Вспомнился взгляд знакомого капитана морской пехоты. Тот любил говорить, что сразу определяет степень годности новобранца и может сразу сказать, как пойдет у того служба и сколько врагов он сможет уничтожить в бою, прежде чем убьют его самого.
Толстяк заговорил по-голландски, а потом по-немецки. Пожелал узнать мнение Ивана о ветрах в Северней море, ценах на провизию в портах Италии и некоторых других вещах. Ответы до конца не выслушивал, задавал новые вопросы. Наконец удовлетворенно кивнул и попросил слугу принести еще портера.
Расходились под вечер. На пристани капитан Хинсток наклонился к Ивану и негромко произнес:
— Поздравляю, лейтенант. Первое испытание выдержал. Если повезет, то станешь членом лебединой стаи.
Глава 51
Работа началась на следующей неделе. Иван стал торговым агентом в небольшой конторе по закупке леса. Располагалась она в Сити среди десятков подобных учреждений и ничем среди них не выделялась. Оборот оказался невелик — вместо качественного леса из Архангельска или Нью-Йорка, ее хозяин предпочитал закупать товар в Германии или Дании. Переписка с поставщиками была огромной, но накладных на реальный товар почти не поступало. Деловые письма пестрели цифрами и датами, но указанные в них цены, сроки и объем поставок казались довольно странными и не сулили выгодных сделок.
Отлучаться из конторы Ивану не велели. Даже ночевать пришлось в каморке, расположенной между конторкой и складом. Вся она была заставлена шкафами с картонными папками и какими-то коробками. На складе постоянно находилась пара широкоплечих охранников, своим говором и повадками сильно смахивавших на морских пехотинцев. Все дни уходили на изучение карт и лоций побережья западноевропейских стран, а также на чтение очень интересных, но не имевших отношения к торговле бумаг. Несколько раз в контору заходил благообразный священник. Немногословно, но очень толково он поведал об основах тайнописи и разгадывании шифров, о том, как не оставляя следов вскрыть запечатанное письмо, ознакомиться с его содержанием и обратно запечатать.
Однажды Ивана подняли среди ночи и отвезли в Дувр. Здесь дали краткие наставления, а затем в одежде рыбака погрузили на борт небольшого суденышка. Его команда собралась на лов сельди, но под сетями хранила мушкеты. Потом было плавание к берегам Франции, где в условленном месте выгрузили ящик и приняли неизвестного человека с толстой сумкой в руках. На обратном пути встретились с французским дозорным ботом. На предложение остановиться и выяснить некоторое вопросы ответили стрельбой и скрылись в тумане.
На английском берегу капитан Хинсток похлопал лейтенанта Карпентера по плечу и радостно сообщил, что тот выдержал и это испытание. Пока можно отдыхать и ждать новых приказаний.
О том, что в Лондоне находится российский посол, Иван знал. Знал и то, что это никто иной, как знакомый еще по Амстердаму боярин Андрей Артамонович Матвеев.
Но возле его дома, как и возле каждого знатного иностранца, всегда толклись разные неприметные личности. Следили за всеми приходившими и уходившими из посольства, а также друг за другом. Лейтенанту королевского флота, да еще оказавшемуся причастным к деликатным делам, лучше около них и рядом не стоять.
А вот за посольскими слугами наблюдение велось не столь строго. Как-то рано утром Иван заметил посольского повара, спешившего на рынок за покупками. Как бы случайно оказался рядом с ним у одного прилавка. Услышал, как он торгуется с продавцом и свою корявую английскую речь сдабривает ядреными московскими словечками. Немного погодя и сам приценился к телячьей ноге, спросил совета относительно качества мяса. Разговорились и перешли на русский. Повар согласился взять записку на имя посла, к ней за свои труды получил полновесный испанский дублон.
На следующий день повар кивнул Ивану, как старому знакомому. На перекрестке постояли рядом, поглазели на новые штуки сукна, которые приказчики раскладывали в окне лавки. Мимо проехала карета, и сидевший в ней человек, приоткрыв занавески, тоже взглянул на новый товар и тех, кто стоял возле лавки.
Под вечер повар зашел выпить пива в гостиницу, где теперь проживал Иван. На улицу вышли врозь, но пошли в одну сторону. Так и оказались в тихом переулке, куда не доносился шум с набережной. Повар постучал в дверь невысокого дома, на котором висела потемневшая вывеска какого-то торговца.
В небольшой комнате у тлеющего камина сидел сам российский посол. За прошедшие годы он мало изменился. Одет все также щеголевато, чисто выбрит, благоухает духами. Но на лбу прибавилось морщин, взгляд стал суровым. Все же веселая ямочка на подбородке осталась, а уголки губ, как и раньше, таили усмешку.
— Здравствуй, Иван, — негромко произнес Андрей Артамонович. — Рад видеть тебя живым и здоровым. Возмужал ты, плотников сын, сразу можно в гвардейский полк записать, в первую шеренгу поставить. Рассказывай, где тебя носило?
Слушал внимательно, порой удивленно поднимал брови. Задавал короткие вопросы и только качал головой. Под конец рассказа любезная улыбка исчезла с его губ.
— Андрей Артамонович, помогите вернуться домой, — закончил Иван. — Знаний и опыта на чужой стороне набрался, пора и Отечеству послужить. Сейчас меня на новую службу определили, чтобы воевал тайно, под чужим флагом. Сунут куда-нибудь, куда своих посылать жалко, да и бросят. Им победа, а мне в чужом пиру похмелье. На Руси, как я слышал, государь Петр Алексеевич построил флот, и наши корабли уже вышли в море.
— Ты, Иван, на английской службе преуспел, чин получил немалый. А дома придется начинать с рядовых постов, и оплата будет поменьше.
— В Англии хорошо живется тому, кто имеет сильную родню и поместья. Простым людям приходится трудно, каждый заботится о себе сам. Вчера видел знакомого боцмана. Стоит на площади, шея и руки в колодках, а над головой надпись — «Лентяй». Оказалось, уволили из флота по болезни, дали смешную пенсию, а потом загнали в работный дом. Там по 12 часов в день трепал пеньку. За то, что не смог выполнить урок, выставили старика у позорного столба. Заплатил за него штраф, только знаю, что скоро он опять там окажется…
Иван замолчал. Не стал вспоминать других моряков, списанных на берег по разным причинам. Да и не расскажешь всего. Одному на чужой стороне порой приходится очень тяжело. И страшно! Ну да послу этого не понять, он лицо казенное. За ним Держава!
— Не приведи Господь заболеть, руку или ногу потерять! — вырвалось у Ивана. — Дома-то хоть милостыню подадут, а здесь такое запрещено. О свободах и правах на всех углах кричат, а наделе ходи с опаской, власти хвали, о своих мыслях молчи…
— Ну, положим, длинные языки и на Москве укорачивают, да и с бродягами разговор короткий, — усмехнулся посол. — Англичане народ веселый, после работы не прочь выпить, поплясать и на кулачках подраться. Это королева Анна возлюбила тишину и благопристойность. По воскресениям все увеселительные заведения закрыты, даже катание на лодках осуждается. Но женщину можно понять. Парламент постановил, что после ее смерти на британский престол вступит ганноверский курфюрст Георг Людвиг, внучатый племянник Карла I. Этого князька Анна люто ненавидит, называет «немецким медведем». Издевается над тем, что в своей крохотной столице он построил дворец — жалкую копию Версаля, а сам трясется над каждым медяком. В Ганновере все сделки свыше 12 фунтов заключаются только с письменного разрешения самого Георга.
— И этот крохобор станет английским королем?
— Если выживет кто-то из детей Анны, то не станет. Но хотя королева и рожает чуть ли не каждый год, ее дети умирают один за другим. Муж Анны, датский принц, всем чужой. Он, конечно, получил почетную должность лорда-адмирала, но кроме охоты и выпивки ничем не интересуется. Кстати, верно, что он еще возглавляет и секретную службу Адмиралтейства?
Вопрос не смутил Ивана. Хочешь вернуться домой — сослужи службу Отечеству.
— Всеми тайными делами ведает секретарь Филипп Стефенс, о нем мало знаю. В нашу контору почти все заграничные письма приходят на имя торговца Брайана. Все они передаются мистеру Дефо.
— Какому Дефо? Тому, что издает газету «Обозрение»? — глаза Андрея Артамоновича азартно блеснули.
— Того самого. В иностранных делах он разбирается отлично.
— Ну и новость! — воскликнул посол. — А ты знаешь историю самого мистера Даниеля Дефо? Нет? Тогда послушай.
Рассказывать посол умел, говорил кратко и ясно, словно по книге читал. Оказалось, что в молодости мистер Дефо участвовал в мятеже против тогдашнего короля. Бунтовщиков разгромили и перевешали, а он, один из немногих, получил помилование. Стал виноторговцем и побывал в соседних странах. Вернулся и принялся писать статьи в газетах. Не боялся высказываться о таких делах, какие обсуждают только шепотом в темных углах. За эти писания опять чуть не попал на виселицу. Обошлось и на этот раз, но три дня у позорного столба Дефо простоял.
— Чем же он провинился? — полюбопытствовал Иван.
— Написал поэму «Чистопородный англичанин» и очень обидел тех, кто в годы гражданской войны и политических перемен разбогател и занял место древних фамилий. Сегодня эти новые дворяне кичатся деньгами и титулами, считают себя основой британской нации.
— Чем же все кончилось?
— За верность Дефо британской короне поручился спикер палаты общин парламента Роберт Гарлей. Ныне он министр двора и статс-секретарь. Нашлись деньги для издания «Обозрения», где Дефо стал полным хозяином. Газета идет нарасхват, пишет хлестко, народ ей верит. А еще он предложил создать особую службу для наблюдения за настроением жителей Англии и стал ее руководителем. Сейчас она имеет 60 отделений и действует по всей стране. Его газета и многочисленные письма читателей отличное прикрытие для такой службы. А теперь, как ты говоришь, он стал получать письма и от зарубежных читателей. Ведь имя торговца Брайана является одним из обозначений британской внешней разведки. Она находится под наблюдением статс-секретаря, который хотя и любит выпить, но имеет острый ум и умеет молчать. Его агенты обосновались во всех столицах и главных портах Европы. Он и Дефо не только связаны тайной работой, они еще страстные любители лошадей. Все это ты, Иван, должен знать. Тебе работать с такими начальниками.
— Как вам, Андрей Артамонович, все это удалось узнать?
— Учимся, Ваня. Это раньше наши послы при европейских дворах не знали как шагу ступить, бродили словно в темном лесу. Поэтому еще в Москве им давался строгий наказ, как себя вести. Чтобы переговоры вели осторожно, сами держались смирно и чужих обычаев не нарушали. Еще им напоминали, чтобы за столом у иноземного государя сидели вежливо и не упивались, речи вели разумные, не бесчестили бы царское имя. Конечно, в Посольском приказе были и такие мастера, как дьяк Андрей Щелкалов, боярин Афанасий Ордин-Нащокин или князь Василий Голицын. Они дела вели искусно, так что все иностранцы дивились их уму и тонкому обращению.
— Европейцев больше всего удивляет, что наши люди держатся скопом, с чужими боятся вступать в разговор. Словно сами недавно вышли из осажденной крепости.
— Так мало кто из наших знает иностранные языки и чужие обычаи. Вот при правительнице Софье случилось нашим послам заехать в Париж. Просили Францию заключить союз с Россией и Австрией, чтобы вместе воевать с турками. Того бояре посольские не ведали, что австрийский император французскому королю лютый враг, а с султаном французы издавна дружат и ведут прибыльную торговлю. Потом всех министров и придворных насмешили тем, что наивно вздумали свое предложение подкрепить ссылками на Евангелие. Это в тайных-то переговорах. Да еще начали в Париже торговать мехами, которые провезли через таможню беспошлинно как посольский груз. Кончилось это тем, что московских послов попросили немедленно покинуть Францию. Нам же в такое глупое положение никак нельзя попасть. Работаем по-новому, многое надо увидеть, понять, запомнить. В Россию донесения шлем по четыре раза в месяц!
— Что происходит дома? О войне со шведами говорят разное, упоминают о бунтах и мятежах. А уж газеты пишут такое, что тошно читать.
— Смел ты, Ваня. Такие вопросы задавать опасно, — Андрей Артамонович внимательно посмотрел на гостя. — Ну да Лондон не Москва, этот разговор Я сам начал.
Посол задумчиво шевелил угли в камине. Слышно было, как ветер завывает в трубе и дождь стучит в окно. Глухо пробили часы.
— Час поздний. Поужинаем, Ваня, — предложил Андрей Артамонович. — У нас разговор еще не кончен. После тебя проводят до гостиницы, а сейчас отведай русской еды. Наш повар, твой знакомый, из английской капусты такие кислые щи варит — язык проглотишь!
Глава 52
Слуга вошел бесшумно. Расставил блюда и приборы, разложил грибочки, икру, осетрину, мясное. В центре стола поставил блюдо с расстегаями, в глубокие тарелки налил щей.
— Отведай нашей ржаной, которую теперь «царской мадерой» величают. В Санкт-Петербурге ее бесплатно каждый день выдают плотникам, каменщикам, солдатам и матросам, чтобы пили и не болели, — посол наполнил пузатые чарочки из квадратного штофа зеленого стекла. На его боках изображены широкогрудые двуглавые орлы, грозно зыркающие по сторонам. — За здоровье нашего государя Петра Алексеевича!
Иван встал, перекрестился, поклонился хозяину. Выпил чарку за единый вздох, а не в прихлеб, по-куриному. По старинному обычаю повернул ее вверх дном, показал, что ничего не оставил и здравицу за высочайшее имя пил с открытым сердцем.
Андрей Артамонович удовлетворенно кивнул, начал потчевать гостя. Московский застольный обычай был соблюден по старине.
— Верно говоришь, Иван, — здешним газетам и всяким печатным листам верить нельзя. Пишут они больше о своем, о торговле и войне. Хотя война у них идет от травы и до травы. Генералы людей и лошадей берегут. В холодное время солдаты сидят по домам горожан и крестьян, пьют вино и гоняются за женщинами, а в поход выходят только в апреле. О российских делах пишут непочтительно и похабно, как о любопытных диковинках, что происходят у непросвещенных дикарей. В прошлом году у нас с этим мистером Дефо вышла целая история… Да ты кушай. Вот балычка возьми.
— Благодарствую. А что случилось?
— Мы понимаем, что в Англии свои законы и на чужой роток не накинешь платок. Понимаем и то, что англичан заботит только торговля на Балтике, а на нашу войну со шведами они глядят, как на петушиный бой. Но твой начальник Дефо всех газетеров переплюнул, дописался до того, что нашего Петра Алексеевича назвал «сибирским медведем», который все делает «по-звериному». И даже, страшно повторить! — обозвал его «нехристем»! Тут уж смолчать было никак нельзя. Пришлось пожаловаться. Только все эти министры и парламентарии ничего не сделали, отделались пустыми соболезнованиями.
— А договориться с Дефо не пробовали?
— Ай да Иван! Набрался ты опыта! Мы же так и сделали. Обратились к знатному лондонскому купчине Томасу Стайлзу. Его брат Эндрю на Москве большую торговлю ведет, с нашим царем хорошо знаком. Как они с Дефо поладили, не знаю. Но после этого в «Обозрении» можно было прочитать, что «русские народ отважный и отчаянный», их не легко побить, и в войне со шведами они себя еще покажут. Еще было напечатано, что государь Петр Алексеевич «неутомимый правитель» и что его подданные наконец-то «открыли дверь в Европу».
— Ну уж новгородские купцы издавна ходили с товарами в Стокгольм, Копенгаген и немецкие города.
— Это верно. Европейцы нас мало знают, а мы об их делах только через соседей и наслышаны. У каждого народа своя судьба. Теперь знаем, что раньше английские короли имели во Франции богатейшие города и земли. Только в долгих войнах все потеряли и засели на своем острове. От всех отгородились сильным флотом, решили брать добычу и торговую прибыль за морями. А наш народ — пахарь. Земля бедная, лето короткое, зима суровая. Рядом Дикое поле и беспокойные соседи на быстрых конях. Поэтому каждую весну государи московские и делали полкам смотр, решали, на какую границу ратников посылать. Ждали незваных гостей с запада, юга и востока, на заставах и сторожах несли караул. Чтобы мужики успели землю вспахать и урожай собрать, иначе долгую зиму всем не пережить… Так все и идет, год за годом, война за войной. На Руси, почитай, ни одного города нет, который бы иноземцы не разорили. Москву и ту сколько раз жгли. И татары, и литовцы, и поляки…
Посол замолчал. Молчал и Иван, хотя многое мог рассказать о том, как немцы и шведы разоряли новгородские и псковские земли на берегах Балтики.
— Ныне нам на споры и рассуждения времени отпущено мало, — продолжал Андрей Артамонович. — Надо быстро поворачиваться и царские указы исполнять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54