— А каким образом зашифровывался наш агент в странах, входящих в блок НАТО, чтобы он не мог быть выявлен?
— Оперативный сотрудник, знающий агента, имеет доступ к его делу. Только он один знает все установочные данные на этого человека, его связи, вплоть до интимных, историю вербовки агента и мотивы сотрудничества с нами.
Круг лиц, знающих дело агента, расширяется только тогда, когда информация о нем передается в центр.
— А много ли сотрудников ПГУ знало о существовании такого важного агента, как Джон Блейк, полковника, работавшего в CIS в Великобритании, которому наши спецслужбы помогли в 1990 году бежать из лондонской тюрьмы, и в настоящее время живущего в России?
— Людей, знавших установочное дело Блейка, наберется от силы человек тридцать.
Каждые два-три года идет смена нашего оперативного сотрудника, вступающего в контакт с источником информации. Ведь с Блейком начали сотрудничать в то время, когда он из себя еще ничего не представлял, не владел ценной информацией.
Сотрудники секретного архива КГБ имеют доступ ко всем делам, находящимся в нем, и они имеют неограниченные возможности по реализации всевозможной информации. Я столкнулся с тем, что в силу бюрократической системы, как в наших спецслужбах, так и у противника напрочь упрятать концы агентуры невозможно. Пример тому — история с Блейком.
Приведу пример и из своей работы с агентом, который из-за предательства нашего бывшего сотрудника до сих пор сидит за решеткой.
Когда мы только начинали работать с агентом, он был молодым человеком, преподавал в одном из ВУЗов той западной страны, где я работал. У него была перспективная специальность. Когда началась его разработка, то сразу было видно, что из него может получиться хороший агент. И действительно, через два года мы от него стали получать много ценной информации. Но, к сожалению, информация проходит через многие руки и, несмотря на то, что имеет самый высший гриф секретности и опечатана, прежде чем она попадет к руководителю, с ней познакомятся еще человек восемь, начиная с шифровальщика и письмоносца, заканчивая заместителями начальников отделов.
Когда пошла особо секретная информация от агента, мы договорились с Шебаршиным Леонидом Владимировичем, в то время руководителем ПГУ, о том, что пакет с документами поступает лично к нему, а от него — лично Галкину В.В. Я ее обрабатываю и, по необходимости, докладываю ему. С оперативной информацией я работал один, при моей должности и звании полковника ПГУ КГБ СССР уходило у меня на это 80% рабочего времени. Из всей документации, поступившей ко мне, я ножницами вырезал те данные, которые интересовали наше правительство и нужны были для обеспечения безопасности нашей страны.
На каждом месте, где были наклеены мои вырезки, я проставлял надпись: «Особой важности». После договоренности с заказчиком о реализации документации, комплект ее с сопроводительным письмом о вскрытии документов только по прибытии особо уполномоченного представителя отправлялся к потребителю. После этого я или мой сотрудник ехали туда же, так что все проходило через мои руки. На месте я работал с шестью специалистами, отобранными мной совместно с челябинским КГБ.
Руководил этими специалистами очень умный человек, недавно добровольно ушедший из жизни, потому что из-за общего развала в России ему нечем было платить сотрудникам за их работу.
— Владимир Владимирович, скажите, как удается разведке преодолевать внимание контрразведывательных служб в отношении агентов такого класса, как Эймс — сотрудник ЦРУ, много лет работавший на нашу страну и недавно разоблаченный ФБР США?
— Касаясь Эймса, я приведу Вам в пример мнение специалиста по производству детекторов лжи — полиграфов — из США.
В это время дело Эймса было у всех на слуху, и я спросил американца: «Неужели Эймса не пропускали через детектор лжи? Ведь во всех американских инструкциях записано, что сотрудники государственного департамента, ЦРУ, ФБР и так далее должны проходить через детектор лжи?»
На что Крис (так звали американца) мне ответил, что, конечно, Эймс, начальник русского отдела ЦРУ, без пяти минут заместитель директора ЦРУ, проходил через детек— . тор лжи. Но когда руководству ЦРУ доложили, что его расшифровка детектора лжи «попахивает красным оттенком», на специалистов «затопали ногами»: ведь и мысли не допускалось, что столь высокопоставленный чиновник как-то может быть связан с красными.
Исполнитель понял, что шеф им недоволен и повторил проверку Эймса на детекторе лжи, задавая ему при этом очень простые вопросы, как-то: «Наркотики употребляете?» — «Нет»; «С проститутками встречаетесь?» — «Нет»; «Дополнительные доходы имеете?» — «Нет». И когда расшифровка тестов легла на стол шефа ЦРУ, он был доволен — негатива нет.
Эймс выдал себя отчасти тем, что стал жить на средства, превышающие доходы от своей службы.
Агенты должны жить на те средства, которые имеют от своей непосредственной работы, а деньги, получаемые за агентурную работу, — хранить в швейцарском банке. Жаль, что эти наставления иногда не учитываются на практике. А талантливые агенты-индусы считают, что даже банковские счета могут просматриваться, поэтому они за свою работу всегда просили «камушки», поскольку они не обесцениваются.
— А каким образом осуществлялась оплата работы Ваших агентов за рубежом?
— Согласно важности задачи, поставленной перед технической разведкой Комитетом обороны, военно-промышленная комиссия находила в бюджете средства на ее решение. Я оценивал объем информации, который должен буду получить от агента, наши аналитики анализировали, будет ли эта информация адекватна задаче, поставленной перед нами. Из средств, выделенных на всю операцию, часть шла на оплату агенту.
Вот тот проект, над которым я работал, стоил 100 000 долларов, хотя заявку военно-промышленная комиссия открыла на более значительную сумму, чтобы финансировать деятельность разведки по этой теме.
Сам агент получал деньги после изучения информации, им поставленной и нами одобренной. Если это оказывалось не то, он денег не получал.
— Какими же путями шли деньги за рубеж?
— На мой взгляд, в 99 случаях из 100 оплата работы агента шла наличными. Это предпочитала и сама агентура, наличные ей легче было спрятать. Если деньги были большие, мы не рекомендовали агенту помещать их в швейцарский банк. Деньги по соответствующим дипломатическим каналам переводились наличными. А однажды я вез их на себе.
До перестройки был единый КГБ, и мы свободно по служебной записке проходили таможенные посты в международном аэропорту Шереметьево, с любым ценным грузом меня провожали до самолета. Тогда же, когда мне нужно было срочно встретиться со своим источником, за рубежом, КГБ уже не имел прежних льгот, и таможню я спокойно не прошел бы.
Была зима, и я под одеждой облепил всего себя купюрами по 20 долларов, а было их несколько десятков тысяч. Почему по 20? Да потому, что за рубежом расплачиваются мелкими купюрами. Это наши «новые русские» швыряются стодолларовыми купюрами, а там на такого человека сразу же обратили бы внимание, и он вызвал бы подозрение у соответствующих органов.
Так вот, облепленный долларами я контрабандно пересекал границу, иначе деньги по обычным дипломатическим каналам не успевали дойти в ту страну, где я должен был встречаться со своим источником.
Деньги старались передавать при личных встречах. Естественно, что этим встречам должна была быть обеспечена безопасность.
Я вспоминаю один случай бесконтактной тайниковой связи с агентом, который произошел с уже покойным Георгием Алексеевичем Лифинцевым, очень профессиональным разведчиком, впоследствии руководителем факультета Краснознаменного института КГБ.
Лифинцев был связан с делом Гюнтера Гийома и попался на том, что лез на дерево в тайник, расположенный в дупле этого дерева, и в это время немцы его засняли. Можете представить себе, что это было. Дипломат лезет на дерево в какое-то дупло и что-то из него достает, а в это время его снимают на фотопленку. Его арестовывают, выдворяют из страны пребывания на Родину. Вот Вам и бесконтактная связь. А кто из разведчиков решится бросить 100 000 долларов под какой-нибудь камень для агента? Да никто. И те, кто работал за идею, как «кембриджская пятерка», своим агентам в ЦРУ деньги передавали сами».
А вот мнение полковника службы внешней разведки В. Б. Барковского, более полувека проработавшего в отечественной научно-технической разведке. Хотя сказанное им скорее относится к середине 40-х годов — времени «охоты за атомными секретами», но все это применительно и к более поздним годам.
«Мы всегда пристально наблюдаем за теми, кого называем „вербовочным контингентом“. То есть кругом лиц, среди которых разведка может подобрать помощников. Понятно, изучаем вербовочный контингент среди ученого мира и вывод тверд. Чем выше место ученого в научной иерархии, тем труднее к нему вербовочный подход. Боги науки, а среди них раньше встречалось немало ле-вонастроенных либералов, могли симпатизировать СССР, интересоваться нами и вроде идти на сближение. Но, как правило, контакты ограничивались праздной болтовней. Великие очень ревностно относились к собственному положению: не дай Бог чем-то себя запятнать. От уже попавших в область секретных исследований и знающих цену своей деятельности никакой отдачи ожидать нельзя. Мотив самосохранения у ведущих развит гораздо сильнее мотива сотрудничества. Берегут себя даже чисто психологически, а через это не перешагнуть. Поэтому мы старались выявить людей, работающих вместе с ними, около них и близких нам по духу, идее. Найти таких, на которых реально можно было бы положиться. Может быть, в науке они и не хватали звезд с неба. Однако вся агентура, с которой сотрудничали, была совсем недалеко от высших сфер. Легитимно знала все, что происходит в области ее деятельности, непосредственно участвовала в исследованиях — теоретических и прикладных, наиболее важных и значительных. Только была немножко, на определенном уровне, ниже выдающихся светил».
На самом деле отечественная разведка активно использовала все средства для добычи чужих секретов. Начиная от создания специализированных компаний и заканчивая переправкой иностранных специалистов за «железный занавес». Подробности многих операций продолжают храниться под грифом «совершенно секретно» и в наши дни. Ниже будет рассказано о трех акциях, которые демонстрируют разнообразие используемых методов.
В 1961 году во Франции советская разведка организовала инженерную фирму, назначив ее директором французского подданного. Компания на протяжении 14 лет выполняла государственные оборонные заказы, пока местная контрразведка не обнаружила, что это была всего лишь «крыша», которую русские использовали для добычи информации о натовских военных системах раннего оповещения, а также о французских военных и гражданских секретах.
В конце 60-х годов в Канаде работало небольшое информационно-аналитическое бюро. Оно консультировало в области передовых достижений науки и техники в атомной, электронной, авиационной, космической, судостроительной, металлургической и химической промышленности. В его задачу входила подготовка обширных обзоров, естественно, за вознаграждение, которое каждый раз оговаривалось отдельно. Главным коньком бюро было обоснование— тенденций развития на стыке отраслей науки и техники той или иной области знаний, причем свои аргументы оно дополняло конкретными документами, которые не всегда носили открытый характер. Бюро имело свои источники информации и часто прибегало к приемам промышленного шпионажа. Его услугами иногда пользовалась советская разведка.
А в 30-е годы в США издавался журнал под странным названием «Амеразия». Большинство из его двух тысяч подписчиков даже не подозревали, что одним из инициаторов и духовных вдохновителей этого издания был Советский Союз. Его тематика — освещение политической, экономической и военной ситуации на Дальнем Востоке — была интересна не только немногочисленным американцам, но, в первую очередь, руководству СССР. Неслучайно в том регионе работала группа Р. Зорге. До того как попасть в Японию, он несколько лет прожил в Китае. Операции советской разведки в 30-е годы в том регионе — тема для отдельной книги.
В отличие от других аналогичных изданий, свои выводы авторы «Амеразии» основывали на секретных документах, которые они легально получали из армии, ВМФ, Управления стратегической разведки (УСР — предшественник ЦРУ), Госдепартамента, Бюро военной информации, администрации международных экономических связей — фактически из всех учреждений федерального правительства США и его вооруженных сил, имевших отношение к жизненно важной или секретной информации.
Может быть, это дело не попало бы на страницы данной книги, если бы не два важных обстоятельства, которые позволяют утверждать, что сотрудники редакции «Амеразии» эпизодически участвовали в операциях, проводимых научно-технической разведкой. Хотя, предупредим сразу, пока никто не подтвердил и не опровергнул эту версию.
Во-первых, среди множества секретных документов, которые изъяли представители американской разведки во время незаконного обыска в офисе редакции, были материалы, посвященные «А»-бомбе. Поясним, что речь идет об атомной бомбе. Конечно, это не материалы из Лос-Аламоса (научно-технический ядерный центр США во время Второй мировой войны) с ее технологическим описанием. Скорее всего, документы касались вопросов применения. В любом случае, они представляли интерес для советской разведки.
Вот что по этому поводу рассказал руководивший обыском начальник отдела расследований УСР Ф. Биляски, выступая перед сенатской комиссией. «Третий документ, который я помню, но не настолько, насколько хотелось бы, имел отношение к новой бомбе.., которая в то время, мне показалось, была просто новой пушкой или орудием. Я уверен в этом, но помню, документ был помечен „А-бомба“ или просто большой буквой „А“ в кавычках с каждой стороны, и там не говорилось „атомная“… Я не знаю, был ли это отчет о ходе работ, или о плане работ, или что-то еще… Мне показалось, что речь шла просто о бомбе, об А-бомбе, в отличие от В-бомбы или С-бомбы».
Скорее всего, там были и другие материалы, за которыми охотились сотрудники отечественной НТР, но они мало интересовали тех, кто проводил расследование.
Во-вторых, большинство поставщиков секретных документов и информаторов были коммунистами или теми, кто симпатизировал Советскому Союзу. Шла Вторая мировая война, СССР и США были союзниками, до XX съезда КПСС было еще далеко. И сотрудники различных учреждений могли поставлять не только информацию политического, военного и экономического, но и научно-технического характера. Мотивация в этом случае — «помочь Советскому Союзу восстановить разрушенную войной промышленность».
Впервые американские спецслужбы на журнал «Аме-разия» обратили внимание только в феврале 1945 года. Тогда один из аналитиков УСР случайно обнаружил в свежем номере журнала фрагменты своего сверхсекретного обзора. В результате расследования выяснилось, что кто-то изъял этот документ из архива УСР.
Тогда решили собрать более полную информацию об «Амеразии». Выяснилось множество интересных и труднообъяснимых фактов. Например, все сотрудники редакции были трудоголиками и работали круглыми сутками. Чем иначе можно объяснить тот факт, что на протяжении ночи в окнах редакции всегда горел свет.
Может быть, на трудовые подвиги своих сотрудников вдохновлял редактор Ф.Яффе. Он сотрудничал со множеством изданий коммунистической направленности и регулярно посещал советское посольство. Его подчиненные тоже придерживались левых взглядов и очень любили проводить время в Институте тихоокеанских исследований (ИТО). Об этом учреждении будет рассказано чуть позже. Отметим лишь, что число советских агентов в этом институте превышало все допустимые пределы. Там даже было двое советских разведчиков-нелегалов — супруги М. и Г. Грэнич.
Все это заставило руководство УСР устно санкционировать тайный обыск в редакции «Амеразии». Ждать благоприятного момента пришлось несколько дней. И только 11 марта 1945 года команда, состоящая в основном из бывших сотрудников ФБР, проникла в офис. Внутри их ожидало множество сюрпризов.
И не только огромное количество секретных документов, которые лежали везде, но и высокопроизводительная фотолаборатория. Ее мощности позволяли оперативно обрабатывать весь объем конфиденциальных материалов, который поступал регулярно. Собственно необходимостью выполнения этой работы и объяснялись ночные трудовые вахты сотрудников редакции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54