, протягивающего ей высокий стакан с прозрачным напитком.
— Джин с тоником, — пояснил он, отвечая на ее подозрительный взгляд. — Выпей, это должно тебя взбодрить.
В глазах Айлин отразилось сомнение, однако, поднеся стакан к губам, она вдруг вызывающе улыбнулась и одним глотком отпила добрую половину его содержимого.
Занявший противоположное кресло Роберто не обратил на этот вызов никакого внимания. Вид у него был подчеркнуто расслабленный, и свой джин он пил неторопливо, с удовольствием, глядя на Айлин совершенно непроницаемым взглядом.
— И давно у тебя эти апартаменты? — спросила она, трусливо избегая денежной темы, к которой сейчас было самое время вернуться.
— С самого начала, — пожал он плечами.
— Ты мне никогда о них не говорил, — нахмурилась она.
На лице его появилась насмешливая улыбка.
— Потому что у меня имеется чудесный особнячок, где я и предпочитал жить со своей женой. А это… — Он пренебрежительно махнул рукой. — Комнаты отдыха, когда случается засидеться на работе допоздна. К тому же здесь можно отоспаться, если пришлось сменить с десяток часовых поясов.
Слушая его объяснения, Айлин мысленно унеслась в прошлое. Она спрашивала себя, не здесь ли Роберто проводил те ночи, когда в период их совместной жизни не возвращался после работы домой. Чем не убежище от семейных проблем?
— Где именно ты сейчас живешь? — в свою очередь поинтересовался он, прерывая ее размышления.
Отвечая, Айлин упорно смотрела в сторону, чтобы не видеть недовольного выражения его лица.
— Судя по всему, деньги эти у тебя, видимо, вымогают, — холодно произнес Роберто. — Может, лучше защитить тебя другим способом? Я сумею это сделать.
— Я сама в состоянии за себя постоять, — с достоинством ответила она.
Некоторое время он молчал, и это само по себе было достаточно красноречивым ответом. Айлин сделала еще один хороший глоток джина и почувствовала, как все вокруг поплыло. Она даже не помнила, когда ела последний раз, и сейчас алкоголь действовал на нее весьма стремительно.
Когда Роберто заговорил снова, голос его звучал неожиданно мягко.
— Все что тебе нужно, Айлин, это честно мне обо всем рассказать.
— Что рассказать? — В ее взгляде было откровенное недоверие.
— Скажи, зачем тебе деньги, и я тебе тут же их дам.
Вот так вот просто? Безо всяких условий? Можно было считать, что все складывается на редкость удачно, если бы не одна маленькая деталь: необходимость рассказать, почему ей понадобились эти деньги, как раз и пугала Айлин больше всего, причем теперь еще больше, чем в начале разговора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16