Он ни на минуту не усомнился, что его жена отнюдь не шутит. Из холла донесся её голос, теперь вдруг на удивление приятный и мелодичный:
- Дженни! Каким ветром тебя занесло? Почему ты мне не позвонила?
Услышав и другой голос, Пол поспешно зашагал к двери и, покинув гостиную, тоже вмиг преобразился.
- Привет, Джинни! - Он всегда называл кузину своей супруги не Дженни, а Джинни. - Рад тебя видеть. Почему ты заранее не дала нам знать о своем приезде? Я бы тебя встретил. Заходи же! - Он провел худощавую высокорослую женщину в гостиную.
- Дай-ка мне свой чепчик, - потребовала Бетт, протягивая руку, а Дженни Чилмейд со смехом сняла и отдала ей шляпку.
- Я как раз собиралась сжечь её, - весело сказала она.
- Давно пора, - кивнула Бетт, вертя в руках несуразный головной убор. Потом, едва ли не вихрем пролетев через всю комнату, сказала: - Садись же. Устраивайся поудобнее.
Живая и хорошенькая, с сияющими голубыми глазами, Бетт Хиггинс теперь уже совсем напоминала девочку. Впечатление усиливалось и от её жестов, той девичьей непосредственности, с которой она ерошила свои короткие каштановые волосы. Жена доктора Хиггинса вела себя сейчас так, как всегда держалась в минуты приятного возбуждения. Никто бы даже не заподозрил, что под ангельской личиной кроется столь зловещая и мстительная натура; никто, кроме разве что двоих человек, присутствующих в гостиной - её мужа и кузины.
А вот Дженни Чилмейд во всем представляла полную противоположность Бетт. Высоченная - пять футов и десять дюймов, - худая, угловатая, неловкая. Одежда висела на ней мешком. Лицо, под стать всему телу, было удлиненное, но с тонкими чертами. Широкий, красиво очерченный рот, прекрасные карие глаза и пышные соломенные волосы, собранные на затылке в пучок, позволили бы назвать Дженни вполне миловидной, если бы не подкачал нос. Как и вся её фигура, он был чересчур вытянутым и бесформенным. Глядя на Дженни Чилмейд, все тут же начинали глазеть на её нос. Вот и Бетт, даже задавая вопросы, не сводила с него глаз.
- Что случилось? - спросила она. - У тебя отпуск? Откуда ты приехала? Из Хейванта?
- Да.
- А почему не предупредила нас?
- О, это долгая история, - улыбнулась Дженни, обводя супругов глазами. - Я бы с удовольствием...
- Выпила чашечку чая! - хором подхватили Бетт и Пол, так что незнакомый человек и не заподозрил бы об их размолвке. Оба засмеялись.
- Ты его получишь, Джинни, - торжественно пообещал Пол. - И глазом моргнуть не успеешь. Правда, при условии, что не станешь ничего рассказывать до моего возвращения. Сейчас, я мигом.
В нем тоже произошла разительная перемена. Резво, по-мальчишески, поспешил ставить чайник. Тем временем Бетт уселась на диван рядом с Дженни и, глубоко вздохнув, сказала:
- Я рада тебя видеть.
- Я тоже.
- Ты закончила свою работу?
- Да, - кивнула Дженни.
- Отлично - значит, можешь теперь хоть немного погостить у нас.
Бетт ничуть не кривила душой - Дженни подвернулась ей как нельзя более кстати. Как будто сам Господь её послал. Ведь, уволив Хелен, Бетт просто не знала, за что хвататься. Дженни же всегда была готова помочь, любая работа в её руках спорилась. Словом, Бетт приезд кузины был как манная небесная. Не говоря уж о том, что в её присутствии у них с Полом наступало временное перемирие.
- Давай же, - понукала она Дженни, - выкладывай, что у тебя случилось.
- Я не хотела бы потом повторять свой рассказ ещё раз, Бетт, покачала головой Дженни. - Давай подождем Пола, ладно?
Бетт пожала плечами, а потом посмотрела на свою кузину сквозь приспущенные ресницы. Что-то в Дженни почти неуловимо изменилось, но вот что именно - понять она не могла. Дженни сидела тихая и словно отрешенная, как всегда. Это не было напускным - Бетт слишком хорошо изучила характер кузины, чтобы заподозрить в ней хоть капельку притворства или хитрости. Дженни всегда была тихоней, да и вела себя соответственно, подбирая занятия по душе. Выхаживала больных, сидела с детишками, не брезговала никаким, даже самым скучным и утомительным занятием. Порой Бетт даже сочувствовала кузине, жалела, что та не замужем. Впрочем, кто такую возьмет, думала Бетт, украдкой поглядывая на Дженни. Как бы то ни было, она была признательна кузине за приезд. Как-никак, и муж при ней держал себя в руках. Всегда хотел при Дженни добрячком казаться.
- А у тебя как дела? - спросила Дженни, откидываясь на спинку дивана.
Бетт потянулась за сигаретами к маленькому столику, после чего потрепала кузину по руке и усмехнулась:
- Дурацкий вопрос.
- Но ведь мы не виделись уже восемь месяцев - многое могло измениться.
- Что? Между нами с ним? Да раньше рак на горе свистнет!
- Но, Бетт, ты ведь даже не пытаешься.
Бетт щелкнула зажигалкой, медленно поднесла её к сигарете, затянулась и лишь потом ответила, искоса глядя на Дженни:
- Я уже давно отчаялась что-либо изменить. Ты же знаешь - я не из тех, кто способен унижаться или пресмыкаться. Когда-то пыталась, но получила по мозгам.
Повернув голову к камину, Дженни медленно промолвила:
- Я многое про вас передумала за последние месяцы, Бетт, и пришла к выводу, что стоит тебе хоть раз поговорить с ним по-человечески, и все изменится...
- Замолчи, Дженни! - Бетт вскочила, точно подброшенная пружиной. - Как ты вообще можешь о чем-то судить, когда тебя тут даже не было. Что на тебя вдруг нашло? Не говоря уж о том, что ты сама прекрасно знаешь: все это творится у нас не первый день, а едва ли не с самого начала, так что изменить ничего нельзя. У него своя жизнь, у меня - своя.
- А Лорна?
- Господи, Дженни, Лорне уже пятнадцать! - Бетт вдруг понизила голос. - Через два-три года она уже замуж выскочит, и тогда все будет кончено.
Кузины молча уставились друг на дружку. Затем Бетт отвела глаза и заерзала на диване; после неловкого молчания Дженни спросила:
- А как Лорна? Я так по ней соскучилась.
- О, я думаю, что внешне она ничуть не изменилась за это время, однако вступила в трудный возраст. Впрочем, этого следовало ожидать. В данное время она думает, по-моему, только о сексе. - Бетт вытянула стройную ножку, словно от кого-то отбрыкиваясь. - О любви мечтает, о прекрасных принцах, розовые замки строит. Просто уши вянут. - Однако, - Бетт злорадно усмехнулась, - на прошлой неделе по её сладким грезам был нанесен удар. Одна из её соучениц - причем на год младше Лорны - залетела! Можешь в такое поверить? Фэй Болдок. Помнишь Болдоков... аптекарей? Сейчас у них уже целая сеть аптек и магазинов. Представляешь, как возрадовался папаша Болдок, узнав, что отец будущего ребенка - семнадцатилетний балбес, семейство которого обитает близ шахты, в Венериной Яме. Правда, разница между Венериной Ямой и Отхожим Тупиком невелика, но я все равно сочувствую Болдокам... Отхожий Тупик! - Бетт брезгливо скривилась. - Господи, если бы ты только знала, до чего мне обрыдла вся эта грязь и нищета!
- Но, Бетт, тут ведь больше нет такой уж особой грязи или нищеты, осторожно напомнила Дженни. - Да и старые дома давно уже посносили.
- Это не важно, люди-то не изменились. Некоторые зарабатывают фунтов по двадцать в неделю и больше, но ничуть не изменились. И говорят и ведут себя точь-в-точь, как и прежде. Машинами обзавелись, отдыхать за границу ездят, а вот стоит только рот раскрыть - и все ясно. Представляешь, - она мотнула головой в сторону кухни и заговорщически пригнулась к самому уху Дженни, - Мэгги наша хвастает, что её сын получает тридцать фунтов в неделю, всю семью в Испанию отдыхать возил, а сама каждый вечер крадет у меня и тащит домой все, на что только может руки наложить... Я её просто растерзать готова! А он пальцем о палец не ударяет, чтобы положить этому конец. А её дочка, которая в детстве слюни пускала...
Дженни внимательно смотрела на кузину, словно ловила каждое её слово, но сама думала совсем о другом. Она пыталась понять, что случилось с Бетт, почему та проводила такой водораздел между собой и другими людьми своего круга. Мысли Дженни поневоле унесли её в далекое прошлое, к той ужасной трагедии, из-за которой судьба уготовила им с Бетт расти и воспитываться вместе.
Это случилось ярким и солнечным днем, когда ей самой было всего двенадцать лет от роду. Обе их семьи решили поехать вместе на машинах в Уэльс, отдохнуть на морском побережье. Пять дней их баловало солнышко, они много купались, нежились на золотом песке, убаюкиваемые ласковым ветерком и шепотом прибойных волн; порой братья - их с Бетт отцы - брали лодчонку и уходили в море ловить рыбу. И вдруг в предпоследний день отдыха грянула буря. Небо с ужасающей быстротой почернело, налетел страшный ветер, а легкая зыбь вмиг превратилась в исполинские волны, с бешеным ревом налетавшие на берег. Дженни помнила, как её мама молилась, крепко прижимая её к днищу машины. А рядом скорчились в три погибели Бетт и её мать. Бетт, которой было всего девять лет, все спрашивала: "А папочка не промокнет?"
На следующее утро в скалах нашли обломки ялика, на котором ушли в море братья, а ещё три дня спустя прилив вынес и их тела, которые лежали лишь в четырех футах друг от друга и буквально в каких-то двухстах ярдах от стоянки.
Когда улеглось первое горе, уступив место тоске и одиночеству, обе молодые вдовы решили объединиться и, сняв небольшой домик возле школы, где учились дочки, зажили вместе, разделив заботы пополам.
Такая жизнь продолжалась два года, пока мать Дженни, так и не сумевшая прийти в себя после смерти горячо любимого мужа, не умерла после тяжелого гриппа. Вот как случилось, что Дженни, уже в четырнадцать лет осиротевшая, оказалась на попечении тетушки Мэй.
Нет, тетушка Мэй была к ней добра, хотя и прикарманила триста фунтов страховку, оставшуюся у Дженни с матерью после смерти отца. Но с другой стороны, Дженни понимала, что тетушка её кормит и одевает, по крайней мере, пока она сама не устроится на работу. Дженни рано усвоила один жизненный урок: хочешь, чтобы к тебе хорошо относились люди, будь им полезной. И она старалась быть полезной и тетушке Мэй и Бетт, что они обе, мать и дочь, воспринимали как нечто само собой разумеющееся. Стоило кому-нибудь похвалить Дженни за усердие и трудолюбие, как тетушка Мэй или кузина Бетт отвечали:
- Да что вы, Дженни просто так устроена.
Но Дженни прекрасно знала, что вовсе не была так устроена. Многое она делала с крайней неохотой, заставляя себя; особенно это относилось к кузине Бетт, которая привыкла считать её своей служанкой. И все же Дженни тщательно утаивала свои чувства, никогда даже не показывая вида, как ей тяжело. С той же тщательностью Дженни скрывала и щемящую боль, всякий раз возникавшую у неё при виде своего отражения в зеркале...
Внезапно её воспоминания прервал резкий, как щелчок хлыста, окрик Бетт:
- Эй, Дженни, в чем дело? Мне кажется, ты уже почти спишь... Ты что, устала? По-моему, ты ни слышала ни одного моего слова.
- Почему, я все слышала, - возразила Дженни. - Ты рассказывала, как Джеймс Ноулс устроился на работу в новую лабораторию. А на прошлой неделе позвонил тебе.
- Да, совершенно верно, но ты выглядела так, будто витала в облаках.
- Он по-прежнему живет с женой?
- Нет, развелся.
- В том смысле, что она настояла на разводе?
- Как бы то ни было, они в разводе. Ты ведь, кажется, всегда его недолюбливала?
- Да, он мне не нравится. Терпеть не могу мужчин, которые с первых же минут знакомства начинают сыпать скабрезными анекдотами.
- Да брось ты, Дженни. - Бетт снова встала. - Джеймс просто нарочно хотел тебя шокировать. С другими он себя так не ведет.
- Шокировать меня! - Брови Дженни поползли на лоб, отчего её лицо ещё более удлинилось. - Четыре года я проработала в больницах, да и большую часть последних десяти ходила за больными... Меня уже больше ничем нельзя шокировать. Нет, Джеймс Ноулс держался со мной точно так же, как и с любыми другими женщинами. Он просто паскудник. Бывают такие мужчины.
- Дженни, - снисходительно заулыбалась Бетт. - Ты такая наивная, что порой кажешься мне младше моей Лорны.
Не дождавшись от кузины ответа, Бетт повернулась и бросила недокуренную сигарету в камин. В эту минуту в гостиную с подносом в руках вошел Пол.
- Ну вот и я, - провозгласил он и, поставив поднос на столик по противоположную сторону камина от жены, уселся, наполнил чашку чаем, торжественно вручил её Дженни и произнес:
- Пожалуйста, мэм. Сливки, сахар, прошу вас. Может, капельку виски?
- Нет Пол, спасибо, - заулыбалась Дженни. Потом, смерив его взглядом, спросила: - Мне кажется, или ты похудел?
- Не кажется, - вздохнул Пол. - За последний месяц я сбросил фунтов семь. - Чуть оттянув брюки от талии, он добавил: - Я пребываю в постоянном страхе от опасения, что потеряю их прямо на улице. Или - того хуже - в клинике. Представляешь, что случится с сестрой Рейли, если она это увидит? Господи, и как только такая женщина стала сиделкой? Ее нужно взаперти держать.
Дженни, которой в свое время тоже довелось поработать с сестрой Рейли, так и покатилась со смеху, однако, перехватив осуждающий взгляд Бетт, замолчала. Этот урок она тоже усвоила сызмальства: если хочешь мира в общем доме, то смейся тогда, когда смеется хозяйка.
А стоило ли ей теперь так стараться? Нужны ли ей были ещё все эти предосторожности? Да, решила Дженни. Она и впрямь была слеплена из особого теста, как утверждала тетушка Мэй. Она всю жизнь мечтала о мире, и уплатила за него слишком дорогую цену, отказавшись от собственной индивидуальности, пожертвовав своими стремлениями во имя счастья окружающих.
- Что ж, я жду, - провозгласил Пол, оттягивая рукав пиджака и глядя на наручные часы. - Выкладывай свои новости. У меня есть полчаса - включая десять минут на ужин. Можешь изложить свою замечательную биографию минут за двадцать?
- Постараюсь, - промолвила Дженни и, собираясь с силами, облизала внезапно пересохшие губы. Однако слов у неё так и не нашлось. Дженни беспомощно пожала плечами и, жалобно посмотрев с Бетт на Пола и обратно, вдруг отставила чашку в сторону, вытащила носовой платочек и - громко всхлипнула.
- В чем дело? - участливо поинтересовался Пол. - У тебя неприятности, Джинни?
Он подвинулся на самый край стула и пригнулся к ней. Бетт тоже подсела поближе к кузине.
- Мистеру Хоффману стало хуже? - нахмурился Пол.
- Он умер, - выдавила Дженни и шумно высморкалась.
- Ох, извини меня. Но тогда... - Пол кивнул, - возможно, это и к лучшему. В последнее время он ведь уже не вставал, да?
Дженни медленно наклонила голову. Тут уж Бетт не выдержала:
- Господи, Дженни, я никогда не видела, чтобы ты так расстраивалась. Мне казалось, ты уже должна была привыкнуть к тому, что больные умирают.
- К смерти нельзя привыкнуть, - сухо произнес Пол, не столько отвечая жене, сколько размышляя вслух.
Бетт же, как будто не услышав его, продолжала:
- Ты ведь не из-за работы беспокоишься? Такие как ты сейчас ценятся дороже золота. Впрочем, если тебе нужна работа, то сама знаешь - мы тебе всегда рады. - Бетт улыбнулась и широким жестом обвела вокруг себя.
Дженни быстро вскинула голову.
- Нет, Бетт, работа мне не нужна. Видишь ли... ну, в общем, Бенджамин Хоффман был не просто моим пациентом... Он был мне.. мужем. Мы с ним поженились полгода назад.
- Джинни! - Пол откинулся на спинку стула и склонил голову набок, словно пытаясь рассмотреть её получше.
- А что, тебя так поразило, что я способна вступить в брак? вызывающе спросила Дженни.
- Что ты? Нет, конечно, - засуетился Пол. - Просто ты могла бы поставить нас в известность. Почему ты не дала нам знать? Даже в письмах не намекнула.
Дженни снова взяла в руку чашку с чаем, отпила и, лишь сделав несколько глотков, ответила:
- Я... я хотела... много раз... но почему-то все никак не получалось. А потом его состояние стало быстро ухудшаться, и мне уже было не до этого.
Пол в последнюю секунду удержался, чтобы не спросить, была ли она счастлива. Ну какое в самом деле счастье в браке с наполовину парализованным больным, прикованным к постели? Почему-то сама мысль о том, что тридцатидевятилетняя Дженни жила со стариком-инвалилом, глубоко опечалила Пола; ведь он-то знал, что в глубине души Дженни - натура страстная и живая, что она заслуживает куда лучшей участи. Она и без того нормальной жизни почти не видела.
- Когда это случилось? - спросил он.
- Примерно месяц назад.
- Месяц назад? - вмешалась Бетт, повысив голос. - Ты хочешь сказать, что уже месяц, как он умер? Где же ты была все это время?
- Видишь ли... - замялась Дженни, - дел у меня было невпроворот. Я продала дом и мебель. Оставила только несколько любимых безделушек. Я... выполняла его последнюю волю.
- А деньги-то у него хоть были? - как бы невзначай полюбопытствовала Бетт.
- Да, но... - Дженни словно оцепенела. - Я вовсе не потому за него вышла. Я даже не знала, сколько у него денег... что он такой богатый. Напротив, я до самого конца думала, что деньги вот-вот иссякнут, и мне не на что будет покупать для него лекарства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
- Дженни! Каким ветром тебя занесло? Почему ты мне не позвонила?
Услышав и другой голос, Пол поспешно зашагал к двери и, покинув гостиную, тоже вмиг преобразился.
- Привет, Джинни! - Он всегда называл кузину своей супруги не Дженни, а Джинни. - Рад тебя видеть. Почему ты заранее не дала нам знать о своем приезде? Я бы тебя встретил. Заходи же! - Он провел худощавую высокорослую женщину в гостиную.
- Дай-ка мне свой чепчик, - потребовала Бетт, протягивая руку, а Дженни Чилмейд со смехом сняла и отдала ей шляпку.
- Я как раз собиралась сжечь её, - весело сказала она.
- Давно пора, - кивнула Бетт, вертя в руках несуразный головной убор. Потом, едва ли не вихрем пролетев через всю комнату, сказала: - Садись же. Устраивайся поудобнее.
Живая и хорошенькая, с сияющими голубыми глазами, Бетт Хиггинс теперь уже совсем напоминала девочку. Впечатление усиливалось и от её жестов, той девичьей непосредственности, с которой она ерошила свои короткие каштановые волосы. Жена доктора Хиггинса вела себя сейчас так, как всегда держалась в минуты приятного возбуждения. Никто бы даже не заподозрил, что под ангельской личиной кроется столь зловещая и мстительная натура; никто, кроме разве что двоих человек, присутствующих в гостиной - её мужа и кузины.
А вот Дженни Чилмейд во всем представляла полную противоположность Бетт. Высоченная - пять футов и десять дюймов, - худая, угловатая, неловкая. Одежда висела на ней мешком. Лицо, под стать всему телу, было удлиненное, но с тонкими чертами. Широкий, красиво очерченный рот, прекрасные карие глаза и пышные соломенные волосы, собранные на затылке в пучок, позволили бы назвать Дженни вполне миловидной, если бы не подкачал нос. Как и вся её фигура, он был чересчур вытянутым и бесформенным. Глядя на Дженни Чилмейд, все тут же начинали глазеть на её нос. Вот и Бетт, даже задавая вопросы, не сводила с него глаз.
- Что случилось? - спросила она. - У тебя отпуск? Откуда ты приехала? Из Хейванта?
- Да.
- А почему не предупредила нас?
- О, это долгая история, - улыбнулась Дженни, обводя супругов глазами. - Я бы с удовольствием...
- Выпила чашечку чая! - хором подхватили Бетт и Пол, так что незнакомый человек и не заподозрил бы об их размолвке. Оба засмеялись.
- Ты его получишь, Джинни, - торжественно пообещал Пол. - И глазом моргнуть не успеешь. Правда, при условии, что не станешь ничего рассказывать до моего возвращения. Сейчас, я мигом.
В нем тоже произошла разительная перемена. Резво, по-мальчишески, поспешил ставить чайник. Тем временем Бетт уселась на диван рядом с Дженни и, глубоко вздохнув, сказала:
- Я рада тебя видеть.
- Я тоже.
- Ты закончила свою работу?
- Да, - кивнула Дженни.
- Отлично - значит, можешь теперь хоть немного погостить у нас.
Бетт ничуть не кривила душой - Дженни подвернулась ей как нельзя более кстати. Как будто сам Господь её послал. Ведь, уволив Хелен, Бетт просто не знала, за что хвататься. Дженни же всегда была готова помочь, любая работа в её руках спорилась. Словом, Бетт приезд кузины был как манная небесная. Не говоря уж о том, что в её присутствии у них с Полом наступало временное перемирие.
- Давай же, - понукала она Дженни, - выкладывай, что у тебя случилось.
- Я не хотела бы потом повторять свой рассказ ещё раз, Бетт, покачала головой Дженни. - Давай подождем Пола, ладно?
Бетт пожала плечами, а потом посмотрела на свою кузину сквозь приспущенные ресницы. Что-то в Дженни почти неуловимо изменилось, но вот что именно - понять она не могла. Дженни сидела тихая и словно отрешенная, как всегда. Это не было напускным - Бетт слишком хорошо изучила характер кузины, чтобы заподозрить в ней хоть капельку притворства или хитрости. Дженни всегда была тихоней, да и вела себя соответственно, подбирая занятия по душе. Выхаживала больных, сидела с детишками, не брезговала никаким, даже самым скучным и утомительным занятием. Порой Бетт даже сочувствовала кузине, жалела, что та не замужем. Впрочем, кто такую возьмет, думала Бетт, украдкой поглядывая на Дженни. Как бы то ни было, она была признательна кузине за приезд. Как-никак, и муж при ней держал себя в руках. Всегда хотел при Дженни добрячком казаться.
- А у тебя как дела? - спросила Дженни, откидываясь на спинку дивана.
Бетт потянулась за сигаретами к маленькому столику, после чего потрепала кузину по руке и усмехнулась:
- Дурацкий вопрос.
- Но ведь мы не виделись уже восемь месяцев - многое могло измениться.
- Что? Между нами с ним? Да раньше рак на горе свистнет!
- Но, Бетт, ты ведь даже не пытаешься.
Бетт щелкнула зажигалкой, медленно поднесла её к сигарете, затянулась и лишь потом ответила, искоса глядя на Дженни:
- Я уже давно отчаялась что-либо изменить. Ты же знаешь - я не из тех, кто способен унижаться или пресмыкаться. Когда-то пыталась, но получила по мозгам.
Повернув голову к камину, Дженни медленно промолвила:
- Я многое про вас передумала за последние месяцы, Бетт, и пришла к выводу, что стоит тебе хоть раз поговорить с ним по-человечески, и все изменится...
- Замолчи, Дженни! - Бетт вскочила, точно подброшенная пружиной. - Как ты вообще можешь о чем-то судить, когда тебя тут даже не было. Что на тебя вдруг нашло? Не говоря уж о том, что ты сама прекрасно знаешь: все это творится у нас не первый день, а едва ли не с самого начала, так что изменить ничего нельзя. У него своя жизнь, у меня - своя.
- А Лорна?
- Господи, Дженни, Лорне уже пятнадцать! - Бетт вдруг понизила голос. - Через два-три года она уже замуж выскочит, и тогда все будет кончено.
Кузины молча уставились друг на дружку. Затем Бетт отвела глаза и заерзала на диване; после неловкого молчания Дженни спросила:
- А как Лорна? Я так по ней соскучилась.
- О, я думаю, что внешне она ничуть не изменилась за это время, однако вступила в трудный возраст. Впрочем, этого следовало ожидать. В данное время она думает, по-моему, только о сексе. - Бетт вытянула стройную ножку, словно от кого-то отбрыкиваясь. - О любви мечтает, о прекрасных принцах, розовые замки строит. Просто уши вянут. - Однако, - Бетт злорадно усмехнулась, - на прошлой неделе по её сладким грезам был нанесен удар. Одна из её соучениц - причем на год младше Лорны - залетела! Можешь в такое поверить? Фэй Болдок. Помнишь Болдоков... аптекарей? Сейчас у них уже целая сеть аптек и магазинов. Представляешь, как возрадовался папаша Болдок, узнав, что отец будущего ребенка - семнадцатилетний балбес, семейство которого обитает близ шахты, в Венериной Яме. Правда, разница между Венериной Ямой и Отхожим Тупиком невелика, но я все равно сочувствую Болдокам... Отхожий Тупик! - Бетт брезгливо скривилась. - Господи, если бы ты только знала, до чего мне обрыдла вся эта грязь и нищета!
- Но, Бетт, тут ведь больше нет такой уж особой грязи или нищеты, осторожно напомнила Дженни. - Да и старые дома давно уже посносили.
- Это не важно, люди-то не изменились. Некоторые зарабатывают фунтов по двадцать в неделю и больше, но ничуть не изменились. И говорят и ведут себя точь-в-точь, как и прежде. Машинами обзавелись, отдыхать за границу ездят, а вот стоит только рот раскрыть - и все ясно. Представляешь, - она мотнула головой в сторону кухни и заговорщически пригнулась к самому уху Дженни, - Мэгги наша хвастает, что её сын получает тридцать фунтов в неделю, всю семью в Испанию отдыхать возил, а сама каждый вечер крадет у меня и тащит домой все, на что только может руки наложить... Я её просто растерзать готова! А он пальцем о палец не ударяет, чтобы положить этому конец. А её дочка, которая в детстве слюни пускала...
Дженни внимательно смотрела на кузину, словно ловила каждое её слово, но сама думала совсем о другом. Она пыталась понять, что случилось с Бетт, почему та проводила такой водораздел между собой и другими людьми своего круга. Мысли Дженни поневоле унесли её в далекое прошлое, к той ужасной трагедии, из-за которой судьба уготовила им с Бетт расти и воспитываться вместе.
Это случилось ярким и солнечным днем, когда ей самой было всего двенадцать лет от роду. Обе их семьи решили поехать вместе на машинах в Уэльс, отдохнуть на морском побережье. Пять дней их баловало солнышко, они много купались, нежились на золотом песке, убаюкиваемые ласковым ветерком и шепотом прибойных волн; порой братья - их с Бетт отцы - брали лодчонку и уходили в море ловить рыбу. И вдруг в предпоследний день отдыха грянула буря. Небо с ужасающей быстротой почернело, налетел страшный ветер, а легкая зыбь вмиг превратилась в исполинские волны, с бешеным ревом налетавшие на берег. Дженни помнила, как её мама молилась, крепко прижимая её к днищу машины. А рядом скорчились в три погибели Бетт и её мать. Бетт, которой было всего девять лет, все спрашивала: "А папочка не промокнет?"
На следующее утро в скалах нашли обломки ялика, на котором ушли в море братья, а ещё три дня спустя прилив вынес и их тела, которые лежали лишь в четырех футах друг от друга и буквально в каких-то двухстах ярдах от стоянки.
Когда улеглось первое горе, уступив место тоске и одиночеству, обе молодые вдовы решили объединиться и, сняв небольшой домик возле школы, где учились дочки, зажили вместе, разделив заботы пополам.
Такая жизнь продолжалась два года, пока мать Дженни, так и не сумевшая прийти в себя после смерти горячо любимого мужа, не умерла после тяжелого гриппа. Вот как случилось, что Дженни, уже в четырнадцать лет осиротевшая, оказалась на попечении тетушки Мэй.
Нет, тетушка Мэй была к ней добра, хотя и прикарманила триста фунтов страховку, оставшуюся у Дженни с матерью после смерти отца. Но с другой стороны, Дженни понимала, что тетушка её кормит и одевает, по крайней мере, пока она сама не устроится на работу. Дженни рано усвоила один жизненный урок: хочешь, чтобы к тебе хорошо относились люди, будь им полезной. И она старалась быть полезной и тетушке Мэй и Бетт, что они обе, мать и дочь, воспринимали как нечто само собой разумеющееся. Стоило кому-нибудь похвалить Дженни за усердие и трудолюбие, как тетушка Мэй или кузина Бетт отвечали:
- Да что вы, Дженни просто так устроена.
Но Дженни прекрасно знала, что вовсе не была так устроена. Многое она делала с крайней неохотой, заставляя себя; особенно это относилось к кузине Бетт, которая привыкла считать её своей служанкой. И все же Дженни тщательно утаивала свои чувства, никогда даже не показывая вида, как ей тяжело. С той же тщательностью Дженни скрывала и щемящую боль, всякий раз возникавшую у неё при виде своего отражения в зеркале...
Внезапно её воспоминания прервал резкий, как щелчок хлыста, окрик Бетт:
- Эй, Дженни, в чем дело? Мне кажется, ты уже почти спишь... Ты что, устала? По-моему, ты ни слышала ни одного моего слова.
- Почему, я все слышала, - возразила Дженни. - Ты рассказывала, как Джеймс Ноулс устроился на работу в новую лабораторию. А на прошлой неделе позвонил тебе.
- Да, совершенно верно, но ты выглядела так, будто витала в облаках.
- Он по-прежнему живет с женой?
- Нет, развелся.
- В том смысле, что она настояла на разводе?
- Как бы то ни было, они в разводе. Ты ведь, кажется, всегда его недолюбливала?
- Да, он мне не нравится. Терпеть не могу мужчин, которые с первых же минут знакомства начинают сыпать скабрезными анекдотами.
- Да брось ты, Дженни. - Бетт снова встала. - Джеймс просто нарочно хотел тебя шокировать. С другими он себя так не ведет.
- Шокировать меня! - Брови Дженни поползли на лоб, отчего её лицо ещё более удлинилось. - Четыре года я проработала в больницах, да и большую часть последних десяти ходила за больными... Меня уже больше ничем нельзя шокировать. Нет, Джеймс Ноулс держался со мной точно так же, как и с любыми другими женщинами. Он просто паскудник. Бывают такие мужчины.
- Дженни, - снисходительно заулыбалась Бетт. - Ты такая наивная, что порой кажешься мне младше моей Лорны.
Не дождавшись от кузины ответа, Бетт повернулась и бросила недокуренную сигарету в камин. В эту минуту в гостиную с подносом в руках вошел Пол.
- Ну вот и я, - провозгласил он и, поставив поднос на столик по противоположную сторону камина от жены, уселся, наполнил чашку чаем, торжественно вручил её Дженни и произнес:
- Пожалуйста, мэм. Сливки, сахар, прошу вас. Может, капельку виски?
- Нет Пол, спасибо, - заулыбалась Дженни. Потом, смерив его взглядом, спросила: - Мне кажется, или ты похудел?
- Не кажется, - вздохнул Пол. - За последний месяц я сбросил фунтов семь. - Чуть оттянув брюки от талии, он добавил: - Я пребываю в постоянном страхе от опасения, что потеряю их прямо на улице. Или - того хуже - в клинике. Представляешь, что случится с сестрой Рейли, если она это увидит? Господи, и как только такая женщина стала сиделкой? Ее нужно взаперти держать.
Дженни, которой в свое время тоже довелось поработать с сестрой Рейли, так и покатилась со смеху, однако, перехватив осуждающий взгляд Бетт, замолчала. Этот урок она тоже усвоила сызмальства: если хочешь мира в общем доме, то смейся тогда, когда смеется хозяйка.
А стоило ли ей теперь так стараться? Нужны ли ей были ещё все эти предосторожности? Да, решила Дженни. Она и впрямь была слеплена из особого теста, как утверждала тетушка Мэй. Она всю жизнь мечтала о мире, и уплатила за него слишком дорогую цену, отказавшись от собственной индивидуальности, пожертвовав своими стремлениями во имя счастья окружающих.
- Что ж, я жду, - провозгласил Пол, оттягивая рукав пиджака и глядя на наручные часы. - Выкладывай свои новости. У меня есть полчаса - включая десять минут на ужин. Можешь изложить свою замечательную биографию минут за двадцать?
- Постараюсь, - промолвила Дженни и, собираясь с силами, облизала внезапно пересохшие губы. Однако слов у неё так и не нашлось. Дженни беспомощно пожала плечами и, жалобно посмотрев с Бетт на Пола и обратно, вдруг отставила чашку в сторону, вытащила носовой платочек и - громко всхлипнула.
- В чем дело? - участливо поинтересовался Пол. - У тебя неприятности, Джинни?
Он подвинулся на самый край стула и пригнулся к ней. Бетт тоже подсела поближе к кузине.
- Мистеру Хоффману стало хуже? - нахмурился Пол.
- Он умер, - выдавила Дженни и шумно высморкалась.
- Ох, извини меня. Но тогда... - Пол кивнул, - возможно, это и к лучшему. В последнее время он ведь уже не вставал, да?
Дженни медленно наклонила голову. Тут уж Бетт не выдержала:
- Господи, Дженни, я никогда не видела, чтобы ты так расстраивалась. Мне казалось, ты уже должна была привыкнуть к тому, что больные умирают.
- К смерти нельзя привыкнуть, - сухо произнес Пол, не столько отвечая жене, сколько размышляя вслух.
Бетт же, как будто не услышав его, продолжала:
- Ты ведь не из-за работы беспокоишься? Такие как ты сейчас ценятся дороже золота. Впрочем, если тебе нужна работа, то сама знаешь - мы тебе всегда рады. - Бетт улыбнулась и широким жестом обвела вокруг себя.
Дженни быстро вскинула голову.
- Нет, Бетт, работа мне не нужна. Видишь ли... ну, в общем, Бенджамин Хоффман был не просто моим пациентом... Он был мне.. мужем. Мы с ним поженились полгода назад.
- Джинни! - Пол откинулся на спинку стула и склонил голову набок, словно пытаясь рассмотреть её получше.
- А что, тебя так поразило, что я способна вступить в брак? вызывающе спросила Дженни.
- Что ты? Нет, конечно, - засуетился Пол. - Просто ты могла бы поставить нас в известность. Почему ты не дала нам знать? Даже в письмах не намекнула.
Дженни снова взяла в руку чашку с чаем, отпила и, лишь сделав несколько глотков, ответила:
- Я... я хотела... много раз... но почему-то все никак не получалось. А потом его состояние стало быстро ухудшаться, и мне уже было не до этого.
Пол в последнюю секунду удержался, чтобы не спросить, была ли она счастлива. Ну какое в самом деле счастье в браке с наполовину парализованным больным, прикованным к постели? Почему-то сама мысль о том, что тридцатидевятилетняя Дженни жила со стариком-инвалилом, глубоко опечалила Пола; ведь он-то знал, что в глубине души Дженни - натура страстная и живая, что она заслуживает куда лучшей участи. Она и без того нормальной жизни почти не видела.
- Когда это случилось? - спросил он.
- Примерно месяц назад.
- Месяц назад? - вмешалась Бетт, повысив голос. - Ты хочешь сказать, что уже месяц, как он умер? Где же ты была все это время?
- Видишь ли... - замялась Дженни, - дел у меня было невпроворот. Я продала дом и мебель. Оставила только несколько любимых безделушек. Я... выполняла его последнюю волю.
- А деньги-то у него хоть были? - как бы невзначай полюбопытствовала Бетт.
- Да, но... - Дженни словно оцепенела. - Я вовсе не потому за него вышла. Я даже не знала, сколько у него денег... что он такой богатый. Напротив, я до самого конца думала, что деньги вот-вот иссякнут, и мне не на что будет покупать для него лекарства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20