— Он разочаруется еще больше, узнав, что ты отказываешься выйти за меня замуж, — мягко проговорил Томас. У Синди от возмущения заблестели глаза. — Он меня поймет, — добавил Райс.— Ты уверен? Отец предпочитает, чтобы я вышла замуж по любви.Томас сжал губы.— Значит, мне придется убеждать его в том, что я тебя сильно люблю, да? — Девушка отчаянно посмотрела на него. — В жизни есть вещи похуже, чем вступление в брак ради ребенка, — жестко произнес он. Люсинда слушала нахмурившись. — Порой браки по любви распадаются через две недели. Мы же, по крайней мере, знакомы не первый день.— Больше по разговорам, — сказала Синди с горькой иронией. — К тому же папа не поверит в мою сказочку о любви.— Поверит. Люди охотно принимают за чистую монету то, что им кажется правдой. А я, в конце концов, не страшнее эпидемии чумы.— Скромная оценка, — ехидно заметила Люсинда.Райс рассмеялся, причем гораздо веселее.Хотя девушке очень не хотелось признаваться самой себе, но Томас прав: они действительно знают друг друга, и весьма неплохо. Разве не поэтому она влюбилась в босса? Под внешней жесткостью, властностью и немногословием скрывались острый ум, порядочность, мужское обаяние.А изучил ли ее Райс? По мнению Люсинды, он видел в ней беззаботную молоденькую ветреницу, у которой не возникает никаких проблем в жизни. К тому же девушка помнила, что с самого начала боссу не понравилась. Или теперь он изменил мнение и считает ее физически привлекательной? Но суть дела не менялась: Синди не принадлежит к типу женщин, которых он предпочитает. И если бы она не забеременела, Томасу даже не пришло бы в голову сделать ей предложение. Возможно, их интимная связь продолжилась, но лишь на какое-то время.— Твой отец предпочтет, чтобы о тебе заботились, — утверждал Томас, — чем постоянно беспокоиться о матери-одиночке, еще несозревшей для воспитания ребенка. Да ты сама еще ребенок, Люси!— Ты опять о своем. Большое спасибо, — пробормотала Синди.— Подумай над моим предложением. — Райс стал собираться. — Я зайду завтра утром…После ухода Томаса Люсинда уставилась невидящими глазами в стену. Она не считала себя инфантильной, но, видимо, Томас считал, что она ведет себя с ним весьма импульсивно и реагирует на серьезную ситуацию с детской наивностью. А отца огорчит ее решение не выходить замуж за босса. Дочь всегда была окружена горячей любовью и заботой, хотя и росла без матери.А сможет ли отец жить под одной крышей с малышом? — думала Синди. Блэр — отнюдь не старый человек, но бессонные ночи сведут с ума кого угодно. А ведь отец, Люсинда не сомневалась, взвалит все на себя, и не из чувства долга, а из любви к ней и ребенку.Когда утром появился Томас, Синди и выглядела и чувствовала себя смертельно усталой.— Ты хоть немного поспала? — тут же спросил он.— Почти нет. А ты ожидал, что я засну как мертвая? — отрезала девушка. — Я размышляла, что предпринять.— Ты завтракала? — спросил Райс, меняя тему. Она покачала головой. — Другими словами, ты полностью игнорируешь советы врача — ни сна, ни питания.Была суббота. Босс прекрасно выглядел в джинсах и кремовой майке. Люсинда быстро отвела взгляд, чтобы Томас не заметил выражения ее лица — оно бы не обмануло проницательного Райса.— Пошли, — взяв девушку за руку, Томас потащил ее в гостиную.Как упрямого ребенка, отметила она про себя. Любопытно, с Реджиной он так же обращался? Вряд ли.— Приготовлю тебе поесть, — Томас усадил Синди за стол. Она не сопротивлялась, ощущая тошноту и слабость.Прошла целая вечность, прежде чем он появился с яичницей и тостами. Он молча наблюдал, как Люсинда ест, желая, видимо, убедиться, что она не выбросит тарелку в кадку с фикусом, что стояла за креслом.— Спасибо, — сказала девушка насытившись. — Очень вкусно.Она отправилась на кухню и тут же вернулась, недоуменно глядя на Томаса:— Сколько же кастрюль тебе понадобилось, чтобы приготовить завтрак?— Я же говорил, что умею готовить, — пробормотал Райс, — но не утверждал, что отменный повар. — Он взял из ее рук тарелку и, подставив под струю, начал мыть, разбрызгивая воду. Затем в мойку последовала остальная посуда. Люсинда, схватив полотенце, стала быстро вытирать ее.— А теперь, — сказал Томас, — одевайся, пора нанести визит твоему отцу.— Его нет дома, — возразила девушка.— Ты не права. Я предупредил его по телефону, что мы заедем к нему. Он беспокоится, что от тебя нет вестей. А я его обрадовал, сказав, что сегодня вы увидитесь.— Что? — Синди в ужасе уставилась на Райса. — Как ты посмел?— Рано или поздно тебе пришлось бы сообщить отцу о беременности, — сказал он тем ровным тоном, который она слишком хорошо изучила: спорить с ним совершенно бесполезно.— Конечно, я согласна с тобой. Только не надо меня подталкивать.— Нет, надо, — мягко возразил Томас. — Сначала для того, чтобы ты искала работу, а теперь — к откровенному разговору с отцом. Иначе дотянешь до последнего момента. Вспомни, как ты набросилась на него из-за какой-то ерунды, а теперь у тебя не хватает смелости сообщить важную новость. Смертельные обиды в семьях с этого и начинаются.Люсинда стиснула зубы. Опять Томас прав, а от этого она еще больше рассердилась. Ну почему жизнь стала такой сложной? Девушка с удовольствием обвинила бы Райса, но он ни при чем. Или такова ее судьба?..Возможно, отец постоянно защищал дочь от реальных трудностей. Ей и в самом деле не приходилось сталкиваться с серьезными проблемами, а потому ей вряд ли удастся самостоятельно выпутаться из сложной ситуации. Но Томас тем не менее не имеет права помыкать бывшей подчиненной.— Видишь ли, я пока не приняла окончательного решения относительно того… ну, что мы обсуждали. Вернее, о чем говорил ты, — объявила Райсу Люсинда, когда они уже сидели в машине. — Поэтому я не понимаю, почему ты направляешься со мной к папе.Томас на секунду оторвал глаза от дороги и посмотрел на Синди взглядом, выражающим непреклонность.— Я не уверен, что ты расскажешь ему, — сказал он откровенно.— Перестань вмешиваться в мою жизнь, — потребовала Люсинда.— Ты сама открыла дверь, — напомнил ей Райс.— Хочешь сказать, что я сама во всем виновата? — В голосе звучали слезы. — Типичное мужское заявление.— Не говори глупостей. — Томас протянул ей носовой платок.— Мне было бы проще объясниться с отцом самой, — упрямилась Синди, — дело-то очень личное.— Но касается нас обоих, — мрачно отозвался Томас.Машина въехала во двор. Босс вышел, постоял, засунув руки в карманы. Пронизывающий ветер трепал черные волосы, он чем-то напоминает пирата, показалось вдруг Люсинде.Отец ждал гостей в просторной комнате, греясь у камина. Прислуга бросала любопытные взгляды на незнакомого мужчину.— Здравствуй, дорогая, — произнес отец как-то неуверенно. — Очень рад снова видеть тебя.Дочь принужденно улыбалась, страшно нервничая, чувствуя, что совершенно не готова к предстоящему разговору.— Как расценивать ваш неожиданный приезд? — обратился мистер Блэр к Райсу. — т — Присаживайтесь. Чай или кофе?И, не дожидаясь ответа, он, подойдя к двери, позвал прислугу, которая, очевидно, находилась поблизости, потому что появилась подозрительно быстро. Блэр распорядился принести кофе и французские булочки.— Папа… — Голос плохо слушался Люсинду. — Мне очень жаль… что так получилось… Я наговорила тебе тогда… Извини.— Все позади, — бодро сказал отец, но его глаза странно заблестели. Увидев, что стол накрыт, он жестом пригласил гостей. — Ну, так что же произошло? — Мистер Блэр обвел обоих недоуменным взглядом. — Том, надеюсь, вы не огорчите меня тем, что дочь не справляется с работой?Как будто после того тягостного разговора ничего не случилось! — подумала Люсинда. Ах если бы и остальные проблемы решались так же просто!— Полагаю, Люси сама хотела сообщить вам новость, — спокойно ответил Томас.Сидит, пьет кофе и, кажется, совсем не нервничает, негодовала девушка.— Новость? Какую? — забеспокоился хозяин и повернулся к дочери.Она попыталась улыбкой успокоить его.— Ничего страшного, папа. Просто… ну, только… О-о-о, — схватив чашку, она отпила кофе, который показался ей отвратительным, и почувствовала, что мужчины смотрят на нее. — В общем, я хочу сказать, папа…В отчаянии Люсинда взглянула на Райса, и тот спокойно произнес:— Ваша дочь ушла с работы.— Что?! — выдохнул Блэр.— Папа! — Девушка как бы очутилась в открытом море без спасательного круга. — Я… Да, я уволилась.— Почему? — недоуменно вскинул брови отец.— Ах, почему? — Дочь бессмысленно тянула время. — Даже не знаю, как тебе объяснить, — продолжала Синди, видимо, надеясь, что Бог поможет, — я знаю, ты очень огорчишься, даже будешь шокирован… — стараясь не встречаться взглядом с отцом, она решительно заявила: — Я вела себя довольно глупо…— Я так не считаю, — негромко проговорил Томас и положил руку на диван за ее спиной.Отец не выглядел ни шокированным, ни огорченным. Его явно сбили с толку.— Папа, я беременна, — выпалила дочь.В наступившей тишине Люсинда украдкой посмотрела на отца. Он сидел с открытым ртом, что в другой ситуации выглядело бы очень смешно.— Но прежде чем вы окажетесь в шоке, — заговорил спокойно Райс, как будто не видел в происходящем ничего особенного, — хочу сказать, что мы собираемся пожениться. — И, наклонившись, легко прикоснулся губами к щеке невесты. Та залилась краской.— Я еще не… — начала она.Однако Томас не дал ей договорить.— Да, мы пока не назначили день, но бракосочетание не за горами. Правда, дорогая? — Он повернулся к Люсинде так, что она почувствовала теплое дыхание.Отец медленно приходил в себя. Наконец вымолвил с недоумением:— Люси? Беременна? Выходит замуж? Да что, черт побери, здесь происходит!Синди что-то залепетала в свое оправдание, но прежде, чем ей удалось вымолвить нечто вразумительное, она услышала сдержанный голос Райса:— Мы и сами немного удивлены неожиданным поворотом событий. Но мы очень рады. Правда, дорогая?„Уловив предупреждение, Люсинда поняла, что события развиваются с сумасшедшей скоростью и выходят из-под контроля.— Так, — только и нашелся мистер Блэр. — Я даже не знаю, что вам ответить. — Он выглядел ошеломленным. — Конечно, я очень удивлен. Очень неожиданно, не правда ли?— Такие события иногда непредсказуемы. Ты согласна, Люси? — медленно проговорил Томас. Девушка посмотрела на него с изумлением.— Знаешь, когда я увидел впервые твою мать, мы сразу поняли, что созданы друг для друга. Наверное, вы тоже? — спросил Блэр.— Вы не ошиблись, — улыбнулся Томас, и Люсинда почувствовала, что у нее кружится голова.— Ну, что ж, — сказал отец. — Люси, дорогая, видимо, уже немного поздно рассказывать про пчелок и птичек. Как гласит известная пословица, поздно закрывать ворота после того, как лошадь убежала. — Дочь видела, что он приходит в себя, и с ужасом осознавала: Томас прав — именно о таком зяте мечтал отец.Однако Райс поставил девушку в неловкое положение: как же теперь сообщить отцу, что она не намерена выходить замуж?..Отец непринужденно беседовал с Райсом, а у Синди гудела голова. Как только отец вышел, она повернулась к Томасу и сухо произнесла:— Большое спасибо.Подойдя к высоким дверям, ведущим в галерею, она стала смотреть на безукоризненно подстриженную лужайку перед домом. Два раза в неделю сюда приходил садовник, который ухаживал за деревьями и кустарниками. Отец рассказывал, что после свадьбы он сам любил копаться на участке, но после смерти матери разлюбил это занятие. Люсинде же никогда не приходилось выравнивать газоны, — Между прочим, я не утверждала, что хочу выйти за тебя замуж! — крикнула девушка. В ее глазах появились слезы.— Почему? — Томас стоял, опираясь на каминную полку. Его губы были угрюмо сжаты. — Объясни почему?— Ты не любишь меня, — сказала Синди с горечью. — Мы не любим друг друга! — Люсинда ощущала, как у нее внутри все сжимается от горя, но она продолжала смотреть Райсу в глаза. — Никто не обязан жениться ради ребенка.Томас медленно подошел к девушке, его лицо выражало нескрываемое отвращение.— По-твоему, малыш должен страдать из — за нашей ошибки? — Его голос звучал жестко.— Нет. — Синди, чувствуя, что ее загоняют в угол, кипела от негодования. Выходит, она готова совершить безнравственный поступок… — Наши отношения закончатся тем, что ты возненавидишь меня за вынужденный брак, — продолжала она стоять на своем.— Не пытайся анализировать мои поступки, — резко сказал Томас и схватил Люсинду за плечи. Казалось, он намеревался сломить ее сопротивление, но девушка не собиралась подчиняться.Что же получается? — думала она в отчаянии. Выйти за Райса замуж, вместе с ним растить ребенка и до конца жизни скрывать свою любовь?— Мы совершим ошибку, — прошептала Синди, — у нас нет ничего общего.— Сейчас поздно каяться. — Голос Томаса звучал мягче, а руки сжимали плечи не так сильно. — Зато у тебя с Брюсом характеры сходные. Уж не разочарована ли ты тем, что у вас ничего не вышло?— Брюс? — Девушка чуть не рассмеялась. — Я не такая дура!Томас нахмурился.— Продолжать выяснять отношения бессмысленно, — коротко сказал он. — Если, конечно, ты не собираешься рассказать отцу, что решила жить одна.— Ты не должен торопить меня, — упрямилась Люсинда.— Так вот почему ты огорчаешься? — холодно поинтересовался Райс. — Значит, я тебя поторопил?— А кому понравится быть загнанным в угол?— Увы, в жизни не всегда приходится делать то, что нравится, — произнес Томас жестко.У Синди хлынули слезы, она беспомощно пожала плечами.— Послушай, — сказал Райс, усаживая девушку на диван рядом с собой, — не пытайся постоянно искать в моих словах скрытый смысл. — Он нежно промокнул мокрые глаза носовым платком.— Не могу, — голос Синди дрожал. Она забрала платок и стала сама вытирать заплаканное лицо. — Я знаю, как ты ко мне относишься, все время критикуешь. Понимаю, что нельзя выбирать только то, что нравится, и делать вид, что проблем не существует. Да, у меня пока еще мало опыта в решении многих жизненных вопросов, и тем не менее я не представляю себе нашу совместную жизнь.— Понятно, — произнес Райс бесцветным голосом. Потом спросил: — Люси, а почему ты спала со мной?— Потому что… — она замолчала, пытаясь найти слова, которые не выдали бы ее чувств, — ты привлекательный мужчина.— Однако, если мысль о браке тебе действительно невыносима, я не буду тебя принуждать.— Вот и хорошо, — сказала Люсинда, убеждая себя, что стало легче. Но на самом деле было далеко не так.— Однако попытайся представить, как ты станешь существовать одна. Воспитывать ребенка, даже получая от отца необходимые средства, очень нелегко.— Я знаю, — ответила она с вызовом.— Рассматривай брак как деловое соглашение, — сказал Томас без всякого выражения. — Что произошло, то произошло, теперь следует учитывать интересы будущего ребенка.— Как ты умудряешься оставаться спокойным в такую минуту? — не выдержала Люсинда.— Потому что я не нахожу пользы в истериках, — резко ответил Райс. — Я — отец и не собираюсь уходить от ответственности.Синди слушала его, но думала о другом: как воспитывать ребенка одной. Значит, по словам Томаса, брак — деловой контракт? Да, заблуждаться насчет его чувств не приходится, он прав — такой шаг делается не ради нее.— Хорошо. — Измученная Люсинда признала свое поражение. — Я согласна выйти за тебя замуж.— Тогда я займусь подготовкой к свадьбе. — В голосе Томаса не слышалось ни радости, ни облегчения.— И пожалуйста, без излишней торжественности. Папа наверняка постарается организовать грандиозный прием, но я не хочу. Получится сплошной фарс. Мы просто зарегистрируем брак. И все. Даже белое платье не надену.— Тебя никто и не просит. Мне безразлично, наряжайся хоть в ярко-красное.— Ну и прекрасно! — произнесла девушка таким тоном, словно одержала победу.Томас поднялся.— Отвезти тебя домой? Она покачала головой.— Нет, доберусь сама.Райс помедлил, потом пожал плечами, сказав, что позвонит ей в понедельник.— Пойду попрощаюсь с мистером Блэром. Полагаю, свадьба состоится к концу следующей недели. — Люсинда ахнула. — Потом ты переедешь ко мне, — продолжал он. — За сколько времени необходимо предупредить хозяина квартиры?— За полмесяца. — Синди почувствовала, что события опять закрутились слишком быстро. — А зачем торопиться? — слабо запротестовала она.— Иначе ты будешь постоянно менять решения, и в конце концов все останется на своих местах.— Не обращайся со мной как с несовершеннолетней идиоткой! — взорвалась Люсинда, и Томас рассмеялся.— А ты такая и есть. Пыталась стать взрослой рядом с мужчиной, к которому тебя потянуло. А ребенку трудно понять, что существуют причина и следствие.И бросив на девушку странный взгляд, Райс ушел.Синди легла на диван и с облегчением вздохнула. Ей хотелось плакать. Но зачем? И она старалась ни о чем не думать, а главное — отогнать мысль, которая вызывала невыносимую боль:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14