Но теперь это было не слишком замечательное место. Вместо белых фасадов, окружающих квадратный плац, осталось несколько неприглядных зданий да горстка домиков на краю большого летного поля.
Хейзел и Сирил тепло приняли его. До 13 лет Дуглас совершенно ничего не знал о самолетах, и когда спокойный, веселый Сирил усадил его в кабину учебного самолета Авро-504, Дуглас пришел в полный восторг при виде рукояток и циферблатов. Потом он часами простаивал в садике Сирила, любуясь пролетающими над головой самолетами, — это курсанты практиковались во взлетах и посадках. Каждое утро в 6.30 он присоединялся к курсантам во время кросса, отчаянно пытаясь не отстать. Его приводило в восторг решительно все. И через пару дней он почти перестал следить за полетами, переключившись на крикет и гимнастику.
Когда Хейзел и Сирил посадили его в поезд, чтобы отправить в Спротборо, он твердо заявил: «Я хочу вернуться в Кранвелл в качестве курсанта». Сирил решил, что Дуглас уже обратился в новую веру, но это было несколько преждевременно. Жажда полета еще не овладела Дугласом. Интерес — да, но мальчикам интересно все вокруг. Вскоре Дуглас забыл о своих словах, так как отправился в школу Сент-Эдвардс, где смог заниматься спортом, сколько хотел.
Глава 2
По дороге на Вудсток, в миле или двух от Оксфорда, за высокой каменной стеной находится школа Сент-Эдвард, небольшой замкнутый мирок. Мальчики редко бывали в Оксфорде. Если они и выходили за ограду, то лишь для того, чтобы пересечь дорогу и попасть на спортивные площадки. Там было несколько полей для регби, площадки для крикета, теннисные корты и плавательный бассейн. За школьной оградой прятались дом директора Уордена, учебный корпус, несколько жилых домиков. Новые мальчики обычно прибывали в школу за день до общего сбора. С десяток мальчишек, в том числе и Дуглас, бесцельно слонялись по залу, не зная, чем себя занять. Дуглас снял свой новый котелок, который был частью школьной формы. Он его не любил. И чтобы выразить свое отношение, он наподдал котелку ногой. А потом еще. И еще. После чего весело погнал по залу, словно футбольный мяч.
Внезапно сверху прозвучал скрипучий голос:
«Мальчик!»
Бадер поднял голову. Над балюстрадой появилось кислое бледное лицо, украшенное поблескивающими очками.
«Прекрати пинать свою шляпу. Подбери ее и успокойся».
«Да, сэр», — сказал сконфуженный мальчик.
Лицо исчезло. Несколько секунд в зале было тихо. Потом Дуглас снова бросил шляпу на пол и пнул ее, чтобы показать свою независимость.
«Мальчик!».
Все замерли. Снова появилось лицо воспитателя, он несколько секунд с подозрением разглядывал новичков, а потом приказал:
«Иди сюда, мальчик».
За преступлением последовало неотвратимое наказание — шесть ударов линейкой по тому месту, где талия теряет свое благородное название. В зале никто ничего не заподозрил, так как Дуглас не издал ни звука.
В школе он потерял скромность и застенчивость буквально через пару дней и дал выход своей живой натурой. Но, к удивлению матери, он подчинялся правилам, даже несколько унизительным. Новички должны были носить жилеты, застегнутыми на все три пуговицы, что подчеркивало их низкий статус.
Бадер с удовольствием занялся спортом, где можно было смело расходовать излишки энергии. Он начал играть в крикет, увлекся гимнастикой и плаванием. От стипендиата Темпл-Гроува можно было ожидать новых успехов на учебном поприще, однако Дуглас не утруждал себя. Он учился так, чтобы к нему не приставали, и не лучше. Его живой ум все схватывал на лету, а потом, вместо того чтобы учить уроки, он предавался сладким мечтам о спортивных подвигах.
Во втором семестре дела пошли лучше в двух отношениях. Во-первых, он мог не застегивать одну пуговицу на жилете, а во-вторых, начался регбийный сезон. Сначала он играл за вторую команду общежития, но потом его взяли в первую. Теперь Дугласу предстояло играть с более взрослыми и сильными мальчиками.
Вернувшись домой на каникулы, Дуглас и Дерик купили воздушные ружья и принялись терроризировать окрестности Спротборо. Но в один непрекрасный день Дуглас заметил в окне ванной пышные формы некоей леди, намеревавшейся выкупаться. Какой-то бес подтолкнул его, и через секунду стекло разлетелось вдребезги. За этим последовал дикий визг. Снайпер поспешил исчезнуть, а потом у него с Дериком состоялся жаркий спор относительно того, как сильно бьет пулька. Дерик доказал свою правоту очень просто — выстрелил Дугласу в плечо. Началась драка, которая завершилась тем, что Джесси конфисковала оба ружья.
Дуглас просто не мог устоять перед соблазном, даже если знал, что потом за это придется расплачиваться. Он устроил себе стандартное испытание маленьких мальчиков — ночью отправился в лес. Хотя сердце колотилось, как бешеное, он заставил себя идти медленным шагом, не оборачиваясь и не дергаясь, когда раздавался какой-нибудь шум.
1924 год прошел для него относительно спокойно, вероятно, потому, что он почти все силы отдавал занятиям спортом. На Рождество мальчики сыграли в школьном театре пьесу Шекспира. Всех восхитила игра одного юноши. Его звали Лоуренс Оливье.
В 1925 году Дуглас отдавал спорту еще больше времени, и наоборот — в классе откровенно лодырничал. Он занимался только тем, что ему было интересно — историей, литературой (особенно любил стихи, хотя не Шекспира, а Суинберна). К греческому и латыни он был равнодушен, а математику ненавидел. Наконец его вызвал один из воспитателей, А.Ф. Йорк.
«Бадер, вы совершенно не работаете в классе».
«Мне очень жаль, сэр. Я постараюсь исправиться уже на следующей неделе».
«Абсолютно это же самое вы говорили мне на прошлой неделе».
Бадер предложил Йорку заниматься с ним отдельно, и воспитатель сдался. Во время занятий он обнаружил, что у Бадера живой, гибкий ум, хотя мальчик не любит работать.
Провалы в учебе и некоторые не слишком невинные развлечения, вроде игры в регби в коридорах, не раз приводили к тому, что Дуглас попадал на ковер к директору школы Уордену или к преподобному Кендаллу, школьному священнику. Кендалл верил, что мальчики должны быть немного шумными, но ведь не слишком же. Наказания, впрочем, не очень суровые, Бадер переносил стоически.
На летних каникулах Дерик убедил мать вернуть им духовые ружья. Начался новый охотничий сезон. Дуглас стал настоящим снайпером, сумев на лету подстрелить куропатку. Это из пневматического ружья! Они ни разу не попались, хотя лесник Скотт и деревенский констебль Франклин с подозрением косились на братьев. Наконец, Джесси снова отобрала ружья, заявив, что их поведение не подобает семье викария. Дуглас, услышав это, рассмеялся, что еще больше разозлило мать. Мальчики все-таки подружились, и теперь они начали уважать своего отчима. Его терпение и снисходительность не могли не оказать своего действия.
Вернувшись в школу, Дуглас «заболел» крикетом. Ему было всего 15 лет, и он был самым младшим в команде. Однако он закончил сезон лучшим по многим показателям и установил новый рекорд школы в метании крикетного шара. Однако он ждал зимы. Его натура требовала более агрессивных и грубых развлечений — регби. Несмотря на возраст, Дуглас попал в сборную школы. Стычки с более высокими и тяжелыми противниками привели к тому, что Дугласу разбили губы и расквасили нос. Хотя кровь струилась ручьем, он не ушел с поля и даже сумел реализовать попытку. Этот подвиг был отмечен в «Школьной хронике».
Когда команда возвращалась с матча, мальчики затеяли возню в автобусе, и Бадер ударился головой о сиденье. Он мужественно взял всю вину на себя, но ему пришлось провести некоторое время в лазарете, оправляясь от сотрясения мозга. Потом были новые матчи, и снова соперники были старше и выше, а это вело к новым шишкам и синякам. Но все это лишь подстегивало пыл Бадера.
На Пасху мать сказала Дугласу, что, скорее всего, они не смогут оплачивать его обучение в Сент-Эдвардсе на следующий год. Необходимая сумма составляла около 100 фунтов, что было слишком много для семьи. Хотя обучение в школе было единственной вещью, которая заботила Дугласа, он не слишком испугался. Его сознание обладало изумительной способностью отключаться от неприятных вещей до тех пор, пока Бадеру не приходилось сталкиваться с ними вплотную (например, с математикой). Он наслаждался сегодняшним днем и не думал о будущем.
В следующем семестре Уолтер Дингуолл, молодой преподаватель истории, который также исполнял обязанности казначея, вызвал Бадера и сказал:
«Мне очень жаль, Бадер, но мы только что получили письмо от вашей матери, в котором она сообщает, что не сможет оставить вас здесь на следующий семестр».
Лишь теперь он осознал всю тяжесть ситуации. Но Дингуолл добавил:
«Не беспокойтесь. Было бы очень жаль, если бы вам пришлось покинуть школу. Мы посмотрим, можно ли что-нибудь сделать».
Через неделю Бадер все выбросил из головы. Он снова играл за сборную по крикету и боксировал. Йорк сделал его старостой домика. В конце семестра Бадер отправился домой на каникулы, и никто не сказал ему ни слова об отчислении. После каникул он вернулся в Сент-Эдвардс. Теперь он был уже «стариком» и раздал столько же тумаков, сколько сам получил.
Уорден сделал его старостой школы, что принесло некоторые привилегии и дополнительные обязанности. Кое-кто считал, что Бадер стал слишком нахальным, но Уорден понимал что это только проявление бурлящей энергии, которая не дает юноше сидеть на месте. В нем обнаружилось чувство ответственности, которое нужно было развить. Остальные мальчики уважали его.
В начале лета Бадер явился в лазарет и сказал, что чувствует себя нехорошо. Врачи нашли у него высокую температуру и уложили в постель. Вскоре у Дугласа началось что-то вроде бреда, сердцебиение резко участилось. Ему стало очень плохо, в голове стучали тяжелые молотки. Бадер совершенно не сознавал, что происходит вокруг, его начали мучить кошмары. Медсестра нашла у него ревматическую лихорадку.
Несколько дней Бадер лежал в горячке, на грани жизни и смерти. Школьное руководство послало за матерью, и она приехала из Спротборо, чтобы ухаживать за сыном. Но затем лихорадка внезапно закончилась, и кризис миновал. Сознание вернулось к Бадеру, и он увидел Уордена, стоящего возле постели. Он сказал Дугласу, что вся школа молилась за него. Радость захлестнула мальчика, когда он понял, как много людей беспокоились за него. Никогда раньше он не испытывал ничего подобного.
Доктор как можно мягче сказал Дугласу, что ревматическая лихорадка могла сказаться на сердце, и потому некоторое время ему следует вести себя спокойно, чтобы окончательно оправиться. Однако мальчик отказался, заявив, что чувствует себя прекрасно и намерен играть в регби в наступающем сезоне. Для него было просто невыносимо валяться в постели. Кризис наступил довольно быстро. Как-то ночью сиделка обнаружила, что его кровать пуста. Поднялся переполох, все бросились на поиски и нашли Бадера мирно спящим на лужайке, куда он вытащил матрас. Он спокойно заявил, что здесь не так душно.
Выйдя из лазарета, он начал понемногу тренироваться: сначала занялся плаванием, затем перешел к гимнастике и бегу. Вскоре после начала регбийного сезона врач осмотрел Бадера и с некоторым удивлением сказал, что он окончательно выздоровел и может играть. Бадер поправился настолько, что его сделали капитаном школьной команды.
В роли лидера Бадер проявил свои лучшие качества и буквально расцвел. Но вскоре перед ним встал вопрос: а что делать дальше? Учиться в Оксфорде? Он мог заслужить стипендию, но его порывистая натура не слишком подходила для чопорного и нудного Оксфорда. Да и что учить? Древние языки? Историю? Ма-те-ма-ти-ку?! Дерик звал его в Южную Африку но это не слишком привлекало. А в результате, как часто бывало раньше, Бадер просто забыл о проблеме и снова стал жить только сегодняшним днем.
Незадолго до Рождества в школу приехал один из выпускников, Рой Бартлетт, который сейчас учился в летной школе Кранвелл. Бадер вспомнил свою собственную поездку туда 5 лет назад. И в этот же вечер он написал письмо Сирилу Бэрджу, спрашивая, есть ли у него шансы стать курсантом Кранвелла.
Сирил Бэрдж к этому времени покинул Кранвелл и теперь служил личным помощником начальника штаба КВВС главного маршала авиации сэра Хью Тренчарда. Сирил в ответ написал, что Дуглас — как раз такой человек, какие им нужны, и что он, Сирил, сделает все возможное, чтобы ему помочь. Однако имеется одна загвоздка. За обучение в Кранвелле нужно платить по 150 фунтов в год, курс обучения длится 2 года. Могут ли Джесси и викарий позволить себе такое?
Дуглас задал этот вопрос дома, и Джесси быстро все расставила по местам. Ей вообще не нравятся полеты. Она не хочет, чтобы Дуглас служил в Королевских ВВС. Они не имеют лишние 150 фунтов в год.
Она добавила:
«Ты сейчас и в Сент-Эдвардсе учишься только благодаря доброте мистера Дингуолла».
«Что ты говоришь?» — удивился Дуглас.
Мать ответила:
«Я не хотела, чтобы ты это знал. Однако мистер Дингуолл платит за твое обучение с 1926 года».
Эта новость поразила Бадера. Насколько он знал, мать ни разу не встречалась с Дингуоллом, который был очень скрытен. Он сам плохо знал Дингуолла. Бадер никогда неучился в его классах и редко с ним сталкивался.
Вернувшись в школу, он сразу бросился благодарить Дингуолла. Но казначей сильно смутился и постарался побыстрее перевести разговор на другую тему. Он спросил, чем намерен заняться Дуглас, окончив школу. Теперь смутился Бадер. Он сказал, что хотел бы поступить в службу в Королевские ВВС.
Вскоре от Бэрджа пришло новое письмо. Он сообщал, что каждый год в Кранвелле выделяются 6 стипендий для бесплатного обучения курсантов. За них сражаются несколько сотен юношей, и экзамены очень и очень сложные. Не считает ли Дуглас, что ему все-таки следует попытаться?
Бадер снова отправился к преподавателю. Как считает мистер Йорк, сумеет ли он заработать одну из стипендий?
«Я думаю, вы можете получить ее, Бадер», — ответил неуверенно Йорк.
«Но у меня плохо идет математика».
«Вы просто ленитесь заниматься математикой, я это точно знаю».
«Но если я буду усердно работать, то сумею ли с вашей помощью взять это препятствие?»
«Если вы будете усердно работать, то наверняка. Но я не собираюсь тратить на вас время попусту, пока вы не начнете работать. Вы готовы?»
Бадер тяжело вздохнул и ответил:
«Да, сэр».
Он присоединился к небольшой группе мальчиков, которых Йорк обучал математике. Они все готовились куда-нибудь поступать. После дневных занятий Бадер каждый вечер по два часа сидел за математикой, хотя ненавидел ее по-прежнему. В то же время он продолжал играть в регбийной команде, участвовал в состязаниях по пулевой стрельбе и даже стал одним из вожаков школьного дискуссионного клуба. Это клуб помогал ему оттачивать умение правильно мыслить, вникать в самую суть проблемы.
Весной 1928 года он стал капитаном школьной команды по крикету, а в июне из министерства авиации пришло приглашение в Лондон. Ему предстояли экзамены, медицинская комиссия и собеседование перед приемом в летную школу. Кроме того, пришло письмо от Сирила, который подсказал ответы на самые распространенные вопросы собеседования.
Письменный экзамен Бадер сдавал в Барлингтон-Палас. Вопросы показались ему очень простыми, но было неприятно сознавать, что то же самое думают и десятки других мальчиков. Задание по математике, к счастью, оказалось почти полной копией того, что задавал мистер Йорк, поэтому Дуглас справился с ним довольно быстро. После ленча он оказался перед длинным столом, за которым сидели пятеро пожилых мужчин в гражданских костюмах и пристально смотрели на него. Некоторые вопросы показались Бадеру просто дурацкими. «Как часто вы чистите зубы?» «Какой город является столицей Швеции?» Но все время с него не спускали глаз. Некоторые вопросы, благодаря Сирилу, он знал:
«Почему вы решили поступить в ВВС?»
«Потому что это соответствует моему темпераменту… И мой преподаватель служил летчиком».
(Удовлетворенный кивок.)
«Чем вы занимаетесь на каникулах?»
«Спортом, сэр. Обычно командные игры. Крикет, регби. Я больше люблю регби».
Дуглас покинул зал, зная, что все сделал, как надо. (Из максимальной цифры 250 баллов он за собеседование получил 235 баллов, что происходило крайне редко.)
Затем настала очередь врачей. Они заглянули ему в горло, в уши, в глаза, проверили коленный рефлекс, проверили легкие, заставили дунуть в спирометр, прослушали сердце, измерили кровяное давление. Когда все закончилось, Бадер оказался перед мужчиной в белом халате. Тот просмотрел бумаги и сказал:
«Я вижу, вы перенесли ревматическую лихорадку. Я опасаюсь, что теперь у вас немного повышенное кровяное давление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Хейзел и Сирил тепло приняли его. До 13 лет Дуглас совершенно ничего не знал о самолетах, и когда спокойный, веселый Сирил усадил его в кабину учебного самолета Авро-504, Дуглас пришел в полный восторг при виде рукояток и циферблатов. Потом он часами простаивал в садике Сирила, любуясь пролетающими над головой самолетами, — это курсанты практиковались во взлетах и посадках. Каждое утро в 6.30 он присоединялся к курсантам во время кросса, отчаянно пытаясь не отстать. Его приводило в восторг решительно все. И через пару дней он почти перестал следить за полетами, переключившись на крикет и гимнастику.
Когда Хейзел и Сирил посадили его в поезд, чтобы отправить в Спротборо, он твердо заявил: «Я хочу вернуться в Кранвелл в качестве курсанта». Сирил решил, что Дуглас уже обратился в новую веру, но это было несколько преждевременно. Жажда полета еще не овладела Дугласом. Интерес — да, но мальчикам интересно все вокруг. Вскоре Дуглас забыл о своих словах, так как отправился в школу Сент-Эдвардс, где смог заниматься спортом, сколько хотел.
Глава 2
По дороге на Вудсток, в миле или двух от Оксфорда, за высокой каменной стеной находится школа Сент-Эдвард, небольшой замкнутый мирок. Мальчики редко бывали в Оксфорде. Если они и выходили за ограду, то лишь для того, чтобы пересечь дорогу и попасть на спортивные площадки. Там было несколько полей для регби, площадки для крикета, теннисные корты и плавательный бассейн. За школьной оградой прятались дом директора Уордена, учебный корпус, несколько жилых домиков. Новые мальчики обычно прибывали в школу за день до общего сбора. С десяток мальчишек, в том числе и Дуглас, бесцельно слонялись по залу, не зная, чем себя занять. Дуглас снял свой новый котелок, который был частью школьной формы. Он его не любил. И чтобы выразить свое отношение, он наподдал котелку ногой. А потом еще. И еще. После чего весело погнал по залу, словно футбольный мяч.
Внезапно сверху прозвучал скрипучий голос:
«Мальчик!»
Бадер поднял голову. Над балюстрадой появилось кислое бледное лицо, украшенное поблескивающими очками.
«Прекрати пинать свою шляпу. Подбери ее и успокойся».
«Да, сэр», — сказал сконфуженный мальчик.
Лицо исчезло. Несколько секунд в зале было тихо. Потом Дуглас снова бросил шляпу на пол и пнул ее, чтобы показать свою независимость.
«Мальчик!».
Все замерли. Снова появилось лицо воспитателя, он несколько секунд с подозрением разглядывал новичков, а потом приказал:
«Иди сюда, мальчик».
За преступлением последовало неотвратимое наказание — шесть ударов линейкой по тому месту, где талия теряет свое благородное название. В зале никто ничего не заподозрил, так как Дуглас не издал ни звука.
В школе он потерял скромность и застенчивость буквально через пару дней и дал выход своей живой натурой. Но, к удивлению матери, он подчинялся правилам, даже несколько унизительным. Новички должны были носить жилеты, застегнутыми на все три пуговицы, что подчеркивало их низкий статус.
Бадер с удовольствием занялся спортом, где можно было смело расходовать излишки энергии. Он начал играть в крикет, увлекся гимнастикой и плаванием. От стипендиата Темпл-Гроува можно было ожидать новых успехов на учебном поприще, однако Дуглас не утруждал себя. Он учился так, чтобы к нему не приставали, и не лучше. Его живой ум все схватывал на лету, а потом, вместо того чтобы учить уроки, он предавался сладким мечтам о спортивных подвигах.
Во втором семестре дела пошли лучше в двух отношениях. Во-первых, он мог не застегивать одну пуговицу на жилете, а во-вторых, начался регбийный сезон. Сначала он играл за вторую команду общежития, но потом его взяли в первую. Теперь Дугласу предстояло играть с более взрослыми и сильными мальчиками.
Вернувшись домой на каникулы, Дуглас и Дерик купили воздушные ружья и принялись терроризировать окрестности Спротборо. Но в один непрекрасный день Дуглас заметил в окне ванной пышные формы некоей леди, намеревавшейся выкупаться. Какой-то бес подтолкнул его, и через секунду стекло разлетелось вдребезги. За этим последовал дикий визг. Снайпер поспешил исчезнуть, а потом у него с Дериком состоялся жаркий спор относительно того, как сильно бьет пулька. Дерик доказал свою правоту очень просто — выстрелил Дугласу в плечо. Началась драка, которая завершилась тем, что Джесси конфисковала оба ружья.
Дуглас просто не мог устоять перед соблазном, даже если знал, что потом за это придется расплачиваться. Он устроил себе стандартное испытание маленьких мальчиков — ночью отправился в лес. Хотя сердце колотилось, как бешеное, он заставил себя идти медленным шагом, не оборачиваясь и не дергаясь, когда раздавался какой-нибудь шум.
1924 год прошел для него относительно спокойно, вероятно, потому, что он почти все силы отдавал занятиям спортом. На Рождество мальчики сыграли в школьном театре пьесу Шекспира. Всех восхитила игра одного юноши. Его звали Лоуренс Оливье.
В 1925 году Дуглас отдавал спорту еще больше времени, и наоборот — в классе откровенно лодырничал. Он занимался только тем, что ему было интересно — историей, литературой (особенно любил стихи, хотя не Шекспира, а Суинберна). К греческому и латыни он был равнодушен, а математику ненавидел. Наконец его вызвал один из воспитателей, А.Ф. Йорк.
«Бадер, вы совершенно не работаете в классе».
«Мне очень жаль, сэр. Я постараюсь исправиться уже на следующей неделе».
«Абсолютно это же самое вы говорили мне на прошлой неделе».
Бадер предложил Йорку заниматься с ним отдельно, и воспитатель сдался. Во время занятий он обнаружил, что у Бадера живой, гибкий ум, хотя мальчик не любит работать.
Провалы в учебе и некоторые не слишком невинные развлечения, вроде игры в регби в коридорах, не раз приводили к тому, что Дуглас попадал на ковер к директору школы Уордену или к преподобному Кендаллу, школьному священнику. Кендалл верил, что мальчики должны быть немного шумными, но ведь не слишком же. Наказания, впрочем, не очень суровые, Бадер переносил стоически.
На летних каникулах Дерик убедил мать вернуть им духовые ружья. Начался новый охотничий сезон. Дуглас стал настоящим снайпером, сумев на лету подстрелить куропатку. Это из пневматического ружья! Они ни разу не попались, хотя лесник Скотт и деревенский констебль Франклин с подозрением косились на братьев. Наконец, Джесси снова отобрала ружья, заявив, что их поведение не подобает семье викария. Дуглас, услышав это, рассмеялся, что еще больше разозлило мать. Мальчики все-таки подружились, и теперь они начали уважать своего отчима. Его терпение и снисходительность не могли не оказать своего действия.
Вернувшись в школу, Дуглас «заболел» крикетом. Ему было всего 15 лет, и он был самым младшим в команде. Однако он закончил сезон лучшим по многим показателям и установил новый рекорд школы в метании крикетного шара. Однако он ждал зимы. Его натура требовала более агрессивных и грубых развлечений — регби. Несмотря на возраст, Дуглас попал в сборную школы. Стычки с более высокими и тяжелыми противниками привели к тому, что Дугласу разбили губы и расквасили нос. Хотя кровь струилась ручьем, он не ушел с поля и даже сумел реализовать попытку. Этот подвиг был отмечен в «Школьной хронике».
Когда команда возвращалась с матча, мальчики затеяли возню в автобусе, и Бадер ударился головой о сиденье. Он мужественно взял всю вину на себя, но ему пришлось провести некоторое время в лазарете, оправляясь от сотрясения мозга. Потом были новые матчи, и снова соперники были старше и выше, а это вело к новым шишкам и синякам. Но все это лишь подстегивало пыл Бадера.
На Пасху мать сказала Дугласу, что, скорее всего, они не смогут оплачивать его обучение в Сент-Эдвардсе на следующий год. Необходимая сумма составляла около 100 фунтов, что было слишком много для семьи. Хотя обучение в школе было единственной вещью, которая заботила Дугласа, он не слишком испугался. Его сознание обладало изумительной способностью отключаться от неприятных вещей до тех пор, пока Бадеру не приходилось сталкиваться с ними вплотную (например, с математикой). Он наслаждался сегодняшним днем и не думал о будущем.
В следующем семестре Уолтер Дингуолл, молодой преподаватель истории, который также исполнял обязанности казначея, вызвал Бадера и сказал:
«Мне очень жаль, Бадер, но мы только что получили письмо от вашей матери, в котором она сообщает, что не сможет оставить вас здесь на следующий семестр».
Лишь теперь он осознал всю тяжесть ситуации. Но Дингуолл добавил:
«Не беспокойтесь. Было бы очень жаль, если бы вам пришлось покинуть школу. Мы посмотрим, можно ли что-нибудь сделать».
Через неделю Бадер все выбросил из головы. Он снова играл за сборную по крикету и боксировал. Йорк сделал его старостой домика. В конце семестра Бадер отправился домой на каникулы, и никто не сказал ему ни слова об отчислении. После каникул он вернулся в Сент-Эдвардс. Теперь он был уже «стариком» и раздал столько же тумаков, сколько сам получил.
Уорден сделал его старостой школы, что принесло некоторые привилегии и дополнительные обязанности. Кое-кто считал, что Бадер стал слишком нахальным, но Уорден понимал что это только проявление бурлящей энергии, которая не дает юноше сидеть на месте. В нем обнаружилось чувство ответственности, которое нужно было развить. Остальные мальчики уважали его.
В начале лета Бадер явился в лазарет и сказал, что чувствует себя нехорошо. Врачи нашли у него высокую температуру и уложили в постель. Вскоре у Дугласа началось что-то вроде бреда, сердцебиение резко участилось. Ему стало очень плохо, в голове стучали тяжелые молотки. Бадер совершенно не сознавал, что происходит вокруг, его начали мучить кошмары. Медсестра нашла у него ревматическую лихорадку.
Несколько дней Бадер лежал в горячке, на грани жизни и смерти. Школьное руководство послало за матерью, и она приехала из Спротборо, чтобы ухаживать за сыном. Но затем лихорадка внезапно закончилась, и кризис миновал. Сознание вернулось к Бадеру, и он увидел Уордена, стоящего возле постели. Он сказал Дугласу, что вся школа молилась за него. Радость захлестнула мальчика, когда он понял, как много людей беспокоились за него. Никогда раньше он не испытывал ничего подобного.
Доктор как можно мягче сказал Дугласу, что ревматическая лихорадка могла сказаться на сердце, и потому некоторое время ему следует вести себя спокойно, чтобы окончательно оправиться. Однако мальчик отказался, заявив, что чувствует себя прекрасно и намерен играть в регби в наступающем сезоне. Для него было просто невыносимо валяться в постели. Кризис наступил довольно быстро. Как-то ночью сиделка обнаружила, что его кровать пуста. Поднялся переполох, все бросились на поиски и нашли Бадера мирно спящим на лужайке, куда он вытащил матрас. Он спокойно заявил, что здесь не так душно.
Выйдя из лазарета, он начал понемногу тренироваться: сначала занялся плаванием, затем перешел к гимнастике и бегу. Вскоре после начала регбийного сезона врач осмотрел Бадера и с некоторым удивлением сказал, что он окончательно выздоровел и может играть. Бадер поправился настолько, что его сделали капитаном школьной команды.
В роли лидера Бадер проявил свои лучшие качества и буквально расцвел. Но вскоре перед ним встал вопрос: а что делать дальше? Учиться в Оксфорде? Он мог заслужить стипендию, но его порывистая натура не слишком подходила для чопорного и нудного Оксфорда. Да и что учить? Древние языки? Историю? Ма-те-ма-ти-ку?! Дерик звал его в Южную Африку но это не слишком привлекало. А в результате, как часто бывало раньше, Бадер просто забыл о проблеме и снова стал жить только сегодняшним днем.
Незадолго до Рождества в школу приехал один из выпускников, Рой Бартлетт, который сейчас учился в летной школе Кранвелл. Бадер вспомнил свою собственную поездку туда 5 лет назад. И в этот же вечер он написал письмо Сирилу Бэрджу, спрашивая, есть ли у него шансы стать курсантом Кранвелла.
Сирил Бэрдж к этому времени покинул Кранвелл и теперь служил личным помощником начальника штаба КВВС главного маршала авиации сэра Хью Тренчарда. Сирил в ответ написал, что Дуглас — как раз такой человек, какие им нужны, и что он, Сирил, сделает все возможное, чтобы ему помочь. Однако имеется одна загвоздка. За обучение в Кранвелле нужно платить по 150 фунтов в год, курс обучения длится 2 года. Могут ли Джесси и викарий позволить себе такое?
Дуглас задал этот вопрос дома, и Джесси быстро все расставила по местам. Ей вообще не нравятся полеты. Она не хочет, чтобы Дуглас служил в Королевских ВВС. Они не имеют лишние 150 фунтов в год.
Она добавила:
«Ты сейчас и в Сент-Эдвардсе учишься только благодаря доброте мистера Дингуолла».
«Что ты говоришь?» — удивился Дуглас.
Мать ответила:
«Я не хотела, чтобы ты это знал. Однако мистер Дингуолл платит за твое обучение с 1926 года».
Эта новость поразила Бадера. Насколько он знал, мать ни разу не встречалась с Дингуоллом, который был очень скрытен. Он сам плохо знал Дингуолла. Бадер никогда неучился в его классах и редко с ним сталкивался.
Вернувшись в школу, он сразу бросился благодарить Дингуолла. Но казначей сильно смутился и постарался побыстрее перевести разговор на другую тему. Он спросил, чем намерен заняться Дуглас, окончив школу. Теперь смутился Бадер. Он сказал, что хотел бы поступить в службу в Королевские ВВС.
Вскоре от Бэрджа пришло новое письмо. Он сообщал, что каждый год в Кранвелле выделяются 6 стипендий для бесплатного обучения курсантов. За них сражаются несколько сотен юношей, и экзамены очень и очень сложные. Не считает ли Дуглас, что ему все-таки следует попытаться?
Бадер снова отправился к преподавателю. Как считает мистер Йорк, сумеет ли он заработать одну из стипендий?
«Я думаю, вы можете получить ее, Бадер», — ответил неуверенно Йорк.
«Но у меня плохо идет математика».
«Вы просто ленитесь заниматься математикой, я это точно знаю».
«Но если я буду усердно работать, то сумею ли с вашей помощью взять это препятствие?»
«Если вы будете усердно работать, то наверняка. Но я не собираюсь тратить на вас время попусту, пока вы не начнете работать. Вы готовы?»
Бадер тяжело вздохнул и ответил:
«Да, сэр».
Он присоединился к небольшой группе мальчиков, которых Йорк обучал математике. Они все готовились куда-нибудь поступать. После дневных занятий Бадер каждый вечер по два часа сидел за математикой, хотя ненавидел ее по-прежнему. В то же время он продолжал играть в регбийной команде, участвовал в состязаниях по пулевой стрельбе и даже стал одним из вожаков школьного дискуссионного клуба. Это клуб помогал ему оттачивать умение правильно мыслить, вникать в самую суть проблемы.
Весной 1928 года он стал капитаном школьной команды по крикету, а в июне из министерства авиации пришло приглашение в Лондон. Ему предстояли экзамены, медицинская комиссия и собеседование перед приемом в летную школу. Кроме того, пришло письмо от Сирила, который подсказал ответы на самые распространенные вопросы собеседования.
Письменный экзамен Бадер сдавал в Барлингтон-Палас. Вопросы показались ему очень простыми, но было неприятно сознавать, что то же самое думают и десятки других мальчиков. Задание по математике, к счастью, оказалось почти полной копией того, что задавал мистер Йорк, поэтому Дуглас справился с ним довольно быстро. После ленча он оказался перед длинным столом, за которым сидели пятеро пожилых мужчин в гражданских костюмах и пристально смотрели на него. Некоторые вопросы показались Бадеру просто дурацкими. «Как часто вы чистите зубы?» «Какой город является столицей Швеции?» Но все время с него не спускали глаз. Некоторые вопросы, благодаря Сирилу, он знал:
«Почему вы решили поступить в ВВС?»
«Потому что это соответствует моему темпераменту… И мой преподаватель служил летчиком».
(Удовлетворенный кивок.)
«Чем вы занимаетесь на каникулах?»
«Спортом, сэр. Обычно командные игры. Крикет, регби. Я больше люблю регби».
Дуглас покинул зал, зная, что все сделал, как надо. (Из максимальной цифры 250 баллов он за собеседование получил 235 баллов, что происходило крайне редко.)
Затем настала очередь врачей. Они заглянули ему в горло, в уши, в глаза, проверили коленный рефлекс, проверили легкие, заставили дунуть в спирометр, прослушали сердце, измерили кровяное давление. Когда все закончилось, Бадер оказался перед мужчиной в белом халате. Тот просмотрел бумаги и сказал:
«Я вижу, вы перенесли ревматическую лихорадку. Я опасаюсь, что теперь у вас немного повышенное кровяное давление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43