Редактор. И мести.
Маткович. Да, и мести! Я уже сказал вам, что разочарованные люди имеют право мстить.
Редактор. И чем же все это кончится?
Маткович. Пусть все мы будем разочарованы в жизни.
Редактор. И моя роль – быть только вашим доверенным лицом?
Маткович. И репортером, я же вам сказал, и репортером.
Господин без совести (закончив рассказ). Ну как вы думаете, кто бы мог это сказать?
Госпожа копия с Венеры. Об этом можно было догадаться.
Господин без совести (Матковичу). Надеюсь, вы ни слова не слышали?
Маткович. Поверьте, ни слова. Но я все-таки хочу отплатить вам за недоверие доверием. У меня для вас есть одно весьма секретное сообщение.
Господин без совести (поднимается и подходит к нему). И вы будете говорить в присутствии журналиста?
Маткович. А почему бы и нет? Это сообщение все равно невозможно уберечь от огласки. А этому господину известно абсолютно столько же, сколько мне.
Госпожа, которая летала на высоте 3200 метров. А нам можно послушать?
Маткович. А почему бы и нет? Я вовсе не собираюсь рассказывать о скандалах. Я просто хочу сообщит вам одну удивительную новость. Но прежде все же позвольте мне поговорить с этим господином и посоветоваться, в какой форме изложить вам мое сообщение.
Господин без совести. С удовольствием даю бесплатные советы. (Садится, за столик Матковича.)
Маткович (убедившись, что их никто не слушает). Большая неожиданность.
Господин без совести. Очевидно, речь идет о ком-нибудь из членов клуба?
Маткович. Нет, не о членах клуба, но о человеке, присутствующем здесь, среди нас. Речь идет об официанте Жане, которого только что уволили.
Господин без совести. Неужели вас и Жан может заинтересовать?
Маткович. Просто Жан меня бы не заинтересовал. Все дело в том, что с официантом Жаном произошло нечто невероятное. Вы читаете по-английски?
Господин без совести. Нет!
Маткович. Видите ли, бедняга Жан даже не подозревает, что в данный момент он является баснословным миллионером.
Господин без совести. Жан?!
Маткович. Да, Жан. Я прочел это в письме, полученном Жаном из Америки. Жан получил наследство в три миллиона долларов. На наши деньги это около двухсот миллионов динаров.
Господин без совести. Что вы говорите?
Маткович. То, что слышите.
Господин без совести. Но возможно ли это?!
Маткович. А почему невозможно?
Господин без совести. Боже! Боже всемогущий! А что же теперь будет?
Маткович. Вот теперь я и думаю, как сообщить об этом Жану! Боюсь, он может умереть от счастья.
Господин без совести. От счастья не умирают! Не было еще случаев, чтобы умирали от того, что получали миллионы… Боже всемогущий, разве не преступление дать миллионы такому человеку, а не дать их тому, кто смог бы найти им достойное применение?
Маткович. Так вы думаете, что следует сказать ему прямо?
Господин без совести. Разумеется. Дайте мне такое наследство, а потом сообщите мне об этом прямо! Уверяю вас, со мной ничего не случится. А собираетесь ли вы объявить об этом всем? Это же колоссальная сенсация!
Маткович. Объявлю, но прежде надо сообщить самому Жану.
Господин без совести. Пойду поищу его! (Уходит.)
Маткович (Редактору). Ну как?
Редактор. Вы удивляете меня своей дерзостью. А вообще начало недурное. Вы очень хорошо поступили, выбрав именно этого господина.
Маткович. Послушайте, а ведь вы могли бы поместить сенсационное сообщение об огромном наследстве Жана уже в завтрашнем номере.
Редактор. Вы хотите распространить злую затею и на более широкие круги?
Маткович. А почему бы и нет? Ведь я собираюсь отомстить не одному и не двум. Я хочу отомстить всему обществу. Мой фильм был бы неполнометражным, если бы только отдельные типы прошли по экрану. Я вам сказал, что по экрану должно продефилировать все общество.
Редактор. Хорошо, я, пожалуй, напишу!
Маткович. Только, пожалуйста, большими буквами.
Редактор. Разумеется, такая сенсация.
Послевоенный господин (вбегает, с трудом переводя дыхание). Господин Маткович, ради бога, сенсация, о которой говорит весь клуб, это что же, правда?
Маткович. О какой сенсации вы говорите?
Послевоенный господин. Как же вы не знаете? Все говорят, что и письмо находится у вас.
Госпожа с часами на подвязке. Письмо? Ах, скандалы всегда становятся особенно интересными, если в них замешаны чьи-либо письма.
Послевоенный господин. Это вовсе не такое письмо, о котором вы подумали.
Госпожа, которая летала на высоте 3200 метров. Ну, зачем вы нас мучаете? Почему вы не расскажете нам, в чем дело?
Послевоенный господин. Господа, в нашем клубе сейчас находится миллиардер американского типа.
Господин, ожидающий богатое наследство. Эх, эх, эх, а вы не преувеличиваете? Кто же он такой?
Послевоенный господин. Сенсация, господа! Миллиардер – это наш официант Жан!
Общий возглас. Что?!!!
Послевоенный господин. Жан – официант!
Общий возглас. Жан?!!!
Послевоенный господин. Так ли я говорю, господин Маткович?
Маткович. Так. Счастье иногда совершает головокружительное сальто.
Господин из порядочной семьи. (Матковичу). Это правда или вы?…
Маткович. Да, правда. В этот момент Жан – самый богатый человек в нашем государстве, можно сказать, один из самых богатых людей в Европе. Да, пожалуй, и в Америке он был бы одним из самых богатых людей.
Госпожа советница с репутацией. О боже мой, мне дурно!
Послевоенный господин. А вы-то тут при чем?
Госпожа советница с репутацией. Как, при чем? Бог мой, такое событие!
Господин с хорошими связями. А где же Жан?
Послевоенный господин. А какова сумма, господин Маткович?
Много голосов (оживленное движение, возгласы). Какова сумма? Сколько?
Маткович. Около двухсот миллионов динаров.
Все. А!!!!
Госпожа, о которой много шепчут. Ой, ой, ой, ой! Я теряю сознание. У меня закружилась голова.
Послевоенный господин. То, что у вас голова кружится, – пустяки. Представьте себе, как она у него закружится!
Господин с хорошими связями. У кого?
Послевоенный господин. У Жана, конечно.
Господин с хорошими связями. А разве он еще ничего не знает?
Маткович. Нет. Его только что пошли искать.
Господин с хорошими связями. Так нужно же его найти! Боже! Скорей! Скорей! (Убегает.)
Госпожа копия с Венеры. Никак не могу прийти в себя. Это такой удар, что никак не опомнишься.
Госпожа советница с репутацией. Меня только интересует, сумеет ли он потратить столько денег?
V
Профессор, Председатель клуба, те же. Входит Профессор в сопровождении Председателя клуба.
Профессор. Могу вам сказать, господин председатель, что я искренне восхищен и тронут вашим вниманием.
Председатель клуба. Клуб, в котором я имею честь быть председателем, всегда считал своим долгом отдавать все свое внимание заслугам наших общественных деятелей.
Профессор. Мелкие знаки внимания по внешности своей, по форме, в которой они проявляются, иногда похожи на удовлетворение тщеславия, но все же, господа, в основе своей они содержат…
Послевоенный господин (грубо прерывает Профессора, обращаясь к Председателю клуба). Господин председатель, знаете ли вы, что наш Жан-официант стал миллионером? Он получил в наследство около двухсот миллионов динаров в долларах.
Председатель клуба. Не может быть?!
Послевоенный господин. Ей-богу, сущая правда!
Председатель клуба (смущенно Профессору). Извините, прошу вас. (Послевоенному господину.) Кто вам сказал?
Послевоенный господин. Если не верите, спросите у господина Матковича.
Маткович. Правда, господин председатель.
Председатель клуба. Двести миллионов?!
Маткович. Около того.
Председатель клуба. Бог мой! Что вы говорите?!! Как это могло случиться? Объясните мне. пожалуйста, как это могло случиться? (Профессору.) Извините, прошу вас, но случай такой необычный…
Профессор. Я хотел только сказать, что мелкие знаки внимания по внешности своей, по форме, в которой они проявляются, иногда похожи на удовлетворение тщеславия…
Председатель клуба (Профессору). Да, да, точно, точно, имеете право! (Послевоенному господину.) А где же Жан?
Послевоенный господин. За ним пошли. Профессор…иногда похожи на удовлетворение тщеславия…
Общее смятение. Из глубины зала слышны крики: «Жан!». «Жан идет!». Все встают, чтобы лучше увидеть его.
Господин без совести (ведет Жана под руку с одной стороны, а Господин с хорошими связями – с другой). Вот человек, олицетворяющий собой счастье! Счастье – его невеста.
Все. Да здравствует Жан! Живео! Поздравляем! Поздравляем! (Толкаются, чтоб пожать Жану руку.)
Жан. Но что это? Я ничего не понимаю!
Председатель клуба. Ия ничего не понимаю. Ну, объясните же кто-нибудь, что здесь произошло?
Маткович. Дорогой Жан, позвольте мне в последний раз назвать вас этим простым именем. Вот письмо, в котором адвокат из Нью-Фаундленда сообщает, что вы получили в наследство три миллиона долларов.
Общий возглас. Долларов!!!
Послевоенный господин. Что в переводе на наши деньги составляет около ста семидесяти миллионов динаров.
Все. Сто семьдесят миллионов!!!
Жан. Я? Почему я?
Председатель клуба. Вот и я спрашиваю, почему именно вы?
Маткович. Ваше крестное имя Йован, не так ли? А фамилия?
Жан тупо смотрит в одну точку и молчит.
Ваша фамилия, Жан?
Жан. Забыл!
Госпожа, о которой много шепчут. Ну, конечно, от неожиданности…
Жан. Ах, вспомнил, Тодорович.
Маткович. Итак, господин Йован Тодорович… господа, отныне только так мы будем звать господина…
Много голосов. Конечно, конечно! Разумеется!
Госпожа с часами на подвязке (по секрету Госпоже копии с Венеры). А знаете, он очень симпатичный…
Маткович. Прошу вас, господин Йован Тодорович, прежде всего примите мои поздравления, а затем не откажите в любезности, примите мои скромные услуги. До того времени, как вы получите ваше наследство, весь мой капитал в вашем распоряжении, так как с этого часа вы уже не можете вести тот образ жизни, который вели прежде.
Председатель клуба (своей дочери Еле, которая подошла к нему). Где ты все ходишь? Я же сказал тебе – не отходи от меня. Я должен представить тебя господину профессору.
Жан. Это что ж, выходит, я в самом деле теперь богатый человек?
Господин без совести. Более чем богатый, вы – пребогатый!
Жан. Ничего не понимаю!
Председатель клуба. Ия ничего не понимаю.
Маткович. И еще я хотел попросить вот о чем: господин Тодорович, уступите, пожалуйста, мне вашу салфетку. (Берет салфетку и заворачивает ее в газету, лежавшую на столике, за которым сидел Редактор.) Кто знает, господа, не будет ли эта салфетка в один прекрасный день редкой музейской реликвией.
Господин без совести (пытается ладонью стряхнуть пыль с пиджака Жана). О, счастливый человек! О, самый счастливый человек на свете!
Жан (никак не может прийти в себя). Я все еще ничего не понимаю.
Послевоенный господин. Да вам и не нужно ничего понимать! Вы богаты – вот и все.
Председатель клуба (Профессору, оставшемуся в одиночестве). Извините, господин профессор, но вы и сами понимаете…
Профессор. Я только хотел сказать, что мелкие знаки внимания по внешности своей, по форме, в которой они проявляются… (Никто его не слушает, и он, заметив это, бредет к своему креслу и садится.)
Председатель клуба (дочери). Я же сказал, не отходи от меня. Я ведь должен тебя представить господину Йовану Тодоровичу. (Представляет дочь.) Моя дочь – Ела, господин Йован Тодорович! Но, ради бога, почему мы все так взволнованы! Почему все так взволнованы! (Официантам, столпившимся вокруг). Шампанское! Откупоривайте шампанское! Скорее!
Жан хочет тоже броситься за шампанским, но его удерживают.
Послевоенный господин (несет два бокала, которые он наполнил из своей бутылки. Подносит один бокал Жану, другой – Председателю клуба). Позвольте преподнести вам…
Председатель клуба (берет бокал). Господин Тодорович, клуб, в котором я имею честь быть председателем, считает для себя великой честью, что ему представилась возможность отметить в своих стенах такое редкое и значительное событие.
Послевоенный господин. Да здравствует господин Тодорович! Живео!
Все кричат «живео» и толпятся возле Жана, пытаясь чокнуться с ним.
Председатель клуба. Вы так возбуждены, господин Тодорович.
Жан. Да, очень.
Председатель клуба (подходит к Профессору). Будьте добры, уступите это место. Вы ведь понимаете, господин профессор…
Профессор. Пожалуйста. (Встает и отходит в сторону.)
Председатель клуба подводит Жана к креслу и усаживает.
Все располагаются возле.
Официанты приносят шампанское.
Маткович (подходит к Редактору). Первая часть фильма окончена. Антракт двадцать четыре часа.
Профессор (всеми забытый, согнанный с кресла, подходит к рампе; в зал). Господа, я только хотел сказать, что мелкие знаки внимания по внешности своей, по форме, в которой они проявляются, иногда похожи на…
Председатель клуба (поднимает бокал). Итак, еще раз за здоровье господина Йована Тодоровича! Живео!
Все. Живео!
Занавес
Действие второе
Рабочий кабинет Матковича. Налево дверь в комнату, в которой в настоящее время живет Жан.
I
Маткович, журналисты.
Маткович (сидит за письменным столом в глубине комнаты, лицом к зрителям. На столе множество газет, писем, фотографий. Возле стола несколько журналистов и два-три фоторепортера с аппаратами). Только прошу вас, господа, не утомляйте господина Тодоровича бесчисленными вопросами. Господин Тодорович сегодня очень устал. Вчера нам пришлось задержаться на одном весьма торжественном вечере.
Первый журналист (записывает). Могли бы мы узнать, на каком вечере?
Второй журналист. Кто организовал этот вечер?
Маткович. Это… Как вам сказать… Высшие финансовые круги.
Первый журналист. Высшие финансовые круги? Значит, намечаются колоссальные финансовые операции, строительство промышленных предприятий, создание новых банков, расцвет индустрии!
Маткович. Можете написать и так. А почему бы и нет?
Второй журналист. Могли бы вы, господин Маткович, рассказать нам какие-либо подробности из жизни господина Тодоровича?
Маткович. Не знаю, что вам сказать… Ночью он ложится очень поздно, а утром встает… тоже очень поздно. Спит долго. Вероятно, это привычка, связанная с его прошлой профессией. Кроме того, у него хороший аппетит… Господа, могу вам предложить вот эти фотографии, характеризующие его в личной жизни. Вот не угодно ли, господин Тодорович в халате.
Первый журналист (хватает фото и записывает на обратной стороне). Господин Тодорович в халате.
Маткович (берет другую фотографию). Господин Тодорович ласкает собачку на улице.
Второй журналист. Прекрасно! (Берег фотографию, записывает.)
Маткович (берет третью фотографию). Господин Тодорович в купальном костюме.
Третий журналист. Это мое! Дайте мне! (Хватает.) Исключительное фото! Настоящая сенсация! Вы только представьте заголовок: «Господин Тодорович в плавках!»
Маткович (видя, что дверь в комнату Жана открывается). А вот и сам господин Тодорович!
Фоторепортеры быстро занимают места напротив двери.
II
Жан, те же.
Жан выходит в халате. Фоторепортеры щелкают фотоаппаратами.
Жан. Здравствуйте, господа!
Первый журналист. Мы были бы весьма признательны вам, господин Тодорович, если бы вы изъявили желание рассказать нам некоторые подробности о вашем наследстве.
Жан. Пожалуйста, но, кроме того, что я получил наследство, я ничего не знаю.
Второй журналист. Может быть, вы расскажете нам что-нибудь о вашем родственнике в Америке? О том, который оставил вам такое наследство7
Жан. Поверьте, господа, я не знаю… Был у меня один родственник… дальний – дядя, в Путинцах жил. Брат тетки моего отца. Он убежал в Америку лет тридцать назад…
Третий журналист. Он был политический эмигрант, не так ли?
Жан. А я не знаю…Мне известно только то, что он здорово спекулировал, а полиция его преследовала, вот ему и надоело…
Третий журналист. Остановимся на том, что он был политический эмигрант.
Маткович. Можете написать, что он из-под полы торговал политическими и революционными брошюрами.
Первый журналист. Да, напишем что-нибудь в этом роде.
Второй журналист. А почему вы, будучи еще ребенком, решили уйти из родительского дома?
Жан. Меня выгнал отец.
Маткович. Можете написать, что господин Тодорович уже в раннем детстве стремился познать мир и найти широкое поле деятельности для своей кипучей натуры…
Третий журналист. Пожалуй, так будет лучше.
Первый журналист. Правда ли, что вы намерены в вашем родном селе, в Путинцах, построить великолепную церковь?
Жан. Там, правда, есть церковь. Но… если надо, могу построить и еще одну.
Второй журналист. Храм святого Успения?
Третий журналист. Или, скажем, храм святого Марка-евангелиста?
Жан. Мне все равно, кому ни ставить.
Маткович. Остановитесь на святом Марке-евангелисте.
Первый фоторепортер (приготовился снимать). Не будете ли вы так добры… улыбнитесь, господин Тодорович.
Жан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10