— Солому к стенам, живо!
Быстро замелькали фигурки солдат, огромными охапками сносивших солому из прилегавших к площади дворов с хозяйственными постройками. Остальная же часть войска словно оцепенела — мало кто мог поверить, что шериф способен поджечь свой собственный замок. Но взгляд Реджинальда был на редкость холоден.
— Поджигайте! — с предельной резкостью скомандовал он.
Когда первые клубы темно-сизого, слившегося с рыхловатым ночным туманом дыма поднялись до верхней части башни, Робин тотчас подбежал к смотровому окошку. Нужно было срочно что-то придумать. К счастью, солома после прошедшего дождя была сыровата, и огонь занимался не так скоро, как хотелось бы шерифу. Теперь у Робина было не более четверти часа для того, чтобы покинуть башню вместе со всеми людьми. Но как можно было это сделать? Выбраться на крепостные стены и стать удобными мишенями для ноттингемских стрелков?
К тому же произошло еще одно непредвиденное событие. Бедняжка Мэйбл неожиданно вскрикнула, и ее ноги стали подкашиваться. Находившийся рядом Гэкхем едва успел подхватить ее на руки. От всего увиденного и пережитого у Мэйбл прежде времени начались родовые схватки.
«Не ко времени», — подумал Робин.
— Должна же быть в замке какая-то посудина для воды! — быстро уложив Мэйбл на подстилку, закричал муж бедной женщины.
— Сейчас погляжу! — бросился вниз по винтовой лестнице крепыш Билли.
— Робин, нам надо уходить куда угодно. На небо или под землю, — взмолился раненый Гэкхем.
— На небеса нам еще рано, да и пустят ли. А под землю… — но Робин не успел договорить. Из нижней части замка послышался громкий крик:
— На помощь! На помощь! Робин, я, кажется, что-то нашел.
Робин и бывший поблизости Боллок тотчас устремились вниз. Кричал только что убежавший за водой Билли. Случай, до сей поры остававшийся на стороне Робина и его товарищей, и здесь не отвернулся от них. Неудачно подвернув ногу на старой каменной лестнице, Билли кубарем покатился вниз, пересчитав все ступеньки до единой. Скатившись на первый этаж, он отлетел к небольшому деревянному сундуку, стоявшему у внутренней стены. Сундук этот был на крепком замке, но, разумеется, Билли и не думал его открывать. Он просто ударился головой о стенку сундука, а тот, к великому изумлению разбойника, вдвинулся в стену, приоткрыв на полу узкий потайной ход.
Когда Робин с Боллоком сбежали вниз, Билли уже наполовину скрылся под полом, призывая товарищей следовать за собой.
— Гэкхем, быстро спускайся с Мэйбл к нам! Сью! Зови остальных, снимай всех с башни, — громко скомандовал Робин оставшимся наверху товарищам.
Безусловно, шериф знал об этом потайном ходе, который, разветвляясь под землей, вел ко всем башням замка, включая и центральную резиденцию. Но мысли о том, что Робин волей какого-то нелепого случая может обнаружить этот ход, Реджинальд отбросил сразу, полагаясь на внутреннее чутье. И он оказался неправ. К тому времени, когда первые языки пламени начали облизывать то самое окошко, в которое недавно глядел Робин, сам предводитель лесных разбойников, вместе со своими людьми, уже продвигался по узкому подземному коридору, освещая тьму неровным светом изготовленных на ходу факелов. Небольшой отряд под предводительством Робина походил на стаю теней, только что спустившихся в преисподнюю.
Несколько раз беглецы поворачивали то влево, то вправо, поэтому Робин не мог точно определить, куда ведет ход. Когда же они оказались на разветвлении подземного пути, который разделялся сразу на три направления, ему ничего не оставалось, как идти наугад.
«Эх, был бы здесь Торстведт со своими костяшками, глядишь, и точно определил бы, который из этих путей выводит за пределы замка», — подумалось Робину. Выбирая центральную линию, он и сам еще не знал, где окажется через несколько мгновений.
Шериф в это время не без горечи в сердце любовался на величественную картину освещенной огромными языками пламени Западной башни. «Никто не просил тебя, лесной черт, без приглашения приходить ко мне в гости. Так получай, что заслужил», — не без внутреннего содрогания при мысли о содеянном рассуждал Реджинальд.
Ему даже было жаль Робина. Постоянная борьба с таким серьезным и непредсказуемым противником заставляла шерифа, вместо того чтобы заплывать довольным жирком, оставаться в постоянной готовности к действиям, к ночным вылазкам без оглядки на дурную погоду или расшалившийся желудок. Но теперь все было кончено: на глазах у солдат ноттингемского гарнизона его главный противник исчезал, превращаясь в живой факел. Представив, что сейчас творится внутри башни, верхняя часть которой уже скрывалась за языками пламени, шериф лишь сокрушенно покачал головой.
А Робин во главе своего изрядно потрепанного отряда шел вперед, к показавшемуся в конце подземного коридора просвету. Ход стал более ровным и широким. Тут даже чувствовалось некое присутствие человека: во всяком случае, этим ходом кто-то пользовался не очень давно и не один раз. Впрочем, долго гадать не приходилось. И Робин без колебаний ступал, шаг за шагом приближаясь к выходу.
К удивлению Робина, они оказались перед довольно широкой лестницей, похожей на ту, которая вела к главному входу резиденции шерифа. Поднявшись по неровным ступеням, Робин наткнулся на глухую стену. Боллок указал ему на участок кладки, который отличался от остальных. Робин догадался, в чем дело: этот участок был относительно сухим, на нем не было облепившей всю стену тончайшей, похожей на некую паутину или грибок свалявшейся слизи. Робин с Боллоком понимающе переглянулись. Боллок приготовился было ударить в стену своей бессменной палицей, подобранной им еще на крепостной стене возле башни. Робин покачал головой и, упершись плечом в этот участок стены, сделал знак Боллоку последовать его примеру. Билл-крепыш присоединился к ним. Тяжело, но почти бесшумно участок стены отделился, утопая внутрь и приоткрывая довольно широкий проход в коридор. Робин, а вслед за ним Боллок и Билли двинулись вперед. Остальные, немного замешкавшись, последовали за ними.
Коридор поворачивал и вновь упирался, но на этот раз — не в стену, путь преграждала тяжелая дубовая дверь. Легонько толкнув ее, Робин, к своему ужасу, оказался нос к носу с вооруженным стражником, глядевшим на Робина, как на некое видение из потустороннего мира. За плечами стражника Робин разглядел когда-то уже виданную им громаду пиршественной залы резиденции Реджинальда.
Впрочем, долго смотреть друг на друга неожиданно встретившимся противникам не привелось. Увидев за спиной Робина свирепую рожу силача Боллока, а за ней — лица еще десятка йоменов, стражник (а это был один из личных охранников короля) моментально сообразил, что дело обещает быть серьезным, и, выхватив меч, заорал что есть мочи, призывая на помощь. Таумент, который до сих пор еще сидел напротив наполовину осушенного кубка с вином, заслышал шум схватки и поспешил найти себе более надежное убежище.
Отважный королевский гвардеец как мог отбивался от налетевших на него разбойников, пытаясь не выпустить их из открывшихся дверей. Но бойцов, способных держать в руках оружие и помочь ему, в зале было чересчур мало, если не сказать, что совсем не было. И Боллок, искромсав своей палицей щит гвардейца, заставил того отступить от дверей, давая дорогу товарищам Робина.
На их беду, отряд личной охраны короля, никогда не отлучавшийся от драгоценной коронованной особы, был в это время совсем рядом, в караульном помещении, примыкавшем к главной зале резиденции как раз с той стороны, где и был выход из тайного лаза. Командир охранников, ворвавшись в залу и увидев, как верзила Боллок оттесняет его подопечного, не на шутку рассвирепел и бросился на Боллока. Его примеру последовали и остальные воины. Ожесточенная схватка завязалась в углу торжественно убранной залы, которая, надо сказать, после пиршества утратила значительную часть своего былого блеска.
В то время каждый мужчина в Англии более или менее умело управлялся с мечом, дротиком или копьем… Но пленники, освобожденные Робином из башни, были по большей части людьми мирными и против королевской гвардии сражались очень неуверенно. К тому же среди отборных лесных бойцов, с которыми Робин начал вылазку в замок, способных держать оружие в руках оставалось совсем немного. Во всяком случае, вояки Робина рубились отчаянно, и на небольшом пятачке меж двух дверей установилось шаткое, готовое в любую минуту покачнуться, равновесие боя.
Тем временем необходимо было найти Раски, который, скорее всего, должен был находиться где-то рядом. А Мэйбл, увидавшая, как ее муж снова полез в самую гущу драки, рискуя каждую секунду получить удар, на этот раз последний, тихонько осела на пол и заскулила. Робин, приказав Боллоку оставаться за главного и выхватив из гущи схватки своего друга-ирландца, едва не силой потащил его и Мэйбл за собой в поисках безопасного места. Ориентируясь по памяти и зная, что двери в нижнем ярусе выводят на хозяйственный двор и к парадному выходу, у которого находится еще одна группа поднятых по тревоге солдат, Робин, недолго думая, увлек Гэкхема и Мэйбл наверх.
Однако все смешалось этой ночью во взбудораженном городе. Отделение караульной службы, закончившее свою смену еще вчера, для усиления охраны внешних стен замка и как раз в этот момент появилось на дальнем переходе этой лестницы, неумолимо приближаясь к Робину.
— Мэйбл, побудь пока здесь, я скоро приду, — Гэкхем втолкнул свою бедную супругу в первую попавшуюся дверь. — Я сейчас приду, — услыхала Мэйбл родной голос, и после этого дверь захлопнулась. С той стороны раздался ожесточенный лязг металла.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Мэйбл, оказавшись за дверями, вдали от проходившей за ними рукопашной схватки, почувствовала на какой-то миг облегчение.
Осмотревшись, Мэйбл сообразила, что она находится в преддверии довольно большой комнаты, своеобразной маленькой прихожей, отделанной, в отличие от основного убранства замка, с намеком на некую изысканность. Впрочем, рассмотреть подробно саму комнату ей не удалось. Как она оказалась в богато обставленной спальне шерифа, как прошла внутрь, как упала на высокую и мягкую постель — Мэйбл уже не помнила.
Зато король Джон последующие события этой ночи так и не забыл до конца своей жизни.
По счастью, воспоминания Иоанна Безземельного, которые он надиктовал двум монахам в конце своей жизни, сохранились и по сию пору. Вот небольшая выдержка о событиях, произошедших той ночью:
»…Полночи я мучился, не в силах успокоить противоречащие друг другу мысли о наиболее верном обустройстве родины, моей великой Англии. Положение дел в то знойное лето было крайне неблагоприятным для всех англичан, включая и самого короля. Люди, приближенные ко мне по ту пору, не оправдывали надежд, и в одиночестве мне пришлось решать тогда все основные вопросы как внутренней, так и внешней политики королевства. Да, так вот, в эту ночь, как я уже сказал, было так душно и жарко, что мне не раз хотелось покончить жизнь самоубийством. Положение усугублялось огромным количеством комаров, залетавших в окно спальни, расположенной в ноттингемском замке… Но все-таки мне удалось уснуть… Однако сон мой был прерван столь внезапно, что в первое мгновение я решил, будто в спальню ворвались заговорщики, дабы меня убить, но все было гораздо сложнее. Я оказался один на один с беременной (!) женщиной, и не просто беременной, а рожающей. Она упала на постель, прямо рядом со мной, словно свалившись с небес, хотя в потолке спальни до сих пор не обнаружено никаких признаков повреждения. Мне ничего не оставалось делать, как принять у нее роды…»
Король Иоанн Безземельный, как истинный джентльмен, не вдавался в столь важном для будущей Европы документе в подробности, но сам факт принятия им родов неоспорим. А вот события, развернувшиеся за дверью его спальни примерно в это же время, не столь подкреплены какими-либо документами, потому как Робин, Боллок, Гэкхем, Билли и иже с ними не были склонны трубить о своих победах. Но произошло примерно следующее.
Робин и раненый Гэкхем, тяжело дыша и прижавшись спиной друг к другу, с огромным трудом отбивались от налетевших на них солдат караульной службы. Правда, полусонные солдаты не сразу сообразили, сколько в замке неприятелей, и потому сражались с некоторой оглядкой, рассчитывая на отступление. Гэкхем постепенно входил просто в неистовство. Орудуя одной рукой, он расправился с двумя стражниками, и вслед за тем, как Робин удачно поразил третьего из нападавших, остальные стражники предпочли ретироваться. Но, к несчастью, убегая, один из них успел нанести ему удар длинным клинком. Ирландец потерял сознание. Но рана оказалась не смертельной: Робин тотчас понял это и, оттянув друга от края настила к стене, бросился к Мэйбл.
Каково же было удивление Робина, когда, распахнув дверь спальни, он в трех-четырех шагах от себя увидел Иоанна Безземельного с младенцем на руках. Ребенок молчал, глядя на короля большими синими глазами.
— Где она? — быстро заходя в комнату, спросил Робин. Но король, еще более удивленный, чем Робин, не сразу сообразил, чего тот хочет.
— Я имею право на сон?! — вдруг закричал Джон, топнув ногой. Робин резко обернулся, ожидая, что после столь громкого крика короля последует не менее пронзительный крик младенца, но новорожденный упорно продолжал молчать.
Примерно в это же время оставшиеся бойцы из отряда Робина с переменным успехом то теснили неприятеля, то сами были теснимы. В конце концов, вооруженные трофеями из арсенала Западной башни, повстанцы оттеснили королевскую охрану к главному входу резиденции.
— А теперь вот так! — заревел Боллок, схватив длинную дубовую скамью, словно вырвав с корнем небольшое дерево. Подняв скамью над головой, он ринулся вперед. Тут испугались не только охранники, но и сообщники Боллока. Два отряда разлетелись в стороны. Охранники, спасая свои головы, хлынули прочь из резиденции, а вслед им со страшным грохотом полетела тяжеленная дубовая скамья. В это же мгновение из глубины залы раздался крик Малыша Сью:
— Запирайте, быстро! — И двери тут же были закрыты и заперты на железные засовы.
Теперь на какое-то время Робин со своими людьми оказался в относительной безопасности в этом доме-крепости.
Надо сказать, что все события этой ночи развивались с невероятной скоростью, так что передохнуть ни одной, ни другой стороне не удавалось. Подчиненные шерифа Реджинальда, услыхав крики выбегавших из резиденции королевских охранников, бросились к ним на помощь. Не прошло и четверти часа, как весь ноттингемский гарнизон вместе с шерифом собрался на площади перед резиденцией. Реджинальд уже хотел было отдать команду о штурме собственного замка, но в это время со стороны Северных ворот послышались возгласы и тревожные звуки трубы, заставившие шерифа на какой-то миг забыть даже об английском короле, остававшемся сейчас в руках разбойников. Самое странное предположение Реджинальда сбылось.
Ночь шла на убыль. На далеком востоке еле заметной розовой лентой загоралась заря. Мелкие звезды, и без того окутанные облаками, быстро тускнели. У тяжелых ворот Северной башни раздались гулкие удары. «Торстведт», — пронеслось в воспаленном мозгу бедного шерифа, и мелкая дрожь пробежала по спине. Два тяжеленных тарана, вытесанные из восьмидесятилетних крепчайших сосен, удар за ударом прошибали старые и верные ворота Ноттингема. Стрелки, остававшиеся в бойницах и укрытиях, были бессильны что-либо противопоставить целому войску повстанцев, которое появилось неведомо откуда. Одновременно с падением ворот десятки крестьян, вооруженных дубинками, косами и тесаками, вскарабкивались на стены. Стрелы охранников уже не могли остановить их яростного напора.
— Хватит баловаться! Круши их к чертям! — то и дело слышался железный голос норвежского воина.
— А хорошо ли мы поступаем, ломая ворота, не постучавшись? — подзадоривал нападающих Гарвей. Тут же было видно и бородатое лицо его дяди, таинственного лесного жреца Лопина, которому удалось сбежать из-под надзора напавших на его хижину бристольцев. Теперь он, подбадривая остальных, находился в голове тарана, в самой гуще битвы.
Впрочем, Торстведту задора и без того было не занимать. Он шел забрать своего сына, и не одна стена, наверное, не смогла бы остановить его в ту минуту. А тем более — стена Ноттингема, ворота которого наконец рухнули, сокрушенные тяжелыми ударами.
Крестьяне под предводительством Торстведта, державшего высоко над головой свой скандинавский меч, ринулись внутрь замка, сметая на своем пути небольшие группки ополоумевших защитников. Штурм был таким внезапным, что Реджинальд не сразу сообразил, куда ему деть все свое войско.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15