– Сколько раз я говорила тебе, Бенджамин, – строго произнесла Барбара, глядя на сына сверху вниз. – Ты же можешь выговорить имя Джонатан, если захочешь… скажи: «Джонатан».
Бен вскинул голову, улыбка сошла с его лица.
– Тиннен, – упрямо повторил он, не отводя глаз.
Барбара знала, что его не переупрямить, и не стала настаивать, тем более в присутствии Рут.
– У Джонатана не круп, а простуда. – Она обошла Бена и прошла в детскую спальню, взяв за руку появившегося на пороге Гарри.
Джонатан лежал в своей маленькой кроватке. Увидев мать, он стал усердно кашлять.
– Не нужно делать это нарочно.
– Но у меня кашель, правда. Рути говорит, что это круп.
– У тебя не круп, а обычная простуда. Будь послушным мальчиком и полежи в постели. Скоро я зайду к тебе снова. – Она подоткнула одеяло и потрогала лоб сына: он был горячий, но не сильно. – Веди себя хорошо, – бросила напоследок Барбара и вышла вместе с Гарри.
В соседней комнате Бенджамин стоял на том месте, где она его оставила. Он смотрел на нее и молчал. Барбара взглянула на Рут, раскладывающую выстиранное и выглаженное детское белье. Она не стала подзывать девушку к себе, а сама подошла к ней.
– Ты должна следить, чтобы они выговаривали слова правильно, мы с тобой на днях обсуждали это, помнишь? – произнесла Барбара, понизив голос.
– Да, мадам, хорошо, мадам. – Маленькая Рут смотрела на хозяйку снизу вверх, но в ее манере не было и намека на угодливую покорность.
Барбаре это не понравилось. «До чего же дерзкая девчонка», – подумала она. Барбара спустилась в столовую, но едва притронулась к стоявшей на подносе еде. Вернувшись в комнату для гостей, она снова устремилась к окну. Ее возбуждение подогревалось беспокойством: он мог проехать, когда она отлучалась. Часы показывали уже половину первого. Что же ей делать? Но к чему задавать себе этот вопрос? Она прекрасно знала, что должна делать. Зачем же ей тогда понадобилось ходить в лес? Но до чего ужасная погода. Она ведь вымокнет до нитки. И решится ли он приехать в такую погоду? Да, да, несомненно. Того, кто написал такое письмо, не остановит ни снег, ни ветер, ни град.
Круто развернувшись, Барбара торопливо вышла из комнаты, почти бегом пересекла коридор и оказалась в своей комнате, где сразу же направилась к шкафу. Она решила надеть пальто поплотнее, а сверху – висевший в шкафу в холле непромокаемый плащ.
Барбара едва успела сдернуть с плечиков пальто, как дверь спальни распахнулась. Ей пришлось ухватиться за дверцу гардероба, чтобы не упасть.
– Что с тобой, тебе плохо? – Дэн обнял жену и довел до стула. – Что случилось? – Он сел перед ней на корточки и бережно взял за руки. – На тебе лица нет, ты побледнела, как полотно. Скажи, что произошло?
Она пыталась что-то произнести, но только судорожно открывала рот, как рыба, которую вытащили из воды.
Вдруг он сильнее стиснул ее руки.
– А ты не?.. – шепнул Дэн.
– Нет, нет, – чересчур поспешно ответила Барбара.
– Нет, – в голосе Дэна звучали нотки разочарования.
Конечно, он знал, что она так ответит. Если бы ее силы воли было достаточно, чтобы предотвратить беременность, она бы больше не стала рожать ему детей.
– Но в чем же тогда дело? Ты заболела? – На этот раз в его тоне сквозило легкое раздражение.
– У меня закружилась голова.
– А пальто тебе зачем? – спросил муж, переводя взгляд на лежавшее на полу пальто.
– Я хотела перебрать шкаф, повесить туда летнюю одежду.
– Перебрать? Это просто смешно и странно. Тебе надо отдохнуть, это точно. А еще мне кажется, не мешало бы развеяться. Почему бы тебе не съездить на несколько дней к Бриджи?
– К Бриджи? – Барбара отстранила мужа от себя и встала. – Что ты такое говоришь? Ты же знаешь, я ненавижу этот дом.
– Но я считал, что ты не выносишь только коттедж, а не Хай-Бэнкс-Холл.
– Какая разница, мне противно даже близко туда подходить.
Опустив голову, Дэн осознал, что продолжает сидеть на корточках. Он встал и подумал: «Символично все, что я делаю». Наверху раздался пронзительный визг, а за ним последовал громкий топот. Дэн поднял глаза к потолку. Рут снова призывала к порядку Бена.
– Тебе здесь отдохнуть не дадут. – Чуть заметная улыбка тронула его губы. – Пойди лучше в другую комнату.
В доме было три комнаты для гостей, но только одну из них называли «другой». В ней иногда ночевал Дэн, когда возвращался поздно после делового ужина, на котором немного переусердствовал со спиртным. Так повелось еще с тех пор, когда они жили в городе. Однажды он вернулся домой далеко не трезвым, залез к жене в постель, но она тут же вскочила и заявила с презрением: «Какой ты отвратительный».
Барбара не стала возражать, что он проводил ее в комнату, помог лечь и укрыл одеялом.
– Ну, вот, хорошо, – удовлетворенно сказал Дэн.
– Почему ты сегодня приехал так рано?
– Мне нужны были кое-какие бумаги и… – Он присел на край кровати. – Мне нужен был повод повидать жену… Что такое? Что с тобой?
– Ничего, абсолютно ничего.
– У тебя сердце не болит?
Болит ли у нее сердце! Она убрала руку от груди и покачала головой.
– Нет, не болит. Вот только в желудке неспокойно: слишком быстро ела за обедом. Ты надолго… надолго задержишься?
– Пока буду тебе нужен.
Она с силой вдавила голову в подушки и закрыла глаза.
– Со мной, правда, все нормально, это просто мое ежемесячное недомогание.
– А, ну, понятно. – Дэн погладил ее по руке и встал, счастливо улыбаясь. Жена говорила с ним открыто о естественных вещах и не стеснялась, это было то же самое, если бы она стояла перед ним обнаженной. – Ты полежи и отдохни, – сказал он. – А я велю принести чай. Загляну к тебе перед уходом. Если уснешь, будить не буду, хорошо?
Она молча кивнула и смотрела, как он осторожно шел к двери, словно она уже спала. Это участие и внимание со стороны мужа будило в ней желание вскочить и крикнуть: «Останься, не уходи!». Сейчас его забота была слишком мучительной. Он и без того так много сделал для нее за все эти годы. Чуткость Дэна вдвойне усиливала чувство вины, тяжесть которой она ощущала все сильнее и сильнее.
Казалось, сам Бог, провидение или другая сила, властвующая над человеческими судьбами, заявила о себе, Барбару остановили, не дали совершить глупость. На секунду мысли ее как бы замерли, но внутренний голос возразил: «Это вовсе не глупость, а нечто прекрасное». До того как от Майкла пришло письмо, жизнь ее была тусклой и безрадостной, такую жизнь можно было только терпеть. Женщина спрашивала себя, как долго она это выдержит. И в то же время стоило ей лишь протянуть руку – и вот она, любовь, для которой Барбара была рождена и которой ее лишили.
Некоторое время Барбара лежала, бездумно глядя в пространство. Потом спросила себя, пошла бы она на встречу, если бы Дэн не приехал так неожиданно? Она потеряла два часа еще до него. Почему бы ей сразу было не отправиться в лес, если она туда вообще собиралась? Она молилась, чтобы ей что-либо помешало, и вот ее молитвы были услышаны. Теперь ей следовало быть довольной.
Который час? Она бросила взгляд на часы над камином: без десяти три. Еще час, и Майкл уйдет. Он будет ждать с полудня до четырех, так Майкл написал. Разве только сумасшедший проведет четыре часа в лесу в такую погоду? Она бросила взгляд в окно и увидела сплошную пелену дождя. Только безумец отважится на это или человек, которому дали шанс обрести любовь.
В дверь тихонько постучали. Вошла Ада с чашкой чая. Поблагодарив, Барбара с наслаждением выпила чай. Потом легла и закрыла глаза.
Дверь открылась вновь, на этот раз без стука. Она услышала тихие шаги и притворилась спящей. Муж склонился над ней: женщина чувствовала на лице его дыхание. Поцелуй он ее, Барбара бы точно этого не вынесла. Но Дэн не стал беспокоить ее. Дверь за ним закрылась, и Барбара осталась одна. Она лежала, не шевелясь, в ожидании звука закрывающейся входной двери. Дверь хлопнула через пятнадцать минут, показавшиеся ей вечностью.
Это послужило сигналом. Барбара быстро встала и подошла к окну, выходившему во двор. Оттуда ей было хорошо видно, как отъехал экипаж Дэна.
«Без двадцати четыре», – отметила она про себя. Не прошло и пяти минут, как она была в холле и доставала из шкафа плащ.
– Вы хотите выйти, мадам? – Ада смотрела на нее с открытым ртом.
– Да, да, Ада, мне нужно подышать воздухом.
– Но такая погода, мадам, вы промокнете насквозь.
– Немножко помокнуть мне не повредит. Я… я скоро вернусь.
– Но, мадам, хозяин сказал…
– Знаю, знаю, Ада. – Голос ее звучал непривычно мягко, тон был почти дружеский. – Все хорошо, не беспокойся. Я выйду совсем ненадолго. Просто… чувствую, что мне нужен воздух, я должна прогуляться.
– Хорошо, мадам. – Ада Хаулитт открыла ей дверь, и она, пригнув голову, шагнула в дождь.
Барбара подошла к кромке леса. Хлеставший дождь мешал смотреть вдаль. Но тем не менее, она поняла: у дороги ее никто не ждет. Барбара подумала, что было бы безумием простоять под таким ливнем четыре часа. Она замедлила шаг, но продолжала идти.
Собравшись уже повернуть назад, оглянулась, и вдруг на тропинке, по которой она проходила накануне, смутно замаячила фигура. Человек шел понурившись и только выйдя на дорогу, поднял голову, скользнул по ней взглядом и свернул в сторону. Но в ту же секунду остановился, плечи его распрямились, он круто развернулся, но с места не двинулся.
Сквозь плотную завесу дождя Барбара видела его очень расплывчато. Они медленно двинулись навстречу друг другу, а сойдясь, стали вглядываться в лица, которые пустота прошедших лет сделала едва знакомыми.
Майкл молча протянул ей руку, она также не говоря ни слова, вложила в нее свою. Они походили на детей, соединившихся после смерти в другой жизни. Так держась за руки, пара пошла по тропинке обратно в глубь леса.
Они остановились под большим дубом. Дождь гулко барабанил по веткам. Свет был слабым и тусклым.
– Барбара, спасибо тебе, спасибо. – Первые слова Майкла прозвучали хрипло. Он отпустил ее руку, и они стояли теперь разделенные пространством.
– Извини, я… я не могла прийти раньше. Мне пришлось задержаться.
– Понимаю.
– Ты, должно быть, промок насквозь.
– Это неважно.
– Как ты добрался сюда?
– Нанял в городе экипаж. Он будет ждать меня в четыре у поворота.
– Да, конечно, – понимающе ответила Барбара.
Общие фразы были сказаны. Молчание нарушало лишь шуршание дождя и стук капель о ветки. В вершинах деревьев свистел ветер. Мокрый лес давил на них своим мрачным унынием. Они не сводили друг с друга глаз.
Она оказалась еще красивее, чем он себе представлял.
Он выглядел старше, намного старше. Его лицо прочертили резкие морщины. Ничто не напоминало того юношу. Перед Барбарой стоял светловолосый мужчина, крепко сложенный и сильный. Но все равно это был Майкл, ее Майкл. «О, Майкл, Майкл, что же мне делать?» – мучительно думала Барбара.
– Как ты живешь?
– Достаточно обеспеченно.
– Я имел в виду не это. Я хотел спросить, ты счастлива?
– У меня трое сыновей… и Дэн очень хорошо ко мне относится, очень хорошо. А ты счастлив?
– Нет.
Его прямой и откровенный ответ подтолкнул их друг к другу. Руки инстинктивно сплелись. Тела почти соприкасались.
– Мне… мне хотелось только увидеть тебя, – прерывисто заговорил он, вглядываясь в ее лицо. – Я хотел сказать тебе, что жалею обо всем, но больше всего, что убежал тогда. Я объяснял в письме, что поторопился скрыться, так как боялся, боялся встречи. Этому суждено было случиться, Барбара. Знаю, это должно было произойти.
– О, Майкл! – Это все, что она была в состоянии сказать, сердце ее разрывалось.
Перед ней стоял мужчина, признающийся ей в любви каждой частицей своего существа, тело его сотрясала дрожь. Сейчас это было для Барбары единственно главным, все остальное не имело значения. Но когда он произнес: «Поздно, слишком поздно», – Барбара вздрогнула. Утверждение это было или вопрос? Она не смогла бы ответить с уверенностью и согласилась:
– Да, Майкл, уже слишком поздно.
– Ты могла бы оставить Дэна и детей?
У нее перехватило горло и она судорожно глотнула воздух.
– А ты бы оставил ребенка и жену? – вопросом на вопрос ответила она.
– Они погубят ее своей ожесточенностью и вечными упреками.
– Тогда мы ничего не в силах сделать, Майкл.
– Нет, можем, можем.
Барбара с трудом различала его слова в шуме дождя.
– Мы можем встречаться время от времени, хотя бы иногда. Я должен видеть тебя, Барбара. Пусть хоть раз в полгода, но мне это необходимо. Я не смогу жить дальше, если не буду видеться с тобой. Если бы не наша случайная встреча, я бы еще мог как-то с этим мириться. Но после того дня, уже нет. – Он печально покачал головой. – Ты не представляешь, какая это невыносимая мука. Как будто болезнь проникла в кровь, нет, я не это имел в виду…
– Я знаю, что ты хотел сказать, Майкл. – Теплота и нежность звучали в ее голосе. – Я с этой болезнью родилась, с ней и умру, – просто добавила она.
Они упали друг другу в объятия, и впервые в жизни их губы слились в поцелуе. Сначала слабом, робком, но в следующий момент нерешительность и сдержанность исчезли и в страстном порыве их тела переплелись, как у сошедшихся в поединке борцов.
Наконец, волна страсти отхлынула, и влюбленные в изнеможении прислонились к могучему стволу. Они стояли, не разъединяя рук, и смотрели друг на друга.
– Ну вот, это произошло, обратного пути нет. – Он дышал прерывисто и часто. – Я… я могу выбираться сюда время от времени, может быть, и тебе удастся вырваться хотя бы раз в две недели.
Она хотела сказать: «Это будет нелегко», но не смогла произнести ни слова. Барбара чувствовала себя совершенно обессиленной. Она ждала этой минуты долгие годы. И вот, наконец, они вдвоем, промокшие насквозь, прячутся в глубине леса. А как было бы, если…
– Я буду приезжать раз в две недели, по пятницам, – сказал Майкл. – Этот лес очень укромный. Я уже побродил по нему. А ты сможешь отлучаться из дома?
Она молча чуть заметно кивнула, и Майкл нежно привлек ее к себе.
– Наверное, уже больше четырех, – предположила Барбара.
Он расстегнул пальто и достал часы.
– Десять минут пятого.
– Тебе пора, – напомнила она.
Они не отрывали друг от друга глаз, и не могли наглядеться.
– Барбара, я так счастлив, ты даже представить себе этого не можешь.
– Ошибаешься, Майкл, могу, – кивая в такт, проговорила она.
– Мне так много хочется тебе рассказать.
– А я с радостью тебя послушаю.
– Барбара, я всегда буду тебе обо всем рассказывать. Всю правду. Начиная с этого дня – одну только правду.
– И я тоже, Майкл, буду говорить тебе только правду. – Она взяла его за руку и вывела из-под дерева. И там, где тропа выходила на дорогу, внимательно огляделась. – Мы должны вести себя осмотрительно. – В ее голосе угадывались интонация Бриджи.
– Да, нам надо быть осторожными, – понимающе улыбнулся мужчина. – Барбара, любовь моя, моя дорогая. – Он снова обнял ее. – Я приеду в следующую пятницу.
– В следующую?
– Да, до свидания, моя любимая.
Она не ответила, а только ласково улыбнулась, нежно коснувшись его щеки, и торопливо, не оглядываясь, пошла по дороге.
* * *
– Мадам, вы промокли насквозь, пальто и все остальное, – сокрушалась Ада помогая ей снять плащ.
– Все хорошо, Ада, все хорошо, я довольна прогулкой.
Ада оглядела хозяйку и подумала, что прогулка на самом деле пошла ей на пользу. Она выглядела теперь гораздо лучше, чем до своего ухода. Хозяйке надо побольше гулять, а если бы каждый день той пришлось по утрам отшагать столько же, сколько ей самой, хозяйка бы стала совсем как огурчик…
И с этого дня Барбара, действительно, пристрастилась к прогулкам, и они принесли ей пользу во многих отношениях.
Глава 4
В последующие несколько недель Бриджи с Гарри не появлялись в доме Барбары: болела Мэри. Затем в один из вторников пришло письмо, в котором Бриджи сообщала о смерти Мэри и спрашивала, приедет ли Барбара на похороны.
– Конечно, тебе надо туда съездить, – сказал ей в тот же вечер Дэн. – Мэри была как член семьи. У коттеджа тебе появляться не обязательно, а на похороны сходить стоит. Завтра с утра и можешь ехать.
– Нет, – ответила Барбара, – до субботы я поехать не смогу.
– Почему? – удивился Дэн.
– Из-за примерки, – после минутного колебания ответила она. – У меня в городе назначена примерка у портнихи. Мисс Браун будет недовольна, если я не приду вовремя. К ней сложно попасть. Кроме того, если ехать на похороны, мне надо купить черное пальто, у меня нет ничего черного.
– Тебе стоит отправить письмо Бриджи и сообщить, что ты приедешь в субботу. И на твоем месте я бы там остался. Тебе нужно разнообразие. За детей можно не беспокоиться, пока с ними Рути.
– Возможно, ты и прав, – согласилась Барбара, оставляя без внимания его последнюю фразу. – Я подумаю, – сказала она, не глядя на мужа.
Все казалось таким простым и легким, и так естественно шло к… А к чему же все-таки шло дело?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30