А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


«Должен вам признаться, что удивился больше остальных, когда этот тип полетел вниз», — признался Мермаген.
Бадер возразил:
«Нет, мы изумились все-таки больше».
Однако этот эпизод ничуть не напоминал настоящий бой. Самое тяжелое было еще впереди.
На следующее утро снова пришлось вставать в 3.30 и лететь к Дюнкерку. На этот раз вражеских самолетов не было, только те же муравьи на пляже и отважные лодочки, снующие у берега. На следующий день повторилось то же самое. Только теперь город уже горел, и вспышки орудийной стрельбы были видны по всему периметру. Остальные эскадрильи радостно сообщали о столкновениях с множеством «мессеров» и пикировщиков, о кровопролитных боях. Бадер слушал и молча завидовал.
Опять подъем в 3.15 и вылет. С высоты 3000 футов из кабины уже ничего не было видно. Город пылал, и клубы дыма ползли над гаванью и пляжами. И снова никаких немецких самолетов. Они прилетали и бомбили английские войска лишь после того, как эскадрилья улетала обратно на аэродром. Вторая половина дня принесла еще более горькое разочарование. Он еще раз повел свое звено к Дюнкерку, но уже через полчаса его мотор начал чихать и кашлять. Самолет затрясся, как в ознобе, и Бадеру пришлось повернуть назад. Впервые он был вынужден преждевременно вернуться из боевого вылета. Бадер приземлился, ругая войну на все корки. Она бушевала где-то вдали, а его старательно обходила. На аэродроме его ждало письмо, требующее побыстрее отправляться в Стивенейдж. Он тут же написал просьбу задержать перевод на несколько дней.
На следующее утро он чувствовал себя уставшим, как собака, когда денщик поднял его в то же самое время. Полеты становились рутиной. Черная полоса тянулась от Дюнкерка в море, и даже в кабине на высоте 3000 футов Бадер чувствовал запах горящей нефти. Сразу становилось ясно, что это за дымка. Далеко внизу те же отважные маленькие лодки сновали по воде. Впереди Дюнкерк… а над Дюнкерком, на расстоянии 3 мили — горстка стремительно снующих точек. Он сразу понял, что это такое. Ме-110 немедленно шарахнулись вглубь французской территории, однако на небе не было ни облачка, и «Спитфайры» погнались за ними, развив максимальную скорость. Ни секунды не раздумывая, Бадер толкнул прицел и снял пулеметы с предохранителя. Он был готов убивать. Быстрый взгляд назад. «Спитфайры» растянулись неровной линией, но слева четыре смазанные скорость серые тени уже пикировали на них. «Мессершмитты-109»! Первая встреча! Они промелькнули перед Бадером, словно стремительные акулы. На капотах немецких истребителей мигали оранжевые вспышки выстрелов.
Бадер толкнул рукоятку и бросил «Спитфайр» вслед за немцами. В прицеле мелькнул «мессер». Он нажал гашетку, и пулеметы в крыльях лихорадочно застучали. Немецкий истребитель заполнил все лобовое стекло. Позади кабины появился белый дымок. Его тут же унесло назад… пока ничего… а затем вспышка оранжевого пламени охватила кабину, вытянувшись за самолетом, как огромный факел. «Мессер» зашатался, как пьяный, перевернулся брюхом вверх, и Бадер различил черный крест у него на борту. Значит, это правда. Все они отмечены черными крестами. Когда Бадер опомнился, горящий «мессер» уже остался далеко позади.
Внезапно его охватило ликование, словно электрический ток пробежал по всем жилам, когда он повернул на соединение с эскадрильей. Однако эскадрилья исчезла. Не видно ни одного самолета. Только столб черного дыма поднимается откуда-то снизу.
Бадер опять повернул к Дюнкерку и увидел самолет. В полумиле перед ним беспомощно кувыркался Ме-110. Его характерный раздвоенный хвост был отрублен, но все еще волочился вслед за самолетом на рулевых тягах. Краем глаза Бадер заметил, что подбитый самолет упал на землю и взорвался.
Бадер не переставал радоваться, пока самолет скользил над проливом обратно к берегам Англии. Он выполнил свою работу. Сердце начинает биться чаще, когда вражеский самолет летит вниз. Он сразился с противником и победил его. Это не была обычная дуэль, он не видел вражеского пилота. Бадер думал, что после приземления будет рассказывать всем и каждому. Однако, когда он зарулил на стоянку, его радость угасла. Два самолета пропали.
Во второй половине дня все еще не остывший Бадер снова полетел к Дюнкерку вместе со всей эскадрильей. Над множеством мелких лодок, снующих у входа в гавань, он заметил смутную тень, пикирующую на эсминец. Новое потрясение — черные кресты на крыльях Не-111, промчавшегося над самыми трубами корабля. Белый водяной столб вырос позади эсминца, его корму подбросило вверх, люди посыпались в кипящую воду. Бадер спикировал вслед за «Хейнкелем», который повернул в сторону берега. Маленькие вспышки замигали в кабине бомбардировщика, когда стрелок открыл огонь. Но Бадер нажал гашетку, и вспышки пропали. Отлично! Стрелок мертв! «Хейнкель» заложил крутой вираж, пытаясь уйти из-под обстрела. Когда Бадер повернул следом, откуда-то выскочили два «Спитфайра» и погнались за бомбардировщиком, который был уже на расстоянии мили. У Бадера не осталось шансов успеть перехватить его. Он закрутил головой, пытаясь найти свою эскадрилью, однако она опять пропала.
Зато эсминец спокойно уходил от берега, как ни в чем не бывало. Так оно и было. На палубе замелькали вспышки, и Бадер увидел крошечные черные точки, летящие к самолету. Тогда он понял, что моряки открыли по нему огонь из зенитных автоматов. Многоствольный «пом-пом». Флот в те дни обстреливал всех без разбора. Бадер поскорее отвернул прочь. Что возьмешь с грубых моряков?
Эскадрилья осталась в Хорнчерче. День за днем они поднимались в 3.15, чтобы вылететь на рассвете. Они продолжали патрулирование, однако все бои с немцами пришлись на долю других эскадрилий, и это приводило Бадера в бешенство. Все, что видел Бадер, — арьергардные бои на побережье, но это было неприятное зрелище. Когда не было полетов, пилоты весь день сидели возле своих машин, иногда до 23.00, пока не становилось совсем темно. Пропал Джеффри Стефенсон. Пилоты говорили, что он попытался выполнить советы «Наставления Истребительного Командования № 2» по атаке пикировщика. Однако немецкий стрелок из своего единственного пулемета прошил ему мотор. Истребитель был вынужден сесть на вражеской территории.
4 июня премьер-министр приказал провести последний вылет, и Бадер в нем участвовал. Пляжи Дюнкерка были пусты, над развалинами города курился дым. Из гавани выходила небольшая яхта под маленьким белым парусом. Наверное, это был последний корабль, покидающий Дюнкерк. Истребители кружили над ним, пока у них оставался бензин, чтобы защитить яхту от немецких самолетов.
Бои под Дюнкерком закончились. Бадер внезапно ощутил усталость и проспал почти 24 часа. Над Англией нависли грозовые тучи. На лицах пилотов ясно читались мрачные предчувствия. Впереди были бои, которых они ждали, и летчики не собирались отступать. Однако перспективы выглядели не блестяще. Удивительно, но страна никак не хотела согласиться с тем, что битва может быть проиграна. Вероятность, хотя бы теоретическая, подразумевалась, но Бадер полностью отвергал ее. Сушеный гоpox никогда не даст корешки. Попробовав крови, Бадер думал только о полетах, боях, тактике. Бадер так долго ждал этого, что теперь никто и ничто не могло его остановить. Больше никто не будет его жалеть или считать человеком второго сорта. Он жил предстоящей битвой, как за Британию, так и за собственное будущее.
Из суда Стивенейджа пришло извещение с приговором «Виновен». Бадеру предстояло заплатить 2 фунта 10 шиллингов. Взбешенный летчик отправил чек и приложил к нему язвительное письмо, выразив сожаление, что не может прибыть лично, так как должен лететь в Дюнкерк.
На уик-энд он поехал к Тельме, которая вернулась в Пантилес. Ему пришлось сообщить ей, что Джеффри Стефенсон пропал. После этого они о войне больше не говорили.
Казалось, бои ушли в далекое прошлое, и теперь дни были заполнены учениями и тренировками. Полеты в общем строю, имитация атаки, ночные полеты. Эскадрилья перебазировалась на юг, в Киртон-ин-Линдсей. Тельма осталась в Пантилесе. Она с облегчением решила, что некоторое время с Дугласом ничего не случится.
Около полуночи 13 июня Бадер летел на высоте 12000 футов над рекой Хамбер, пытаясь обнаружить неизвестный самолет, который прилетел со стороны Германии. Скорчившись в тесной кабине, он не мог видеть ничего, кроме горстки тусклых звезд. Он знал, что увидеть что-нибудь еще будет крайне трудно. «Спитфайр» с его маленьким плексигласовым фонарем и длинным носом — не самый удобный самолет для ночных полетов. Разыскивать на нем противника в темноте — все равно что завязать себе глаза и пытаться поймать кролика в лесу. Но другого выхода не было.
Дежурный по полетам сообщил:
«Красный-1, красный-1, погода ухудшается. Немедленно возвращайся на базу».
Он повернул и круто спикировал к скрытой во мраке земле, но грозовая туча мчалась быстрее. Он летел на высоте всего пары сотен футов и оказался над аэродромом, прежде чем окончательно стемнело. Сквозь дождь Бадер с трудом различил цепочку посадочных огней. Он описал круг и зашел на посадку, но сквозь залитое водой лобовое стекло почти ничего не было видно. Он проскочил мимо первых огней… слишком высоко. Вторая пара фонарей мелькнула позади… потом третья, прежде чем колеса коснулись земли. Хвост истребителя остался задранным, и Бадер понял, что ошибся с расчетами. Он изо всех сил рванул ручку на себя, но хвост «Спитфайра» не коснулся земли, только посадочные огни просвистели назад. Бадер понял, что крепко промазал, и пытаться снова взлететь уже поздно. Затем хвостовое колесо ударилось о землю, и жалобно запищали тормоза.
Огней впереди уже не было… только темнота. Короткий миг мучительного ожидания, а потом страшный треск. Самолет подскочил, перелетел через ангар, задев его брюхом. Шасси сбрило начисто. И тут «Спитфайр» остановился. Сверху с бряканьем посыпались кирпичи, на миг Бадер потерял сознание. Никакого страха, просто шок. Он дважды уже совершал аварийную посадку, ничего нового.
Затем Бадер изрек одно короткое совершенно непечатное слово.
Откуда-то примчалась машина. Он снял шлем и услышал, как дождь барабанит по крыльям. Из темноты появился Табби Мермаген и осторожно поинтересовался:
«Дуглас, с тобой все в порядке?»
Бадер скривился.
«Нет. Я чертовски зол».
Мермаген с облегчением вздохнул:
«Полагаю, ты прав. Это был чертовски неудачный заход».
Утром Мермаген приветствовал его хитрой ухмылкой и многозначительной фразой:
«Ну вот, Дуглас, мы тебя теряем».
Бадер подскочил, вспомнив о ночном инциденте. С тоской он решил, что ему запретят летать.
«Почему? Я не хочу уходить!» — простонал он.
Но Мермаген успокаивающе поднял руку.
«Все нормально. Ты получаешь эскадрилью».
Бадер снова подскочил.
Мермаген хмыкнул.
«Это не шутка. А может, и шутка. Но Ли-Мэллори хочет тебя видеть».
Через мгновение его захлестнула бурная радость, но тут Бадер подумал, что Ли-Мэллори, вероятно, не слышал о ночном происшествии.
Он помчался в штаб 12-й группы в Хакнэлл и вскоре стоял перед командиром. Без всяких преамбул Ли-Мэллори сказал:
«Я слышал о вашей деятельности как командира звена. Я даю вам 242-ю эскадрилью».
(Лучше покончить с этим сразу!)
Бадер сказал:
«Да, сэр… Но есть одна вещь, которую вам следует знать… Прошлой ночью я разбил „Спитфайр“. Промазал при посадке».
Ли-Мэллори спокойно заметил:
«Вы сами знаете, что такое время от времени случается».
Нервно пригладив волосы, Бадер продолжил:
«Сэр, дело в том, что когда вы дали мне звено, я тоже разбил один».
Ли-Мэллори вздохнул, а потом усмехнулся.
«Не волнуйтесь. Ваша новая эскадрилья летает на „Харрикейнах“.
А потом командир авиагруппы более весело сообщил:
«242-я — это канадская эскадрилья, единственная в Королевских ВВС. Почти все пилоты — канадцы, а это та еще компания. Они только что вернулись из Франции, где им крепко досталось. Они потеряли несколько самолетов. Они немного подразболтались, но это не их вина. Однако их следует подтянуть. Моральный дух эскадрильи сейчас очень низок. Эскадрилью следует реорганизовать, а пилотам дать твердого командира. Такого, который сможет говорить с ними жестко. Я полагаю, вы — именно тот человек, который нужен. Вскоре нам потребуются все наши истребительные эскадрильи до последней. Судя по всему, Люфтваффе собираются начать налеты через Ла-Манш».
Ли-Мэллори сообщил, что эскадрилья находится в Колтишелле, недалеко от Норвича. Майор Бадер должен прибыть туда как можно скорее.
Вице-маршал поднялся, пожал Бадеру руку и сказал:
«Удачи вам с вашей первой собственной эскадрильей».
Майор Бадер! Пусть даже это временное звание! Как много кроется за этими внешне невыразительными словами. 8 недель назад он был всего лишь старшим лейтенантом! Это вряд ли произошло бы, если бы он оставался таким же, как все. А сейчас ему предоставлен случай показать, чего он стоит как командир.
К вечеру Бадер проехал еще сотню миль назад в Киртон, упаковал вещи, позвонил по телефону Тельме и направил свою машину в Колтишелл. Небо было затянуто низкими тучами, и ехать пришлось в полной темноте. Примерно в 11 вечера полисмен на окраине Норвича объяснил ему, как проехать к аэродрому. Но через 5 минут Бадер заблудился. Он увидел на шоссе человека и попытался спросить его, но тот не знал дороги. Наконец Бадер увидел женщину, однако она испугалась и сбежала, как только он заговорил. Никаких дорожных указателей! (Все были сняты перед предполагаемым вторжением.) Он встретил еще одного мужчину, но тот подозрительно спросил:
«А я откуда знаю, кто вы такой? Может быть, вы шпион. Я не знаю, где аэродром».
Через час, расстроенный и уставший, он натолкнулся на колючую проволоку, натянутую поперек дороги. Позади нее под маленькой лампочкой стоял часовой в форме Королевских ВВС. Наконец! С приятным ощущением собственной значимости Бадер сообщил:
«Я новый командир 242-й эскадрильи».
Он ждал, что проволоку уберут, но часовой не двинулся. Он строго спросил:
«Скажите пароль, сэр».
«Откуда, к черту, мне знать этот пароль?! Я никогда здесь не был!» — взорвался новый командир эскадрильи.
«Виноват, сэр, но без пароля я не могу вас пропустить».
Новый командир эскадрильи метался вдоль забора еще минут 20, пока по телефону не был вызван начальник караула, который разрешил его пропустить.
Первым человеком, которого он увидел за завтраком, был Руперт Ли. Очевидно, 66-я эскадрилья тоже базировалась в Колтишелле. Ли покачал головой, когда услышал о его назначении.
«Теперь тебе больше не следует каждый раз называть меня „сэр“. Не то, чтобы ты это когда-то делал, но теперь ты можешь грубить с полными на то основаниями».
После завтрака комендант авиабазы Колтишелл, флегматичный подполковник Безигель, попыхивая трубкой, рассказал Бадеру о его новой эскадрилье. Новости были не слишком приятные. Наземный персонал застрял где-то совсем в другом районе Англии, только трое или четверо пилотов были англичанами, остальные — канадцами. Это были самые недисциплинированные офицеры, которых когда-либо видел Безигель, и они не терпели командиров! Бог знает, что они могли подумать, когда узнали, что новый командир эскадрильи лишился ног. Эскадрилья была довольно разболтанной. Сейчас ей требовалась жесткая рука, чтобы подтянуть дисциплину.
Тут до Бадера дошло, что у него на рукавах мундира все еще только 2 нашивки капитана авиации. У него не было времени нашить третью, и все это выглядело так, словно в эскадрилью прибыл новичок.
Он сказал:
«Если вы не возражаете, сэр, я съезжу в Норвич за галуном, чтобы до завтра успеть пришить положенную нашивку».
Бадер уселся в автомобиль, но пока он отсутствовал, вся эскадрилья узнала о прибытии нового командира. Один из пилотов встретил Бернарда Уэста, старшего механика эскадрильи, и спросил:
«Ты видел нового командира?»
«Нет, не видел. А на кого он похож?» — с интересом спросил заинтригованный Уэст.
«Немного необычный. Я не думаю, что он у нас задержится. У него нет ног», — ответил пилот.
Уэст, уоррент-офицер, прослуживший более 20 лет, полагал, что уже видел все в Королевских ВВС. Однако он остался стоять с раскрытым ртом.
Глава 14
Когда Бадер вернулся, машины остальных пилотов уже находились на стоянках в готовности. Капитан Питер Макдональд, невозмутимый человек, который 14 лет заседал в парламенте, до сих пор ухитрялся каким-то образом совмещать обязанности парламентария с управлением эскадрильей. Наконец Бадер сказал:
«Ладно, давайте пойдем и встретимся с парнями».
Летчики звена А размещались в деревянном домике на краю аэродрома. Бадер толкнул дверь и вошел внутрь без стука, Макдональд двинулся следом. По характерной раскачивающейся походке пилоты сразу поняли, кто это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43