Турецкое Кайзерейя называлось также Эузебейя, и, возможно, в результате слияния этих двух наименований в имени историка и «родился на свет» отец церкви Евсевий Кесарийский. Четвертая Цесария, находившаяся в Северной Африке, по этой причине исключается из рассмотрения.
Согласно Бодманн (с. 83), у Евсевия был серьезный повод для создания исторического труда: при якобы крестившемся Константине христианство стало государственной религией и нуждалось в единой и унифицирующей истории. Народы могущественной Римской империи должны были слиться в одну большую семью, получив взамен множество основанных на нехристианских религиях предыстории, всех объединяющую общую Святую историю. На смену племенному или культовому времени пришло Мировое время. Этот прекрасно разработанный госпожой Бодманн мотив в не меньшей мере мог послужить и побудительным мотивом для выдумывания Евсевия и всех его писаний .
К сожалению, оригинал его «Хроники» – впервые представившей (наряду с религиозными канонами) синхронистические, т. е. согласованные (иудео-греко-латинские) даты, начиная от прародителя Адама, – тоже не сохранился. А ведь он якобы включал и первое в истории перечисление книг библии. С «Хроникой» знакомились в латинском переводе Иеронима, вернее, его последователя Руфина, который якобы должен был видеть манускрипты, восходящие к V – V I векам. (А может, их копию X I – XII веков?)
С 1911 года ученому миру известна еще и некая армянская версия, список с сирийского оригинала («около 600 года», что весьма сомнительно), дошедший, мол, до нас в рукописях XIII или XIV веков. По моему мнению, Евсевий и не должен быть многим старше. Доктор Бодманн, высокоученый специалист, охотно взглянула бы на эти рукописи, но даже ей это не удалось. Можно представить себе, каковы шансы у дилетантов.
Преимущественным для Евсевия (Бодманн, с. 89) является доказательство старшинства: например, того, что законодатель Моисей жил раньше великих законодателей других народов. Этой цели служит и противопоставление греков варварам (у него: халдеям). Кроме того, Евсевий доказывает «истинность пророчеств», то есть связь между Ветхим Заветом и Христом, без которой не имело бы смысла погружение в предысторию Моисея и Авраама. Но начинает он – и благоразумно – не с Сотворения мира, (чтобы не связываться с описанием первой недели деятельности Бога и не попасться в ловушку и не впасть в заблуждение, о котором церковь предупреждала в XIII веке), а с грехопадения Адама и Евы и, соответственно, с зачатия Каина. Чтобы не казаться пристрастным, Евсевий приводит временные данные из греческого перевода Ветхого Завета (Септуагинты) вместе с датами иудейской Библии и Торы самаритян. То, что даты трех книг сильно разнятся между собой (в двух случаях – на целых 650 лет), его не смущает. Он ставит задачу не создать совершенную хронологию, но, по крайней мере, обозначить позиции. Умное и тонкое решение. Самаритяне со своей ревностно хранимой Торой располагают к себе тем, что приводят наименьшие цифры (которые от этого не становятся верными). По Септуагинте, между зачатием Каина и 20-летием интронизации Константина (не случайно совпавшим с первым всехристианским Никейским собором) проходит более 5500 лет. Все иудео-христианские цифровые данные рассматриваются в символическом ключе, что делает бессмысленным их более точное исследование.
К сожалению, в так называемом Каноне Иеронима даты, «написанные принятыми сейчас цифрами, вынесены на поля», отчего рукопись теряет ценность документа (об оригинале, разумеется, нет и речи), так как подобное оформление было введено только Иоанном Сакробоско около 1240 года (Бодманн, с. 47). Иероним («святое имя»), кстати, звался полностью: Иероним Софроний Евсевий. Показательное совпадение: нехватка имен в распоряжении фальсификаторов или просто путаница? Древнейшие рукописи якобы относятся к VII–VIII векам.
Многочисленные арифметические ошибки (похоже, что суммировать длительности нескольких периодов было крайне трудно) Бодманн объясняет тем, что без чисел с разрядными значениями и без специальной счетной доски (абак) безукоризненный расчет невозможен (с. 103). Вопрос о том, каким же тогда образом осуществлялись астрономические исчисления древних, остается открытым.
Одним словом, при чтении я все больше и больше убеждаюсь, что здесь налицо средневековое историотворение, к тому же и темы слишком знакомы. Нин и Семирамида образуют прекрасную супружескую пару к моменту рождения Авраама; словно в пестром хороводе мелькают персидские цари, Александр Македонский и Клеопатра; апостол мира император Август Себаст и рождение Мессии оказываются тесно связанными между собой.
При этом Бодманн устанавливает, что и у Юлиана Африканского, которому мы посвятили предыдущий раздел, жившего более чем за столетие до Евсевия, приведены примерно те же даты.
Удивительно при этом лишь то обстоятельство, что отдельные хронологические пакеты у него еще не были приведены в тот вид, который наблюдается у Евсевия.
Поэтому я хотел бы – вместе с Бодманн – уделить внимание еще некоторым древним историкам.
После крайне сомнительной «Истории» Диодора, согласно которой от падения Трои до начала Кельтских войн (имеются в виду Галльские войны Цезаря) прошло ровно 1180 лет, вопросом летоисчисления занялся римский иудей Иосиф. К сожалению, его известные и во всех смыслах важные труды не нашли отражения в талмудической литературе. Иосифа не любили и считали предателем. Я думаю, что в иудейских кругах его не воспринимали серьезно, потому что он был слишком сильно связан с христианством. Летоисчисление его частично основывается на Ветхом Завете, частично вымышлено. Вместо сопоставления одновременных происшествий у Диодора (синхронизм), он измышляет (и трижды упоминает) новое обстоятельство: через 240 лет после основания Тира встречаются финикиец Хирам и иудей Соломон. Понятно, о чем речь? Соединяются два родственных народа. Так как один из народов из истории уже исчез (финикийцы), то никакого вреда ему это изобретение нанести не может; только чести добавит, зато другой народ историю обретает. Даже для доброжелательных иудеев это было слишком.
Утверждение Иосифа о первом строительстве Храма задолго до начала Олимпиад превращало Израиль в одно из древнейших (древнее Эллады и Рима) государств античного мира, что так же сомнительно, как искусственно сдвоенные Олимпиады у Эратосфена или минимум на два столетия «состарившийся» Рим у Тита Ливия (см. Альбрехт, 1995). Но, что самое удивительное, Гертруда Бодманн (с. 75) и другие авторы (например, А. Шалит) всерьез полагают, что Иосиф предвидел будущее рассеяние своего народа. Легче говорить об этом задним числом, чем в 70 году новой эры. О том, что рассеяние стало фактом лишь после восстания Бар Кохбы в 135 году, все словно бы забыли. Бодманн пишет (с. 76) «…читая знаки времени, он (Иосиф) сквозь столетия провидел судьбу евреев как народа, проклятого на существование в диаспоре (рассеянии)». Но: «Впоследствии о нем (Иосифе) вспоминают не евреи, но христиане». Я хочу добавить: потому что христиане его выдумали, а его произведения создали. И довольно поздно, после 1000 года.
Остается еще греческий христианин Климент Александрийский, автор Строматы («Ковра из лоскутков» или «Узорчатых ковров»), написанной якобы около 200 года н. э. Древнейшая рукопись, послужившая образцом для всех последующих текстов, относится к 914 году. Хотя Климент Александрийский и цитирует Эратосфена, но начинает от Адама, и насчитывает до Коммодуса (своего современника) ровно 5784 года, 2 месяца и 12 дней. Все у него получается ладно; начиная со 145 главы, вместо числительных он использует буквенные обозначения цифр и, вроде бы, не должен был обсчитаться. В этой же главе он приводит «доказательство рождения Мессии»: «перепись населения» Августа состоялась на его 28-м году правления, тогда же и родился Иисус. На тридцатом году жизни Иисус был крещен Иоанном в Иордане, в 31 год – убит. До разрушения Иерусалима оставалось 42 года. Кто перепроверил, тот сам и виноват. Идем дальше: «от рождества Господня до конца правления Коммодуса насчитывается в целом 194 года, 1 месяц и тринадцать дней». Как же так?! Около 200 года – летоисчисление от Anno Domini (н. э., от рождества Христова)? Но разве не Дионисий Малый (Exiguus), скифский хромец, – в которого и так сегодня вряд ли кто-то верит, – якобы создал пасхальный календарь и ввел летоисчисление от рождества Спасителя? Но это должно было случиться на 350 лет позже.
Когда же действительно был написан Климент Александрийский?
Полагаю, что до Евсевия, который, при всех анахронизмах, продуман более тщательно. Возможно, «Широкомасштабная Операция» была скоординирована хуже, чем это казалось Каммайеру.
Евсевий, по крайней мере, сообщает о начале епископского служения и устанавливает тем самым первую церковную иерархию: Иаков, брат Иисуса, с благословения всех апостолов вступил в сан епископа Иерусалима в 19 год правления Тиберия, то есть в том же году, когда Иисус умер и воскрес. Вполне разумно. По Евсевию, от крещения до смерти Иисуса проходит три года, а не один, как легкомысленно пишет Климент.
Есть у Евсевия (в переводе Иеронима) очень странная глава, так называемый «Ономастикон», перечень названий населенных пунктов на Святой Земле, из которого должно стать ясно, какие изменения претерпели топонимы с течением времени, сохранились ли они и как они звучат в «наши» (т. е. в евсевиевы) дни. Да, важна и временная классификация топонимов, – утверждает Бодманн (стр. 129) и советует внимательно присмотреться к перечню. Я согласен, так как названия населенных пунктов могут хранить следы крестовых походов, так что этот список может оказаться шкатулкой, полной сокровищ.
Для создания жизнеописания Иисуса (Евангелие) или истории ранней церкви (Деяния апостолов и т. д.) такой указатель крайне необходим. Однако, судя по ужасающим ошибкам в Евангелии, он был составлен слишком поздно.
Специалист сразу определит, что дата составления указателя – поздняя; он не мог появиться ранее XV века: хотя иудейские названия расположены в алфавитном порядке, затем, внутри каждой отдельной буквы – они идут «в соответствии с последовательностью библейских книг» и отдельных стихов (при этом подтверждают Канон Иеронима). Разбиение текст библии на главы и стихи в столь раннее время можно отнести только к курьезу: деление библейского текста на стихи впервые было введено гуманистами, а именно – Эразмом Роттердамским.
Итак, указатель, задуманный, возможно, для коррекции текста Нового Завета, был составлен поздно. Соответственно, не может быть древнее и рукопись, содержащая главу с «Ономастиконом».
Промежуточный баланс
Что же нового внес в историю Евсевий (или Иероним, или Руфин)?
Хронология Евсевия (от зачатия Каина до IV века н. э.), содержащая более 2000 синхронизмов древней истории, – это забавный вымысел, не имеющей фактической ценности. Более того, в обрамлении цифр в мировую историю вводятся вымышленные персонажи. Эти лица должны были быть введены в мировую историю и многие из них уютно в ней потом расположились. Первоначально были пронумерованы даже римские императоры, начиная с Цезаря, однако в армянском «Каноне» и в «Церковной истории» этих сведений нет: они недостаточно архаичны и в них слишком много ошибок. Поэтому от них потом отказались.
Поскольку армянский текст выглядит более логичным, нежели латинский, я рискну предположить, что он написан позже. К «Церковной истории» придраться еще сложнее: в ней нет цифр, которые можно опровергнуть: даты соотносятся лишь друг с другом. Опровергаемая абсолютная хронология заменена более стабильной относительной. Свою знаменитую Historia ecclesiae Евсевий написал уже на склоне лет, но когда именно это было – неизвестно. На этот счет у меня есть гипотеза: как я уже упоминал, к диктаторам и самодержцам (это прослеживается в их исторических фальшивках и прочих апокрифах) гуманисты питали искреннее отвращение. Однако Евсевий и его круг (Иероним и Руфин), а также Климент восхищались великими властителями (Бодманн, с. 127). Перикла же, наоборот, не упоминали; о республике предпочитали не говорить. Скорее всего, их тексты были созданы в позднюю эпоху Штауфенов .
Бодманн (со с. 142) детально прорабатывает этот вопрос. Как 43-й год правления Царя вселенной Нина выбран годом рождения Авраама, так и 42-й год правления Октавиана Августа, императора-миротворца, выбран годом рождения Иисуса. И (почти всемогущий) ассириец Нин, и правитель Римской империи Август – отражения Бога на земле. И, наконец, Константин, к чьей эпохе отнесен Евсевий, – являет собой пример божьего помазанника: он собрат распавшуюся Римскую империю и ввел христианство в ранг государственной религии. Все эти правители – лишь статисты в божественной пьесе. Более того: с появлением Иисуса сходит на нет институт первосвященничества (при Ироде), «согласно пророчеству Даниила». В этом вопросе сходство иудея Иосифа и христианина Евсевия очевидно, что позволяет предположить не только одновременность, но и аналогичность религиозных оснований для создания текстов; их сочинения вполне могли выйти из одного круга гуманистов.
Однако некоторые поздние «отцы церкви» восставали против подобных, отдающих язычеством взглядов. Григорий Назианский и в особенности Блаженный Августин отвергали всяческое уподобление Сына Божьего земным правителям, что недвусмысленно указывает на время их (отцов церкви) «происхождения»:
Ренессанс. Из сочинения Блаженного Августина «О граде Божием» видно, что конкордат давно заключен; церковь не борется с императором за власть, она стала вечной. «Рукописная война», как и следовало ожидать, принесла свои плоды.
По каким еще приметам можно проверить мою гипотезу о том, что Евсевий и его круг были вымышлены в ХIII веке? Прежде всего, по языковым. Ведь даже церковная латынь – пусть незначительно – но изменялась. Она улучшалась, как и положено искусственно созданному языку. Следовательно, поздние тексты (например, Августина) должны в языковом отношении отличаться в лучшую сторону от ранних (например, Иеронима). Так и есть, хотя это и не абсолютное правило: «Широкомасштабная Операция», как мы уже отмечали, совершала довольно хаотические пируэты.
Давайте присмотримся к нравственным вопросам: ведь строгость нравов в первую очередь должна быть обусловлена эпохой. Исследованиям этой темы можно посвятить тома научной литературы; я не хочу здесь этим заниматься, однако мне кажется очевидным следующее: Евсевий и люди его круга были страстными моралистами, которые не устают клеймить убийства, прегрешения плоти и колдовство, и это вполне подходит к моральным установкам второй половины XIII века, или, скорее даже, эпохе начала эпидемии чумы (с 1347 года). Напротив, Блаженный Августин, нечасто употребляющий такие слова, походит на деятелей раннего Ренессанса: улучшение условий жизни в это время и освобождение от фарисейских моральных норм делали яростные отповеди уже не столь актуальными.
Еще один верный признак: эсхатологичность сознания. Евсевий и Иероним отрицают апокалиптику и, словно бы отмежевываясь от него в щекотливом для того времени вопросе, почти нигде не упоминают Юлиана Африканского. Еще бы: согласно Иоахиму Флорскому, опаснейшему еретику, 1260 год был годом конца света.
Орозий и Григорий
Давайте вместе с компетентным специалистом Гертрудой Бодманн проследим за дальнейшим развитием системы летописания.
Некто Орозий из Браги (Португалия) был послан Августином в Вифлеем к Иерониму, чтобы продолжить его греческую «Хронику», с которой он ознакомился, однако, в латинском переводе Руфина (395). В его труде появляется остроумная и свойственная совершенно определенному образу мыслей игра слов. Так, ab orbe condito (от основания мира) противопоставляется идее ad Urbe conditam (до основания Рима); Urbis orbis стоят рядом, как при Римских Папах XVI века. Ему известно даже о времени ante urbem conditam , до основания города (Рима): очень абстрактные и поздние представления, которые (как утверждает Бодманн в самом начале), стали общеупотребительными около 1600 года. Орозий подчеркивает «вечность» Рима, но не языческого, ведущего летоисчисление «от основания города», а папского. Выполняющий политический заказ Орозий, выделив факт рождения Христа, даже забывает упомянуть о таком значительном христианском событии, как крещение Иисуса в Иордане. Это стало возможным только в поздние времена. Добавим сюда и его антисемитизм, появившийся в столь резкой форме только в XVI веке.
Бодманн с полным основанием предполагает, что числовых хронологических конструкций – указателей дат и соотнесенных событий – как подспорье для хроник в средневековье еще не существовало. Поэтому хроники должны были быть связаны между собой цитатами и «продолжениями».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Согласно Бодманн (с. 83), у Евсевия был серьезный повод для создания исторического труда: при якобы крестившемся Константине христианство стало государственной религией и нуждалось в единой и унифицирующей истории. Народы могущественной Римской империи должны были слиться в одну большую семью, получив взамен множество основанных на нехристианских религиях предыстории, всех объединяющую общую Святую историю. На смену племенному или культовому времени пришло Мировое время. Этот прекрасно разработанный госпожой Бодманн мотив в не меньшей мере мог послужить и побудительным мотивом для выдумывания Евсевия и всех его писаний .
К сожалению, оригинал его «Хроники» – впервые представившей (наряду с религиозными канонами) синхронистические, т. е. согласованные (иудео-греко-латинские) даты, начиная от прародителя Адама, – тоже не сохранился. А ведь он якобы включал и первое в истории перечисление книг библии. С «Хроникой» знакомились в латинском переводе Иеронима, вернее, его последователя Руфина, который якобы должен был видеть манускрипты, восходящие к V – V I векам. (А может, их копию X I – XII веков?)
С 1911 года ученому миру известна еще и некая армянская версия, список с сирийского оригинала («около 600 года», что весьма сомнительно), дошедший, мол, до нас в рукописях XIII или XIV веков. По моему мнению, Евсевий и не должен быть многим старше. Доктор Бодманн, высокоученый специалист, охотно взглянула бы на эти рукописи, но даже ей это не удалось. Можно представить себе, каковы шансы у дилетантов.
Преимущественным для Евсевия (Бодманн, с. 89) является доказательство старшинства: например, того, что законодатель Моисей жил раньше великих законодателей других народов. Этой цели служит и противопоставление греков варварам (у него: халдеям). Кроме того, Евсевий доказывает «истинность пророчеств», то есть связь между Ветхим Заветом и Христом, без которой не имело бы смысла погружение в предысторию Моисея и Авраама. Но начинает он – и благоразумно – не с Сотворения мира, (чтобы не связываться с описанием первой недели деятельности Бога и не попасться в ловушку и не впасть в заблуждение, о котором церковь предупреждала в XIII веке), а с грехопадения Адама и Евы и, соответственно, с зачатия Каина. Чтобы не казаться пристрастным, Евсевий приводит временные данные из греческого перевода Ветхого Завета (Септуагинты) вместе с датами иудейской Библии и Торы самаритян. То, что даты трех книг сильно разнятся между собой (в двух случаях – на целых 650 лет), его не смущает. Он ставит задачу не создать совершенную хронологию, но, по крайней мере, обозначить позиции. Умное и тонкое решение. Самаритяне со своей ревностно хранимой Торой располагают к себе тем, что приводят наименьшие цифры (которые от этого не становятся верными). По Септуагинте, между зачатием Каина и 20-летием интронизации Константина (не случайно совпавшим с первым всехристианским Никейским собором) проходит более 5500 лет. Все иудео-христианские цифровые данные рассматриваются в символическом ключе, что делает бессмысленным их более точное исследование.
К сожалению, в так называемом Каноне Иеронима даты, «написанные принятыми сейчас цифрами, вынесены на поля», отчего рукопись теряет ценность документа (об оригинале, разумеется, нет и речи), так как подобное оформление было введено только Иоанном Сакробоско около 1240 года (Бодманн, с. 47). Иероним («святое имя»), кстати, звался полностью: Иероним Софроний Евсевий. Показательное совпадение: нехватка имен в распоряжении фальсификаторов или просто путаница? Древнейшие рукописи якобы относятся к VII–VIII векам.
Многочисленные арифметические ошибки (похоже, что суммировать длительности нескольких периодов было крайне трудно) Бодманн объясняет тем, что без чисел с разрядными значениями и без специальной счетной доски (абак) безукоризненный расчет невозможен (с. 103). Вопрос о том, каким же тогда образом осуществлялись астрономические исчисления древних, остается открытым.
Одним словом, при чтении я все больше и больше убеждаюсь, что здесь налицо средневековое историотворение, к тому же и темы слишком знакомы. Нин и Семирамида образуют прекрасную супружескую пару к моменту рождения Авраама; словно в пестром хороводе мелькают персидские цари, Александр Македонский и Клеопатра; апостол мира император Август Себаст и рождение Мессии оказываются тесно связанными между собой.
При этом Бодманн устанавливает, что и у Юлиана Африканского, которому мы посвятили предыдущий раздел, жившего более чем за столетие до Евсевия, приведены примерно те же даты.
Удивительно при этом лишь то обстоятельство, что отдельные хронологические пакеты у него еще не были приведены в тот вид, который наблюдается у Евсевия.
Поэтому я хотел бы – вместе с Бодманн – уделить внимание еще некоторым древним историкам.
После крайне сомнительной «Истории» Диодора, согласно которой от падения Трои до начала Кельтских войн (имеются в виду Галльские войны Цезаря) прошло ровно 1180 лет, вопросом летоисчисления занялся римский иудей Иосиф. К сожалению, его известные и во всех смыслах важные труды не нашли отражения в талмудической литературе. Иосифа не любили и считали предателем. Я думаю, что в иудейских кругах его не воспринимали серьезно, потому что он был слишком сильно связан с христианством. Летоисчисление его частично основывается на Ветхом Завете, частично вымышлено. Вместо сопоставления одновременных происшествий у Диодора (синхронизм), он измышляет (и трижды упоминает) новое обстоятельство: через 240 лет после основания Тира встречаются финикиец Хирам и иудей Соломон. Понятно, о чем речь? Соединяются два родственных народа. Так как один из народов из истории уже исчез (финикийцы), то никакого вреда ему это изобретение нанести не может; только чести добавит, зато другой народ историю обретает. Даже для доброжелательных иудеев это было слишком.
Утверждение Иосифа о первом строительстве Храма задолго до начала Олимпиад превращало Израиль в одно из древнейших (древнее Эллады и Рима) государств античного мира, что так же сомнительно, как искусственно сдвоенные Олимпиады у Эратосфена или минимум на два столетия «состарившийся» Рим у Тита Ливия (см. Альбрехт, 1995). Но, что самое удивительное, Гертруда Бодманн (с. 75) и другие авторы (например, А. Шалит) всерьез полагают, что Иосиф предвидел будущее рассеяние своего народа. Легче говорить об этом задним числом, чем в 70 году новой эры. О том, что рассеяние стало фактом лишь после восстания Бар Кохбы в 135 году, все словно бы забыли. Бодманн пишет (с. 76) «…читая знаки времени, он (Иосиф) сквозь столетия провидел судьбу евреев как народа, проклятого на существование в диаспоре (рассеянии)». Но: «Впоследствии о нем (Иосифе) вспоминают не евреи, но христиане». Я хочу добавить: потому что христиане его выдумали, а его произведения создали. И довольно поздно, после 1000 года.
Остается еще греческий христианин Климент Александрийский, автор Строматы («Ковра из лоскутков» или «Узорчатых ковров»), написанной якобы около 200 года н. э. Древнейшая рукопись, послужившая образцом для всех последующих текстов, относится к 914 году. Хотя Климент Александрийский и цитирует Эратосфена, но начинает от Адама, и насчитывает до Коммодуса (своего современника) ровно 5784 года, 2 месяца и 12 дней. Все у него получается ладно; начиная со 145 главы, вместо числительных он использует буквенные обозначения цифр и, вроде бы, не должен был обсчитаться. В этой же главе он приводит «доказательство рождения Мессии»: «перепись населения» Августа состоялась на его 28-м году правления, тогда же и родился Иисус. На тридцатом году жизни Иисус был крещен Иоанном в Иордане, в 31 год – убит. До разрушения Иерусалима оставалось 42 года. Кто перепроверил, тот сам и виноват. Идем дальше: «от рождества Господня до конца правления Коммодуса насчитывается в целом 194 года, 1 месяц и тринадцать дней». Как же так?! Около 200 года – летоисчисление от Anno Domini (н. э., от рождества Христова)? Но разве не Дионисий Малый (Exiguus), скифский хромец, – в которого и так сегодня вряд ли кто-то верит, – якобы создал пасхальный календарь и ввел летоисчисление от рождества Спасителя? Но это должно было случиться на 350 лет позже.
Когда же действительно был написан Климент Александрийский?
Полагаю, что до Евсевия, который, при всех анахронизмах, продуман более тщательно. Возможно, «Широкомасштабная Операция» была скоординирована хуже, чем это казалось Каммайеру.
Евсевий, по крайней мере, сообщает о начале епископского служения и устанавливает тем самым первую церковную иерархию: Иаков, брат Иисуса, с благословения всех апостолов вступил в сан епископа Иерусалима в 19 год правления Тиберия, то есть в том же году, когда Иисус умер и воскрес. Вполне разумно. По Евсевию, от крещения до смерти Иисуса проходит три года, а не один, как легкомысленно пишет Климент.
Есть у Евсевия (в переводе Иеронима) очень странная глава, так называемый «Ономастикон», перечень названий населенных пунктов на Святой Земле, из которого должно стать ясно, какие изменения претерпели топонимы с течением времени, сохранились ли они и как они звучат в «наши» (т. е. в евсевиевы) дни. Да, важна и временная классификация топонимов, – утверждает Бодманн (стр. 129) и советует внимательно присмотреться к перечню. Я согласен, так как названия населенных пунктов могут хранить следы крестовых походов, так что этот список может оказаться шкатулкой, полной сокровищ.
Для создания жизнеописания Иисуса (Евангелие) или истории ранней церкви (Деяния апостолов и т. д.) такой указатель крайне необходим. Однако, судя по ужасающим ошибкам в Евангелии, он был составлен слишком поздно.
Специалист сразу определит, что дата составления указателя – поздняя; он не мог появиться ранее XV века: хотя иудейские названия расположены в алфавитном порядке, затем, внутри каждой отдельной буквы – они идут «в соответствии с последовательностью библейских книг» и отдельных стихов (при этом подтверждают Канон Иеронима). Разбиение текст библии на главы и стихи в столь раннее время можно отнести только к курьезу: деление библейского текста на стихи впервые было введено гуманистами, а именно – Эразмом Роттердамским.
Итак, указатель, задуманный, возможно, для коррекции текста Нового Завета, был составлен поздно. Соответственно, не может быть древнее и рукопись, содержащая главу с «Ономастиконом».
Промежуточный баланс
Что же нового внес в историю Евсевий (или Иероним, или Руфин)?
Хронология Евсевия (от зачатия Каина до IV века н. э.), содержащая более 2000 синхронизмов древней истории, – это забавный вымысел, не имеющей фактической ценности. Более того, в обрамлении цифр в мировую историю вводятся вымышленные персонажи. Эти лица должны были быть введены в мировую историю и многие из них уютно в ней потом расположились. Первоначально были пронумерованы даже римские императоры, начиная с Цезаря, однако в армянском «Каноне» и в «Церковной истории» этих сведений нет: они недостаточно архаичны и в них слишком много ошибок. Поэтому от них потом отказались.
Поскольку армянский текст выглядит более логичным, нежели латинский, я рискну предположить, что он написан позже. К «Церковной истории» придраться еще сложнее: в ней нет цифр, которые можно опровергнуть: даты соотносятся лишь друг с другом. Опровергаемая абсолютная хронология заменена более стабильной относительной. Свою знаменитую Historia ecclesiae Евсевий написал уже на склоне лет, но когда именно это было – неизвестно. На этот счет у меня есть гипотеза: как я уже упоминал, к диктаторам и самодержцам (это прослеживается в их исторических фальшивках и прочих апокрифах) гуманисты питали искреннее отвращение. Однако Евсевий и его круг (Иероним и Руфин), а также Климент восхищались великими властителями (Бодманн, с. 127). Перикла же, наоборот, не упоминали; о республике предпочитали не говорить. Скорее всего, их тексты были созданы в позднюю эпоху Штауфенов .
Бодманн (со с. 142) детально прорабатывает этот вопрос. Как 43-й год правления Царя вселенной Нина выбран годом рождения Авраама, так и 42-й год правления Октавиана Августа, императора-миротворца, выбран годом рождения Иисуса. И (почти всемогущий) ассириец Нин, и правитель Римской империи Август – отражения Бога на земле. И, наконец, Константин, к чьей эпохе отнесен Евсевий, – являет собой пример божьего помазанника: он собрат распавшуюся Римскую империю и ввел христианство в ранг государственной религии. Все эти правители – лишь статисты в божественной пьесе. Более того: с появлением Иисуса сходит на нет институт первосвященничества (при Ироде), «согласно пророчеству Даниила». В этом вопросе сходство иудея Иосифа и христианина Евсевия очевидно, что позволяет предположить не только одновременность, но и аналогичность религиозных оснований для создания текстов; их сочинения вполне могли выйти из одного круга гуманистов.
Однако некоторые поздние «отцы церкви» восставали против подобных, отдающих язычеством взглядов. Григорий Назианский и в особенности Блаженный Августин отвергали всяческое уподобление Сына Божьего земным правителям, что недвусмысленно указывает на время их (отцов церкви) «происхождения»:
Ренессанс. Из сочинения Блаженного Августина «О граде Божием» видно, что конкордат давно заключен; церковь не борется с императором за власть, она стала вечной. «Рукописная война», как и следовало ожидать, принесла свои плоды.
По каким еще приметам можно проверить мою гипотезу о том, что Евсевий и его круг были вымышлены в ХIII веке? Прежде всего, по языковым. Ведь даже церковная латынь – пусть незначительно – но изменялась. Она улучшалась, как и положено искусственно созданному языку. Следовательно, поздние тексты (например, Августина) должны в языковом отношении отличаться в лучшую сторону от ранних (например, Иеронима). Так и есть, хотя это и не абсолютное правило: «Широкомасштабная Операция», как мы уже отмечали, совершала довольно хаотические пируэты.
Давайте присмотримся к нравственным вопросам: ведь строгость нравов в первую очередь должна быть обусловлена эпохой. Исследованиям этой темы можно посвятить тома научной литературы; я не хочу здесь этим заниматься, однако мне кажется очевидным следующее: Евсевий и люди его круга были страстными моралистами, которые не устают клеймить убийства, прегрешения плоти и колдовство, и это вполне подходит к моральным установкам второй половины XIII века, или, скорее даже, эпохе начала эпидемии чумы (с 1347 года). Напротив, Блаженный Августин, нечасто употребляющий такие слова, походит на деятелей раннего Ренессанса: улучшение условий жизни в это время и освобождение от фарисейских моральных норм делали яростные отповеди уже не столь актуальными.
Еще один верный признак: эсхатологичность сознания. Евсевий и Иероним отрицают апокалиптику и, словно бы отмежевываясь от него в щекотливом для того времени вопросе, почти нигде не упоминают Юлиана Африканского. Еще бы: согласно Иоахиму Флорскому, опаснейшему еретику, 1260 год был годом конца света.
Орозий и Григорий
Давайте вместе с компетентным специалистом Гертрудой Бодманн проследим за дальнейшим развитием системы летописания.
Некто Орозий из Браги (Португалия) был послан Августином в Вифлеем к Иерониму, чтобы продолжить его греческую «Хронику», с которой он ознакомился, однако, в латинском переводе Руфина (395). В его труде появляется остроумная и свойственная совершенно определенному образу мыслей игра слов. Так, ab orbe condito (от основания мира) противопоставляется идее ad Urbe conditam (до основания Рима); Urbis orbis стоят рядом, как при Римских Папах XVI века. Ему известно даже о времени ante urbem conditam , до основания города (Рима): очень абстрактные и поздние представления, которые (как утверждает Бодманн в самом начале), стали общеупотребительными около 1600 года. Орозий подчеркивает «вечность» Рима, но не языческого, ведущего летоисчисление «от основания города», а папского. Выполняющий политический заказ Орозий, выделив факт рождения Христа, даже забывает упомянуть о таком значительном христианском событии, как крещение Иисуса в Иордане. Это стало возможным только в поздние времена. Добавим сюда и его антисемитизм, появившийся в столь резкой форме только в XVI веке.
Бодманн с полным основанием предполагает, что числовых хронологических конструкций – указателей дат и соотнесенных событий – как подспорье для хроник в средневековье еще не существовало. Поэтому хроники должны были быть связаны между собой цитатами и «продолжениями».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32