Если они оба и могли бы выплыть, то картечь покончила с ними, изорвав в клочья их тела.И на другом конце поселка драма близилась к развязке: Тремаль-Наик, разгромив спингардами сторожевые башни и палисад, уже пробивался по дамбе к цитадели. Суда Сандакана подплывали туда же, все ближе и ближе.Кругом бушевал огонь, так что спасения защитникам цитадели уже не было.Однако они еще оборонялись. И Сандакану было видно, как высокий старик в пышных одеждах раджи с помощью двух юношей, тоже богато одетых, посылал в нападавших заряд за зарядом из немногих стоявших на крыше пушек.— Сдавайся, самозванец! — крикнул Сандакан, заглушая своим голосом треск ружейных выстрелов. Но раджа вместо ответа повернул дуло пушки и, наведя ее на судно Сандакана, поднес фитиль к запалу.Однако выстрел не достиг своей цели: пушка, старая и дрянная медная пушка туземной работы, не выдержала слишком большого заряда и разорвалась с оглушительным треском, уложив осколками обоих юношей, сыновей раджи. Сам раджа уцелел. Он стоял, обожженный огнем взрыва, весь черный, с факелом в руках, словно не понимая, что произошло.— Сдавайся! — крикнул ему еще раз Сандакан. Но раджа, дико засмеявшись, бросился бежать с террасы, где еще отстреливались остатки его гвардии. Он скрылся внутри цитадели, унося с собой пылающий факел.Несколько минут спустя послышался громовой удар, в бездонную высь неба понеслись снопы огня, клубы багрового дыма, обломки, осколки. И когда дым развеялся, на месте цитадели была только груда обгорелых бревен: раджа Кинабалу, убийца отца Сандакана, предпочел взлететь на воздух вместе со своими женами и награбленными сокровищами, нежели сдаваться вернувшемуся мстителю.
Две недели спустя Янес, покуривая душистую сигару, подошел к Сандакану, рассеянно глядевшему, как сотни и сотни даяков, словно муравьи, копошились на берегу, строя город на месте погибшей резиденции самозваного белого раджи.— Я думаю отправиться в путь завтра же! — сказал Янес. На лицо Сандакана легла легкая тень.— От моей рани Сурамы прибыл гонец.— Надо ехать! — продолжал Янес, попыхивая голубоватым дымком.— Что-нибудь случилось? — оживился Сандакан.— Ничего особенного. Англичане…— Опять англичане?— Ну, англичане прислали маленькое специальное посольство к моей жене. Предлагают ей богатые дары, соблазняют разными благами мира…— И чего требуют?— Чтобы Сурама приняла в качестве советника по политическим и финансовым делам английского резидента.— Которого будет сопровождать гарнизон из английских солдат с оружием трех родов, и которому должна быть передана цитадель?— Само собой разумеется! Ну, и рани пишет, что нужно мое присутствие. Англичане придвинули совсем близко к границам Ассама корпус в три тысячи человек.— Браво! Значит, война?— По-видимому!— И ты едешь завтра?— Да, завтра!— Хорошо. Эй, люди! Позвать Тремаль-Наика и Каммамури! А, вы здесь, друзья? — закричал, оживляясь, Сандакан.— Разумеется! — отозвался Тремаль-Наик.— Итак, война, война… Война с англичанами! Завтра мы все отправляемся в поход. Повоюем еще и с англичанами! — чуть не кричал в радостном возбуждении неукротимый Сандакан.Назавтра неразлучные друзья покинули берега Голубого озера в дебрях Борнео, чтобы пуститься в дальние странствования, навстречу новым грозам, новым опасностям, чтобы опять ринуться в кровавые сечи…

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18