Но тут бомбардировщик оказался на перекрестии прицела Бадера. Он нажал гашетку, и пулеметы выплюнули длинную струю свинца. Потом еще одна очередь. Немецкий пулемет умолк, однако «Дорнье» нырнул в облако. «Харрикейн» последовал за ним, по-прежнему ведя огонь. Бадер не видел ничего, кроме молочно-белой мглы, и мчался совершенно вслепую. Однако под ним было море, и такой полет не мог завершиться ничем хорошим. Поэтому Бадер прекратил погоню, спустился под облака и повернул назад на базу, бормоча под нос нечто выразительное, но совершенно непечатное. Приземлившись, он позвонил дежурному и рассказал ему о том, что произошло. После этого он рухнул в свое кресло, намереваясь подремать.
Но через 5 минут снова зазвонил телефон. Это был дежурный по полетам. Он торжествующе крикнул:
«Насчет того „Дорнье“. Береговые наблюдатели видели, как он вывалился из облаков и рухнул прямо в море. Вы прикончили его!»
Вечером в столовой была устроена пирушка, но Бадер ограничился стаканом оранжада. Как-то неожиданно для себя он обнаружил, что сбил первый вражеский бомбардировщик в такую погоду, которая до сих пор считалась нелетной. Во всяком случае, он не мог позволить лететь другим пилотам. Что ж, он еще раз показал парням, чего стоит.
Но потом он снова подумал, что ему еще не раз придется доказывать свою состоятельность. Это не кончится никогда. Внешне все обстояло нормально, однако внутри него сидел маленький злобный демон. Демон родился вместе с ним, окреп в детстве и стал еще сильнее, когда Бадер потерял ноги. Он просто обязан быть много лучше остальных, чтобы обрести уверенность в себе. Такие демоны никогда не умолкают надолго, но ему можно заткнуть глотку на время новым достижением. Все великие люди живут с таким демоном, хотя демон сам по себе не делает человека великим. Он только пришпоривает его, заставляя выкладываться до предела и сверх него.
Внешне Бадер был просто воплощением самоуверенности, и ему удалось обмануть всех, даже Тельму. Он казался сильным и всезнающим, и никто не допускал мысли, что его могут убить. Пилотов ему тоже удалось обмануть. Такой командир был особенно ценен для эскадрильи, потому что большинство летчиков были молоды, и за внешней развязностью пытались скрыть обычный страх. Услужливое подсознание подсказывает: «Со мной этого не случится». Однако логика говорит, что может, и хорошо, если человек выдержит эту борьбу.
Теперь в эскадрилье имелось 18 «Харрикейнов», но ему прислали трех лишних пилотов. Как ни странно, все они были морскими летчиками, присланными Адмиралтейством, так как Королевским ВВС отчаянно не хватало летчиков, и они выскребали все, что только можно. Одному из них, мичману Паттерсону, было всего 19 лет, и щеки у него еще были покрыты юношеским пухом. Суб-лейтенанты Дикки Корк и Джимми Гарднер были всего на год или два старше. Корк был крепким, рослым парнем, и Бадер взял его в собственное звено. Третьим был маленький остроглазый Уилли МакНайт.
8 августа возле острова Уайт около 60 пикировщиков Ju-87 атаковали со стороны солнца британский конвой. Через 2 часа тот же конвой атаковали еще около 100 самолетов. На перехват вражеских самолетов были подняты истребители из Тангмера и с других аэродромов. Дымящиеся самолеты падали в море, а два корабля, охваченные пламенем, взорвались и затонули. Во второй половине дня около 130 немецких самолетов подвергли жестокой бомбардировке конвой возле Борнемута. Началась ужасная битва. На аэродромах к югу и востоку от берегов Англии Геринг имел около 4000 самолетов. Эскадрильи первой линии Истребительного Командования насчитывали около 500 самолетов и пилотов, при том что резервов практически не было.
Снова прилетели «Штуки», и теперь бомбы посыпались на Портленд и Веймут, а также на конвои в устье Темзы. Геринг намеревался уничтожить уязвимые транспорты и прощупать нашу ПВО. После этого 200 бомбардировщиков 11 волнами атаковали Дувр. Следующим стал Портсмут, потом опять Портсмут. Противник поднял в воздух более 400 самолетов сразу. Истребители 11-й авиагруппы, прикрывавшей Лондон и южную Англию, атаковали их, и Люфтваффе потеряли более 200 самолетов. Бомбардировщики Королевских ВВС нанесли удар по баржам, которые противник собирал на другом берегу Ла-Манша, готовя высадку.
Оборона Англии оказалась прочнее, чем думали немцы. Геринг обещал сокрушить КВВС к середине сентября, так как Гитлер намеревался 21 сентября высадить 21 дивизию на побережье между Фолкстоном и Уортингом. 15 августа бомбы посыпались на аэродромы истребителей по всей юго-восточной Англии — Дувр, Диль, Хокиндж, Лимпн, Миддл-Уоллоп, Кенли и Биггин-Хилл. На следующий день 600 немецких бомбардировщиков атаковали истребительные аэродромы в Кенли, Кройдоне, Биггин-Хилле, Манстоне, Уэст-Маллинге, Нортхолте и Тангмере. Десятки горящих самолетов, как немецких, так и английских, рухнули на землю.
Но Бадер и его 242-я эскадрилья не видели ни одного, хотя весь день летчики провели в своих «Харрикейнах» в готовности к вылету. Бой вела 11-я авиагруппа, а 12-я оставалась в резерве, чтобы прикрыть промышленное сердце Англии к северу от Лондона. Сгорая от нетерпения, Бадер позвонил Ли-Мэллори и попросил разрешения на вылет. Однако Ли-Мэллори сказал ему:
«Мы не можем класть все яйца в одну корзину, Бадер. Вы должны стоять и ждать. Не сомневаюсь, что враг был бы рад увести наши истребители из Мидленда. В любом случае, я не пошлю вас, пока об этом не попросит 11-я группа».
Но ждать было очень трудно.
Затем наступила еще одна передышка, и Англия, потрясенная бомбежками, сумела перевести дух. Геринг, испуганный своими потерями, решил сделать перерыв. А затем вмешалась погода.
Бадер отсутствовал на стоянке, когда офицер наведения приказал поднять одно звено для прикрытия конвоя. Однако сильный дождь и густые тучи, шедшие над самой землей, помешали самолетам сесть. Молодой Паттерсон был в составе поднятого звена и не вернулся. Кто-то из моряков конвоя утверждал, что видел «Харрикейн», который, потеряв управление, рухнул из тучи прямо в море. Бадер чуть не сошел с ума и страшно изругал офицера наведения, который послал пилотов на задание в такую ужасную погоду. Глядя на него, можно было подумать, что это отец, потерявший одного из своих сыновей.
На следующий день, 21 августа, погода улучшилась, и Бадер поднял звено, чтобы провести еще одну тренировку над аэродромом. Он уже собирался приказать своим летчикам садиться, когда услышал в наушниках:
«Вызываю лидера ржаво-красных. Звено ржаво-красных в воздухе».
После этого появился офицер наведения:
«Хэлло, лидер ржаво-красных. Бандит, ангелы 7 над Ярмутом. Вектор один-один-ноль».
Ярмут находился в 15 милях на юго-восток, а «ржавый» был позывным 66-й эскадрильи Руперта Ли. Как только Бадер все это услышал, он сразу двинул сектор газа и бросился в сторону Ярмута.
Он вышел к побережью севернее города, но ничего не увидел. Звено «ржавых» так и не появилось. На высоте около 8000 футов небо закрывал слой рваных облаков. Может быть, что-то находится выше? Бадер поднял нос истребителя и врезался в облака. Через 20 секунд он выскочил из серой пелены под яркий солнечный свет и не поверил собственным глазам. Прямо перед ним оказался Do-17. Немецкий самолет находился в 700 футах выше и пересекал его курс слева направо всего в 200 ярдах. Пока Бадер шел вверх, немецкий пилот его увидел и тут же спикировал к облаку. Однако Бадер находился между немцем и спасительной мглой.
Быстро сближаясь, Бадер открыл огонь, но навстречу ему тоже протянулась светящаяся ниточка трассы. Хвостовой стрелок «Дорнье» тоже начал стрелять. Бадер находился прямо позади немецкого самолета, когда из хвоста бомбардировщика вылетело нечто вроде цепи с подвешенными грузами, которая проскочила под самолетом Бадера. Он надавил на гашетку и выпустил длинную очередь по немецкому самолету. Но тут «Дорнье» нырнул в облако, и Бадер последовал за ним, продолжая стрелять вслепую.
Внезапно он оказался под облаками. Никаких признаков «Дорнье». Бадер сделал несколько кругов, старательно осматриваясь. Немецкий самолет пропал бесследно. Взбешенный Бадер вернулся на базу.
Передышка закончилась 24 августа. Вечером ПО немецких истребителей и бомбардировщиков попытались атаковать Лондон, но были перехвачены над Мэйдстоуном и бежали. На следующий день бомбардировкам подверглись Портсмут и Саутгемптон, несмотря на все усилия английских истребителей. Затем пришел черед Дувра, Фолкстона, устья Темзы и Кента. Снова и снова большие группы немецких самолетов пересекали Ла-Манш, чтобы схватиться в кровопролитном бою с летчиками 11-й авиагруппы. Потери 11-й группы были очень высокими. Эскадрилье из 12 самолетов приходилось вести бой против 100 или даже 200 самолетов. У англичан не хватало истребителей, но при этом часть эскадрилий приходилось держать в резерве. Вице-маршал авиации Парк не мог знать, где и когда немцы нанесут следующий удар. Отметка «более 100» на планшете могла оказаться просто уловкой. Если он бросит на перехват все истребители, потом им придется садиться для дозаправки, а в это время немецкие самолеты беспрепятственно прорвутся к своей цели.
День за днем, пока шла битва, Бадер сидел мрачный и ругался в домике на стоянке в Колтишелле. Он вместе со своими пилотами сидел в готовности, но командование игнорировало их, и это было невыносимо. Хотя они жаждали ринуться в пламя битвы, вместо этого им приходилось беспомощно сидеть на земле и ждать, ждать, ждать… Бадер не мог осознать, что в бою его могли убить. Поэтому он, как и все остальные, считал величайшей глупостью то, что их держали на земле, пока остальные эскадрильи сражались против превосходящих сил противника. Бадер был слишком прямолинейным человеком и не скрывал своего мнения, рыча на каждого, кто пытался заговорить об этом. С помощью тренировок ему удалось поднять дух летчиков на нужную высоту, но теперь их настроение снова покатилось вниз. Наверное, так вели себя древние воины, когда чуяли дым битвы, а вместо этого им предлагали торжественные марши.
Кое-кто из рядовых 242-й эскадрильи довольно беспечно относился к затемнению своих домиков. Комендант базы, которого очень беспокоила возможность удара вражеских бомбардировщиков, решил преподать им урок. Он приказал всем нарушителям перенести постели в ангар и спать там. Бадер разозлился, когда узнал, что кто-то осмеливается наказывать его измученных солдат без консультации с ним. Он прихромал в кабинет Безигеля, отдал честь, а потом снял фуражку и швырнул ее через всю комнату. После этого Бадер уселся на краешек стола коменданта, выколотил трубку о свое металлическое колено и заявил:
«Я думаю, вы законченный …!»
Слегка порозовевший Безигель, оправившись от неожиданности, несколько меланхолически заметил:
«А вы знаете, я подозревал, что вы придете и скажете именно это».
После этого скандал развивался, как и положено, пока обозленный Бадер не рявкнул:
«Хорошо. Если рядовые должны отправиться спать в ангар, то же самое сделают и офицеры. Вся наша чертова эскадрилья будет спать там».
В результате все постели остались на своих местах. А Безигель втихомолку начал восхищаться возрождающейся эскадрильей.
Вскоре офицер разведки остановил Бадера в столовой.
«Вы помните „Дорнье“, который упустили недавно?»
«Это …!»
«Я думаю, вам следует знать. Наши выловили в море два тела недалеко от Ярмута. Судя по документам, это летчики того самого „Дорнье“. Записи в журнале обрываются в то самое время, когда вы атаковали самолет. Похоже, вы его сбили. Все сходится».
Было очень приятно получить победу, на которую ты даже не претендовал.
Тельму очень беспокоили возобновившиеся жестокие воздушные бои. Она пыталась хоть немного унять его пыл, говоря, что впереди еще очень много боев, а он, в конце концов, не бессмертен.
«Не говори глупостей. Позади меня броневая плита, снизу — жестяные ноги, а спереди — мотор. Как они сумеют меня зацепить?» — успокаивал жену Бадер.
С ним было трудно спорить.
Утром 30 августа на стоянке эскадрильи зазвонил телефон, и дежурный по полетам сказал:
«242-й эскадрилье немедленно вылететь в Даксфорд».
Даксфорд находился немного южнее и недалеко от Лондона и ближе к району боев.
Бадер немедленно схватил трубку и спросил:
«Что случилось?»
Дежурный ответил, что они тоже ничего толком не знают, однако на юге идет бой, и 242-я эскадрилья должна находиться в готовности как можно ближе к месту событий. На всякий случай. С радостными криками пилоты бросились к своим «Харрикейнам». Обрадованный Бадер заковылял, насколько позволяли его протезы, к своему самолету, стоящему всего в 5 ярдах от двери домика. Он быстро пристегнул ремни и уже через 2 минуты повел эскадрилью на взлет.
Но на полпути к Даксфорду офицер наведения вылил на них ушат ледяной воды, приказав немедленно возвращаться в Колтишелл.
Раздраженные летчики вернулись на базу, и Бадер немедленно обругал по телефону дежурного по полетам. Через час дежурный снова приказал им лететь в Даксфород, и на сей раз никто эскадрилью не вернул. К 10 утра «Харрикейны» были рассредоточены в уголке знакомого летного поля Даксфорда. Бадер и его люди томились ожиданием, не отходя от самолетов. И снова ждали. От дежурного они узнали, что несколько групп немецких самолетов наносят удары по южной Англии, однако штаб 11-й авиагруппы все еще не звал на помощь. Пришло время ленча. И прошло. Летчики жевали сэндвичи и пили кофе рядом с самолетами. Бадер сидел рядом с телефоном, нетерпеливо грызя потухшую трубку. В 16.45 телефон зазвонил, и он схватил трубку.
Дежурный отрывисто приказал:
«242-я эскадрилья на вылет. Ангелы, пятнадцать. Норт-Уилд».
Бадер швырнул трубку на рычаг и с диким воплем выскочил из домика.
Глава 16
Еще вращающиеся колеса ушли в свои ниши в крыльях, а остальные самолеты с ревом поднялись в воздух вслед за командиром. После этого Бадер включил передатчик.
«Фазан-красный лидер вызывает управление. Я в воздухе».
Холодный размеренный голос ответил:
«Хэлло, фазан-красный лидер. Отвечает управление. Пеленг один-девять-ноль, полный газ. Более 70 бандитов приближаются к Норт-Уилду».
Бадер узнал подполковника Вудхолла, коменданта авиабазы Даксфорд.
Позади него эскадрилья начала строиться в боевой порядок. Четыре тройки развернулись строем фронта и начали пологий набор высоты, направляясь сквозь дымку на юг. Удерживая карту на колене, Бадер увидел, что курс 190 градусов приведет его прямо к аэродрому истребителей Норт-Уилд. Солнце медленно катилось по небу и сейчас светило справа. Бадер понял, что он сделал бы на месте немецкого командира: зашел бы со стороны солнца! То есть с юго-запада.
Однако ситуация складывалась сложная. Бадер сам предпочел бы атаковать со стороны солнца. Забыв о приказе офицера управления, он повернул на 30 градусов к западу. Не упустить противника! Обычно он выполнял распоряжения наземных служб.
Пока они летели к цели, Бадер сумел убедить себя, что поступает совершенно правильно. После этого он сумел привести мысли в порядок, и лишь кровь нетерпеливо стучала в висках. А вскоре так же начнут стучать пулеметы. На высоте 9000 футов эскадрилья выскочила из дымки. Он торопливо посмотрел влево, но ничего не увидел.
«С-синий лидер вызывает фазана-лидера. Т-три самол-лета на три часа ниже», — раздался в наушниках голос Пауэлл-Шэддона.
Сквозь стекло кабины Бадер вдали увидел три точки. Это могло быть все, что угодно.
«Синему звену проверить».
Он не собирался называть себя, летчики и так знают его голос.
Пауэлл-Шэддон отвернул вправо, за ним последовали оба его ведомых. Осталось 9 самолетов против более чем 70.
Юго-западнее Норт-Уилда мелькнула вспышка, потом другая, а через пару секунд он увидел множество крошечных сверкающих точек. Он внезапно весь взмок, но в тот же момент толкнул сектор газа и кратко сообщил:
«Вражеские самолеты на 10 часов».
Молодой Краули-Миллинг, летевший справа, отметил, что его голос вдруг задрожал. Моторы «Харрикейнов» дружно взревели.
Теперь точки превратились в рой пчел, движущихся прямо на северо-восток к Норт-Уилду на высоте 12000 футов. Бомбардировщики шли группами по 4 и 6 машин, выстроившись шеренгами. Он начал считать шеренги: 14 линий. Выше и чуть сзади держались еще 30 самолетов, которые походили на двухмоторные истребители Me-110. Над ними находились еще самолеты. Всего более сотни. Теперь «Харрикейны» оказались выше основной массы бомбардировщиков, и они начали пологое пике с юго-запада со стороны солнца. Это была хорошая позиция для завязки боя, если бы не Ме-110, находящиеся выше. Основная группа состояла из бомбардировщиков «Дорнье». Их следует атаковать. Но «Мессершмитты» вверху представляют очень серьезную угрозу. Приходится рисковать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Но через 5 минут снова зазвонил телефон. Это был дежурный по полетам. Он торжествующе крикнул:
«Насчет того „Дорнье“. Береговые наблюдатели видели, как он вывалился из облаков и рухнул прямо в море. Вы прикончили его!»
Вечером в столовой была устроена пирушка, но Бадер ограничился стаканом оранжада. Как-то неожиданно для себя он обнаружил, что сбил первый вражеский бомбардировщик в такую погоду, которая до сих пор считалась нелетной. Во всяком случае, он не мог позволить лететь другим пилотам. Что ж, он еще раз показал парням, чего стоит.
Но потом он снова подумал, что ему еще не раз придется доказывать свою состоятельность. Это не кончится никогда. Внешне все обстояло нормально, однако внутри него сидел маленький злобный демон. Демон родился вместе с ним, окреп в детстве и стал еще сильнее, когда Бадер потерял ноги. Он просто обязан быть много лучше остальных, чтобы обрести уверенность в себе. Такие демоны никогда не умолкают надолго, но ему можно заткнуть глотку на время новым достижением. Все великие люди живут с таким демоном, хотя демон сам по себе не делает человека великим. Он только пришпоривает его, заставляя выкладываться до предела и сверх него.
Внешне Бадер был просто воплощением самоуверенности, и ему удалось обмануть всех, даже Тельму. Он казался сильным и всезнающим, и никто не допускал мысли, что его могут убить. Пилотов ему тоже удалось обмануть. Такой командир был особенно ценен для эскадрильи, потому что большинство летчиков были молоды, и за внешней развязностью пытались скрыть обычный страх. Услужливое подсознание подсказывает: «Со мной этого не случится». Однако логика говорит, что может, и хорошо, если человек выдержит эту борьбу.
Теперь в эскадрилье имелось 18 «Харрикейнов», но ему прислали трех лишних пилотов. Как ни странно, все они были морскими летчиками, присланными Адмиралтейством, так как Королевским ВВС отчаянно не хватало летчиков, и они выскребали все, что только можно. Одному из них, мичману Паттерсону, было всего 19 лет, и щеки у него еще были покрыты юношеским пухом. Суб-лейтенанты Дикки Корк и Джимми Гарднер были всего на год или два старше. Корк был крепким, рослым парнем, и Бадер взял его в собственное звено. Третьим был маленький остроглазый Уилли МакНайт.
8 августа возле острова Уайт около 60 пикировщиков Ju-87 атаковали со стороны солнца британский конвой. Через 2 часа тот же конвой атаковали еще около 100 самолетов. На перехват вражеских самолетов были подняты истребители из Тангмера и с других аэродромов. Дымящиеся самолеты падали в море, а два корабля, охваченные пламенем, взорвались и затонули. Во второй половине дня около 130 немецких самолетов подвергли жестокой бомбардировке конвой возле Борнемута. Началась ужасная битва. На аэродромах к югу и востоку от берегов Англии Геринг имел около 4000 самолетов. Эскадрильи первой линии Истребительного Командования насчитывали около 500 самолетов и пилотов, при том что резервов практически не было.
Снова прилетели «Штуки», и теперь бомбы посыпались на Портленд и Веймут, а также на конвои в устье Темзы. Геринг намеревался уничтожить уязвимые транспорты и прощупать нашу ПВО. После этого 200 бомбардировщиков 11 волнами атаковали Дувр. Следующим стал Портсмут, потом опять Портсмут. Противник поднял в воздух более 400 самолетов сразу. Истребители 11-й авиагруппы, прикрывавшей Лондон и южную Англию, атаковали их, и Люфтваффе потеряли более 200 самолетов. Бомбардировщики Королевских ВВС нанесли удар по баржам, которые противник собирал на другом берегу Ла-Манша, готовя высадку.
Оборона Англии оказалась прочнее, чем думали немцы. Геринг обещал сокрушить КВВС к середине сентября, так как Гитлер намеревался 21 сентября высадить 21 дивизию на побережье между Фолкстоном и Уортингом. 15 августа бомбы посыпались на аэродромы истребителей по всей юго-восточной Англии — Дувр, Диль, Хокиндж, Лимпн, Миддл-Уоллоп, Кенли и Биггин-Хилл. На следующий день 600 немецких бомбардировщиков атаковали истребительные аэродромы в Кенли, Кройдоне, Биггин-Хилле, Манстоне, Уэст-Маллинге, Нортхолте и Тангмере. Десятки горящих самолетов, как немецких, так и английских, рухнули на землю.
Но Бадер и его 242-я эскадрилья не видели ни одного, хотя весь день летчики провели в своих «Харрикейнах» в готовности к вылету. Бой вела 11-я авиагруппа, а 12-я оставалась в резерве, чтобы прикрыть промышленное сердце Англии к северу от Лондона. Сгорая от нетерпения, Бадер позвонил Ли-Мэллори и попросил разрешения на вылет. Однако Ли-Мэллори сказал ему:
«Мы не можем класть все яйца в одну корзину, Бадер. Вы должны стоять и ждать. Не сомневаюсь, что враг был бы рад увести наши истребители из Мидленда. В любом случае, я не пошлю вас, пока об этом не попросит 11-я группа».
Но ждать было очень трудно.
Затем наступила еще одна передышка, и Англия, потрясенная бомбежками, сумела перевести дух. Геринг, испуганный своими потерями, решил сделать перерыв. А затем вмешалась погода.
Бадер отсутствовал на стоянке, когда офицер наведения приказал поднять одно звено для прикрытия конвоя. Однако сильный дождь и густые тучи, шедшие над самой землей, помешали самолетам сесть. Молодой Паттерсон был в составе поднятого звена и не вернулся. Кто-то из моряков конвоя утверждал, что видел «Харрикейн», который, потеряв управление, рухнул из тучи прямо в море. Бадер чуть не сошел с ума и страшно изругал офицера наведения, который послал пилотов на задание в такую ужасную погоду. Глядя на него, можно было подумать, что это отец, потерявший одного из своих сыновей.
На следующий день, 21 августа, погода улучшилась, и Бадер поднял звено, чтобы провести еще одну тренировку над аэродромом. Он уже собирался приказать своим летчикам садиться, когда услышал в наушниках:
«Вызываю лидера ржаво-красных. Звено ржаво-красных в воздухе».
После этого появился офицер наведения:
«Хэлло, лидер ржаво-красных. Бандит, ангелы 7 над Ярмутом. Вектор один-один-ноль».
Ярмут находился в 15 милях на юго-восток, а «ржавый» был позывным 66-й эскадрильи Руперта Ли. Как только Бадер все это услышал, он сразу двинул сектор газа и бросился в сторону Ярмута.
Он вышел к побережью севернее города, но ничего не увидел. Звено «ржавых» так и не появилось. На высоте около 8000 футов небо закрывал слой рваных облаков. Может быть, что-то находится выше? Бадер поднял нос истребителя и врезался в облака. Через 20 секунд он выскочил из серой пелены под яркий солнечный свет и не поверил собственным глазам. Прямо перед ним оказался Do-17. Немецкий самолет находился в 700 футах выше и пересекал его курс слева направо всего в 200 ярдах. Пока Бадер шел вверх, немецкий пилот его увидел и тут же спикировал к облаку. Однако Бадер находился между немцем и спасительной мглой.
Быстро сближаясь, Бадер открыл огонь, но навстречу ему тоже протянулась светящаяся ниточка трассы. Хвостовой стрелок «Дорнье» тоже начал стрелять. Бадер находился прямо позади немецкого самолета, когда из хвоста бомбардировщика вылетело нечто вроде цепи с подвешенными грузами, которая проскочила под самолетом Бадера. Он надавил на гашетку и выпустил длинную очередь по немецкому самолету. Но тут «Дорнье» нырнул в облако, и Бадер последовал за ним, продолжая стрелять вслепую.
Внезапно он оказался под облаками. Никаких признаков «Дорнье». Бадер сделал несколько кругов, старательно осматриваясь. Немецкий самолет пропал бесследно. Взбешенный Бадер вернулся на базу.
Передышка закончилась 24 августа. Вечером ПО немецких истребителей и бомбардировщиков попытались атаковать Лондон, но были перехвачены над Мэйдстоуном и бежали. На следующий день бомбардировкам подверглись Портсмут и Саутгемптон, несмотря на все усилия английских истребителей. Затем пришел черед Дувра, Фолкстона, устья Темзы и Кента. Снова и снова большие группы немецких самолетов пересекали Ла-Манш, чтобы схватиться в кровопролитном бою с летчиками 11-й авиагруппы. Потери 11-й группы были очень высокими. Эскадрилье из 12 самолетов приходилось вести бой против 100 или даже 200 самолетов. У англичан не хватало истребителей, но при этом часть эскадрилий приходилось держать в резерве. Вице-маршал авиации Парк не мог знать, где и когда немцы нанесут следующий удар. Отметка «более 100» на планшете могла оказаться просто уловкой. Если он бросит на перехват все истребители, потом им придется садиться для дозаправки, а в это время немецкие самолеты беспрепятственно прорвутся к своей цели.
День за днем, пока шла битва, Бадер сидел мрачный и ругался в домике на стоянке в Колтишелле. Он вместе со своими пилотами сидел в готовности, но командование игнорировало их, и это было невыносимо. Хотя они жаждали ринуться в пламя битвы, вместо этого им приходилось беспомощно сидеть на земле и ждать, ждать, ждать… Бадер не мог осознать, что в бою его могли убить. Поэтому он, как и все остальные, считал величайшей глупостью то, что их держали на земле, пока остальные эскадрильи сражались против превосходящих сил противника. Бадер был слишком прямолинейным человеком и не скрывал своего мнения, рыча на каждого, кто пытался заговорить об этом. С помощью тренировок ему удалось поднять дух летчиков на нужную высоту, но теперь их настроение снова покатилось вниз. Наверное, так вели себя древние воины, когда чуяли дым битвы, а вместо этого им предлагали торжественные марши.
Кое-кто из рядовых 242-й эскадрильи довольно беспечно относился к затемнению своих домиков. Комендант базы, которого очень беспокоила возможность удара вражеских бомбардировщиков, решил преподать им урок. Он приказал всем нарушителям перенести постели в ангар и спать там. Бадер разозлился, когда узнал, что кто-то осмеливается наказывать его измученных солдат без консультации с ним. Он прихромал в кабинет Безигеля, отдал честь, а потом снял фуражку и швырнул ее через всю комнату. После этого Бадер уселся на краешек стола коменданта, выколотил трубку о свое металлическое колено и заявил:
«Я думаю, вы законченный …!»
Слегка порозовевший Безигель, оправившись от неожиданности, несколько меланхолически заметил:
«А вы знаете, я подозревал, что вы придете и скажете именно это».
После этого скандал развивался, как и положено, пока обозленный Бадер не рявкнул:
«Хорошо. Если рядовые должны отправиться спать в ангар, то же самое сделают и офицеры. Вся наша чертова эскадрилья будет спать там».
В результате все постели остались на своих местах. А Безигель втихомолку начал восхищаться возрождающейся эскадрильей.
Вскоре офицер разведки остановил Бадера в столовой.
«Вы помните „Дорнье“, который упустили недавно?»
«Это …!»
«Я думаю, вам следует знать. Наши выловили в море два тела недалеко от Ярмута. Судя по документам, это летчики того самого „Дорнье“. Записи в журнале обрываются в то самое время, когда вы атаковали самолет. Похоже, вы его сбили. Все сходится».
Было очень приятно получить победу, на которую ты даже не претендовал.
Тельму очень беспокоили возобновившиеся жестокие воздушные бои. Она пыталась хоть немного унять его пыл, говоря, что впереди еще очень много боев, а он, в конце концов, не бессмертен.
«Не говори глупостей. Позади меня броневая плита, снизу — жестяные ноги, а спереди — мотор. Как они сумеют меня зацепить?» — успокаивал жену Бадер.
С ним было трудно спорить.
Утром 30 августа на стоянке эскадрильи зазвонил телефон, и дежурный по полетам сказал:
«242-й эскадрилье немедленно вылететь в Даксфорд».
Даксфорд находился немного южнее и недалеко от Лондона и ближе к району боев.
Бадер немедленно схватил трубку и спросил:
«Что случилось?»
Дежурный ответил, что они тоже ничего толком не знают, однако на юге идет бой, и 242-я эскадрилья должна находиться в готовности как можно ближе к месту событий. На всякий случай. С радостными криками пилоты бросились к своим «Харрикейнам». Обрадованный Бадер заковылял, насколько позволяли его протезы, к своему самолету, стоящему всего в 5 ярдах от двери домика. Он быстро пристегнул ремни и уже через 2 минуты повел эскадрилью на взлет.
Но на полпути к Даксфорду офицер наведения вылил на них ушат ледяной воды, приказав немедленно возвращаться в Колтишелл.
Раздраженные летчики вернулись на базу, и Бадер немедленно обругал по телефону дежурного по полетам. Через час дежурный снова приказал им лететь в Даксфород, и на сей раз никто эскадрилью не вернул. К 10 утра «Харрикейны» были рассредоточены в уголке знакомого летного поля Даксфорда. Бадер и его люди томились ожиданием, не отходя от самолетов. И снова ждали. От дежурного они узнали, что несколько групп немецких самолетов наносят удары по южной Англии, однако штаб 11-й авиагруппы все еще не звал на помощь. Пришло время ленча. И прошло. Летчики жевали сэндвичи и пили кофе рядом с самолетами. Бадер сидел рядом с телефоном, нетерпеливо грызя потухшую трубку. В 16.45 телефон зазвонил, и он схватил трубку.
Дежурный отрывисто приказал:
«242-я эскадрилья на вылет. Ангелы, пятнадцать. Норт-Уилд».
Бадер швырнул трубку на рычаг и с диким воплем выскочил из домика.
Глава 16
Еще вращающиеся колеса ушли в свои ниши в крыльях, а остальные самолеты с ревом поднялись в воздух вслед за командиром. После этого Бадер включил передатчик.
«Фазан-красный лидер вызывает управление. Я в воздухе».
Холодный размеренный голос ответил:
«Хэлло, фазан-красный лидер. Отвечает управление. Пеленг один-девять-ноль, полный газ. Более 70 бандитов приближаются к Норт-Уилду».
Бадер узнал подполковника Вудхолла, коменданта авиабазы Даксфорд.
Позади него эскадрилья начала строиться в боевой порядок. Четыре тройки развернулись строем фронта и начали пологий набор высоты, направляясь сквозь дымку на юг. Удерживая карту на колене, Бадер увидел, что курс 190 градусов приведет его прямо к аэродрому истребителей Норт-Уилд. Солнце медленно катилось по небу и сейчас светило справа. Бадер понял, что он сделал бы на месте немецкого командира: зашел бы со стороны солнца! То есть с юго-запада.
Однако ситуация складывалась сложная. Бадер сам предпочел бы атаковать со стороны солнца. Забыв о приказе офицера управления, он повернул на 30 градусов к западу. Не упустить противника! Обычно он выполнял распоряжения наземных служб.
Пока они летели к цели, Бадер сумел убедить себя, что поступает совершенно правильно. После этого он сумел привести мысли в порядок, и лишь кровь нетерпеливо стучала в висках. А вскоре так же начнут стучать пулеметы. На высоте 9000 футов эскадрилья выскочила из дымки. Он торопливо посмотрел влево, но ничего не увидел.
«С-синий лидер вызывает фазана-лидера. Т-три самол-лета на три часа ниже», — раздался в наушниках голос Пауэлл-Шэддона.
Сквозь стекло кабины Бадер вдали увидел три точки. Это могло быть все, что угодно.
«Синему звену проверить».
Он не собирался называть себя, летчики и так знают его голос.
Пауэлл-Шэддон отвернул вправо, за ним последовали оба его ведомых. Осталось 9 самолетов против более чем 70.
Юго-западнее Норт-Уилда мелькнула вспышка, потом другая, а через пару секунд он увидел множество крошечных сверкающих точек. Он внезапно весь взмок, но в тот же момент толкнул сектор газа и кратко сообщил:
«Вражеские самолеты на 10 часов».
Молодой Краули-Миллинг, летевший справа, отметил, что его голос вдруг задрожал. Моторы «Харрикейнов» дружно взревели.
Теперь точки превратились в рой пчел, движущихся прямо на северо-восток к Норт-Уилду на высоте 12000 футов. Бомбардировщики шли группами по 4 и 6 машин, выстроившись шеренгами. Он начал считать шеренги: 14 линий. Выше и чуть сзади держались еще 30 самолетов, которые походили на двухмоторные истребители Me-110. Над ними находились еще самолеты. Всего более сотни. Теперь «Харрикейны» оказались выше основной массы бомбардировщиков, и они начали пологое пике с юго-запада со стороны солнца. Это была хорошая позиция для завязки боя, если бы не Ме-110, находящиеся выше. Основная группа состояла из бомбардировщиков «Дорнье». Их следует атаковать. Но «Мессершмитты» вверху представляют очень серьезную угрозу. Приходится рисковать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43