И забыть об идеальном мужчине, который должен сделаться ее спутником на всю оставшуюся жизнь.Хотя бы на денек-другой.Она не просит у судьбы большего. А потом, когда они выкопают грузовик, она сможет снова стать собой.Розе вполне нравилось быть собой. И против отца она ничего не имела. Просто ей нужен отдых. Передышка. Перерыв.А затем, обновленная, она вернется к своей обычной жизни.А затем она попытается найти подходящего мужчину и нарожать детишек, о которых так мечтает ее отец. Она отыщет себе действительно хорошего парня – чтобы отцу понравился.Сколько бы Роза с ним не ссорилась, все равно в глубине души она остается папиной дочкой. Она ценит то же, что и он – честность, верность, стремление к справедливости и умение отвечать за свои поступки.Ее муж, в отличие от Чеда, тоже должен это ценить.В конце концов она сделает все, чтобы отец ею гордился.Но тем временем может ведь она позволить себе небольшую шалость.Она насладится этими короткими днями вместе с совершенно неподходящим для нее ковбоем, которого неизвестно каким ветром занесло в ее жизнь. * * * Шейн не мог уснуть.Естественно, не мог!Да как он вообще может уснуть, узнав, что женщина, которую он похитил, – дочка твердозадого Гамильтона?Шейн лежал на бугорчатой кушетке, пружина впивалась ему в спину, а он все думал, когда же она проткнет его насквозь и положит конец его беспутной жизни.Судя по тому, как не везет ему в последнее время, это вполне может случиться.Когда уже он научится держать язык за зубами? Когда научится жить нормальной, спокойной жизнью, как все люди?Какого черта ему понадобилось похищать дочку судьи?Шейн застонал. Перевернулся с боку на бок. Пружина впилась снова. Как будто, он лежал на гвоздях.Мэйс наверняка назвал бы это божьей карой.Шейн не хотел и думать о том, как бы это назвал твердозадый Гамильтон.Его утешало только то, что он не вывез Розу за пределы штата. По крайней мере, старик не сможет дать ему «вышку».Хотя, наверное, это было бы к лучшему.Гамильтон, как никто другой, умел найти у человека самое уязвимое место. Казалось, он прекрасно знает, как больнее всего ударить. Боже, ему ли не знать! Твердозадый Гамильтон, жестокий и неумолимый, однажды сделал Шейна таким несчастным, как никогда в жизни.Но в то время Шейн был пацаном. Глупым и безответственным, к тому же залившимся пивом под завязку. Как ни печально, сейчас у него не осталось ни одного оправдания. Благодаря своему больному пальцу и предписанию врача, Шейн ухитрился попасть в самую дурацкую переделку в возрасте тридцати двух лет и, к тому же, в совершенно трезвом состоянии.Он похитил не ту девушку.И, что еще хуже, пытался ее соблазнить!Шейн подумывал о том, чтобы встать, подойти к двери спальни, постучаться и, извинившись, сказать, что он ошибся, что ничего предосудительно в виду не имел, и что речь шла о совсем другом судье Гамильтоне.Только зачем добавлять ложь в растущий, как на дрожжах, список прегрешений?Кроме того, Роза поймет, что он делает это из страха перед ее отцом.Он и вправду боится ее отца.Закрывая глаза, Шейн видел, как судья испепеляет его взглядом с высоты своего судейского кресла.– Что вам необходимо, – говорил он своим тягучим, раскатистым голосом, – так это задуматься о последствиях своих поступков. – Пауза. – Разве не так, мистер Николс?– Да, сэр.– Когда вы делали это, вы ожидали, что вам это сойдет с рук, не правда ли, мистер Николс?– Да, сэр.Как только судья узнает о моей последней выходке, – с дрожью размышлял Шейн, – он заставит меня пожалеть о том, что я на свет родился. Пятая глава Это было помрачение рассудка. В результате сильного потрясения.В ярком свете дня, разгуливая по крошечной спаленке после прекрасно проведенной ночи, Роза поняла всю глупость своих ночных переживаний.Она не собирается так по-дурацки улечься в постель с почти незнакомым мужчиной.Как бы сильно ей ни хотелось, переспать с Шейном Николсом ради поиска «новых ощущений» означало совершить ошибку.Любовь должна быть только тем, что она есть – любовью. Роза знала это. И понимала.Но это не помешает ей насладиться неожиданным маленьким приключением. Это не помешает ей лучше узнать Шейна, исследовать упоительное влечение, которое она к нему испытывает.Когда еще ей так повезет, и ее похитит сексуальный ковбой?– Самое огромное счастье, – говорила мама незадолго до смерти, – это жить полной жизнью. Радоваться каждому мгновению.Хороший совет. Но большую часть жизни Розе не хватало на это времени.Большую часть жизни Роза потратила на борьбу с собственным отцом, на отстаивание своей независимости, на защиту от мужчин, которых отец пытался с ней познакомить. У нее никаких сил не оставалось на то, чтобы радоваться каждому мгновению. Ей постоянно приходилось быть начеку и просчитывать свои действия на шаг вперед.Роза полагала, что и сейчас разумно будет оставаться начеку. Она была почти уверена, что не наткнулась на второго Чеда. Но в мире существуют и другие мужчины, в которых не стоит влюбляться.Например, бродяги. Перекати-поле.Такие, как Шейн.Ладно. Она будет осторожной. Она защитит свое сердце. Она ничего не будет от него ждать. Кроме сегодняшнего дня.Почему бы не насладиться сегодняшним днем?Ее отец далеко. Он и понятия не имеет о том, где она. Он даже не станет беспокоиться. Не сразу, по крайней мере. Решит, что она просто испугалась встречи с «идеальным мужчиной» и сбежала.Пускай так и считает. В этом есть доля правды.Лучшего объяснения Роза не смогла бы придумать.Ну а пока, – решила она, – можно насладиться этим мгновением… и этим мужчиной. * * * – Доброе утро!Приветливый женский голос вырвал Шейна из дремоты. Прищурившись от утреннего света, Шейн увидел перед собой улыбающееся лицо Розы Гамильтон и застонал.Он несколько часов провалялся без сна, а когда наконец уснул, его сны были наполнены разгневанными судьями, большеглазыми, темноволосыми, убийственно красивыми женщинами. И цыплятами.Шейн сказал себе, что наверное что-то не то съел.Теперь он вспомнил, что что-то не то сделал.Он снова зажмурился.– И что в нем доброго?– Ну, хотя бы то, – жизнерадостно ответила Роза, – что снег все еще идет.Ее голос казался таким счастливым, что Шейн даже глаза открыл, чтобы убедиться, что это не сон. Он поверить не мог, что она действительно радуется. Но, очевидно, это правда, если судить по тому, с какой довольной улыбкой она отдернула занавеску на окне, впустив в кухню серебристый утренний свет.Шейн с трудом приподнялся и, прищурившись, попытался разглядеть, что происходит за замерзшим стеклом. Увидел он только белизну. Много-много белого снега.Интересно, что хорошего находит в этом Роза.Шейн подозрительно взглянул на нее. Может, пока он спал, приехал ее отец? Неужели судья собирается разделаться с ним без суда и следствия прямо здесь… где никто не найдет до весны его бренных останков?– Чего это ты напеваешь?– Просто я счастлива.– Почему?– Тебя смущает, что я могу быть счастливой несмотря на то, что оказалась запертой наедине с тобой в крохотном домике? – улыбнулась Роза.Лучше бы она не этого делала. От ее улыбки у Шейна ум за разум заходил.– Вроде того, – буркнул он.Она добродушно пожала плечами, продолжая улыбаться.– Мне нравится снег. И я обнаружила, что мне нравится быть отрезанной от мира. Это очень… необычный опыт.– С ума сошла.– Наверное, – ответила Роза все тем же счастливым голосом. Она отвернулась и начала рыться в буфете, вынимая пакетики и складывая их на кухонном столе. – Чего ты хочешь, омлет из яичного порошка или беф-строганов из остатков чили?Оба варианта показались Шейну одинаково непривлекательными.– Мне все равно, – сказал он с тоской.– Ах, так ты «сова». Ну, извини. – Роза повернулась к пакетикам с концентратами и выбрала один из них. – Остановимся на омлете. – И, мурлыча себе под нос, она принялась за стряпню. – Ага, тут есть смесь для печенья. Славненько.Шейн остался сидеть на кушетке. Он попытался собраться с мыслями. Он попытался убедить себя, что все не так уж плохо, что в любую минуту может потеплеть, и снег начнет таять, и он сможет вернуть домой дочку судьи, которую похитил и которая сейчас напевает, улыбается и готовит ему завтрак.Непосильная задача для его бедных мозгов.Он не мог сосредоточиться, когда Роза Гамильтон маячила у него перед глазами. Кем бы ни был ее отец, она все равно оставалась для Шейна самой привлекательной женщиной.Шейну нравились фигуристые женщины, и когда она нагнулась, доставая из буфета сковородку, у него просто руки зачесались погладить ее бедро.Ага, давай, греши дальше, – сказал он себе. – Посмотрим, как это понравится судье.Шейн сжал руки в кулаки, чтобы не тянулись, куда не следует, и попытался выбросить эти мысли из головы. Не получилось. Он все равно видел ее. Он слышал, как она напевает.– Ты всегда такая веселая? – спросил он мрачно.– Не всегда. Но я прекрасно отдохнула.– Везет тебе. – Шейн не знал, что было причиной его бессонницы – кушетка или воспоминания о судье.– А ты, как я поняла, не выспался?Шейн повел плечом, пытаясь ослабить боль в затекших мышцах.– Нет. Как говорится, и глаз не сомкнул.Роза выгнула бровь.– Совесть мучила?– Наверное, и это тоже. – Шейн умолк, а потом добавил, – А ты, гм… так легко все воспринимаешь.Роза высыпала в миску яичный порошок.– Я же говорила, мне понравилось.– Почему? Потому что это… необычно?Она кивнула, отмеряя нужное количество воды и добавляя ее к смеси.– Никакой ответственности. Никаких претензий. Только здесь и сейчас. И ты.Шейн судорожно сглотнул. Он нащупал свою рубашку и натянул ее, словно она могла защитить его от пристального взгляда Розы.– У тебя не будет неприятностей из-за того, что ты пропустишь свадьбу?– Было бы хуже, если бы Милли ее пропустила, – радостно ответила Роза.Чертовски верно.Шейн застегнул пуговицы на рубашке одной рукой.– Я не хочу яичницу, – сказал он. – Лучше выйду и снова попробую копать.– Ничего не получится. Слишком сильный снег. Почему бы просто не расслабиться и не отдохнуть?Шейн взглянул на Розу. Неужели она не понимает?– Ну же, – сказала она, – садись и ешь. А потом, когда я вымою посуду, а ты вытрешь, если тебе так уж сильно захочется копать, я пойду с тобой.Роза и печенья напекла, пока Шейн мылся под душем. Они съели яичницу, и Роза отыскала банку с вареньем к печенью. Но снять крышку ей не удалось.Шейн тоже не думал, что сможет ее открыть, тем более, что одна рука у него не действовала. Но в конце концов у него получилось. Он зажал банку между коленями и здоровой рукой открутил крышку.– Ура! – воскликнула Роза.Обрадованный собственным достижением, Шейн усмехнулся в ответ и снова почувствовал электрическую искру, проскочившую между ними.– Я возьму печенье с собой, – сказал он. – Пора идти копать.Снег валил почти так же густо, как в прошлую ночь. Роза не отпустила Шейна одного. Они вышли вместе, печенье Шейн положил в пакет и засунул в карман.Им понадобилось почти полчаса, чтобы добраться до грузовика. Подойдя ближе, Шейн обнаружил, что вся вчерашняя работа пошла насмарку. Снега намело еще больше, и теперь грузовик был засыпан почти по самую крышу кабины.– Это невозможно, – сказала Роза. – Правда.Но Шейн попытался. Он должен был попытаться. Все лучше, чем торчать в крохотной хижине наедине с Розой. Слушая ее пение. Глядя на ее походку. Видя ее улыбку.Умирая от желания.Сейчас Шейн был снаружи. На холоде.Здесь ничего не могло произойти.И не происходило до тех пор, пока он не остановился передохнуть. Обернувшись, он увидел, что Роза ему помогает.Она снова очистила капот грузовика и теперь разгребала снег руками вокруг двери. Она честно пыталась помочь, и сейчас на ее волосах и ресницах снега было больше, чем где бы то ни было.Встретившись взглядом с Шейном, Роза рассмеялась. Такой же смех Шейн слышал в памятный вечер в «Бочке», и от этого смеха по его телу прошла волна желания.– Это безумие! – воскликнула Роза, когда ветер швырнул ей в лицо пригоршню снега. – Почему мы этим занимаемся? – Она рассмеялась снова и покачала головой. Прядь ее волос задела щеку Шейна.– Потому что… – слова застряли у него в горле.– Почему?– Потому что иначе я сделал бы это. – Шейн отбросил лопату, сжал Розу в объятиях и поцеловал.Он не мог удержаться. Искушение было слишком сильным. Желание было слишком сильным. А его воля – слишком слабой. Он окончательно потерял голову.Все остальное не имело значения… кроме Розиного поцелуя.Она была нежной.Она была сладкой.Она походила на один из своих цветков – хрупкая и податливая – и постепенно ее губы становились все более мягкими и зовущими.Она не была требовательной и жадной, как другие девушки, стремящиеся продемонстрировать свою доступность.Она не настаивала.Но и не сопротивлялась.И слава Богу, потому что Шейн желал этого поцелуя больше всего на свете.Он пытался убедиться себя, что у него слишком давно не было женщины, что губы любой другой девушки доставили бы ему такое же удовольствие, как губы Розы, что в испытанном им ощущении близости не было ничего необычного.Но все разумные мысли благополучно развеялись, когда его кровь вскипела, а тело устремилось к ней.Шейну нравилось целоваться с Розой. Он забыл о своем былом отчаянии, отдавшись на милость инстинктов. И, когда это произошло, ее рот приоткрылся и ее дыхание смешалось с дыханием Шейна. Шейн не мог удержаться, чтобы не попробовать ее на вкус, чтобы не коснуться ее языка своим.Он хотел ее до боли. Он дрожал от желания. Он желал ее всю!Они крепче прижались друг другу, не обращая внимания на толстую одежду.Казалось, их губы, их тела созданы друг для друга. Розины волосы развевались на ветру. На них таял снег. Но ни Шейн, ни Роза не замечали этого.Роза целовала Шейна с такой же лихорадочной страстью.И, наверное, именно это заставило его опомниться. Он испугался ее пылкого отклика. Это не было шуткой. Не было притворством.Роза не играла с ним.Шейн не посмел бы играть с ней.И тогда он наконец сумел разжать объятия и прервать поцелуй.Дрожа, Шейн вытер лицо ладонью. Даже на морозе он умудрился вспотеть. Сердце гулко стучало в груди. Роза выглядела слегка ошалевшей.– Прости, – хрипло пробормотал Шейн. – Я не должен… я не хотел… никогда…Но что бы ни пытался он сказать, вышло только хуже. Теперь Роза казалась совсем убитой.Она повернулась и вылезла из кювета на дорогу. Увязая в снегу, она бросилась бежать.Шейн шепотом чертыхнулся и помчался вдогонку. Он поскользнулся, упал, приземлился на раненную руку и поморщился от боли. Снова вскочив на ноги, он заковылял вслед за девушкой.– Роза! Роза, черт! Подожди!Она была уже далеко впереди. Шейн с трудом различал ее сквозь пелену снега. Его сердце стучало, как отбойный молоток. В ушах шумело, когда он, спотыкаясь, пробирался через сугробы.– Роза!Когда Шейн наконец нагнал ее, он уже еле дышал.Она не остановилась. Даже не обернулась.Шейн поймал ее за руку и рванул к себе.– Не убегай так! Никогда так не убегай! Ты могла потеряться! Ты могла умереть здесь в одиночестве!– А почему тебя это волнует? – рассерженно спросила Роза, выдергивая руку, и, отвернувшись, продолжила свой бег по снегу.– Я за тебя отвечаю. Ты…– Я освобождаю тебя от ответственности. – Она все еще на него не смотрела.Шейн споткнулся, хватая ртом воздух.– Ты… не можешь.Она замедлила шаг.– Не могу? Почему?– Законы… чести. Похититель всегда отвечает за того… кого он похитил.Роза остановилась и внимательно посмотрела на Шейна. Они снова стояли рядом. Слишком близко друг к другу. Шейн шагнул назад. Но он позволил себе слегка ухмыльнуться, не отводя взгляда.Роза покачала головой. Слабая, едва заметная улыбка вспыхнула на ее губах.– Ты сумасшедший. Ты знаешь это?– Знаю.Они продолжали смотреть друг на друга. Желание никуда не делось. Шейн видел это в ее глазах. Чувствовал в себе. Но он не позволит этому случиться. И вовсе не из-за судьи.Он не может причинить боль этой женщине. Он не способен нарочно обидеть человека. Тем более ее.Шейн покачал головой.– Нет, – сказал он мягко.Розины глаза вспыхнули. Она отвернулась и пошла дальше, но не бегом, а ровным, тяжелым шагом.Шейн взял ее под руку, не зная, воспротивится ли она. Она напряглась, но не отстранилась. Просто продолжала идти. Шейну пришлось подстроиться под ее шаг.По пути к дому Шейн чувствовал прикосновение ее куртки к своей, чувствовал, как Розина рука толкает его в бок, как ее волосы щекочут его лицо. Он вдыхал ее тонкий весенний запах.Он старался не замечать этого. Попытался внушить себе, что просто переводит старушку через дорогу. Смешно. Когда в последний раз он переводил старушку через дорогу? И когда это от старушки так пахло цветами, что у него кружится голова даже посреди снежного бурана.Казалось, дорога к хижине длилась целую вечность.И все равно, закончилась слишком быстро.Вернувшись в дом, Шейн отпустил Розину руку и повернулся, чтобы уйти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14