А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Красота Ливии встревожила молодого человека. То восхищение и желание, которые он всегда испытывал по отношению к ней, с момента их первой встречи в лагуне, теперь превратились в нечто вроде мании.И когда он думал о том, что сейчас Ливия находится в его доме, лежит в спальне, одетая лишь в тонкую сорочку, он просто сходил с ума. Но как он мог надеяться укротить столь дикое существо? Роскошь и комфорт, предложенные ей, не произвели, похоже, ни малейшего впечатления… как и его обещание больших денег. Стефан был уверен: Ливия солгала, сказав, что меч пропал.Тот меч… Стефан бы отдал что угодно, лишь бы увидеть его, прикоснуться к нему собственной рукой. Меч был символом власти, и Стефан стремился к нему всей душой… в мече заключалась сила, которой Стефан жаждал, но которой никогда не имел.В комнату вошла одна из рабынь, державшая что-то в руке.— Я нашла это в одежде твоей гостьи, — сказала женщина, подавая Стефану маленький обрывок пергамента. — Я его вынула, чтобы он не размок.— Ты правильно сделала, что принесла это мне, — кивнул Стефан и прибавил огонь фонаре, стоявшем рядом.Внимательно рассмотрев линии, он понял, что перед ним карта… и понял, куда направляется отряд. Фантастический меч был теперь почти что в его руках, а возможно, и сама Ливия тоже…Стефан окликнул женщину, уже собравшуюся уйти.— Погоди-ка, — сказал он, протягивая ей карту. — Когда одежда гостьи высохнет, положи это обратно.Женщина кивнула и вышла из комнаты.Стефан откинулся на спинку кресла, чтобы немного отдохнуть. В комнате было тихо, лишь капли дождя стучали снаружи, да завывал ветер… и его гул был похож на рев моря, набегающего на пустынный и каменистый берег. ГЛАВА 12 Проснувшись на рассвете, Ливия увидела свою одежду — все лежало на ковре, сухое и чистое. Девушка даже ощутила тепло, одеваясь: должно быть, ее вещи всю ночь держали возле огня. Ливия сунула кинжалы за пояс, под кожаные латы, надела башмаки и спустилась на первый этаж. Стефан все так же полулежал в кресле; это была античная вещь, времен императора Антониана. Должно быть, оно досталось Стефану вместе с первоначальной обстановкой виллы.Услышав легкие шаги Ливии, спускавшейся по лестнице, Стефан встал навстречу девушке. Видно было, что он так и не ложился в постель.— Ты, похоже, спал не слишком хорошо, — заметила девушка.— Я немного подремал тут, перед очагом. Все равно я бы не заснул под такую бурю. Ты ведь слышала? И до сих пор дождь льет.— Конечно, слышала, — слегка обеспокоенным тоном откликнулась Ливия.Рабыня подала ей чашу теплого молока с медом.— Ты не можешь уехать в такую погоду, — сказал Стефан. — Ты только выгляни наружу! Как будто разверзлись хляби небесные. Если бы ты привела с собой товарищей, как я тебе предлагал прежде, вы бы все были сейчас в тепле и безопасности.— Ты знаешь, что это неправда, — возразила Ливия. — Ты не смог бы скрыть наше присутствие здесь. Я уверена, тут полным-полно шпионов. Одоакр скоро узнает, что я приезжала, и Вульфила тоже.— Ну, здесь твоим друзьям грозило бы не больше опасностей, чем там, где они сейчас находятся, где бы они ни были. Даже самый преданный шпион не захотел бы выйти из дома в такую погоду, чтобы донести о моих гостях. Ливия, если ты передумаешь, я могу многое для тебя сделать. Я мог бы обеспечить независимость твоему городку в лагуне, я мог бы добиться, чтобы его признали и восток, и запад. Разве не это было всегда твоей мечтой?— Эту мечту мы защищали с оружием в руках, и мы верим в будущее, — ответила Ливия.Стефан вздохнул.— Неужели мне нечем убедить тебя бросить это рискованное приключение? Как ни противно мне признавать это, я вынужден: ты наверняка влюбилась в того солдата.— Я бы предпочла поговорить об обещанных тобой деньгах. Где они?— А как ты думаешь? При таком-то дожде наверняка все дороги превратились в реки, до самой Равенны. Мой посланец может и до вечера задержаться, а то и до завтрашнего дня.— Я не могу ждать так долго, — резко бросила Ливия.— Подожди, подумай хорошенько! Какой смысл отправляться в непогоду? Твои люди вполне могут тебя подождать.Ливия покачала головой.— Нет, не могут. Не дольше, чем мы договорились. Им незачем рисковать понапрасну, и я уверена, ты это понимаешь.Стефан кивнул, но все же попросил снова:— Останься, прошу тебя. Они прекрасно справятся со всем сами. Ты уже и без того слишком много для них сделала; ты рисковала собственной жизнью! Тот солдат ничего не сможет тебе дать, а я готов разделить с тобой все, что имею: мечты, власть, богатство. Подумай над этим, пока еще есть время.— У меня уже было время все обдумать, — усмехнулась Ливия. — Этой ночью, лежа в твоей надушенной постели, я как раз и думала о том, что они спят где-то в лесу, под самодельной крышей, и я чувствовала себя просто ужасно. Мое место — рядом с ними, Стефан. И если денег не будет сегодня утром, я уеду без них. А теперь извини меня, мне надо проверить, как там моя лошадь. Да и вообще — мне пора.Ливия пересекла вестибюль, порог которого перешагнула накануне, — и побежала под проливным дождем через открытую площадку, отделявшую дом от конюшен. Лошадка безмятежно ждала свою хозяйку. Она была вычищена и накормлена и готова пуститься в тяжкий путь. Ливия положила на спину верной подруги седло, подсунув под него попону, взнуздала лошадь, подтянула подпруги. Стефан, в сопровождении двух рабов, державших над ним полотнище, защищавшее хозяина от дождя, вошел в конюшню, когда Ливия уже заканчивала дело.— Скажи, что я могу для тебя сделать? — спросил Стефан. — Ну, раз уж я не могу убедить тебя остаться?— Ты можешь дать мне денег, хоть сколько-нибудь, и я буду тебе очень благодарна. Тебе отлично известно, что для себя самой мне ничего ни нужно.Стефан протянул ей кошелек.— Вот все, что у меня есть сейчас, — сказал он. — Всего двадцать или тридцать солидов, да и то в серебряных силиквосах.— Ничего, не страшно, — ответила Ливия. — Спасибо тебе.Она взяла деньги и приготовилась отправляться.— И ты не хочешь даже попрощаться со мной? — спросил Стефан.Он попытался поцеловать девушку, но Ливия увернулась, и вместо губ протянула Стефану руку.— Рукопожатие — это куда больше подходит старым товарищам по оружию, Стефан.Он попытался хотя бы задержать ненадолго ее пальцы, но Ливия была слишком сильной и подвижной для него.— Мне пора, — повторила она. — Уже день.Стефан приказал рабам принесли девушке плащ из промасленной ткани и мешок с провизией. Ливия снова поблагодарила его, вскочила в седло — и через мгновение уже исчезла за пеленой дождя.Стефан вернулся в дом, где для него уже накрыли в библиотеке завтрак. На большом дубовом столе в центре комнаты лежали свитки пергамента с бесценными иллюстрациями, — это была «География» Страбона, открытая на описании Римского Форума. На одном из рисунков изображался храм Мстительного Марса с алтарем. На другом рисунке можно было увидеть внутреннюю часть храма — с величественной статуей Цезаря, высеченной из разноцветного мрамора, в сверкающих доспехах. У ног Цезаря лежал меч: на рисунке он выглядел совсем крошечным, но его истинный размер нетрудно было определить по сравнению со статуей. Рукоятка, изображающая орлиную голову, раскрытые крылья птицы… Стефан несколько мгновений зачарованно смотрел на рисунок, а потом свернул пергамент и убрал на полку.
А Ливия уже скакала в сторону города, рассчитав, что только мост на виа Амелия позволит ей сейчас перебраться через реку Аримин, — но вскоре девушка обнаружила, что дорога полностью залита водой. Вдали она едва различала опоры моста, почти скрывшегося под яростно бурлящей водой разбухшей реки. Девушка растерялась; похоже, к вечеру ей ни за что не добраться до друзей… и что тогда? Станут ли они ждать ее на том же месте, или буйство стихий вынудит их перебраться куда-то еще? Потоки дождя так переполнили реку, что она вышла из берегов, затопив все низкие места. А дальше могло стать еще хуже…Ливия собралась с духом и направилась вдоль реки, чтобы отыскать подходящее место для переправы, — но ее путешествие вскоре стало походить на ночной кошмар. Вспышки молний слепили лошадь, она пятилась и вставала на дыбы, испуганная, и пыталась сбросить всадницу; Ливия из последних сил справлялась с обезумевшим животным. Они вместе съехали вниз по скользкому склону почти к самой воде, потом принялись карабкаться наверх, шаг за шагом… Тропа, по которой ехала Ливия, превратилась в бурный ручей, кипевший на острых камнях, а река внизу бурлила, ее илистые воды неслись с оглушительным ревом. К полудню Ливия одолела едва ли три мили, и поняла, что ночь, скорее всего, застанет ее на открытом склоне горы, без малейшей надежды найти хоть какое-то укрытие. Вершины гор над ней белели снегом, и девушка понимала, что просто рискует жизнью понапрасну.Она подавила готовую вспыхнуть панику; ее напугала мысль о том, что она может умереть одна, в пустынном месте… Ее тело унесет грязной водой, потащит по острым камням речного дня… Ливия встряхнулась, приводя мысли в порядок. Нужно было добраться до той деревни на склоне, которую она двумя днями раньше видела сквозь туман. Деревню Ливия увидела лишь тогда, когда уже почти стемнело. Становилось все холоднее, к дождю добавилась снежная крупа, резавшая лицо девушки, как осколки стекла. Но она все равно продолжала двигаться вперед, на едва заметные огни домиков, редко разбросанных возле выгона на краю леса. Потом дорогу Ливии пересек ручей; через него был перекинут хилый мостик, сооруженный из бревен и веток, — он висел над взбудораженной водой, по которой неслись клочья желтой пены. Мост выглядел уж слишком ненадежным, но иного способа попасть на другую сторону не было. Лошадь шарахнулась в сторону, не желая идти по шаткому настилу, и Ливии пришлось закрыть животному глаза и вести его за собой, осторожно, не торопясь… Мост зловеще раскачивался под ними.Когда девушка добралась, наконец, до окраины деревни, было уже совсем темно. Ливия пробиралась наугад между домами и сараями, лишь усилием воли заставляя себя передвигать ноги, — но наконец упала на колени прямо в грязь, окончательно лишившись сил. Она еще услышала лай собаки, потом голоса, а потом кто-то поднял девушку и внес ее в дом. Тепло, свет… и ничего больше.
Аврелий и все остальные ждали, сколько могли, но, наконец, решили покинуть убежище, сооруженное ими для защиты от безумств погоды.Они прикинули, с какими препятствиями могла встретиться Ливия на обратном пути, и задержались не только на день, но еще и на ночь, прежде чем пришли к выводу: пора.— Если мы не двинемся с места, нас убьет холод, — сказал Амброзин. — У нас просто нет выбора. — И он посмотрел на Ромула, закутанного в одеяло, бледного от усталости и голода.— Согласен, — кивнул Ватрен. — Мы должны уходить, пока мы еще можем это сделать, к тому же и лошадям уже совсем нечего тут есть. В конце концов, мы не можем исключить и того, что Ливии не удалось до нас добраться, и она вернулась в свой город.— И это было бы вполне понятно, — задумчиво признал Амброзин. — Теперь это уже не ее дело, не ее путь. — Он бросил взгляд на Аврелия, как будто пытаясь прочесть мысли легионера. — Я знаю, что всем нам будет ее не хватать. Она — необычная женщина, она достойна занять место в ряду великих героев прошлого.— Да уж, в этом сомневаться не приходится, — согласился Ватрен. — И кому-то из нас будет ее не хватать больше, чем другим. Почему ты не поехал с ней, Аврелий, в тот ее город в лагуне? Впрочем, еще и теперь не поздно. Она именно этого хочет, уж поверь мне. Наверное, она поняла, что только так может заставить тебя сделать окончательный выбор, иначе ты так и будешь колебаться. А нас тут достаточно, чтобы защитить мальчика, и однажды мы снова встретимся с тобой. Не так уж много существует городов, стоящих прямо в воде. По крайней мере, я слыхал только об одном. Мы тебя найдем — и уж тогда как следует отпразднуем нашу встречу. Ну, а если не встретимся — будем рассказывать о наших приключениях всю оставшуюся жизнь. Все равно ведь нам не забыть лет, проведенных вместе.— Не болтайте ерунды, — сердито сказал Аврелий. — Именно я втянул вас в это дело, и я не намерен сам бросить его, не закончив. Давайте-ка двигаться. У нас впереди долгий путь, и мы должны его одолеть. Зима все ближе, переход через Альпы с каждым днем будет становиться все труднее.Больше он ничего не сказал, потому что сердце его разрывалось на части при одной только мысли о том, что он может никогда больше не увидеть женщину, которую полюбил с такой силой… Ромула посадили в седло, укутали как можно лучше, а все остальные пошли пешком, осторожно шагая по опасной тропе, по диким и безлюдным местам, под снегопадом, начавшимся так некстати…
Лишь много часов спустя Ливия открыла глаза — и обнаружила, что находится в маленькой хижине, едва освещенной масляной лампой и огнем, мерцающим в очаге. На нее внимательно смотрели двое — мужчина и женщина неопределенного возраста.Женщина зачерпнула из котелка, висевшего над очагом, половник горячего супа, налила его в миску — и вместе с куском черствого хлеба протянула Ливии. Хлеб был твердым, как камень. А суп сварен из одной только репы. Но Ливия преисполнилась благодарности, увидев пар, поднимавшийся над миской. Она обмакнула хлеб в миску и принялась жадно есть.— Кто ты такая? — немного погодя спросил мужчина — Что ты тут делала в такую погоду? Никто и никогда не приходил к нам этим путем— Я путешествовала вместе с семьей, и нас застала буря, — ответила девушка. — Но они будут меня ждать на поляне у перевала. Ты можешь проводить меня туда, когда я немного отдохну? Я тебе заплачу.— Перевал? — повторил мужчина. — Перевала нет, его засыпало оползнем, да и снег идет, ты разве не видишь?— А ты уверен, что нет другого пути наверх? Я должна их догнать! Они же просто с ума сойдут, будут думать, что я погибла! Прошу тебя, помоги мне!— Да мы бы с радостью, — сказала женщина. — Мы ведь христиане, мы должны помогать ближнему, но ты просишь невозможного. Два наших сына ушли, чтобы увести наш скот вниз, в долину, на зиму, — и, должно быть, теперь не могут вернуться из-за разлива реки. Мы тревожимся за них, но сделать ничего не можем. Только ждать.— Ну, тогда я пойду одна, — решила Ливия. — Я их все равно найду.— Почему бы тебе не подождать, пока кончится снегопад? — сказал мужчина. — Можешь остаться у нас еще на день, если хочешь. Мы люди бедные, но всегда рады гостям.— Спасибо вам большое, — ответила Ливия. — Но я должна найти людей, которых люблю. Надеюсь, Господь вознаградит вас за то, что приютили меня и накормили. Вы, пожалуй, спасли мне жизнь. А теперь — прощайтесь, и помолитесь за меня.Она накинула на голову капюшон и вышла из хижины.По крутому склону она медленно и осторожно спустилась в долину, зачастую покидая седло и сама разведывая путь, — девушка очень боялась, как бы ее лошадь не повредила ноги. Когда они, наконец, добрались до долины, Ливия снова села верхом и поехала вдоль виа Амелия по достаточно высоким местам, объезжая залитые разгулявшейся рекой низины. Понемногу продвигаясь вперед, девушка пыталась вообразить, что думают по поводу ее отсутствия товарищи; и что подумал Аврелий, когда она не вернулась вовремя? Поняли ли они, что ей пришлось столкнуться с непреодолимыми препятствиями, или они решили, что она их попросту бросила? И как они предполагают продолжать путь без денег и почти без пищи?В следующие три дня она ехала почти без передышки, лишь ненадолго останавливаясь, чтобы подремать в стогу сена или в одной из тех хижин, что крестьяне строили на лето, чтобы сторожить урожай. Ливия думала, что единственная для нее возможность воссоединиться с друзьями — добраться до назначенного места встречи раньше них. Она нашла эту точку на карте Амброзина; это был некий то ли мост, то ли паромная переправа через реку Треббию, — точка была помечена, как будто именно здесь отряд намеревался пересечь реку. Ливия снова и снова рассчитывала время, и, в конце концов, убедила себя, что должна найти их там, на реке; она ведь доберется туда уже к вечеру этого дня, после заката. Ливия так боялась опоздать, что, наконец, пустила лошадь в галоп, — но тут же услышала, как тяжело и поверхностно дышит животное, и перестала его подгонять.Девушка продолжала медленно ехать во тьме долгой зимней ночи, через поля, затянутые туманом, через оголенные перелески, прислушиваясь к заунывному вою бродячих собак. Она не могла остановиться, хотя и боялась, что может просто свалиться с лошади от усталости. Но вот она увидела огонек — одинокий огонек, словно заблудившийся между землей и небом, — и устремилась к нему, как мошка к свече. Когда Ливия приблизилась к свету, яростно залаяла какая-то собака, но девушка не обратила на это внимания. Она устала, она умирала от голода. Холод и сырость довели ее до полного онемения, каждое движение вызывало во всем теле острую боль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51