— Ты видела это? — прошептала Лили Марисе.
— Я почти забыла, как он выглядит, когда выходит из себя, — ответила Мариса. — Но теперь все быстро вспоминается.
Лайам обнял Лили за плечи.
Ярость Эдварда была настолько очевидна, что это заметили все. У Лили засосало под ложечкой. «Именно это предстоит видеть Роуз, — подумала она, — если Эдвард сегодня выиграет». Она постаралась подавить эмоции и почувствовала, как напряглась ее спина.
— Он созвал прессу, но никак не ожидал, что появится Мариса, — понял Патрик.
— Привет всем, — поздоровалась Линдси Уиншип, присоединяясь к ним.
Лили стала знакомить адвоката со своими друзьями, Марису она представила последней:
— А это моя хорошая подруга Мариса Тейлор. Она приехала прямо из Новой Шотландии, чтобы появиться сегодня здесь.
— Спасибо вам, что вы здесь, — тепло сказала Линд-си Марисе. — Он с легкостью мог бы отрицать заявления одной женщины. Но благодаря вашему рассказу ему будет сделать это намного труднее.
— Я хочу, чтобы сегодня меня называли моим настоящим именем, — попросила Мариса, — чтобы он не узнал мое вымышленное имя. Я хочу потом снова жить спокойно и не бояться, что он найдет меня и Джессику. Поэтому я — Патрисиа Хантер.
— Патти, — сказала Сэм, обнимая сестру за плечи.
— Хорошая мысль, Патти, — похвалила Линдси, сверкая глазами. — Хотя, может быть, в этом не будет необходимости.
— Головы выше, — шепнул Лайам, крепче обнимая Лили, когда Хантер оставил своего адвоката и направился к ним.
— Что ж, — резко воскликнул Эдвард, переводя взгляд с Лили на Марису. — Это действительно нечто. Боишься, что не выиграешь дела в одиночку, поэтому и пригласила себе в помощницы еще одну лгунью?
Лили и Мариса стояли перед ним вместе, а рядом были Лайам, Патрик и Сэм. Лили еще не знала, что скажет судья или что напишут репортеры, но в тот момент была уверена в том, что она самый счастливый человек, потому что у нее такие замечательные друзья.
— Мы не лжем, Эдвард, — тихо произнесла Лили.
— Нет, Тед, мы не лжем, — сказала Мариса. — И тебе, как никому другому, это известно…
— Мы были добрыми, любящими и преданными, — прошептала Лили.
— А ты просто уничтожил их, — заявила Сэм.
— Вы заблуждаетесь, — ответил Эдвард. — И именно это я и собираюсь доказать судье.
Лили просто покачала головой. Стоя в коридоре здания суда, она чувствовала, как крепнет ее сила, будто ее ангел-хранитель спустился на землю, чтобы быть вместе с ней. Ее мать и отец тоже были рядом. И Коннор — брат Лайама.
Лили ощущала нежность любви Лайама к ней и нежность своей любви к нему. Она ощущала дружбу старых и новых друзей. Она ощущала уважение незнакомых людей — журналистов, которые пришли освещать процесс, и судебных приставов, охранявших здание суда. Она чувствовала силу оттого, что была матерью Роуз.
Открылась одна из дверей в коридоре, и Лили посмотрела в ту сторону поверх головы Эдварда. Было почти десять часов — начало судебного заседания. Оттуда вышли две женщины и направились к ним по коридору. Одна из них несла в руках целую стопку папок с бумагами. «Служащие суда», — подумала Лили. Но Эдвард не оглянулся. Он смотрел только на нее. Казалось, все вокруг, даже Мариса, для него просто исчезли. Именно она была его противником. И он пришел сюда, чтобы победить ее — и никого другого.
По толпе пронесся негромкий шум. Лили почувствовала, как Лайама будто пронзил электрический разряд. Она хотела посмотреть на него, но не могла оторвать глаз от лица Эдварда. Когда-то она любила его; даже сейчас ей хотелось попросить его понять, в чем дело, и просто уйти. Они оба знали, что их ребенок ему безразличен… Но его глаза были как черные дыры, пылающие от ненависти.
Джо легонько кашлянул, и Лили наконец оторвала взгляд от Эдварда. Джо широко улыбался, а когда Лили посмотрела кругом, то увидела, что улыбаются и все остальные ее друзья: Патрик, Тара, Бей, Дэнни, Мариса, Линдси. И даже Лайам.
— В чем дело? — спросила она Лайама.
Те две женщины подошли ближе и встали прямо за спиной Эдварда. Когда они подходили, Лили видела, как Джо поднял бровь, подав незаметный знак одному из одетых в форму приставов. Тот в ответ кивнул, но остался на месте.
— Лайам? — Лили не сводила с него глаз.
— Нервничаешь? — спросил, ухмыляясь, Эдвард.
— Ей-то не из-за чего нервничать, — произнес Патрик
Эдвард смерил его презрительным взглядом.
— Знаешь, — сказал Патрик, — здесь есть еще кое-кто, с кем, по нашему с Джо мнению, должны познакомиться Лили и Мариса.
Эдвард стоял, не двигаясь, с красным самодовольным лицом.
— И кто же это? — спросил он надменно.
— Привет, Эд! — сказала одна из женщин, стоявших позади него. Она была немного выше Лили, с темно-каштановыми волосами. Выражение ее голубых глаз было мягким, теплым. По правой стороне лица у нее змеился длинный широкий шрам.
На лбу Эдварда выступили капельки пота. Несколько репортеров бросились к ним, а вторая женщина — молодая, одетая в деловой костюм, очень похожая на адвоката, — открыла одну из папок и раздала им несколько фотографий.
Лили увидела, как в руках репортеров замелькали снимки — избитая, вся в синяках, женщина. На некоторых фото — ее лицо и голова, покрытые бинтами, на других — на лице порезы и швы, на одном снимке — открытый рот со сломанными зубами, как будто у нее не было челюстных костей.
И вдруг Лили догадалась.
— Джуди? — ужаснулась она, чувствуя, как на глаза набегают слезы.
Джуди Хотон улыбнулась и кивнула в знак приветствия, а потом, сверкая голубыми глазами, шагнула вперед и крепко обняла Лили.
Глава 27
— Джуди Хотон, — повторила Лили. — Она была до меня.
— Да, — сказала Джуди. — Я так тебе сочувствую — ты через столько прошла!
— Джуди, это Патрисия, — представила Лили, и три женщины посмотрели друг на друга, улыбаясь и держась за руки.
Эдвард в это время в конце коридора уже совещался со своим адвокатом — высоким, пожилым, сутулым человеком в костюме-тройке. Репортеры рассматривали фотографии. Лили привлекло одно фото: женщина, вся в бинтах, похожая на мумию, лежит на больничной койке, окруженной капельницами.
— Это ты? — спросила Лили.
— Да, — ответила Джуди. — Это в ту ночь, когда Эдвард избил меня за то, что я поздно вернулась домой. Он обвинил меня в том, что я была с другим мужчиной, хотя на самом деле я была у сестры.
— Бедная, что же он с тобой сделал! — воскликнула Лили со слезами сострадания на глазах.
— Он сломал мне нос и челюсть, — объяснила Джуди. — Одним ударом кулака он сломал челюсть в трех местах. Выбил мне передние зубы и правые задние. От удара я отлетела через всю комнату и головой разбила окно. Вот откуда у меня это. — Она дотронулась до шрама на щеке.
— О, Джуди! — прошептала Мариса.
— Нас он не бил, — сказала Лили.
Джуди глянула в конец коридора, где Эдвард что-то горячо говорил своему адвокату, яростно жестикулируя.
— Да, вас он уже не бил, — согласилась она. — Он понял, что для него это может плохо кончиться. Тогда мы вызывали полицию и его арестовали.
Лили вспомнила, что Эдвард рассказывал ей о том, как ударил Джуди. Он все это преподнес так, будто это был очень давний, мимолетный инцидент. Ее еще тогда покоробило, что он, кажется, даже не чувствовал угрызений совести. Вспоминая те дни, она поняла, что он специально рассказал ей о своей грубой выходке, чтобы поставить ее на место. Но сейчас, когда Лили встретила эту женщину и узнала, что он изуродовал ей лицо, избил так, что она попала в больницу, Лили почувствовала, что ей дурно.
— Мы знали, на что способен Эдвард, знали, что в полиции на него уже заводили дело об избиении, — сказал Патрик, подходя к ним. — Это одна из причин, почему он привлек наше особенное внимание, когда ты, Лили, пропала.
— И одна из причин, почему мы сейчас стали искать Джуди, чтобы она дала показания на этом заседании суда, — дополнил Джо.
— Лайам буквально подгонял нас все это время, — сказал Патрик.
Лили бросила взгляд на Лайама и увидела, что тот краснеет.
— Не так-то просто было отыскать Джуди, — сообщил Джо. — Шансов на успех было мало. Поэтому мы и не говорили тебе ничего заранее — не хотели тебя расстраивать. Если бы у нас не получилось, тебе пришлось бы выступить против него одной, без ее помощи.
— Я уехала из Готорна, — рассказала Джуди. — После всего, что случилось. И после Эда, после того, как он не захотел выполнять свои обязательства по отношению ко мне.
— Обязательства? — спросила Лили,
— Помню, как я читала в газетах о твоем исчезновении, — продолжала Джуди. — Сначала я была уверена, что он тебя убил. Но я всегда надеялась, что ты просто сбежала.
— Я действительно сбежала, — пояснила Лили. — Чтобы спасти свою жизнь. И жизнь своего ребенка…
— Как она? — спросила Джуди с улыбкой.
— Замечательно! — улыбнулась в ответ Лили.
И тут к ним опять подошел Эдвард. Он был бледен, лицо перекошено, а голос дрожал, когда он заговорил, переводя взгляд с Джуди на Лили, с Лили на Марису:
— Теперь вы не сможете мне навредить!
— Навредить тебе? — спросила Джуди.
— Я заплатил сполна за то, что сделал. — Он показал на фото. — По твоему обвинению меня арестовали, и я отсидел положенное. Больше ты ничего не можешь мне сделать.
— Сделать тебе? — вскрикнула Лили, пораженная его словами. Ее сердце бешено заколотилось у нее в груди, и Джуди пришлось взять ее за руку, чтобы успокоить.
— Он ничего не понял, — спокойно произнесла Джуди. — И никогда не понимал. И уж во всяком случае он так и не оплатил свои долги.
— Увидимся в суде, — сказал Эдвард, обращаясь к Лили.
— У моего отца было место на нью-йоркской фондовой бирже. Эд работал у моего отца, выполнял какие-то технические работы на катерной стоянке, — рассказывала Джуди. — Там я с ним и познакомилась. Он был способный и сообразительный, к тому же веселый и забавный и нравился отцу. Эд регулярно читал «Уолл стрит джорнэл» и спрашивал у отца советы, как играть на бирже. На отца произвели впечатление некоторые из его удачных сделок, и он предложил ему работу в качестве ассистента. Так он начал работать на бирже.
— Твой отец дал ему работу… — не поверила Мариса.
— Эд был умен. Он легко и быстро заводил нужные знакомства. А про учебу в Гарварде он все выдумал. Тогда на бирже был подъем, и он получил работу биржевого маклера сразу после того, как я его бросила, — продолжала Джуди, улыбнувшись. — Но ему не повезло.
— Почему?
— Ну… — начала Джуди.
— Ему очень не повезло, — произнесла молодая женщина, которая подошла вместе с Джуди, и Лили повернувшись к ней, улыбнулась.
Она наверняка была адвокатом — в сером деловом костюме и лакированных туфлях, руки заняты папками, а темные волосы зачесаны назад и убраны в аккуратный пучок на затылке. Все это время, пока Лили и Джуди разговаривали, она о чем-то потихоньку беседовала с Линдси.
— Мы с вами еще не знакомы, — сказала Лили. — Меня зовут Лили Мэлоун. Вы адвокат Джуди?
— Меня зовут Ребекка, — ответила молодая женщина, улыбаясь. — Извините, что не представилась первой. Но меня немного загипнотизировало все это действо. Да, я считаю себя ее адвокатом.
— И очень хорошим адвокатом, — гордо произнесла Джуди.
В этот момент двери зала заседаний распахнулись, и судебный пристав дал сигнал, что можно входить. Эдвард опять начал спорить со своим адвокатом. Тот явно что-то советовал, а Эдвард горячился, качал головой и грозил пальцем. Линдси вышла вперед и дотронулась до плеча Лили.
— Вы готовы? — спросила она.
— Да, — ответила Лили, улыбнувшись Джуди. — Готова.
Лайам, Мариса, Джуди и все ее друзья из Хаббардз-Пойнт вместе зашли в зал заседаний.
Лайам наблюдал за Лили и невероятно гордился ею. В течение всех последних дней он хотел сказать ей, что Патрик и Джо стараются возбудить дело против Эдварда, привлекают двух других женщин из его жизни, чтобы Линдси Уиншип имела возможность обоснованно возразить против привлечения Роуз к сдаче анализа ДНК.
Зал наполнился людьми. Лайам поцеловал Лили в щеку, когда она встала, чтобы идти на место ответчика. Он почувствовал, что ее настроение изменилось. Для нее очень много значила поддержка всех ее друзей, особенно Марисы и Джуди. Он взглянул на них, сидящих между ним и Сэм, в ряду позади Лили, и подумал, каким же нужно быть человеком, чтобы методически уничтожать такие прекрасные души.
Если что-то и могло сделать этот момент почти приятным, так это вид Эдварда, корчившегося на другом конце зала за столом истца. Он все еще что-то настойчиво нашептывал своему адвокату. Лицо пожилого адвоката было морщинистым и худым, а взгляд — затравленным и беспокойным.
И тут пристав постучал молотком.
— Суд по делам семьи штата Коннектикут начинает свою работу. Председательствует достопочтенная Марта Ди Портер. Пожалуйста, садитесь.
Судья лет пятидесяти, высокая и стройная, с посеребренными сединой каштановыми волосами и легким загаром на лице, окинула зал заседаний темными глазами, которые, вероятно, видели намного больше страданий, чем выпадает на долю обычного человека.
— Судья Портер — женщина? — услышал Лайам шепот Бей.
— Это замечательно, — прошептала ей в ответ Тара.
— Заслушивание прений сторон в деле Хантер против Мэлоун, — читал секретарь суда. — Ходатайство о принуждении…
— Извините меня, — перебила его Линдси Уиншип, поднимаясь со своего места. — Ваша честь, если позволите, я бы хотела обратиться к делу неотложной срочности.
— Хорошо, мисс Уиншип… Вы адвокат защиты?
— Да, ваша честь. До этого момента я представляла в вышеупомянутом деле Лили Мэлоун и несовершеннолетнего ребенка Роуз Мэлоун. Однако я должна сделать самоотвод по причине конфликта интересов.
Лили коротко вскрикнула, словно раненое животное.
На другом конце зала сидел Эдвард, внимательно и настороженно наблюдая за происходящим. Его адвокат шептал ему на ухо, объясняя, что происходит, и на лице Эдварда стала расползаться медленная улыбка — она появилась только на поверхности, не затронув его души, как будто у него ее не было вовсе. Лайам видел, что Эдвард реагировал лишь на звук боли, и почувствовал к нему отвращение.
Лицо Лили было похоже на трагическую маску, когда Линдси разложила свои бумаги и повернулась к судье.
Нагнувшись, она положила руку Лили на плечо и что-то прошептала ей на ухо.
— Ваша честь, — вступил адвокат Эдварда, — это в высшей степени не соответствует правилам, и я возражаю. Оставить мисс Мэлоун без адвоката в данный момент неприемлемо. Мой клиент ждал девять лет, чтобы встретиться со своей дочерью.
Ребекка, адвокат Джуди, хмыкнула, а потом вдруг громко рассмеялась.
— Судья Портер, — сказала Линдси Уиншип. — Я хочу представить вам эти письменные показания, данные под присягой, и распоряжение суда в поддержку моей новой клиентки. Как видите, по этому делу уже было вынесено судебное решение с довольно серьезной проблемой с точки зрения правовых норм. Можно мне подойти?
— Да, — разрешила судья, и Линдси вышла вперед, чтобы положить один документ на стол секретаря, а другой — на стол истца, прямо перед Эдвардом.
Наблюдая за всем из второго ряда, Лайам видел, как побледнел Эдвард. Его лицо стало серо-белым, словно брюхо акулы. Адвокат пытался взять у него из рук этот документ, но Эдвард явно не хотел его показывать. И как только старый адвокат наконец смог вырвать у него документ, его лицо тоже приобрело свинцовый оттенок.
— Как видите, ваша честь, — сказала Линдси, после того как секретарь, занеся документ в свой журнал, передал его судье, — мистер Хантер уже имеет серьезные проблемы с выплатой алиментов на ребенка.
— Ваша честь, — воскликнул адвокат Эдварда громовым голосом, — это судебное решение было вынесено много лет назад. Оно было вынесено по отношению несовершеннолетнего ребенка, который не только не является предметом рассмотрения на этом заседании, но уже и совершеннолетний!
— Мне двадцать один год, — произнесла Ребекка, вставая.
— Ваша честь! — протестующе воскликнул старый ссутулившийся адвокат, а Эдвард сполз пониже на своем стуле и начал искать глазами выход из зала.
— Суд вынес решение, по которому он должен был платить алименты на ребенка, — продолжала Ребекка, — начиная со дня моего рождения, когда моя мать еще лежала в больнице. Однажды моя мать, когда еще была беременной, зашла к своей сестре — они договорились шить занавески для детской, а он подумал, что у нее роман на стороне, и избил ее так сильно, что у нее начались преждевременные роды.
Лайам видел, как Лили открыла рот от удивления, а ее глаза наполнились слезами. Они оба вспомнили тот день, когда родилась Роуз и как страдала Лили.
— Ему не повезло, — усмехнулась Ребекка, — что я родилась на три месяца раньше: придется платить и за эти три месяца.
— Ваша честь, — произнесла Линдси, — мистер Хантер по решению суда должен был выплачивать две тысячи долларов ежемесячно в качестве алиментов в пользу своей дочери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33