– О, нет! Такая жестокосердность сделает мою задачу еще труднее. Гренландец говорит, что в своем нетерпении, заставляя людей отказаться от древних богов, вы действуете жестокими методами, о которых, как говорила я ему, скорбит Белый Христос, и не проявляете любви и милосердия, которые проповедуете. Сын Эрика считает, что никто не пойдет за вождем, который говорит одно, а делает прямо противоположное.
Олав был поражен.
– Так значит, не язычники нехороши, а я?
Норна печально кивнула.
– Если мы стремимся обратить гренландцев к Богу Любви, мы сначала должны показать им, что сами достаточно почитаем Его.
Король опустился на скамью; огненные блики заплясали на его светлых волосах, когда он задумчиво склонил голову.
– Пожалуй, я ошибался, – произнес он вполголоса. – Но я делал только то, что, как я полагал, шло на пользу моему государству. И все же, хоть епископ и говорит, что цель оправдывает средства, он, возможно, не прав.
Норна поняла, что смутила короля.
– Вы когда-нибудь спрашивали себя: «А как поступил бы Белый Христос на моем месте?»?
Похоже король был признателен за такой совет.
– Нет. А ведь в этом есть доля мудрости.
Он поднялся и стал расхаживать по гриднице, а затем направился в сторону коридора, соединяющего дом с церковью, бросив через плечо:
– Я поговорю с епископом.
Лейв с Ульвом провели утро на верфях, расположенных по берегам реки. Вспомнив об утреннем занятии, они понеслись, обгоняя друг друга, по льду, ввалились в освещенную огнем очага гридницу и скинули рукавицы, отороченные мехом. Все члены команды сидели вокруг своей учительницы у очага, и урок уже давно начался. Норна бросила на него взгляд, полный упрека, когда развеселившийся гренландец сел рядом с ней на скамью.
– Мы наблюдали за работами по строительству «Длинного Змея», – пояснил он, – и время пролетело незаметно.
Норна понимала, что они могли бы оставаться там, променяв на это все добродетели, о которых она им толкует, и все же сказала:
– Я рада, что вы пришли, потому что завтра мы празднуем Рождество Белого Христа. Во всем мире его последователи будут пировать и делать друг другу подарки. И для вас тоже этот день может стать самым счастливым в вашей жизни. Окропитесь водой сегодня перед заходом солнца, и завтра, когда наступит Рождество, король подарит вам ваши жизни.
– Но мы, поклонники Тора, давно празднуем этот день, – напомнил ей Лейв. – Это день рождения Бальдра, нашего бога солнца. В течение трех самых коротких дней в году он находится далеко на юге; он как будто умер, или повернулся спиной к северным землям навсегда. Однако, на четвертый день, он, как всегда, начинает свой обратный путь к северу, день удлиняется, мы пируем и благодарим за этот знак его возвращения.
Норна кивнула.
– Да, во многом Белый Христос, сын Божий, и Бальдр, сын Одина, похожи. Но большинство людей считают, что легче поклоняться одному истинному Богу, вместо дюжины менее значительных богов, которые поощряют месть и внушают, что это справедливо.
Лейв обдумал ее слова.
– Но как мы можем убедиться в том, что ваша вера – истинная, а наша – ошибочная?
Норна ответила вопросом.
– Ты бы согласился с таким доводом – то, что одобряется большинством, самое правильное?
– Да, в этом есть доля мудрости.
– Тогда слушай: твои боги учат, что все люди враждебны друг к другу, дом каждого человека – его крепость, семья должна жить только друг для друга. Если кто-то обидит другого, то он или его сыновья должны отомстить, рана – за рану, жизнь – за жизнь, неважно, что месть порождает новые раздоры и так до тех пор, пока оба семейства не лягут в землю. Кому польза от такой веры? Никому.
– Олав однажды уже говорил об этом, – задумчиво произнес Лейв. Норна поспешила продолжить.
– С другой стороны, моя вера, которая учит, что все люди должны возлюбить своих ближних как самих себя, что простить полезней, чем мстить, что только глупые люди эгоистичны и что отдавая, а не получая, можно достичь блаженства.
Казалось, все гренландцы внимательно прислушались к ее словам.
– И что произрастает из нашей веры? Дружные семьи, всепрощающие друзья, польза для всех. Разве ты не можешь понять, что старые боги ведут только к злу и смерти, и только Бог Христос достоин поклонения и доверия?
Лейв был взволнован до глубины души. Он поднялся на ноги и уставился на языки пламени в очаге. Наконец он обернулся и твердо сказал:
– Я думаю, учение Белого Христа достойно во многих отношениях. Если бы все жили по его заповедям, то люди могли бы быть счастливы. Только сомневаюсь, чтобы в этом эгоистичном мире человек мог долго прожить по ним. Жадность преступников-грешников отобрала бы у тех, кто пытается давать, а не получать, все, и тогда бы истинно верующие вымерли.
Норна вцепилась в перевязь его меча.
– Но… даже если остальные отступят… разве ты не гордился бы такой великой верой? Почему ты считаешь, что должен отдать свою жизнь и жизни всех твоих людей на виселице Олава на Пасху… и наказать меня печалью на всю жизнь?
Лейв вглядывался в ее тревожные глаза. Внезапно древние боги показались ему маленькими и далекими.
– С какой радостью я остался бы жить только для того, чтобы доставить тебе удовольствие, Норна. Но я чувствую, что лучше умереть за веру, которая долгие годы поддерживала меня, чем жить ради одного бога, которого никто не почитает.
Девушка отшатнулась, как будто ее ударили.
Лейв схватил ее за плечи.
– Норна, не ты ли сама говорила, что вера без дел мертва, как тело без души? Ты хочешь, чтобы я опозорил свою душу, дав клятву исповедовать веру, которая не укоренилась ни в одном человеческом сердце?
– Да она живет в сердцах тысяч! – запротестовала она. – Может быть, не здесь, не в Норвегии, где ее насаждали силой вместо любви, но во многих странах ближе к югу. Подожди, я заставлю короля дать тебе доказательство. – И прежде, чем Лейв сумел ее удержать, Норна побежала в церковь.
Лейв обратился к своим товарищам.
– Друзья, если кто-то дорожит своей жизнью настолько, что готов спасти ее любой ценой, то не позволяйте моим словам или поступкам удерживать вас от обращения в христианство. Я не буду меньше любить вас за то, что вы поступите по своему разумению.
В один голос ответили они, что жизнь без него их не привлекает. Все как один любили его и каждый с радостью последует за ним в Валхаллу.
Возле Лейва появился монах в коричневой рясе.
– Сын Эрика, король Олав ожидает тебя в ризнице.
Дав Ульву знак остаться, Лейв повернулся и зашагал к церкви. Там он нашел Норну в обществе короля и епископа Сигурда.
– Твоя прекрасная наставница почти утратила надежду преодолеть твое презрение к христианской вере, – сказал король. – Возможно, я сумею помочь.
Олав был в высшей степени серьезен, и Лейв ответил ему со всем почтением:
– Я не питаю презрения к вашей великой вере. Более того, я нахожу ваш образ поклонения лучшим.
Король подался вперед.
–Тогда почему ты так упорно бежишь от Христа?
Глаза Лейва засверкали:
– Потому что ни один человек не может жить по этой вере до тех пор, пока все не будут выполнять ее заповеди. А насколько я понял, те, кто называют себя христианами… и даже вы сами, конунг Олав… верят не так глубоко, чтобы во всем и всегда следовать заповедям.
Епископ задохнулся от возмущения, Норна побледнела, а Король покраснел.
– Почему, откуда у тебя такое представление? И я, и весь христианский народ живет по церковным законам с утра до ночи.
Лейв оставался непреклонен,
– Вы уверены? Когда вы мучаете, калечите и убиваете людей, которые отказываются верить в то, во что вы заставляете их поверить, поступаете ли вы с ними так, как желаете «чтобы поступали с вами», конунг?
Олав безмолвствовал. Лейв сурово продолжал:
– Вы проповедуете, что мечи, закаленные в любви, сильнее мечей из закаленной стали! Однако, вы всегда прибегаете к силе, когда не помогали уговоры.
Епископ попытался что-то выкрикнуть, но Лейв не дал ему такой возможности:
– Белый Христос сказал: «приходите ко мне, и дам вам жизнь». А вы угрожаете мне и всем моим людям виселицей, если мы не подставим свои головы под кропило. Поистине, конунг Олав, когда мы, «язычники», сталкиваемся с таким доказательством, которое противоречит заповеди, как мы можем поверить, что ваш бог это бог любви, и что вы чтите его в своих сердцах?
Королю была дана смелая отповедь, но он не утратил самообладания. Только тяжело перевел дыхание, потом поднялся в полный рост и, не обращая внимания на бурчание епископа, протянул руку сыну Эрика.
– Лейв Эрикссон, этот день, когда ты был честен и отважен, пошел нам обоим на пользу. Нужно, чтобы ты, языческий мореплаватель, объяснил мне, христианскому королю, что мои дела расходятся с словами, и… и я люблю тебя за это!
Лицо Лейва просветлело. Он пожал протянутую руку.
– До настоящего времени, Лейв Эрикссон, я больше полагался на силу, чем на любовь. Но теперь, благодаря тебе, противоречивость моих деяний стала очевидна. – Конунг высоко поднял обнаженный меч. – Впредь… клянусь… я буду стремиться говорить и поступать только так, как, по моим представлениям, говорил и поступал бы Белый Христос, если бы оказался на моем месте.
Норне захотелось петь от радости.
Лейв тоже испытывал необыкновенную радость. Но Сигурд рассердился, когда король пожал Лейву руку.
– Лейв Эрикссон, – продолжил Олав, – Белый Христос никогда не прибегал к силе, чтобы завоевать последователей, значит, и я не буду. Тебя, отважного гренландца, никто не поведет ни к обряду крещения, ни к виселице. Ты и твои люди вольны оставаться здесь сколько угодно… или покинуть нас.
Свершилось чудо! Лейв был свободен и мог покинуть эту страну, ., а у него не было желания уйти. Но король оказывается, еще не все сказал.
– Была у меня надежда, что станешь ты ревностным христианином и понесешь свет учения Христа в языческую тьму Гренландии. Тем не менее, я больше не настаиваю на этом. И воинов не пошлю обращать Эрика Рыжего в мою веру. Я прощаю ему… так, как сейчас прощаю тебе… твое языческое упрямство.
В первый раз после долгих размышлений Олав Трюгвассон поступил с другим так, как хотел, чтобы поступили с ним, и вдруг почувствовал себя удивительно счастливым.
Когда Лейв увидел в глазах короля выражение искренней братской любви, он и в себе почувствовал чудесную перемену. Он понял, что и вправду любовь сильнее стали. Старые боги никогда не благословляли своих врагов и никогда не прощали их. Новый бог, действительно, превосходил их. Лейв понимал, что король Олав поступил с ним великодушно и благородно. Теперь и он желал отплатить ему тем же. В состоянии восторга он заговорил громким звонким голосом.
– Конунг Олав, Вы истинный христианин. К тому же, Ваша любовь победила там, где потерпели поражение сила и страх. Теперь я с радостью приму крещение и буду счастлив стать проповедником Белого Христа в Гренландии!
– Хвала Всевышнему! – Конунг обхватил Лейва за плечи и прижал к себе. Епископ крепко пожал ему руку. Переполненная благодарной радостью, Норна обняла его. Она весело сказала королю:
– Как только вы доверились Богу Любви, Вы сразу одержали победу!
Олав ликовал.
– Истинно так! Раньше я был христианином только по названию.
Теперь, когда Лейв принял великое решение, напряжение, в котором он пребывал с того ночного прихода в Нидарос, спало. Неожиданно он почувствовал себя легким и свободным как морская чайка. Он взял Норну за руки и повел к скамье, предназначенной для женщин. Поскольку он собирался стать христианином, исчезла последняя преграда, разделявшая их. Теперь они могли пожениться. Он заглянул ей в глаза.
– Любовь моя, прошу тебя только об одном… стань моей женой… и мы вместе пересечем моря на пути к Новому Свету, который я надеюсь найти.
Сердце Норны и радостно забилось, и заныло. Не было слов желаннее этих. И все же, обрекая себя на пожизненное страдание, ей придется отказаться от этого блаженства.
– Мой милый, для меня нет большего счастья, – ответила она. – Но я обещала стать женой Череподробителя. Отец у него в долгу.
Лейв с пренебрежением отмахнулся.
– Ты не давала ему обещания. Ярл говорил за тебя… без твоего согласия.
Печально покачала она головой:
– Только вначале. Потом королева Тюра проявила благосклонность к этому браку, и так велика была ее милость, что она предложила венчание при дворе, и я… чтобы не огорчать ее и успокоить отца… обручилась, дав обещание.
У задохнувшегося от горя Лейва вырвался стон.
– И не тебе, сыну Тюра, предлагать мне нарушить обещание.
Лейву показалось, что жизнь потеряла для него смысл. Он знал, что даже в стародавние времена нарушение клятвы расценивалось как смертный грех.
– Да, – хрипло выдавил он. – Честь дороже, чем наше счастье.
Норна пыталась из последних сил удержать потоки слез и в кровь искусала губы.
– После принятия крещения ты должен забыть о моем существовании. – Она говорила запинаясь, язык не слушался ее. – Ты должен отплыть в первый же день, как фьорд освободится от льда. По сравнению с мечтой всей жизни, твоя любовь ко мне не более, чем едва распустившийся бутон.
Лейв закрыл глаза, чтобы отгородиться от внешнего мира. Он совершил дальнее плавание к берегам Норвегии, рискуя жизнью, он завоевал любовь этой благородной девы… он даже принял новую веру… и все это только для того, чтобы потерять?! Нет, должно быть средство, с помощью которого он выйдет из этого тупика. Он погрузился в размышления, и внезапно лицо его просветлело. Да, выход найдется, Белый Христос укажет ему дорогу. Теперь с его помощью он все сможет.
Лейв открыл глаза, боль в сердце уступила место спокойной твердой вере. Норна была обрадована, что видит на его лице умиротворенное выражение. Широко улыбнувшись, он подхватил ее на руки, усадил на высокое сиденье королевы Тюры и преклонил перед ней колено.
– Я не могу отправиться в плавание без тебя, королева моего сердца, и, с Божьей помощью, этого не произойдет!

17. ЛЕЙВ ОТПЛЫВАЕТ К ВНЕШНЕМУ МОРЮ
Рождественским утром, посреди шумного веселья и поздравлений в адрес прекрасной наставницы, Лейв, Ульв и все гренландцы приняли крещение от епископа Сигурда. Триумф Норны так порадовал короля Олава, что он одарил ее богатым бархатным плащом и ожерельем из драгоценных камней. Лейв стал ярлом и получил в награду весь Йедеренский округ. Вечером того же дня он занял почетное место напротив королевского трона на великом пиршестве и поднимал тост за тостом в его честь. В надежде, что Олав покарает его за упрямство, старик Хеллбор отказался от крещения и громогласно заявил, что останется поклонником Тора. К его глубокому возмущению, король только засмеялся и простил старика.
На следующий день Олав разговаривал с Лейвом на самую важную для него тему.
– Ты собираешься вернуться в Гренландию? – спросил конунг.
– Собираюсь, если не будет с Вашей стороны иных распоряжений. Правда, по пути я хотел пересечь Внешнее Море в поисках нового западного мира. Видел я во сне, что могучая земля обрамляет внешний край земли, и надеюсь отыскать и изучить ее.
– Смелая и достойная цель! Я буду помогать твоему плаванию всем, что в моей власти. Поскольку рано или поздно ты прибудешь в Гренландию, не взять ли тебе с собой священников, которые помогут распространить там твою новую веру?
Лейв подумал о ненависти Эрика Рыжего к христианам. Отец никогда не простит его, если он привезет с собой «ловкачей» в Братталид. Для Лейва, совсем недавно обращенного, было очевидно, что упорное рвение Эрика обусловлено невежеством… Чем бы ему это не грозило, он должен сделать все возможное, чтобы донести свет до Гренландии.
– Да, конунг, – сказал он. – Я охотно возьму с собой святых людей.
Олав хлопнул его по плечу.
– Ты одержишь победу там, где потерпел поражение Стагбранд.
Чтобы помочь делу, король направил своих людей смолить корпус «Оседлавшего Бурю», обновить снаряжение и загрузить на судно продовольствие и питье для длительного путешествия.
***
Отплытие Лейва было назначено на первый день весны, и этот великий день наступил. Гренландцы должны были сняться с полуденным отливом, поэтому большинство жителей Нидароса столпилось на королевском причале, у которого швартовались «Оседлавший Бурю» и «Морской Волк», а остальные корабли тянулись цепочкой вдоль берегов реки. На всех королевских драккарах, стоявших на якоре во фьорде, сотни воинов и гребцов, готовились напутствовать искателей земли и поднять чару за успех их путешествия.
– Никогда еще «Оседлавший Бурю» не выглядел таким красавцем, – воскликнул Лейв после того, как они с Ульвом осмотрели обильные припасы, имущество и снасти. Напоследок убедились, что все на своих местах, а коровы и козы, которым предстояло снабжать их молоком и мясом первые недели пути, хорошо устроены в загоне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21