Очевидно, старушка неправильно истолковала недоумение Чарити, потому что в глазах ее промелькнуло нечто похожее на испуг.
– Тебе не нравится?! – всполошилась она, на какое-то мгновение утратив свою суровость. – Не нравится мое платье?!
Чарити с усилием переключила внимание на Изабелль и невольно ахнула, только теперь заметив длинное, цвета слоновой кости платье, которое служанка бережно держала на руках. Вихрем слетев со своего места, она опустилась на колени, чтобы лучше рассмотреть драгоценную ткань.
– Боже! Да оно просто великолепно!
– То-то же! – удовлетворенно хмыкнула старуха, откидываясь на подушки. – Это мое подвенечное платье, – голос ее потеплел, – а теперь и твое.
– Нет-нет! – испугалась Чарити. – Я не могу…
– Можешь! – строго оборвала ее мадам де Вантомм. – Я так хочу! – добавила она, давая понять, что вопрос закрыт. – Ну что ты застыла? Давай надевай скорее! Я хочу взглянуть, как оно на тебе. Если подойдет – пойдешь в нем к алтарю!
Чарити едва сдержала улыбку – в голосе грозной старухи звучало детское нетерпение. Чарити прекрасно понимала ее чувства. Платье в самом деле было необыкновенным. Поверх тонкого белого шелкового чехла шло настоящее ручное кружево. Такую изумительную работу Чарити доводилось видеть лишь в музеях. С первого взгляда было видно, что платье стоит целое состояние. Когда Изабелль помогла девушке переодеться и застегнула последние крючки на спине, Чарити подошла к зеркалу – и ахнула: на нее смотрела совершено незнакомая барышня. Глубокий вырез подчеркивал белизну ее кожи, рукав – широкий у плеча и узкий от локтя до запястья – придавал дополнительное изящество силуэту. Казалось, платье обладало даром превращать новобрачную в сказочную принцессу из романтической баллады. Чарити не могла оторвать взгляд от своего отражения.
Она не видела, как смягчился пронзительный взгляд старухи, устремленный на нее. Казалось, мысли мадам де Вантомм унеслись далеко-далеко отсюда – туда, где осталась ее молодость. Наверное, сейчас она вспоминала себя – юную и прекрасную, взволнованно примеряющую роскошное свадебное платье.
– Тебе оно идет, – наконец нарушила молчание бабка Жерара. Голос ее звучал задумчиво и мягко. – Настоящая новобрачная… Так и пойдешь к алтарю! Нужно только немного ушить в талии. Надеюсь, времени хватит, ведь я назначила венчание на следующую неделю! Ну разве я не молодец?
Вместо ответа Чарити подбежала к старой даме и горячо расцеловала ее в обе щеки. Та довольно фыркнула и, слегка отстранив девушку, шепнула:
– Вот увидишь, у вас с Жераром все будет хорошо. Мое платье приносит счастье. Недаром я прожила с мужем душа в душу ровно пятьдесят лет! Помяни мое слово, детка, – это счастливое платье.
* * *
– Но мы должны что-то предпринять, Жерар! – взволнованно говорила Чарити вечером того же дня, нервно расхаживая по ковру кабинета. – Бабушка хочет, чтобы я надела ее подвенечное платье!
– Оно тебе не понравилось?
– Да как ты мог такое подумать?! – Чарити возмущенно всплеснула руками. – Оно просто роскошное! Сверху донизу старинные кружева, рукава на жемчужных пуговках, шелковый чехол… Я немного разбираюсь в одежде, Жерар, и прекрасно понимаю, что такое платье стоит кучу денег! Да его с руками оторвут на любом аукционе! Но дело не в этом! Как ты не понимаешь, твоя бабушка любит это платье! Верит, что оно приносит счастье! С ним у нее связаны самые драгоценные воспоминания… Мы не должны так жестоко обманывать ее! Это все равно что оскорбить самые чистые чувства!
Какое-то время Жерар молчал, не сводя глаз с взволнованного лица Чарити. Наконец медленно, как бы с трудом подбирая слова, спросил:
– Что ты предлагаешь? Отвергнуть платье? Отказаться от свадьбы? Пойти и прямо выложить бабуле всю правду?
Чарити замахала руками.
– Да ты что?! Я ужасно переживаю, Жерар. Если бы ты только знал, как я ненавижу лжецов! И вот пожалуйста, сама увязла по уши во лжи!
– Скажи мне… бабуля довольна?
– О да, – подтвердила Чарити, не понимая, к чему клонит Жерар.
– А платье в самом деле сидит на тебе почти так же, как на ней когда-то?
– Да оно будто сшито на меня! Я сначала просто глазам не поверила! – с жаром воскликнула Чарити, вспомнив, как просветлело лицо старушки, когда та убедилась, что подвенечный наряд пришелся невесте внука впору.
– Она мне так и сказала. – Жерар улыбнулся. – Знаешь, бабуля сегодня торжественно заявила мне, что я могу выкупить у нее платье. Не пойми неправильно, – спохватился он, заметив, как округлились глаза Чарити, – это платье – одна из фамильных драгоценностей нашей семьи, ему действительно цены нет. Бабулю совершенно не интересуют деньги, просто ей хочется наказать меня за «недостойное поведение». А кроме того моя старушка обожает торговаться! Она хочет напоследок взять от жизни все, что можно… Представляю, с каким удовольствием она назовет мне астрономическую сумму за эти кружева! Чтобы доставить ей настоящую радость, мне придется до хрипоты спорить за каждую сотню франков! Она у меня такая смешная – как ребенок!
Чарити невольно подавила вздох. Взволнованное лицо Жерара яснее всяких слов говорило о том, что он готов буквально на все, лишь бы хоть на несколько дней отсрочить неизбежную для бабушки развязку. Сейчас это покупка подвенечного платья… Потом – свадьба любимого внука и возможность взять на руки «правнучку»…
– Чарити, – оторвал ее от невеселых размышлений неуверенный голос Жерара, – хочу попросить тебя об одном одолжении… Я понимаю, что рискую еще сильнее расстроить тебя, но у меня просто нет другого выхода. – Он нервно провел рукой по волосам. – Короче говоря, на завтрашний вечер бабуля запланировала торжественный ужин в нашу честь. На нем будет официально объявлено о помолвке и о свадьбе. У нас так принято. Соберется вся родня, будут поздравлять и чествовать жениха и невесту. Все должны познакомиться с тобой, Чарити.
– Ни за что! – отрезала она. – Я и так сделала все, что ты просил! С твоей стороны было бы слишком жестоко заставлять меня разыгрывать спектакль перед всей твоей семьей! Жерар, мне в самом деле очень тяжело обманывать! Я ужасно себя чувствую, меня мучает совесть, и вообще… Все станут шептаться за моей спиной, скажут, что я… порочная женщина, которая ловко заставила тебя жениться ради ребенка! Я вчера от стыда готова была сквозь землю провалиться, когда твоя бабуля говорила мне такие ужасные вещи.
– Если кто-нибудь посмеет продемонстрировать неуважение к тебе, – Жерар грозно сверкнул глазами, – он навсегда потеряет право преступать порог моего дома. Но раз ты категорически против… – он пожал плечами, давая понять, что не смеет настаивать, – хорошо. Пойду скажу бабуле, что ужин не состоится… Жаль, конечно, она так готовилась к этому торжеству.
Это был запрещенный прием. Представив, как огорчится старушка, Чарити мгновенно пошла на попятный.
– Черт с тобой, устраивай свою дурацкую вечеринку, если не боишься шокировать именитых родственничков! Мне-то что!
* * *
По дороге в свою комнату Чарити угрюмо размышляла о том, какую опасность таят в себе самые благородные человеческие чувства. Ради любви к бабушке Жерар готов жениться на совершенно незнакомой женщине и усыновить чужого ребенка… Ради любви к Полин она лжет, изображая молодую мать и будущую мадам де Вантомм.
Бабушка… Полин… Интересно, кто-нибудь собирается подумать о ней, Чарити?
12
Стоя перед зеркалом, полностью готовая к выходу, Чарити ошеломленно разглядывала свое отражение. Впервые в жизни у нее закралось подозрение, что Жерар, возможно, был не очень далек от истины, когда назвал ее красавицей.
Всему виной было платье – первое вечернее платье в ее жизни. Тончайший нежно-голубой шелк как перчатка облегал стройную фигуру девушки, оставляя открытой спину, а полупрозрачный сборчатый газ крест накрест обтягивал полную грудь, скорее обнажая, чем прикрывая ее. Все сооружение держалось на двух тонких бретелях и выглядело одновременно утонченно и соблазнительно.
Разглядывая себя, Чарити буквально разрывалась между гордостью и страхом. Что и говорить, выглядела она превосходно. Поскольку рука давно перестала болеть, Чарити смогла даже самостоятельно наложить легкий макияж. Немного румян на скулах, блеск для губ и умело подкрашенные ресницы подчеркнули миловидность ее лица. Только в огромных голубых глазах притаились страх и неуверенность: неужели она и впрямь осмелится появиться перед незнакомыми людьми в столь откровенном наряде? Дело в том, что Чарити чувствовала себя… голой. Тончайший голубой шелк демонстрировал все достоинства ее фигуры, а глубокое декольте и оголенная спина лишь усиливали ощущение наготы.
– Нет, я ни за что не решусь появиться в этом платье! – в отчаянии воскликнула Чарити, отшатываясь от зеркала.
– И совершенно напрасно, – не вынимая шпилек изо рта заметила Изабелль, закалывавшая золотистые волосы Чарити в простой низкий узел на затылке. – Вы ведь такая храбрая девушка! И платье вам очень к лицу.
Это я-то храбрая? – невесело усмехнулась про себя Чарити. Сердце ее колотилось так быстро, что, казалось, вот-вот выскочит из груди. Уж скорее бы все началось! Поистине нет ничего страшнее ожидания!
Громкий стук в дверь заставил ее вздрогнуть. Изабелль, закрепив последнюю шпильку, вопросительно взглянула на Чарити. Казалось, служанка догадывается об истинных отношениях между хозяином и его молоденькой «невестой». По крайней мере, Чарити не раз ловила на себе сочувственные взгляды француженки. Вот и сейчас Изабелль смотрела так, будто ждала лишь слова, чтобы прийти на помощь. Но чем она могла помочь? Чарити глубоко вздохнула, вздернула подбородок и решительно направилась к двери.
В черном смокинге и в ослепительно белой сорочке Жерар был похож на киногероя. Чарити невольно залюбовалась точеными чертами его лица, казавшегося особенно смуглым из-за белоснежного шелкового галстука. Уже знакомое волнение поднялось откуда-то из глубины ее тела, ладони взмокли. Девушка нервно потерла их и заставила себя выдержать пристальный взгляд Жерара.
Он не торопясь рассматривал ее. Задержался на прическе, бесцеремонно изучил декольте, скользнул ниже, уперся взглядом в серебряные босоножки на шпильках и скептически прищурился. Чарити похолодела. Мрачное выражение, появившееся на лице Жерара, говорило о том, что он разочарован.
– Плохо? – упавшим голосом пролепетала она, боясь услышать ответ.
– Решила расставить все точки над «i»? – насмешливо поинтересовался Жерар. – Что ж, можешь поздравить себя с успехом. При взгляде на такую женщину никому не придет в голову задаваться вопросом, зачем я на ней женюсь!
– Могу надеть паранджу, раз ты меня стыдишься! – огрызнулась Чарити, чувствуя себя бесконечно униженной.
– А кто здесь говорил о стыде? – насмешливо парировал Жерар, и Чарити не нашлась что ответить на этот намек.
Кровь прилила к ее щекам, сердце сладко затрепетало, и, чтобы скрыть смущение, девушка решительно направилась к туалетному столику, где лежал приготовленный Изабелль шелковый голубой нарукавник. Служанка справедливо сочла, что гипс плохо сочетается с вечерним туалетом, поэтому позаботилась о достойной маскировке.
– Позволь я помогу, – мягко предложил Жерар, останавливаясь за спиной Чарити.
Она послушно подставила руку.
– Что тебя тревожит? – неожиданно спросил Жерар, сосредоточенно возясь с нарукавником. – Тебя смущает наша разница в возрасте?
Чарити отрицательно мотнула головой, проклиная свою застенчивость. Почему каждый раз при встрече с этим человеком она превращается в дуру, которая не может вымолвить ни слова?
– Ты до сих пор не можешь простить мне того, что позавчера я нарушил наше соглашение? – прямо спросил Жерар.
Чарити возмущенно покраснела. Так вот, значит, как Жерар называет про себя их поцелуй в коридоре?! Неужели не видит, что для нее условия сделки давно стали невыносимой обузой?! Как можно быть таким слепцом? – в который раз подивилась Чарити, искоса поглядывая на склоненное лицо Жерара. Ведь продолжая отказываться от близости с ней, он не оберегает, а оскорбляет ее чувства!
– Ты играешь со мной, – прямо сказала Чарити, стараясь быть сдержанной. – Я не могу привыкнуть к перепадам твоего настроения. Мне трудно вести себя адекватно.
– Ну прости.
Жерар усмехнулся. Взбешенная его равнодушием Чарити лишь слегка пожала плечами, давая понять, что извинения приняты. Вот уж у кого действительно нет не только глаз, но и сердца! – злобно подумала она. Хорошо бы и мне научиться с такой же легкостью решать свои проблемы!
– Я вижу, ты очень волнуешься, – продолжал Жерар, не сводя глаз с ее лица.
– Изабелль считает меня храброй, – мгновенно забыв обиду, доверчиво поделилась Чарити, – но у меня просто поджилки трясутся. Там будет столько незнакомых людей…
Жерар ласково коснулся ладонью ее пылающей щеки, медленно приподнял пальцем дрожащий подбородок. Глаза Чарити мгновенно наполнились слезами, превратившись в сияющие голубые блюдца. Жерар улыбнулся и нежно коснулся губами ее дрожащих губ.
– Изабелль сказала тебе только половину правды, – очень серьезно шепнул он. – Ты не только самая храбрая, ты еще и самая красивая!
Чарити вспыхнула от радости и сморгнула непрошеные слезинки. Выходит, она ошиблась и Жерар вовсе не разочарован ее видом! Ободренная, она подняла голову и улыбнулась. Жерар помедлил и тоже улыбнулся в ответ. Не говоря ни слова, он полез в карман, вытащил маленькую бархатную коробочку и щелчком откинул крышку. Чарити увидела изящное золотое колечко с маленьким бриллиантиком.
– Это первое обручальное кольцо, которое дед подарил бабушке, – пояснил Жерар, надевая колечко на тонкий палец Чарити. – Оно не самое дорогое, зато самое ее любимое. Чудачка уже предупредила меня, что готова продать реликвию за кругленькую сумму. – Жерар рассмеялся, любуясь кольцом. – Смотри-ка, и оно тебе впору! Пожалуйста, не снимай его весь вечер. Бабуля будет очень рада.
Чарити смущенно уставилась на драгоценность. Изящная вещица… Сразу видно, выбирал ее человек с безупречным вкусом. Кольцо было слишком простым, чтобы выглядеть безвкусным, и слишком изящным, чтобы показаться дешевым.
– Обещаю, что верну его в целости в сохранности, – взволнованно прошептала она.
– Это подарок, – отрезал Жерар. – Даже после того, как мы расстанемся, я ни за что не приму его обратно.
Чарити покачала головой.
– Я не смогу его оставить.
Это кольцо никогда не будет принадлежать ей. И подвенечное платье тоже… Она могла принять огромный гардероб, могла позволить Жерару окружить ее невиданной роскошью, не возражала против любых атрибутов богатой жизни, потому что за всем этим стояли лишь деньги, а их у семьи де Вантомм было с избытком. Но кольцо и платье принадлежали к другому миру. Их ценность определялась не деньгами, а воспоминаниями, мечтами и чувствами людей. Чарити знала, что не имеет права оскорблять эти чувства своей ложью.
К ее удивлению, Жерар не стал спорить.
– Ты очень чистый человек, Чарити, – задумчиво произнес он, будто прочитав ее мысли. – Это редкое качество, постарайся не потерять его.
Чарити скривилась.
– О какой чистоте ты говоришь? Я выхожу замуж по расчету, разве этим не все сказано?
Жерар вздрогнул, как от удара, но не ответил. Потом нервно провел ладонью по волосам и повернулся к двери.
– Гости ждут, – странным, внезапно охрипшим голосом пояснил он. – Пора спускаться.
Чарити послушно двинулась к выходу. На душе у нее было тяжело и тоскливо. Хрупкое согласие и взаимопонимание, внезапно возникшее между ней и Жераром, исчезло без следа, уступив место ставшим привычными холодности и напряжению.
Но разве могло быть иначе? – печально размышляла Чарити, спускаясь по лестнице, опираясь на руку будущего супруга. Ложь во спасение все равно остается ложью, и оба мы прекрасно это чувствуем. Жерар женится на мне ради бабушки… Я выхожу замуж ради благополучия сестры. Разве могут между нами быть какие-то иные отношения, кроме делового сотрудничества партнеров по обману?
А, кроме того, за дни, проведенные во Франции, Чарити начала подозревать, что Жерар скрывает от нее истинные причины, побуждающие его удочерить чужого ребенка. К примеру, он сослался на то, что срочно нуждается в официальном наследнике своего состояния. Но в таком случае, ему нужен мальчик, а не девочка! Что за спешка с удочерением первой попавшейся черноволосой малютки? Но и это еще не самое странное. За те несколько дней, которые Чарити прожила в семье де Вантомм, ей стало ясно. что удочерение Полин не нужно здесь никому кроме Жерара.
В самом деле, если авантюру со свадьбой еще можно объяснить желанием порадовать умирающую бабушку, то совершенно очевидно, что старушка не доживет до официального срока присвоения Полин гордой фамилии де Вантомм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
– Тебе не нравится?! – всполошилась она, на какое-то мгновение утратив свою суровость. – Не нравится мое платье?!
Чарити с усилием переключила внимание на Изабелль и невольно ахнула, только теперь заметив длинное, цвета слоновой кости платье, которое служанка бережно держала на руках. Вихрем слетев со своего места, она опустилась на колени, чтобы лучше рассмотреть драгоценную ткань.
– Боже! Да оно просто великолепно!
– То-то же! – удовлетворенно хмыкнула старуха, откидываясь на подушки. – Это мое подвенечное платье, – голос ее потеплел, – а теперь и твое.
– Нет-нет! – испугалась Чарити. – Я не могу…
– Можешь! – строго оборвала ее мадам де Вантомм. – Я так хочу! – добавила она, давая понять, что вопрос закрыт. – Ну что ты застыла? Давай надевай скорее! Я хочу взглянуть, как оно на тебе. Если подойдет – пойдешь в нем к алтарю!
Чарити едва сдержала улыбку – в голосе грозной старухи звучало детское нетерпение. Чарити прекрасно понимала ее чувства. Платье в самом деле было необыкновенным. Поверх тонкого белого шелкового чехла шло настоящее ручное кружево. Такую изумительную работу Чарити доводилось видеть лишь в музеях. С первого взгляда было видно, что платье стоит целое состояние. Когда Изабелль помогла девушке переодеться и застегнула последние крючки на спине, Чарити подошла к зеркалу – и ахнула: на нее смотрела совершено незнакомая барышня. Глубокий вырез подчеркивал белизну ее кожи, рукав – широкий у плеча и узкий от локтя до запястья – придавал дополнительное изящество силуэту. Казалось, платье обладало даром превращать новобрачную в сказочную принцессу из романтической баллады. Чарити не могла оторвать взгляд от своего отражения.
Она не видела, как смягчился пронзительный взгляд старухи, устремленный на нее. Казалось, мысли мадам де Вантомм унеслись далеко-далеко отсюда – туда, где осталась ее молодость. Наверное, сейчас она вспоминала себя – юную и прекрасную, взволнованно примеряющую роскошное свадебное платье.
– Тебе оно идет, – наконец нарушила молчание бабка Жерара. Голос ее звучал задумчиво и мягко. – Настоящая новобрачная… Так и пойдешь к алтарю! Нужно только немного ушить в талии. Надеюсь, времени хватит, ведь я назначила венчание на следующую неделю! Ну разве я не молодец?
Вместо ответа Чарити подбежала к старой даме и горячо расцеловала ее в обе щеки. Та довольно фыркнула и, слегка отстранив девушку, шепнула:
– Вот увидишь, у вас с Жераром все будет хорошо. Мое платье приносит счастье. Недаром я прожила с мужем душа в душу ровно пятьдесят лет! Помяни мое слово, детка, – это счастливое платье.
* * *
– Но мы должны что-то предпринять, Жерар! – взволнованно говорила Чарити вечером того же дня, нервно расхаживая по ковру кабинета. – Бабушка хочет, чтобы я надела ее подвенечное платье!
– Оно тебе не понравилось?
– Да как ты мог такое подумать?! – Чарити возмущенно всплеснула руками. – Оно просто роскошное! Сверху донизу старинные кружева, рукава на жемчужных пуговках, шелковый чехол… Я немного разбираюсь в одежде, Жерар, и прекрасно понимаю, что такое платье стоит кучу денег! Да его с руками оторвут на любом аукционе! Но дело не в этом! Как ты не понимаешь, твоя бабушка любит это платье! Верит, что оно приносит счастье! С ним у нее связаны самые драгоценные воспоминания… Мы не должны так жестоко обманывать ее! Это все равно что оскорбить самые чистые чувства!
Какое-то время Жерар молчал, не сводя глаз с взволнованного лица Чарити. Наконец медленно, как бы с трудом подбирая слова, спросил:
– Что ты предлагаешь? Отвергнуть платье? Отказаться от свадьбы? Пойти и прямо выложить бабуле всю правду?
Чарити замахала руками.
– Да ты что?! Я ужасно переживаю, Жерар. Если бы ты только знал, как я ненавижу лжецов! И вот пожалуйста, сама увязла по уши во лжи!
– Скажи мне… бабуля довольна?
– О да, – подтвердила Чарити, не понимая, к чему клонит Жерар.
– А платье в самом деле сидит на тебе почти так же, как на ней когда-то?
– Да оно будто сшито на меня! Я сначала просто глазам не поверила! – с жаром воскликнула Чарити, вспомнив, как просветлело лицо старушки, когда та убедилась, что подвенечный наряд пришелся невесте внука впору.
– Она мне так и сказала. – Жерар улыбнулся. – Знаешь, бабуля сегодня торжественно заявила мне, что я могу выкупить у нее платье. Не пойми неправильно, – спохватился он, заметив, как округлились глаза Чарити, – это платье – одна из фамильных драгоценностей нашей семьи, ему действительно цены нет. Бабулю совершенно не интересуют деньги, просто ей хочется наказать меня за «недостойное поведение». А кроме того моя старушка обожает торговаться! Она хочет напоследок взять от жизни все, что можно… Представляю, с каким удовольствием она назовет мне астрономическую сумму за эти кружева! Чтобы доставить ей настоящую радость, мне придется до хрипоты спорить за каждую сотню франков! Она у меня такая смешная – как ребенок!
Чарити невольно подавила вздох. Взволнованное лицо Жерара яснее всяких слов говорило о том, что он готов буквально на все, лишь бы хоть на несколько дней отсрочить неизбежную для бабушки развязку. Сейчас это покупка подвенечного платья… Потом – свадьба любимого внука и возможность взять на руки «правнучку»…
– Чарити, – оторвал ее от невеселых размышлений неуверенный голос Жерара, – хочу попросить тебя об одном одолжении… Я понимаю, что рискую еще сильнее расстроить тебя, но у меня просто нет другого выхода. – Он нервно провел рукой по волосам. – Короче говоря, на завтрашний вечер бабуля запланировала торжественный ужин в нашу честь. На нем будет официально объявлено о помолвке и о свадьбе. У нас так принято. Соберется вся родня, будут поздравлять и чествовать жениха и невесту. Все должны познакомиться с тобой, Чарити.
– Ни за что! – отрезала она. – Я и так сделала все, что ты просил! С твоей стороны было бы слишком жестоко заставлять меня разыгрывать спектакль перед всей твоей семьей! Жерар, мне в самом деле очень тяжело обманывать! Я ужасно себя чувствую, меня мучает совесть, и вообще… Все станут шептаться за моей спиной, скажут, что я… порочная женщина, которая ловко заставила тебя жениться ради ребенка! Я вчера от стыда готова была сквозь землю провалиться, когда твоя бабуля говорила мне такие ужасные вещи.
– Если кто-нибудь посмеет продемонстрировать неуважение к тебе, – Жерар грозно сверкнул глазами, – он навсегда потеряет право преступать порог моего дома. Но раз ты категорически против… – он пожал плечами, давая понять, что не смеет настаивать, – хорошо. Пойду скажу бабуле, что ужин не состоится… Жаль, конечно, она так готовилась к этому торжеству.
Это был запрещенный прием. Представив, как огорчится старушка, Чарити мгновенно пошла на попятный.
– Черт с тобой, устраивай свою дурацкую вечеринку, если не боишься шокировать именитых родственничков! Мне-то что!
* * *
По дороге в свою комнату Чарити угрюмо размышляла о том, какую опасность таят в себе самые благородные человеческие чувства. Ради любви к бабушке Жерар готов жениться на совершенно незнакомой женщине и усыновить чужого ребенка… Ради любви к Полин она лжет, изображая молодую мать и будущую мадам де Вантомм.
Бабушка… Полин… Интересно, кто-нибудь собирается подумать о ней, Чарити?
12
Стоя перед зеркалом, полностью готовая к выходу, Чарити ошеломленно разглядывала свое отражение. Впервые в жизни у нее закралось подозрение, что Жерар, возможно, был не очень далек от истины, когда назвал ее красавицей.
Всему виной было платье – первое вечернее платье в ее жизни. Тончайший нежно-голубой шелк как перчатка облегал стройную фигуру девушки, оставляя открытой спину, а полупрозрачный сборчатый газ крест накрест обтягивал полную грудь, скорее обнажая, чем прикрывая ее. Все сооружение держалось на двух тонких бретелях и выглядело одновременно утонченно и соблазнительно.
Разглядывая себя, Чарити буквально разрывалась между гордостью и страхом. Что и говорить, выглядела она превосходно. Поскольку рука давно перестала болеть, Чарити смогла даже самостоятельно наложить легкий макияж. Немного румян на скулах, блеск для губ и умело подкрашенные ресницы подчеркнули миловидность ее лица. Только в огромных голубых глазах притаились страх и неуверенность: неужели она и впрямь осмелится появиться перед незнакомыми людьми в столь откровенном наряде? Дело в том, что Чарити чувствовала себя… голой. Тончайший голубой шелк демонстрировал все достоинства ее фигуры, а глубокое декольте и оголенная спина лишь усиливали ощущение наготы.
– Нет, я ни за что не решусь появиться в этом платье! – в отчаянии воскликнула Чарити, отшатываясь от зеркала.
– И совершенно напрасно, – не вынимая шпилек изо рта заметила Изабелль, закалывавшая золотистые волосы Чарити в простой низкий узел на затылке. – Вы ведь такая храбрая девушка! И платье вам очень к лицу.
Это я-то храбрая? – невесело усмехнулась про себя Чарити. Сердце ее колотилось так быстро, что, казалось, вот-вот выскочит из груди. Уж скорее бы все началось! Поистине нет ничего страшнее ожидания!
Громкий стук в дверь заставил ее вздрогнуть. Изабелль, закрепив последнюю шпильку, вопросительно взглянула на Чарити. Казалось, служанка догадывается об истинных отношениях между хозяином и его молоденькой «невестой». По крайней мере, Чарити не раз ловила на себе сочувственные взгляды француженки. Вот и сейчас Изабелль смотрела так, будто ждала лишь слова, чтобы прийти на помощь. Но чем она могла помочь? Чарити глубоко вздохнула, вздернула подбородок и решительно направилась к двери.
В черном смокинге и в ослепительно белой сорочке Жерар был похож на киногероя. Чарити невольно залюбовалась точеными чертами его лица, казавшегося особенно смуглым из-за белоснежного шелкового галстука. Уже знакомое волнение поднялось откуда-то из глубины ее тела, ладони взмокли. Девушка нервно потерла их и заставила себя выдержать пристальный взгляд Жерара.
Он не торопясь рассматривал ее. Задержался на прическе, бесцеремонно изучил декольте, скользнул ниже, уперся взглядом в серебряные босоножки на шпильках и скептически прищурился. Чарити похолодела. Мрачное выражение, появившееся на лице Жерара, говорило о том, что он разочарован.
– Плохо? – упавшим голосом пролепетала она, боясь услышать ответ.
– Решила расставить все точки над «i»? – насмешливо поинтересовался Жерар. – Что ж, можешь поздравить себя с успехом. При взгляде на такую женщину никому не придет в голову задаваться вопросом, зачем я на ней женюсь!
– Могу надеть паранджу, раз ты меня стыдишься! – огрызнулась Чарити, чувствуя себя бесконечно униженной.
– А кто здесь говорил о стыде? – насмешливо парировал Жерар, и Чарити не нашлась что ответить на этот намек.
Кровь прилила к ее щекам, сердце сладко затрепетало, и, чтобы скрыть смущение, девушка решительно направилась к туалетному столику, где лежал приготовленный Изабелль шелковый голубой нарукавник. Служанка справедливо сочла, что гипс плохо сочетается с вечерним туалетом, поэтому позаботилась о достойной маскировке.
– Позволь я помогу, – мягко предложил Жерар, останавливаясь за спиной Чарити.
Она послушно подставила руку.
– Что тебя тревожит? – неожиданно спросил Жерар, сосредоточенно возясь с нарукавником. – Тебя смущает наша разница в возрасте?
Чарити отрицательно мотнула головой, проклиная свою застенчивость. Почему каждый раз при встрече с этим человеком она превращается в дуру, которая не может вымолвить ни слова?
– Ты до сих пор не можешь простить мне того, что позавчера я нарушил наше соглашение? – прямо спросил Жерар.
Чарити возмущенно покраснела. Так вот, значит, как Жерар называет про себя их поцелуй в коридоре?! Неужели не видит, что для нее условия сделки давно стали невыносимой обузой?! Как можно быть таким слепцом? – в который раз подивилась Чарити, искоса поглядывая на склоненное лицо Жерара. Ведь продолжая отказываться от близости с ней, он не оберегает, а оскорбляет ее чувства!
– Ты играешь со мной, – прямо сказала Чарити, стараясь быть сдержанной. – Я не могу привыкнуть к перепадам твоего настроения. Мне трудно вести себя адекватно.
– Ну прости.
Жерар усмехнулся. Взбешенная его равнодушием Чарити лишь слегка пожала плечами, давая понять, что извинения приняты. Вот уж у кого действительно нет не только глаз, но и сердца! – злобно подумала она. Хорошо бы и мне научиться с такой же легкостью решать свои проблемы!
– Я вижу, ты очень волнуешься, – продолжал Жерар, не сводя глаз с ее лица.
– Изабелль считает меня храброй, – мгновенно забыв обиду, доверчиво поделилась Чарити, – но у меня просто поджилки трясутся. Там будет столько незнакомых людей…
Жерар ласково коснулся ладонью ее пылающей щеки, медленно приподнял пальцем дрожащий подбородок. Глаза Чарити мгновенно наполнились слезами, превратившись в сияющие голубые блюдца. Жерар улыбнулся и нежно коснулся губами ее дрожащих губ.
– Изабелль сказала тебе только половину правды, – очень серьезно шепнул он. – Ты не только самая храбрая, ты еще и самая красивая!
Чарити вспыхнула от радости и сморгнула непрошеные слезинки. Выходит, она ошиблась и Жерар вовсе не разочарован ее видом! Ободренная, она подняла голову и улыбнулась. Жерар помедлил и тоже улыбнулся в ответ. Не говоря ни слова, он полез в карман, вытащил маленькую бархатную коробочку и щелчком откинул крышку. Чарити увидела изящное золотое колечко с маленьким бриллиантиком.
– Это первое обручальное кольцо, которое дед подарил бабушке, – пояснил Жерар, надевая колечко на тонкий палец Чарити. – Оно не самое дорогое, зато самое ее любимое. Чудачка уже предупредила меня, что готова продать реликвию за кругленькую сумму. – Жерар рассмеялся, любуясь кольцом. – Смотри-ка, и оно тебе впору! Пожалуйста, не снимай его весь вечер. Бабуля будет очень рада.
Чарити смущенно уставилась на драгоценность. Изящная вещица… Сразу видно, выбирал ее человек с безупречным вкусом. Кольцо было слишком простым, чтобы выглядеть безвкусным, и слишком изящным, чтобы показаться дешевым.
– Обещаю, что верну его в целости в сохранности, – взволнованно прошептала она.
– Это подарок, – отрезал Жерар. – Даже после того, как мы расстанемся, я ни за что не приму его обратно.
Чарити покачала головой.
– Я не смогу его оставить.
Это кольцо никогда не будет принадлежать ей. И подвенечное платье тоже… Она могла принять огромный гардероб, могла позволить Жерару окружить ее невиданной роскошью, не возражала против любых атрибутов богатой жизни, потому что за всем этим стояли лишь деньги, а их у семьи де Вантомм было с избытком. Но кольцо и платье принадлежали к другому миру. Их ценность определялась не деньгами, а воспоминаниями, мечтами и чувствами людей. Чарити знала, что не имеет права оскорблять эти чувства своей ложью.
К ее удивлению, Жерар не стал спорить.
– Ты очень чистый человек, Чарити, – задумчиво произнес он, будто прочитав ее мысли. – Это редкое качество, постарайся не потерять его.
Чарити скривилась.
– О какой чистоте ты говоришь? Я выхожу замуж по расчету, разве этим не все сказано?
Жерар вздрогнул, как от удара, но не ответил. Потом нервно провел ладонью по волосам и повернулся к двери.
– Гости ждут, – странным, внезапно охрипшим голосом пояснил он. – Пора спускаться.
Чарити послушно двинулась к выходу. На душе у нее было тяжело и тоскливо. Хрупкое согласие и взаимопонимание, внезапно возникшее между ней и Жераром, исчезло без следа, уступив место ставшим привычными холодности и напряжению.
Но разве могло быть иначе? – печально размышляла Чарити, спускаясь по лестнице, опираясь на руку будущего супруга. Ложь во спасение все равно остается ложью, и оба мы прекрасно это чувствуем. Жерар женится на мне ради бабушки… Я выхожу замуж ради благополучия сестры. Разве могут между нами быть какие-то иные отношения, кроме делового сотрудничества партнеров по обману?
А, кроме того, за дни, проведенные во Франции, Чарити начала подозревать, что Жерар скрывает от нее истинные причины, побуждающие его удочерить чужого ребенка. К примеру, он сослался на то, что срочно нуждается в официальном наследнике своего состояния. Но в таком случае, ему нужен мальчик, а не девочка! Что за спешка с удочерением первой попавшейся черноволосой малютки? Но и это еще не самое странное. За те несколько дней, которые Чарити прожила в семье де Вантомм, ей стало ясно. что удочерение Полин не нужно здесь никому кроме Жерара.
В самом деле, если авантюру со свадьбой еще можно объяснить желанием порадовать умирающую бабушку, то совершенно очевидно, что старушка не доживет до официального срока присвоения Полин гордой фамилии де Вантомм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15