— Но ты даже не готов! — Амели не могла скрыть своего разочарования. Она всегда была рада случаю нарядиться и выйти куда-нибудь поужинать в сопровождении своего красивого кавалера. Амели не сомневалась, что их пара привлекает внимание, ее теплая красота прекрасно оттеняла его нордическую внешность. Чем бы ни было вызвано его дурное настроение, Амели почла своим долгом развеять его.
— Сегодня мне не хочется ужинать в ресторане. — Мак наконец поднял на нее взгляд — поверхностный и равнодушный, будто все его чувства были глухи к ее утонченной красоте, затем одним большим глотком допил оставшийся бренди.
— Но ты сказал…
— Забудь, что я сказал! — Поднявшись, он зашагал по комнате, потом остановился у огромного окна, пристально глядя на огни Лондона.
— Дорогой, в чем дело? Что-то случилось на работе? Провалилась сделка? Пожалуйста, не расстраивайся, милый, все наладится. У тебя все получится.
Мак почувствовал необъяснимое раздражение, едва не бешенство. Внезапно запах дорогих французских духов Амели вызвали чуть ли не тошноту, и ему захотелось послать ее ко всем чертям. Но он не сделает этого. Не даст волю гневу, когда ему необходимо успокоиться. Надо быть честным.
Пора прекратить эту игру, прежде чем их отношения полетят к черту. Как только Мак увидел сегодня Тару — даже прежде чем она сказала ему о ребенке, его сыне — он сердцем почувствовал, что не хочет жениться на Амели.
— Послушай, мы с тобой говорили о том, чтобы пожениться, но вряд ли что-то из этого выйдет.
— Твоя жена не дает развод?
В духе Амели было перекладывать на других всю ответственность за его решения.
Вздохнув, Мак продолжал смотреть в окно. Он думал о ребенке — о сыне, которого он никогда не видел, о желании Тары родить и о том, как ужасно Тара потеряла ребенка. Внутри у него все сжалось от боли и раскаяния.
— Я не хочу причинять тебе боль и разочарование, Амели, но будет лучше, если мы расстанемся сейчас, чем доведем до конца дело с женитьбой, которая была бы абсолютной фикцией. Я уверен, если ты будешь совершенно честной с самой собой, то тоже не захочешь выходить за меня. Он медленно повернулся к ней.
Ее симпатичное миниатюрное личико с большими, как у оленя, карими глазами было обращено на него с таким выражением, будто он безнадежно болен.
— Ну конечно, я хочу выйти за тебя замуж. Ты что, с ума сошел? Я люблю тебя!
— Правда? — усмехнулся Мак.
Ей хватило такта немного покраснеть.
— Ты любишь мои деньги, дорогая. Любишь то, что я могу тебе купить: одежду, украшения, духи… — Его ноздри слегка расширились, словно из пустоты возникло воспоминание, поразившее его. Аромат Тары — едва уловимый запах цветов жимолости и ванили, который заставлял его сходить с ума от желания. Он почувствовал его сегодня, и даже когда говорил ей о разводе, не мог оставаться равнодушным к нему. — Наш брак не удовлетворил бы ни тебя, ни меня. Ты слишком молода и привлекательна, чтобы связывать себя с одним мужчиной, а я.., ну, до сегодняшнего дня моя работа была для меня самым важным в жизни. Теперь я готов к семейной жизни. Я хочу иметь детей. Мне уже не интересно каждый вечер ужинать в лучших ресторанах или летать в Нью-Йорк или Париж только для того, чтобы моя подруга сделала покупки.
Француженка презрительно фыркнула — с изяществом, как и все, что она делала.
— Послушать тебя, так я просто пустышка, Мак. Я глубоко уязвлена тем, что ты не хочешь жениться на мне. Я бы родила тебе много детей. Но даже когда она говорила это, заметна была жестокость ее утонченной, лукавой природы, которая была для Мака красноречивее слов. Сама мысль о ребенке Амели отвратительна. Теперь он не сомневался, что поступает правильно, положив конец их отношениям.
— Я понимаю тебя лучше, чем ты думаешь. Мак снова улыбнулся, обнимая Амели. Но его поцелуй в уголок ее безупречных губ был чисто отеческим. — Не переживай, дорогая. Я не оставлю тебя с пустыми руками. Тебе хватит с лихвой, прежде чем появится новый поклонник.
ГЛАВА ВТОРАЯ
— Тара? Почему ты сидишь в темноте?
Жмурясь от яркого света, внезапно наполнившего комнату, Тара с виноватым видом встала с тахты и автоматически изобразила на лице улыбку. Не хватало, чтобы тетя догадалась о ее переживаниях. Малейший промах — и тетя Бет набросится на нее, как лев на сырое мясо, спрашивая, чем она могла бы помочь. Конечно, у нее добрые намерения, но это совершенно бесполезно. Тут бессильна даже ее всемогущая тетя.
— Я задремала, — солгала Тара в ответ на ее вопрос. — Приготовила поесть, а потом присела здесь отдохнуть.
— Ты виделась с Маком? — Тетя бросила ключи на маленький антикварный столик у двери и встала, уперев руки в бедра. Бет приняла ту решительную позу, которая ясно говорила, что шутить она не намерена и ждет объяснений, — сейчас тетка напоминала Таре полицейского с телеэкрана, с пристрастием допрашивающего подозреваемого.
— Да, — тихо ответила Тара, заправляя за ухо выбившуюся прядь светлых волос. — Зачем ты сказала ему, где меня найти?
— Потому что он был очарователен, вежлив и очень обеспокоен. И вообще, я считаю, что пора вам поговорить — несмотря на то, что вина лежит непосредственно на нем. — Бет Дилани, высокая, стройная женщина лет пятидесяти, рыжеволосая, как большинство ирландцев, скинула свой сшитый на заказ синий жакет и повесила его на спинку кресла времен короля Эдуарда.
— Я пять лет не слышала о нем. Бет, и думаю, ты его не правильно поняла. Не находишь, что выяснять отношения уже поздно?
— Поговорить никогда не поздно, дорогая. Это же просто смешно. Вы женаты и не живете вместе. Необходимо все выяснить.
Тара глубоко вздохнула.
— Уже выяснили. Он попросил у меня развода.
— О! — Бет была ошеломлена. Никому и никогда не удавалось застать ее врасплох. Она с двух лет отличалась проницательностью — так гласит семейное предание. — И что же ты ответила? — Придя в себя, Бет принялась теребить нитку прекрасного жемчуга на шее.
Эмоции мешали Таре говорить. Борясь с сумбуром мыслей, она убеждала себя: вполне естественно то, что Мак встретил другую женщину. Но другая часть ее, упрямая, совершенно не подчиненная разуму, всегда лелеяла хрупкую надежду, что однажды Мак вернется. Теперь же эта надежда рухнула.
— Конечно, я дала согласие. А что мне еще оставалось?
— Ты ведь сказала ему о ребенке? — Желая узнать все, Бет не щадила Тару, задавая вопросы.
— Он встретил другую. Хочет жениться снова и создать семью. Да.., я сказала ему о ребенке. Хотя, наверное, не следовало этого делать.
Тара перевела измученный взгляд на дверь.
Возможно, это слабость, но она больше не хочет расспросов.
— Но почему? Он должен знать, через что тебе пришлось пройти из-за него!
— Ему было очень больно. Бет. Я видела по его глазам. Что пользы страдать нам обоим?
Впервые Бет не знала, что ответить племяннице. Она нежно откинула ее челку со лба.
— Ты такая красавица, моя дорогая! Ты молода и должна наслаждаться жизнью, а не торчать в старом душном антикварном магазине вместе со старой курицей вроде меня!
Тара улыбнулась, ее сердце переполнилось любовью к тете, которая без колебаний предложила ей убежище, когда Мак ушел. Тетя не просто дала ей кров, но и новое занятие, она была рядом в самый тяжелый момент и поддерживала ее в ту ужасную ночь в больнице, оплакивая вместе с Тарой потерю ее драгоценного ребенка.
— Ты совсем не старая, Бет. А что до того, чтобы наслаждаться жизнью… — Покраснев, Тара мгновенно забыла о своих несчастьях, о которых и не следовало вспоминать. — Я наслаждалась жизнью, когда Мак был рядом.
— Глупец! — презрительно произнесла Бет. — Я говорила это тогда и говорю сейчас. Интересно, осознал ли он хоть немного, чего лишился?
Мак остановил машину, чтобы свериться с картой еще раз. Убедившись, что он на правильном пути, опустил стекло, чтобы подышать свежим загородным воздухом. Бабье лето, длившееся с первой недели сентября, шло на убыль. Опавшие листья покрывали землю у живых изгородей, и в воздухе стоял запах сожженной листвы. Прохлада проясняла его мысли, и Бог свидетель, он многое передумал за три последних ночи. Открыв бардачок, он достал оттуда потрепанную фотографию, на которой Тара стояла у Тауэрской башни, он сделал этот снимок давно, когда они только что встретились. Смеясь в объектив, она была просто очаровательна, с мягкими светлыми волосами и блестящими зелеными глазами, в симпатичном летнем платьице, облегающем ее гибкую, стройную фигуру. Тогда она так мило настаивала на том, что сама заплатит за ланч… Вскоре он понял, что такова Тара — великодушная и любящая до безумия. И Мак купался в этой любви, прежде и не ведавший, что такое возможно. Она освещала его жизнь, наполняя ее радостью, и когда он ушел от нее, свет для него померк. Но когда она сказала ему о ребенке…
Эта мысль как острый нож вонзилась в сердце.
Тяжело вздохнув, Мак уронил фотографию на соседнее сиденье и включил зажигание. Глубокая морщинка залегла у него между бровей, когда он посмотрел в зеркало заднего вида и вывел свой серебристый «мерседес» на шоссе. Если расчет верен, то можно успеть добраться до маленького загородного магазина Тары к ланчу. Он заехал в отель, расспросил дежурного клерка и отправился разыскивать антикварный магазин Бет Дилани под названием «Воплощенные воспоминания».
Хочет она того или нет, но они должны поговорить. Оставалось надеяться, что Тара или ее тетя не захлопнут дверь прямо у него перед носом.
— Можете что угодно думать обо мне, Мак Симонсен, но я вовсе не намерена говорить вам, где Тара. Я уже совершила эту ошибку всего несколько дней назад. Она много пережила, и ей было нелегко забыть вас. Потеря ребенка…
— Черт возьми, Бет! Почему никто не сказал мне, что она была беременна? Как ее муж я имел право знать! — К счастью, в маленьком антикварном магазине не было покупателей — Мак чувствовал, что еле сдерживается. Да, он был не прав. Не ему упрекать Тару в том, что она скрыла свою беременность, ведь он сам утверждал, что не готов стать отцом. Но как ее родные могли не сообщить ему, особенно тогда, когда она нуждалась в помощи!
Бет Дилани рассердилась не на шутку. Ее длинные серьги с топазами угрожающе задрожали, когда она сложила руки на своей худой груди, словно приготовилась померяться силами с этим великолепно сложенным мужчиной с голубыми глазами, против которых не устояла бы ни одна менее сильная женщина. Но Бет гордилась тем, что она выше подобной чепухи.
— Позволь напомнить тебе, что ты отказался от всех прав, когда хладнокровно и жестоко бросил мою племянницу. Работа и амбиции были для тебя важнее, и с этим не поспоришь. Ты обманул Тару, женившись на ней!
— Обманул? — Мак нахмурился.
— Да, обманул! — гневно повторила Бет. — Тебе не нужна была жена. Ты должен был отдавать себе отчет в том, что настоящая семейная жизнь не для тебя. Ты обманывал Тару, уверяя, что стараешься ради нее. А она верила тебе, Мак. Она верила каждому твоему слову. Неважно, сколько раз ты ее разочаровывал — я знаю, что это случалось часто, потому что Тара звонила мне и плакала она так и продолжала бы тебя оправдывать. «Когда-нибудь ему не придется столько работать, — говорила она мне. — Однажды мы с Маком сможем вместе провести отпуск в каком-нибудь чудесном месте». Она обожала тебя, и как ты с ней обошелся? — Бет возмущенно вздохнула. — Ты ушел, не оставив ей выбора. Не знаю точно, что произошло между вами, но ты разбил ее сердце. А потом новый удар, когда она потеряла такого желанного, такого долгожданного для нее ребенка. Думаю, ты действительно правильно сделал, что ушел. Это лучшее, что ты мог сделать.
Мак сказал себе, что Бет заслуженно бичует его, но внутри у него все кипело. Послушать ее, так он хладнокровно бросил Тару, а это не правда! Он долго и мучительно обдумывал свое решение, потому что видел, как несчастлива Тара. Пропасть между ними все росла. Его бизнес отнимал много времени — слишком много! — теперь он с горечью сознавал это. Мак убеждал себя, что она потерпит, пока он обеспечит их совместное будущее, что поймет, почему они пока не могут иметь детей. Придет время, и он даст ей все, что она хочет… Что ж, он достиг успеха, но потерял любимую женщину.
— Жизнь ведь не идет по плану. — Глубоко вздохнув, Мак сокрушенно посмотрел на Бет. — Я все разрушил, я знаю. Беда в том, что мы перестали понимать друг друга. — Его лицо выражало глубокое раскаяние. — Я перестал ее слушать, — продолжал он. — Просто удивительно, что Тара так долго терпела. Что же касается ребенка… — В его глубоких глазах, голубых, как скандинавская зима, была боль. — Неужели она думала, что я оставил бы ее? Если бы узнал, что она беременна?
Бет рассматривала свои золотые кольца. Она кивнула.
— Возможно, Тара не хотела, чтобы ты подумал, будто она хочет привязать тебя к себе таким образом. Она рассказала мне, что ты сейчас хочешь развестись, чтобы снова жениться?
— Нет. — Мак смотрел на целый ряд старинных часов, которые били и звонили наперебой. — Мы с Амели расстались.
— Ну и зачем ты пришел. Мак? Что тебе нужно от Тары?
— У нее кто-нибудь есть? — Мак не сдержался.
Он должен был задать этот вопрос, мучивший его с тех пор, как он увидел Тару в музее. Невозможно, чтобы такая красивая женщина была одна эти пять лет — и эта мысль заставляла его ревновать.
— У Тары никогда не было недостатка в поклонниках. Но какие намерения у тебя, Мак?
Честно говоря, ему трудно было ответить на этот вопрос. Он так мало знал о своей жене.
Столько воды утекло с тех пор, как они расстались. Мак мог только догадываться о том, какой она стала теперь. Все что осталось у него, это память и надежда. Угол его красивого рта дрогнул, и он слегка улыбнулся.
— Вы не ответили на мой вопрос. Бет. У нее с кем-то серьезные отношения?
— Ты для этого приехал, Мак? Хочешь попытаться вернуть ее? — Склонив голову набок, Бет заметила борьбу в пристальном взгляде его голубых глаз.
Он положил руку на гладкую полированную поверхность обеденного стола в викторианском стиле, стоявшего напротив конторки Бет.
— У вас тут есть симпатичные вещи, — оценил он, оглядываясь вокруг. Его поразило, как много старинных вещей втиснуто в это относительно маленькое пространство. Но как Тара работает здесь, в этом маленьком помещении, день за днем, когда она могла бы заниматься танцами, возможно даже иметь свою собственную студию?
Когда-то это было ее мечтой, и Мак поклялся себе, что поможет ей в этом. — Нам надо поговорить.
Это я знаю наверняка. Во сколько она вернется?
Бет открыла большую красную тетрадь и взглянула намеренно равнодушно.
— Ее не будет до вечера. Она уехала на весь день. Сказала, что точно не знает, когда вернется.
— Ну что ж… — То, что он хочет сказать Таре, не может больше ждать. Пять лет и так слишком много. — Я остановился в этом отеле. — Он вынул из кармана пиджака визитную карточку и положил ее поверх тетради Бет. — Я взял отпуск на месяц и не тороплюсь возвращаться в Лондон. Пожалуйста, скажите Таре, что я заходил и хотел увидеться с ней. Вы же сделаете это для меня, Бет?
Он говорил так искренне, так серьезно, что Бет смягчилась. Она надеялась, что поступает правильно.
— Я скажу ей, Мак, но не могу обещать, что она согласится.
— Просто передайте ей то, что я сказал — вот все, о чем я прошу. Увидимся, Бет.., и спасибо. Мак вышел из магазина и направился вниз по улице.
Бет взяла в руки оставленную им тисненую золотом визитку с названием лучшего в городе отеля и на мгновение прижала ее к груди.
— Ах, Тара! — вздохнула она.
— Отличный фильм, правда?
Тара терпеть не могла, как Рэй надувает жевательную резинку, и ненавидела боевики, в которых на каждом шагу гибнут люди, а здания взрываются. Она уныло посмотрела на симпатичного парня, с которым пришла в кино. Рэй был обожаемым сыном Сэнжи и Бинни Син, владельцев книжных киосков. Время от времени Тара с Рэем ходили куда-нибудь вместе, хотя по обоюдному согласию их отношения не выходили за рамки чисто дружеских. После Мака Тара не заводила серьезных отношений, да и Рэй собирался жениться на девушке, которую выбрали для него родители — это было делом решенным. Свадьба должна была состояться через три недели, когда вся семья соберется в Индии на традиционную церемонию.
Тара была очень удивлена, что такой европеизированный молодой человек, как Рэй, в вопросе женитьбы предпочитает следовать мнению родителей.
— Конечно, это не имеет ничего общего с «Унесенными ветром», — поддразнила она его, — но в общем ничего.
— «Унесенные ветром»? — Совершенно сбитый с толку, Рэй почесал голову.
— «Честно говоря, моя дорогая — мне наплевать». Помнишь? — Тара улыбнулась. — Очевидно, нет. Это был любимый фильм моей матери. Меня назвали в честь поместья, которое имело важное значение в этой истории.
— Тара — так называлось поместье?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13