Оливер попытался увернуться, прежде чем мясистая рука Муна легла ему на голову.
– Может, да, а может, и нет. Мун улыбнулся.
– Глупости, парень, горячий шоколад всем нравится. Оливер шел, крепко держась за карман Джо.
– А где твоя елка, Габби? – Джо остановился и посмотрел на нее через плечо. – Мы с Оливером поможем тебе выбрать, пока Мун заворачивает нашу.
– Хмм. – Уголком глаза она увидела что-то высокое и зеленое и указала туда. – Вот эту.
– Эту? – Не веря ей, Джо уставился на жалкую елку. – Ты уверена? – спросил он, нахмурившись. – Эта, ну...
– Потрясающая елка. Она будет прекрасно выглядеть, когда на нее повесят старые игрушки. – Габби подняла голову и посмотрела на него.
В ее сырых от тумана, мягких каштановых волосах заблестели рождественские огоньки, и Джо вдруг захотелось дотронуться до того места у щеки, где легкий ветерок трепал прядь волос. В ней, такой чистой и милой, было все, что он надеялся найти, вернувшись в Байю-Бенд – город, который он когда-то ненавидел и мечтал скорее покинуть.
– Пошли, папа, нам пора. – Оливер нетерпеливо тащил отца за руку.
Не в силах отвести взгляда от ее каштановых волос, Джо вдруг закашлялся.
– Верно. Но сначала поможем Габби, Оливер. Потому что мы же сильные.
– Ей не нужна наша помощь. Мун завернет ей елку.
– Для тебя он «мистер Тибо», нахал.
– На мой взгляд, она вполне сильная. – Оливер нахмурился и стукнул ногой о землю.
Джо разглядывал хрупкую фигурку Габби, мягкие изгибы бедер под красной соблазнительной тканью, неясное очертание груди, которая вздымалась от дыхания... Он снова обратился к сыну:
– Ну, может быть, она и сильная, хотя, на вид, упадет, если кто-нибудь громко чихнет. Скажем так, если мы поможем ей, это будет по-соседски, понятно?
– По-соседски?
Он мог поклясться, что ее тихий голос тронул каждый его позвонок. Еще когда она была подростком, у ее голоса был такой тембр, будто она только что проснулась. Интересно, знает ли она, как ее голос действует на мужчин? Он заметил его диковинные свойства еще тогда, давно, когда дерзким школьным смутьяном приехал в Байю-Бенд – Уже тогда в мягком голосе Габби О’Ши было что-то нежное и доброе, что умиротворяло дикаря, бушевавшего в Джо.
И даже теперь, много лет спустя после того, как он убежал из Байю-Бенда, при звуке этого голоса у него участился пульс.
– Разве мы соседи? Он тряхнул головой.
– Конечно. Я купил дом Чандлеров. Это в квартале от твоего дома.
– Вот как. – Она повернулась к выбранной елке. – Я и не знала. – Схватив дерево двумя руками, она пару раз стукнула им о землю.
Он смог бы прогнать пикап в пространствах между ветвями, но по крайней мере иголки не сыпались.
– Мы живем в гостинице. – Оливер подтащил отца к елке Габби и критически осмотрел ее. – Пока. У нас есть закрытый плавательный бассейн. Мне нравится в гостинице.
– Так у вас будет елка в гостинице? – Во взгляде у Габби сквозило недоумение. – Это хорошо, но...
– Пару дней она постоит у приятеля. Мы переезжаем в дом во вторник. – Джо увидел, как у нее расширились глаза.
– Вот как. – Она дотронулась до ветки. – Во вторник. У тебя будет много работы. Тебе нужна... – Она замолчала.
«Помощь» хотела она сказать, подумал он. Пока не остановила себя. Ей неловко с ним, она нервничает.
Он сделал глубокий вдох – хорошо, что она ощущала его присутствие.
Не отрываясь от ноги отца, Оливер сунул голову под ветку.
– Хорошая елка. Хотя наша лучше.
Джо вздохнул, хотел пожурить Оливера за невежливость, но смеющиеся карие глаза Габби остановили его. Он пожал плечами.
– Конечно, Оливер прав. – Она заметила, как мальчик сверкнул на нее глазами. – Его елка лучше. Вообще-то, несколько минут назад мы вели переговоры, кто из нас уйдет с ней.
– Это правда, Оливер?
– Мы не вели пер... не делали того, что ты сказала, – настаивал его упрямый сын. – Это моя елка, потому что я первый ее увидел. Она согласилась.
– Да, согласилась, – подтвердила, улыбнувшись, Габби.
Джо взъерошил сыну волосы. Может, заставить Оливера уступить елку? Будет ли это правильно? Черт, откуда ему знать? Отцом не станешь, прочитав инструкцию, Это не то что собрать мотоцикл. Приходится привыкать, что рядом с тобой все время вертится маленький магнитофончик, который повторяет твои слова, движения, следит за всем, что ты делаешь.
Изнемогая от чувства ответственности, Джо не спал ночами, у него холодело внутри от сознания собственной родительской никчемности. А в это время теплая щека Оливера прижималась к его руке.
– Мне нравится эта елка, Джо, – произнесла Габби мягко, как будто читала его мысли. Джо почесал в затылке.
– Прекрасно. Если она тебе нравится...
– Точно нравится. Она подойдет и отцу, и мне.
– Как скажешь. Давай, Оливер, берись за ветку и наклони к плечу.
– Конечно. – Мальчик выпятил грудь. – Потому что я сильный.
– Да, теперь я вижу, что ты сильный. – Габби с нежностью глядела на его сердитого сына. Господи! Его сына.
– Готов, Оливер? – Джо приподнял елку.
– Конечно. – Мальчик схватился за ветку двумя руками. – Это легко. – Все его маленькое тельце скры-пось под веткой.
– Видишь что-нибудь? – Габби наклонилась к мальчику.
– Я вижу зад своего папы.
– Неплохой ориентир, а?
Теперь Джо точно услышал приглушенный смех в ее голосе.
– Ладно, остряк-самоучка, – пробормотал он, когда она поравнялась с Оливером. – Нахалам Бог не помогает.
– Это кто нахал? Я? – Волосы у нее сверкали и искрились, поблескивая в сыром воздухе.
– Конечно. У тебя всегда был такой вид, будто ты вот-вот отправишься в монастырь, – и в восьмом классе, и сейчас. – Он вскинул бровь и почувствовал удовлетворение, когда лицо у нее залилось краской. – Только меня не обманешь – эта красная юбка приглашает совершить грех. Душистый Горошек.
Габби заторопилась, стараясь обойти его.
– Ты порочная, Габби, вот ты какая. – Ему понравился взволнованный взгляд, который она ему бросила. – Порочная Габби с невинными глазами и голосом из спальни.
Ему нравилось задевать ее. Неизвестно, почему. Всегда нравилось.
– Ты плохая девочка, Габби. – Он насмешливо погрозил ей пальцем. – Санта не спустится в твои камин в этом году, могу поспорить.
– Прекрати, глупый, – пробормотала она наконец, со смехом обогнав его. – А ты, ты неисправимый, Джо, вот ты кто.
– Черт подери, это все знают.
– Что значит «неисправимый»? – Оливер резко остановился и высунул голову из-под ветки. – Чего это вы смеетесь? Что тут смешного?
– Твой папа шутит. У него очень неподходящие шутки, – объяснила строго Габби, разыскивая кошелек и искоса с осуждением глядя на Джо.
– Да-а? – Оливер уперся кулаком в бок и выступил вперед. – Мой папа – подходящий.
– Оливер прав. – Джо поджал губы. – Я очень даже подходящий. Особенно...
– Сдаюсь, Джо. Дай мне расплатиться за эту несчастную елку и отправиться наконец домой. Отец, наверное, уже раздумывает, какая водосточная канава поглотила меня.
Джо прислонил елку к шесту. Оливер, весь в иголках, топтался рядом.
– Побудь с Габби, Оливер, пока я оттащу эту елку к Муну.
На него яростно сверкнули два карих глаза.
– Давай будем вежливыми, сынок, – дам надо сопровождать. – Чувствуя себя полным дураком, Джо не осмеливался взглянуть на Габби. Однако, когда он обернулся, она не смеялась.
Если бы они были одни, он обязательно поцеловал бы ее. Подошел бы вплотную, обвил руками тонкий стан и узнал, какова на ощупь эта блестящая блузка.
Но об этом не могло быть и речи.
Он поднял руку и поправил завиток, который мучил его последние пятнадцать минут. Тыльной стороной ладони Джо почувствовал, что волосы у нее такие же гладкие, как и блузка. Он коснулся прохладной и влажной шеи. На мгновение Габби замерла, только дышала, а ее глаза, как драгоценные камни, сверкали темно-зеленым светом в темноте, когда она смотрела на него.
Джо обхватил ее шею ладонью и опустил голову. Что ж, он никогда и не утверждал, что он святой. Кончиком пальца Джо чувствовал, как неровно бьется у нее пульс.
А возле его ноги, обвиваясь, как маленькая подвижная водоросль, суетился его упрямый и капризный сын, который не выживет без него в этом мире. Оливер потянул Джо за край кармана.
– Пошли, папа, я устал.
Джо отступил назад и опустил руку. Нет, он не собирался извиняться. Если бы не Оливер, он прижался бы к Габби О’Ши.
Но Оливер уже занял постоянное место в холодном и одиноком сердце Джо.
Это произошло три недели назад, когда Джо взял его маленькую ручку в свою и вышел с ним из квартиры, где мальчика оставили.
Оливер поднял тогда свое драное одеяло, вцепился в руку Джо и только сказал:
– Я говорил Сузи, что ты придешь. Я говорил ей, что у меня есть папа, который найдет меня. – Он испуганно улыбнулся Джо доверчивой улыбкой. – Я знал, что ты придешь. Ты и пришел.
Так оно и было.
Рядом с этой улыбкой можно было выдержать даже присутствие Габби в рождественском тумане и блеске огоньков.
Он не позволит никому, даже себе, причинить этому маленькому человечку хоть малейшую боль.
– Хорошо, пострел, ты прав, поздно. Но сначала отнесем елку Габби к Муну, а потом отправимся в путь. А позже решим, как быть с вечеринкой.
Вздох Оливера мог бы растрогать и камень.
– Я хочу домой. Сейчас. И не хочу на вечеринку.
Джо не знал, как поступить. Накричать на парнишку за невежливое поведение? Так должен сделать хороший отец?
Однако Оливер смотрел, как чертовски напуганный щенок, который только что написал на коврик. Дьявол. Джо дернул себя за ворот – вдруг стало душно.
Габби взяла его за руку.
– Не беспокойся, Джо. Вы потом решите, хотите ли вы заглянуть к нам завтра. А сейчас Оливер устал и, наверное, хочет есть. – И небрежно добавила: – Может быть, попробовать какао и пончики у Муна? Муну будет приятно, если Оливер оценит его какао.
Мальчик заколебался, не желая сдаваться. Упрямый постреленок.
– Может быть, я сделаю глоточек. Если это будет приятно Муну.
Дай ей Бог здоровья! Наверное, Оливер действительно хотел есть. Джо все время забывал, как быстро уходит энергия из шестилетних.
– Я подумала... – Габби наморщила лоб, – похоже, у тебя особые вкусовые пристрастия. Оливер перестал бить ногой о землю.
– Возможно, пончики не совсем твое. Не хочешь попробовать фруктовой смеси? – Она вытащила пластиковый пакет с сушеными фруктами и орехами, вынула пару изюмин и предложила пакет Джо.
– Смесь – это хорошо. Изюм, да? – Джо терпеть не мог изюма и вообще сушеных фруктов. Еда для изнеженных. Но он взял горсть и протянул пакет Оливеру, который, подражая ему, набрал изюма и запихнул его в рот.
Хитрая улыбка растянула рот Габби, приподнимая пухлую нижнюю губку.
– Ты ведь любишь изюм, правда, Джо?
– Мм. Обожаю... – Он с сомнением посмотрел на сладкий комочек, зажатый между пальцами.
– Это ведь, фрукты, Джо. Полно питательных веществ. – Она сверкнула на него глазами.
– Да. Знаю. – Он проглотил изюминку и понял, что ему преподали еще один урок: носить с собой еду.
– Веселей, Джо. – Габби пихнула его в живот.
– Я задумался.
– Да?
Он едва вновь не потерял самообладание от этого нежного голоса.
– Ничего. – Джо мрачно поднял елку и пошел к навесу. Оливер с удовольствием хрустел рядом фруктовой смесью.
Ребенок заслуживал лучшего отца, чем тридцатилетний холостяк, за две недели неожиданно для себя ставший отцом.
Джо поднял голову и взглянул на бархатную темноту Байю-Бенда: возможно, как отец он не стоит ломаного гроша, но, ей-богу, Оливер может на него поло-:житься.
Джо глубоко вздохнул и улыбнулся мальчику» – Иди сюда. Старенькая лошадка повезет тебя. – Держа одной рукой елку, он усадил Оливера себе на плечи. – Тяжелый день, а, компаньон? – Он похлопал сына по ноге.
Мальчик положил подбородок на макушку Джо, не переставая жевать.
– Да. – Подбородок Оливера все больше упирался ему в голову с каждой новой порцией фруктовой смеси. Наконец мальчик сложил руки на голове у Джо и обвил ему шею ногами.
– Я разыщу Муна, Джо. Прислони елку к навесу, и идите выпейте по чашке какао.
Габби протянула руку и потеребила Оливера за ногу.
– Приятно было познакомиться, Оливер. Сообщи мне, как тебе понравится какао Муна, слышишь? –» Она повернулась и скрылась за углом навеса так быстро, что Джо не успел оглянуться.
Ему показалось, что ночь стала темнее и холоднее без сияющего лица Габриэль О’Ши.
– Пошли, папа. – Наклонившись вперед, Оливер заглядывал ему в лицо. – Нам ведь никто больше не нужен, да?
– Пригнись, сын, здесь дверь низкая.
Он больше не видел Габби. Когда они с Оливером выпили какао, расплатились за украшения и направились к машине, девушки нигде не было.
– А Габби уже уехала? – спросил Джо у Муна, захлопывая дверцу машины.
– Сразу после того, как я упаковал ей елку. Она торопилась. Беспокоилась об отце, как я понимаю.
– МаЙло прекрасно выглядел, когда я его видел. Правда, я смотрел издалека. – Джо усадил Оливера на сиденье рядом с шофером и знаком показал ему пристегнуть ремень.
– А в чем дело?
– Будь я проклят, если знаю. Майло жалуется, что Габриэль вернулась домой, клянется, что она напрасно подняла шум... Вот все, что я знаю. Он весь изнервничался, потому что она грозится продать свой дом в Аризоне и вернуться в Байю-Бенд. – Мун доверительно наклонился: – Насколько я понимаю, дело в этом.
– Ты хочешь сказать, – Джо повернул ключ в зажигании, – она совсем вернулась?
– Вот поэтому Майло и сходит с ума. Он беспокоится, как бы она не совершила ошибку, говорит, что не нуждается в помощи...
– А он нуждается? – Джо расправил перекрученный ремень Оливера и пристегнул его.
– Не знаю, – Мун пожал плечами. – Три недели назад, накануне дня Всех Святых, он лежал в больнице. Но ты же знаешь Майло.
– Нет, вообще-то не знаю. По крайней мере не так хорошо.
– Ха. – Мун вскинул брови. – Смешно. Я думал, ты знаешь старика. Не могу понять, откуда у меня такое впечатление.
– И я не понимаю. – Джо сделал безразличное лицо. Мун может оставить свое впечталение при себе-Джо не собирался посвящать его в подробности.
Мун кивнул.
– Во всяком случае, даже если у Майло и есть проблемы со здоровьем, он не станет кричать об этом. Он Пошутит, но главное будет держать в себе. Майло уме-ет хранить секреты. : Не надо было быть психологом, чтобы понять, что Мун все-таки что-то знает о той далекой ночи, но, как и Майло, умеет держать язык за зубами.
– Спасибо за помощь, Мун. – Джо пожал огромную, как окорок, ладонь. Лицо у Муна осветилось улыбкой.
– Конечно, всегда пожалуйста. – Рукопожатие было таким крепким, что у Джо на несколько секунд застопорилось кровообращение. Он уже хотел захлопнуть дверцу, но Мун помешал ему, положив на нее руку. Он пристально посмотрел на Джо. – Счастливого Рождества тебе и твоему сыну. – И захлопнул дверцу машины. – Да, и еще, Джо...
– Что?
– Добро пожаловать домой.
Глядя на большое доброе лицо Муна, лицо доброго простого парня, Джо почувствовал, как у него сжалось горло.
Он вернулся в Байю-Бенд – место, которое он никогда не называл домом и откуда хотел как можно быстрее сбежать.
Место, куда он возвратился из-за Оливера, И даже если это убьет его, он сделает этот город домом для своего сына.
Избегать общества Габриэль О’Ши будет лишь частью цены, которую ему придется заплатить за это.
Потом в гостинице он смотрел на тени, пляшущие на стене, и слушал, как рядом, мягко посапывая и причмокивая, спал его сын. Спал мирно, спокойно, в безопасности.
Впервые с тех пор, как услышал, что у него есть сын, Джо тоже крепко заснул.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
– Вот, попробуй. – Майло протянул Габриэль деревянную ложку, с которой капал ароматный бульон. – Что ты об этом думаешь?
Габриэль подумала, что у отца слишком серое и измученное лицо, но промолчала и взяла ложку.
– Мне кажется, замечательно, папочка. Лучше, чем всегда.
– Хорошо. – Майло выхватил у нее ложку и помешал в огромной кастрюле смесь из риса, помидоров, цыпленка, бульона и колбасы. – Значит, мальчик. Оливер.
– Оливер. – Габби кивнула.
Всякий раз, как она думала о Джо, у нее трепетало в животе, пульс учащался и она чувствовала возбуждение.
Чего она хотела?
Зачем вернулась в Байю-Бенд?
Она оглядела простую кухню с потертыми деревянными шкафчиками и старым линолеумом на полу. Пряные запахи прошлого и настоящего перемешались и напомнили о радости, смехе, теплых днях ранней юности.
Вот зачем она приехала домой. Чтобы найти эту радость, которая, как она считала в глубине души, была нужна и Майло.
А что ей нужно?
И как вписываются Джо Карпентер и его сын в эту ее новую жизнь?
Ей хотелось праздника – старомодного, традиционного, яркого. Чтоб вокруг были горы подарков в блестящей красной с золотом бумаге с причудливо завязанными бантами.
И чтобы Джо и Оливер были рядом, а не в гостинице у шоссе.
– Надеюсь, эти чертовы креветки так же хороши на вкус, как и на вид. – Майло поднес креветку к свету и стал критически ее осматривать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11