– Я действительно очень благодарна тебе, Мартин, за то, что оказалась здесь, не пойми меня неправильно, – сказала она. – И ты прав, я очень устала. Но есть еще кое-что. Я не хочу, чтобы между нами что-то было, – даже если у тебя есть такое намерение, в чем я сомневаюсь. Моя и твоя жизни несовместимы, пусть так и останется. Поэтому, если я стараюсь держать дистанцию между нами, то только из чувства самосохранения, вот и все.
Он подошел ближе.
– Ты говоришь то, что думаешь, не так ли?
– Это избавляет от многих проблем.
– Ты, безусловно, отличаешься от всех остальных женщин. Да, я включаю в их число и Келли, – со сдерживаемой яростью проговорил Мартин.
Он стоял так близко, что Энн видела, как загибаются кверху концы его ресниц, видела изогнутую линию нижней губы прекрасной, четкой лепки, по которой так хотелось провести кончиками пальцев. Ее сердце учащенно забилось, когда Мартин прорычал:
– Не могу понять, почему я дал это глупое обещание!
– Я тоже дала себе одно обещание, если тебе будет от этого легче, – со слабой усмешкой сказала она. – Держать подальше от тебя свои руки.
В его глазах заплясали чертики.
– В самом деле? Но по обоюдному согласию обещания можно нарушить.
– Нет, нельзя! Мы совершенно не подходим друг другу, а я не сторонница случайного секса.
– Я имел в виду не совсем это, – ответил Мартин. – А теперь, учитывая то, что у Мелани столь же горячий нрав, как и у тебя, нам лучше отправиться в столовую.
После ужина Мартин уложил Тори, потом они с Энн играли в шахматы в патио. В пять минут первого он весело констатировал:
– Шах и мат.
– Уф, – вздохнула Энн, – я должна была блокировать твою ладью два хода назад.
– Ты хорошо играешь.
– Меня научил Кейт, наши ночные дежурства часто совпадают. Помогает не заснуть. – Она расслабленно улыбнулась. – Поскольку я сейчас не на ночном дежурстве, пойду спать. Спокойной ночи.
Когда она отодвинула стул, Мартин встал.
– Как ты заметила, – лениво проговорил он, – я ни словом не упомянул о моем предложении. Решил оставить это на потом.
– Очень мило с твоей стороны, – вежливо ответила Энн. – Избавляет нас от ненужной конфронтации… Я целиком за.
– Есть много способов избежать конфронтации.
Не поднимая рук, он наклонился и приник к ее губам в интимном, опустошающем поцелуе. Затем перешел к ее щекам, закрытым глазам, шее. Словно откуда-то издалека Энн услышала, как он бормочет ее имя.
Она чувствовала себя обессиленной, невесомой, снедаемой жаждой, которая, тем не менее, утолялась так, как никогда в жизни. Нет, он даже пальцем не прикоснулся к ней! Энн вздрогнула и отпрянула, ее глаза казались огромными темными озерами под ночным тропическим небом.
– Нет, Мартин, пожалуйста.
– Я просто поцеловал тебя на ночь. Напрягшиеся соски обозначились под шелковой блузкой, все тело было охвачено жаром.
– Не играй со мной в эти игры! – взмолилась она. – Мы ведь в разных лигах, разве не видишь?
– Я поцеловал тебя потому, что хотел этого. А ты не ушла потому, что тоже этого хотела. Признайся, Энн.
Он видел ее насквозь.
– Хотела? – выкрикнула она. – У меня просто не было выбора!
Со стоном отчаяния она резко повернулась и побежала в свою комнату. Захлопнула за собой дверь и заклинила ее ножкой плетеного стула, что не остановило бы Мартина, если бы он захотел войти, но дало ей некоторое чувство безопасности. Один поцелуй превратил ее в безвольную медузу! Никогда в жизни она не реагировала так на мужчину, как реагировала на Мартина.
Следующий день Энн, Тори и Мартин целиком посвятили прогулке по острову. В деревенских лавках они накупили корзинок и массу других плетенных из соломки вещиц, затем отправились к водопаду. Вернулись домой к ужину. Энн рано легла спать. Никаких шахмат. Никаких поцелуев под ночным бархатным небом. Никаких предложений, что бы это ни означало.
В последний день они отправились исследовать северную часть острова. Энн пришла в восторг от леса, опутанного лианами и погруженного в густую тень от огромных деревьев с неохватными стволами. Пахло сыростью и плодородием, между ветвями порхали крошечные птички ярких расцветок.
Большую часть пути Мартин нес Тори на плечах. Энн знала, что кошмары не посещали девочку, с тех пор как они приехали на остров. Если Келли солгала относительно отцовских чувств Мартина, может быть, она ввела Энн в заблуждение и относительно других сторон его жизни?
Такая мысль посетила Энн впервые. Она открыла и еще одну черту его характера: Мартин умел держать обещания. В последние два дня он действительно не прикасался к ней пальцем ни в прямом, ни в переносном смысле. А сегодня Энн чувствовала в нем настоящее отчуждение. Ей следовало бы испытывать облегчение. Но, увы, она его не испытывала. Более того, пренебрежение Мартина возмущало ее. Может быть, он решил, что она не стоит его трудов? В конце концов, мир полон женщин, которые бросятся к нему в постель, помани он их пальцем. Впрочем, одно было очевидно: Мартин дал ей слово и держал, его. Какой бы ни была причина.
Когда вернулись на виллу, Тори была отправлена в постель с ужином на подносе. Хотя в последние три дня она была не более чем вежлива с Энн, несколько раз та ловила на себе пристальные взгляды девочки, словно изучающей ее. Однако со времени отъезда из Бостона они не стали ближе. Как Мартин объяснил Тори, почему она осталась с ним, а не с матерью? Может быть, он намекнул, что Келли не нужна собственная дочь? Тогда это объяснило бы недоверие девочки к другим женщинам. Или, цинично подумала Энн, в жизни Мартина было столько женщин, что Тори не давала себе труда присматриваться к каждой. Ее последний ужин на острове. Завтра они вернутся в Бостон, к холодной весне и обыденности. Синяки исчезли под ровным загаром; она вполне в состоянии выйти на работу. Перспектива, которая совсем не радовала ее.
Энн открыла дверцу шкафа, где висело травянисто-зеленое платье. Погладив ткань пальцами, она достала его и разложила на кровати. Это платье привело Энн на виллу Мартина. Неужели она уедет отсюда, так и не надев его? Неужели вновь прибегнет к помощи спасительной желтой блузки и кремовых брюк? Женщина она или пугливая мышь?!
Энн порылась в чемодане в поисках самого красивого нижнего белья и золотистых босоножек. Затем тщательно наложила косметику, покрасила ногти и вдела в мочки ушей тонкие золотые обручи. Под конец она облачилась в зеленый шелк, подчеркнув золотой цепочкой тонкую талию.
В зеркале отразилась незнакомка, изящное создание, с облаком рыжих волос на голове и с глазами такой же роскошной зелени, что и наряд, плотно прилегающий к груди и талии и падающий свободными складками от бедер. Она казалась в нем чувственной, развратной, доступной. О нет, подумала Энн. Его надо снять!
В дверь постучали.
– Ужин готов, мисси. – Это была помощница Мелани, приезжающая иногда из городка.
– Я уже иду! – откликнулась Энн, в панике закрыв глаза.
Разве сможет Мартин расценить ее вид иначе, чем прямое предложение?.. Однако интуитивно он выбрал для нее наряд, о котором она могла только мечтать… Проклятье, она не снимет его! Даже если войти в столовую будет для нее труднее, чем бросить первый взгляд на место автокатастрофы! Энн расправила плечи и вышла из комнаты.
Глава 6
Мартин смотрел поверх цветов на темный пляж. Поскольку в городе сегодня был местный праздник, Мелани и ее помощницу он только что отпустил, а приготовленные блюда стояли на приставном столике. Тори уже спала. Идеальное время для соблазнения, мысленно усмехаясь, думал он. Соблазнения, которого не будет. Все, что от него требуется, – это продержаться еще одну ночь и вернуться домой свободным.
– С глаз долой – из сердца вон. Сработает ли это правило в отношении Энн? Он не был уверен, но попытаться стоило. Разве у него есть выбор?
Раздался шорох шагов по плиточному полу. Мартин обернулся – приветственная улыбка застыла на его губах. Несколько секунд он стоял словно громом пораженный. Затем обогнул угол стола и, остановившись в нескольких футах от Энн, обвел ее взглядом. Обнаженные округлые плечи, молочно-белую шею, обольстительные выпуклости грудей, тонкие запястья, охваченные золотыми браслетами, плавный изгиб бедер. Только вернувшись к лицу, он понял, что Энн смертельно напугана – жилка у основания шеи быстро пульсировала, а спина казалась негнущейся.
Выражение лица свидетельствовало о том, что в этот момент она готова оказаться в любом месте, только не здесь.
Прочистив горло, он хрипловато произнес:
– Сказать, что ты прекрасна – значит ничего не сказать. Я… Проклятье, Энн, у меня нет слов. К своему ужасу, он увидел, как в глазах Энн блеснули слезы. Ее темперамент Мартина скорее забавлял, ее слезы делали его беспомощным. Потому что она сказала, что никогда не плачет? Ему до боли захотелось обнять ее – просто для того, чтобы успокоить, но Мартин понимал: этим он нарушит данное обещание. Он дал его, совершенно не задумываясь о последствиях, и только для того, чтобы заманить Энн к себе на виллу. Но почему-то в последние несколько дней оно обрело для него глубокий смысл. Он должен сдержать обещание. Ради нее и ради себя. А что оно для него означает, он не знает. И не желает знать.
Энн наблюдала за ним с непроницаемым, как у Тори, лицом. Затем поглубже втянула в себя воздух, взяла его правую руку и демонстративно положила себе на плечо.
– Целых пять пальцев. Что ты на это скажешь?
Сердце грохотало в его груди, как барабан. Энн освобождала его от клятвы… Что еще может означать этот жест? Мартин хрипло сказал:
– Энн… ты уверена?
– Нет. Может быть… О Господи, я не знаю!
Как всегда, ее честность сбивала с толку. Келли, как он теперь понимал, никогда не лгала ему сознательно, просто приспосабливала правду к сиюминутным потребностям. Поначалу, будучи безумно влюбленным, он относился к этому снисходительно. Позже, месяцы и годы спустя, перестал доверять ей и одновременно пришел к пониманию, что доверие – это одна из важнейших основ любви.
– Ты всегда говоришь правду, Энн, не так ли? – жестко сказал Мартин. – Ты просто фонтанируешь ею, бросаешь ее мне в лицо. Или просто произносишь ее. Потому что такова твоя натура.
Она не стала делать вид, что не поняла его.
– В той жизни, где приходится спасать захваченных в заложники детей, не до лжи.
Мартин вздрогнул. Затем каким-то чужим голосом задал очевидный вопрос:
– Зачем ты положила мою руку на свое плечо?
– Зачем я надела это платье?
– Два вопроса, на которые нет ответов?
– Ты держал свое слово… не думай, что я не заметила. Эти вещи как-то связаны.
– Да, это безумное обещание стало для меня что-то значить. Что-то важное.
На какое-то мгновение в ее глазах мелькнул ужас. Мартин почувствовал, как вздрогнуло плечо под его пальцами.
– Я могу оправдать временное помешательство, – пробормотала Энн. – Может быть, это единственное объяснение, имеющее какой-то смысл.
Со сдавленным стоном Мартин привлек ее к себе. И немедленно ощутил хрупкость ее талии, тепло бедер, мягкость грудей. Всем своим существом он хотел заняться любовью с ней – такой любовью, которой прежде она не знала. Наброситься на нее, привести в восторг, доставить все мыслимые удовольствия. Остановись, Мартин, сурово сказал он себе. Не делай этого! Она начала доверять тебе, потому что ты сдержал обещание. Не разрушай этого. Только не сейчас. Она заслуживает лучшего.
Отстранившись, он грубо произнес:
– Энн, давай лучше поедим.
Она замерла, уставившись на его рубашку так, словно никогда раньше не видела пуговиц, затем вежливо проговорила:
– Да. Ты прав. Конечно.
– В противном случае, – сказал он, – знаешь, что случится?
На этот раз по ее телу пробежала дрожь.
– Да, – сказала Энн низким голосом.
Сейчас Мартин испытывал к ней только нежность. Совершенно новое для него чувство, которого Келли не вызывала в нем даже в первые дни – и ночи. Какая-то часть Келли всегда оставалась закрытой для него. Только позже он спросил себя, не было ли это одной из причин ее очарования – то, что он никак не мог добраться до ее потаенной сути, как ни пытался.
Беги, подумал он. Удирай во все лопатки, парень. Потому что, если займешься любовью" с этой рыжеволосой женщиной, ты уже никогда не станешь прежним. Ты это понимаешь. И она, возможно, тоже. Тебе ни к чему такая привязанность; Ты зарекся много лет назад.
Мартин отступил в сторону и почти весело произнес:
– Мелани уничтожит меня, если мы хотя бы не отведаем всех приготовленных ею блюд. Ты не видела Мелани на тропе войны – она страшнее, чем гнев Господень!
– Я напугала тебя, Мартин? – спросила Энн.
Из всех возможных вопросов она задала самый трудный. Он и так уже выдал слишком многое, храня верность своему обещанию. Вот все, чего ты добилась, Энн Дэвис, подумал он. Никакой привязанности. Нет, мэм. Это определенна не в моих планах. Он сдержанно произнес:
– Кроме Мелани, никто из женщин не в состоянии напугать меня.
Ее ресницы дрогнули, затем она вздернула подбородок. Отвага Энн заставила сжаться его сердце.
– Я поняла намек, – сказала она. – Так что у нас на ужин? Тори уснула нормально? Кошмары ее больше не мучают, не так ли? Это была хорошая идея – привезти ее сюда; так приятно видеть, что ей здесь нравится. Что неудивительно, тут очень красиво.
Вообще-то Энн не отличалась болтливостью. Он заметил, что она чувствует себя комфортно и в молчании. Я многое успел заметить, мрачно подумал Мартин и сказал:
– Тыквенный суп. Спаржа, лепешки, креветки под соусом карри, свиные отбивные… Мне продолжать?
– Звучит заманчиво, – ответила Энн с улыбкой, которая не коснулась ее глаз.
Следующий час надолго остался в памяти Мартина как самый мучительный в его жизни. Он и Энн были подчеркнуто вежливы друг с другом, говорили на совершенно отвлеченные темы и ели так, словно умиротворить Мелани было их главной задачей. Но наконец они покончили с ломтиками манго в имбирном сиропе и опустошили кофейные чашки, тончайшего китайского фарфора. Энн поднялась с деланным зевком.
– Пожалуй, я пойду спать, Мартин, – сказала она. – Завтра нам предстоит нелегкий день.
– Спокойной ночи, – отчетливо и размеренно проговорил он вслед Энн, выходящей из комнаты.
Несколько мгновений спустя он услышал решительный щелчок замка в ее двери. И только после этого позволил себе протяжно выдохнуть.
Ты дурак, Мартин Крейн! У тебя был шанс, и ты упустил его. Ты запросто мог бы уложить ее в постель, насладиться и забыть.
Но в его голове звучал и другой тоненький голосок. Ты думаешь, одна ночь с Энн излечила бы тебя? В таком случае ты действительно дурак. Да брось ты! – мысленно возразил Мартин самому себе. Она всего лишь женщина. И я не влюблен в нее. Ничуть!
Хочешь, чтобы я перечислил все ее достоинства? – не унимался невидимый оппонент. Начиная с отваги и заканчивая страстностью?
Ах, заткнись! – раздраженно подумал Мартин и встал из-за стола. Он отнес недоеденные блюда в кухню и поставил их в холодильник, задул свечи, зашел взглянуть на Тори, которая мирно спала, растянувшись поперек кровати. Из комнаты Энн не доносилось ни звука. Обругав себя, Мартин направился в свою спальню, принял ледяной душ без ощутимого эффекта и натянул длинные трусы, в которых всегда спал. Затем, прихватив стопку статей, которые собирался прочесть вот уже две недели, и улегся в постель.
Келли никогда не спала в этой постели. Ей нужны были острова, на которых собирался высший свет, где были казино и ночные клубы. А не мирная Эльютера, с ее темным песком и единственным крошечным городком. Энн была единственной женщиной, побывавшей здесь.
Нет, он не будет думать об Энн. Завтра он простится с ней у дверей ее квартиры, и на этом все кончится. К счастью, Тори сохраняла настороженность по отношению к Энн. Не хватало ему еще трудностей такого рода! Стиснув зубы, Мартин достал ручку и начал делать пометки.
Два часа спустя ему все же удалось одолеть половину статьи о повышении цен на высококачественную сталь. Подняв брови, он быстро подсчитал все за и против в споре на эту тему. Внезапный крик нарушил мирную тишину ночи. Его ручка споткнулась на полуслове, он поднял голову, словно животное, почуявшее опасность.
Тори. Очередной кошмар.
Не тратя времени на то, чтобы накинуть какую-нибудь одежду, он одним движением вскочил с кровати и устремился в коридор. Но, распахнув дверь комнаты дочери, увидел, что Тори по-прежнему мирно спит, обхватив рукой Плата. Кричала не Тори. Значит, Энн.
Даже не постучав в дверь, он распахнул ее и с тревогой спросил:
– Энн… что случилось?
Ее голос, раздавшийся с другого конца комнаты, дрожал.
– Ч-что-то прыгнуло ко мне в п-постель.
Когда Мартин включил свет, самая огромная ящерица, которую он когда-либо видел, пробежала по покрывалу и, свалившись на пол, исчезла под кроватью. Задохнувшись от ужаса, Энн вжалась в спинку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16