Услышав все это, Клод произнес лишь одно слово:– Лоренс.– Я сожалею, – пробормотала Верити. – Должно быть, для вас это жестокий удар.– Напротив, мисс Хэркорт, нет. Я всегда думал, что за злобный человек этот Лоренс! – Лицо и голос Клода были спокойны, но Верити догадывалась, что его мучит. Его следующие слова подтвердили это. – О ком я сожалею, так это о своем отце, но во многом он должен винить только себя самого.Он прочел в ее глазах невысказанный вопрос.– Поговорим начистоту, мисс Хэркорт. Я догадываюсь, где происходят тайные встречи. – Он взъерошил волосы и сразу стал казаться взрослее своих двадцати четырех лет. – Я думаю, отец был убежден, что может доверять своей семье.... А Лоренс всегда был ему как сын. Я долго молча наблюдал и ничего не делал. Я позволил Лоренсу добиться расположения моего отца в ущерб моей матери и мне самому. Я не смог предотвратить бесчестье, которое его действия навлекут на мою семью. – В его голосе послышалась решимость. – Но будь я проклят, если буду сидеть сложа руки и не смогу остановить его. Что я должен сделать, мисс Хэркорт?Пришлось забыть о словах утешения, которые ей очень хотелось ему сказать. Надо было срочно действовать.– Когда должна состояться эта встреча?– Сразу после ужина. Если все пойдет по обычному плану. А ужинаем мы рано, в шесть. Хотите, я поскачу в Хактон и встречусь с этим человеком, Стоуном? – предложил он, но Верити покачала головой.– Нет, это сделаю я. Он меня знает. Горькая улыбка тронула его губы.– А поскольку он, несомненно, был послан сюда с единственной целью – следить за членами моей семьи, он вряд ли поверит тому, что я ему скажу.– Я не уверена даже в том, что он окажется в гостинице. Так что мы должны быть готовы, если случится самое худшее, помешать вашему кузену передать информацию французскому шпиону.Верити взглянула на Клода. В глазах ее была тревога. Она не только возлагала на него надежду, что он не спустит глаз с Лоренса до тех пор, пока власти не будут поставлены в известность, хотя это было равносильно тому, чтобы затянуть петлю на шее Лоренса, она предлагала ему подвергнуть опасности его собственную жизнь. Но какой выбор был у нее?– Возвращайтесь домой, и попытайтесь вести себя как можно естественнее. Не вздумайте удерживать Лоренса. Очевидно, он рано уходит отдыхать, когда происходят эти встречи, чтобы отправляется спрятаться в тайнике и подслушать все, что будет сказано. Если он сделает так и в этот вечер, пусть.– А как я узнаю, удалось ли вам увидеться с этим Стоуном? – спросил Клод задумчиво.– Никак не узнаете... если мне не удастся прислать вам весточку или приехать самой.– Нет, не делайте этого. Это может вызвать подозрения. Я позабочусь о том, чтобы ни Лоренс, ни Блэкмор не смогли покинуть дом. Это то немногое, что я могу сделать.Клод не дал ей возможности возразить. Верити какое-то время смотрела, тревожно сжимая руки, как он во весь опор мчится назад в Грейндж. Потом она повернулась и, хромая, приблизилась к лошади Сары, которая уже пришла в себя и мирно щипала травку.Верити была уже рядом с лошадью, когда раздался страшный грохот. Открытая коляска, которой управлял, очевидно, кто-то то ли неопытный, то ли пьяный, катилась по дороге с другой стороны живой изгороди. Лошадь Сары насторожилась, услышав крики пассажиров и их нестройное пение, и во весь опор помчалась в Рэвенхерст, в безопасное место, не дав возможности Верити схватить поводья.
Брин бросил быстрый взгляд на профиль Маркуса и перевел его на лежащую впереди дорогу. Не надо было ему соглашаться на эту поездку. Он был плохим собеседником, и борьба его совершенно не интересовала. Но и оставаться в Рэвенхерсте с Верити он не мог.Он не мог объяснить ей своего поведения сейчас, но, когда будет иметь на это право, найдет способ убедить ее в том, что никогда не стал бы сознательно причинять ей боль.Брин верил, что, когда наступит время объяснить ей все и во всем признаться, она отнесется ко всему с легкой душой, воспримет все как шутку. Теперь, однако, он был далеко не уверен в том, что ее великолепного чувства юмора будет достаточно, чтобы простить его.– О Господи! – удивился Маркус, заметив показавшуюся впереди у ворот одинокую фигурку. – Уж не Верити ли это?Брин, вздрогнув, вышел из мрачной задумчивости и выпрыгнул из экипажа прежде, чем Маркус успел остановить его. Бросив беглый взгляд на ее перепачканный костюм для верховой езды и не дав ей возможности объясниться, он подхватил ее на руки и посадил на сиденье рядом с Маркусом. Все ее уверения в том, что все в порядке, если не считать ушибленной лодыжки, и что ей надо немедленно попасть в Хактон, были напрасны. Маркус, изо всех сил стараясь не показать и виду, что понимает, кто виновник всех бед, внимательно смотрел вперед, на дорогу, а Брин строгим тоном заявил ей, что она никуда не поедет, пока доктор не осмотрит ее ушибы. Верити понимала, что спорить бесполезно. И она молча сидела, все больше и больше кипя негодованием, пока они не вернулись на конный двор Рэвенхерста.Как только Маркус остановил лошадей, она позвала Саттона, попросив оседлать свежую лошадь. Ее просьба была тут же отменена Брином, который, игнорируя шумные требования Верити немедленно поставить ее на землю, снова подхватил ее и понес в дом.– О, слава Богу, что вы нашли ее! – выбежала навстречу мужу Сара. – Я увидела, что моя лошадь вернулась одна, и уже собиралась отправить, людей на ее поиски. Она очень пострадала? Я поднимусь и посмотрю, чем можно помочь.Маркус предостерегающе взял ее за руку.– Не надо, дорогая. Позволь Брину сделать все, что он считает нужным. Я предполагаю, что эта молодая женщина расстроена не только по причине растянутой лодыжки.Озабоченное лицо Сары осветила неожиданная улыбка.– Но ты прав. Брин скоро успокоит ее. Он умеет делать это так нежно!Сара пришла бы в изумление, окажись она через минуту-другую в спальне. Ее друг взял Верити за плечи и так сильно встряхнул, что несколько шпилек вылетело из ее волос и разлетелось в разные стороны, а ее черные локоны рассыпались по плечам.– Прекрати сейчас же! – потребовал он стальным голосом. – Ты ведешь себя как несносная девчонка!– Брин, ты... ты не понимаешь! – Задыхаясь от волнения, Верити умоляюще взглянула в его суровое лицо. – Я должна добраться до Хактона. Мне просто необходимо встретиться там с одним человеком. – Даже находясь в таком возбужденном состоянии, она заметила, что он неожиданно очень встревожился.– С кем? – Ответа не последовало, но Брин немедленно заметил ее внезапную настороженность. – Ты можешь зарубить себе на своем хорошеньком носике, что не поедешь никуда и что единственный человек, с которым ты встретишься помимо Сары, – это доктор.Верити упрямо молчала, и он посмотрел на нее взглядом, по которому можно было понять, что он не только расстроен и раздосадован, но и немного задет.– Ты так мало мне доверяешь, Верити, что не решаешься даже поделиться со мной своими проблемами? Или просто считаешь, что я не смогу действовать от твоего имени?– Я доверяю тебе полностью, только... только...Она тяжело опустилась на кровать, чувствуя себя совершенно беспомощной.По решительному блеску в его глазах она поняла, что он не позволит ей уехать, и сил бороться с ним у нее больше не было. Боль в лодыжке все усиливалась, и стучало в висках. Самым ужасным было то, что, если ей не удастся ничего предпринять, бедный Клод вынужден будет сражаться в полном одиночестве.Так, за неимением выбора, Верити пришлось вторично за этот день рассказывать о том, что она узнала сегодня днем.Но такой реакции Брина она не могла себе представить.Он не только не удивился, но и не высказал ни малейшего недоверия ее рассказу. Выслушав все до конца, он просто заявил довольно мрачно:– Значит, Клод Каслфорд теперь знает абсолютно все. Это так?Она строго взглянула на него.– Клод непричастен. Могу поклясться своей жизнью. Видел бы ты его лицо, когда открылась дверь в тот потайной ход... когда он понял, что его кузен шпион... Нет, Брин. Клод совершенно невиновен.– Буду молить Бога, чтобы твой инстинкт не подвел! – ответил он с таким угрожающим видом, что Верити едва узнавала его.Он направился к двери.– Надо позаботиться о том, чтобы Стоун был в курсе дела. – Взявшись за ручку двери, Брин задержался, чтобы оглянуться, и улыбнулся своей прекрасной улыбкой, в которой сумел выразить и глубокую любовь, и утешение. – Не беспокойся, моя дорогая, твой кучер не подведет тебя.Не успел Брин уйти, как дверь снова распахнулась и вошла Сара, не дав Верити времени ни подумать над загадочными словами Брина, ни разволноваться из-за событий, которые уже, возможно, разворачивались в Каслфорд-Грейндже. Только позже, когда уехал доктор, который обнаружил у нее лишь растяжение лодыжки и небольшие ссадины – ничего более серьезного, и она осталась одна, тяжелые предчувствия снова стали терзать ее. Лекарство, которое оставил доктор, чтобы помочь ей уснуть, так и осталось нетронутым на прикроватной тумбочке. Так же как и поднос с едой. Их забрала Мег, снова вернувшаяся после девяти часов. Верити показалось, что прошла целая вечность – часы в ее спальне пробили десять, потом одиннадцать. Верити уже устала напрягать свой слух в надежде услышать, как приехал Брин. Он не вернулся просто потому, что не смог. Возможно, ему не удалось встретиться с Томасом Стоуном и пришлось ехать в Грейндж, чтобы помочь Клоду. Ей следовало учесть эту весьма реальную возможность. О Господи, неужели она подвергла опасности и его жизнь?Не в силах больше выдержать ожидания в одиночестве, Верити откинула одеяло и взяла пеньюар. Она была не в состоянии ничего предпринять сама, но, во всяком случае, могла поговорить с Маркусом.В холле никого не было, но Верити нисколько не удивилась, увидев, что дверь в библиотеку слегка приоткрыта. Маркус не ляжет, пока не вернулся его друг. Тихонько постучав, она открыла дверь и, к своему удивлению, увидела, что в библиотеке находится одна Сара.– Верити! – отложив в сторону шитье, Сара подошла к ней и помогла сесть в кресло, стоявшее по другую сторону от камина. – Доктор уверял меня, что снотворное поможет вам проспать до утра.– Я не стала его принимать, – призналась Верити. – А где Маркус?– Он ушел вместе с Брином, и до сих пор ни один из них не вернулся.– О Господи, нет!Сара поняла, что случилось что-то серьезное. Страшное подозрение, что Верити, возможно, подверглась нападению, закралось ей в голову, но пока она помогала Мег умыть ее юную госпожу и уложить в постель, это опасение, слава Богу, рассеялось. Верити не подавала никаких признаков стресса, просто казалась сильно обеспокоенной чем-то... Но чем?Сара взяла графин и налила два бокала вина.– Раз вы отказались пить лекарства, которые оставил доктор, тогда выпейте вот это. Правда, вино может ударить вам в голову – ведь вы даже не притронулись к ужину. Но я не вправе ворчать, – добавила она насмешливо, – поскольку и сама не так много съела.Сара снова села и несколько минут пристально всматривалась в фиалковые глаза.– Куда они отправились, Верити? Вы не знаете?– Подозреваю, что они в Каслфорд-Грейндже, – ответила Верити, не видя смысла лгать, и рассказала, что обнаружила сегодня в старом особняке.– Лоренс Каслфорд – предатель, – пробормотала Сара, не выказав никакого удивления. – Что ж, Маркус никогда не доверял ему, а я никогда не сомневалась в его оценках.– Я чувствую себя такой виноватой, Сара, ведь я подвергла опасности и жизнь вашего мужа.– Это было решение Маркуса – сопровождать Брина. И я никогда не стала бы отговаривать его, даже если бы была в силах сделать это.Гордая улыбка заиграла на ее губах.– Но каким образом вы оказались вовлеченной в это дело?Верити уже давно пришла к выводу, что Сара Рэвенхерст умела слушать, но не была ни неприлично любопытной, ни назойливой. И поскольку Маркус тоже оказался вовлеченным, Верити посчитала, что Сара имеет право знать больше.Устроившись поудобнее в кресле, Верити уже собралась рассказывать о своих приключениях с кучером в третий раз, но тут вдруг услышала звуки, которых так нетерпеливо ждала.– Я пойду узнаю, в чем дело. – Сара встала, а Верити была не в состоянии шевельнуться. – Брин не будет в восторге, если увидит, что вы не спите.Это меньше всего беспокоило Верити, но она промолчала. Ей оставалось только ждать. Сара сейчас вернется, и если это прибыл посыльный, то любые новости, хорошие или плохие, вскоре станут известны и ей.Дверь снова открылась. Верити, едва дыша, ждала вестей. Она встала, увидев, кто стоит у двери, повернувшись к ней спиной.– Кучер?.. – Верити, прихрамывая, сделала несколько шагов к нему, но он так и не повернулся. – Значит, вы получили мое послание? – Это прозвучало так глупо, но она все еще была в шоке от его неожиданного появления.– Да, барышня.– Все кончено... наконец?– Да, барышня.Она, прихрамывая, подошла ближе.– А Брин?.. Маркус?.. Они в безопасности? _ с трудом произнесла она, потому что у нее вдруг пересохло в горле.– Рэвенхерст сейчас со своей женой, барышня.– А Брин? – Ответа не последовало, и сердце ее сжала леденящая рука страха. – Что С ним? Что случилось с Брином? – От ужаса ее голос почти сорвался на крик. – Да говорите же вы, черт возьми!– Ничего, барышня. Не волнуйтесь! – Кучер круто повернулся и сдернул с лица шарф. – Он здесь, моя дорогая... здесь.Верити в изумлении смотрела в эти озорно блестевшие карие глаза. Она поняла, что напрасно отказывалась поверить в то, что подсказывали ей ее чувства, подсказывали уже так давно. Злость захлестнула ее. Все напрасные и бессмысленные мучения, через которые она прошла по его милости, всплыли в ее памяти.Не помня себя от ярости, она размахнулась и, прежде чем Брин успел уклониться, отвесила ему оплеуху. Удар был таким сильным, что треуголка слетела с его головы и покатилась по полированной конторке Маркуса, сметая с нее по пути бумаги.– Подлец! – закричала она и хотела убежать от него, но Брин ей не позвонил.Крепко прижав ее руки к бокам, он понес ее через всю комнату и сел в кресло, удерживая ее на коленях.Он считал, что она имеет полное право чувствовать себя обиженной, и не делал даже попытки остановить поток оскорбительных эпитетов, которые она изливала на него. Большую часть из них, как он подозревал, она почерпнула не в элитарной школе в Бате. Он предусмотрительно крепко держал ее руки до тех пор, пока, обессиленная и выдохшаяся, она не расплакалась.Ему удалось насильно всунуть свой носовой платок в ее сопротивляющиеся пальцы.– Я не хотел тебя обидеть, моя дорогая, – прошептал он, прижимая ее голову к своему плечу и гладя шелковые черные кудри.– Ты... обманывал меня... с самого начала, – обвинила она его. На этот раз, когда она попыталась сесть прямо, он не стал препятствовать.– Нет, маленькая моя, это неправда. – Навеянная воспоминаниями улыбка тронула его губы. – Маскировался я для других целей. Я сказал тебе об этом, когда мы приехали в Лондон, помнишь? Что ты создана для меня. Я говорил совершенно серьезно.Недоверчивый взгляд остался, но он заметил искорки любопытства и воспрянул духом.– Однако в тот день, когда мы встретились в Гайд-парке, я понял, что здорово ошибался, самонадеянно предположив, что всего добьюсь, стоит только захотеть. Какое там! Ты смотрела на меня как на прокаженного! Теперь-то я понял, почему. Но тогда я, слава Богу, не знал, что твое недовольство было направлено против...– Очень умно! – перебила она. – Тебе удалось многое выпытать у меня, когда ты скрывался в обличье кучера, правда? – Она сердито посмотрела на него и заметила его жалкую попытку скрыть улыбку, но сильное желание дать ему еще раз по уху уступило место безудержному любопытству. – Как тебе удалось так быстро вернуться в эту комнату той ночью?– Это было не так просто, должен тебе сказать. Едва я успел спрятать свою накидку и треуголку в комод в холле и запереть входную дверь, как услышал, что ты пытаешься войти.Верити не знала, на кого больше злилась, на него, за то что он вел с ней двойную игру, или на себя, за то что позволила себя обмануть.Он прочитал ее мысли.– Я старательно играл свою роль, но, поверь мне, в мои намерения никогда не входило использовать это против тебя. Так уж случилось, что в роли кучера я был знаком с твоим дядей в твоих глазах и менять что-либо не имел права.Он помолчал немного, потом виновато улыбнулся.– Как кучер я мог видеть тебя только изредка, а мне было этого мало. В своем собственном облике я имел возможность видеть тебя гораздо чаще. И я очень надеялся, что спустя какое-то время ты снова полюбишь меня. Мне надо было только постараться, чтобы у тебя возникала потребность в моем обществе.Верити глубоко вздохнула. – Отвратительно!– И я не ошибся в этом, что доказала последняя ночь, – продолжал Брин, словно она ничего не сказала. – Однако, маскируясь, мне успешно удавалось скрывать свое лицо, но не свои чувства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
Брин бросил быстрый взгляд на профиль Маркуса и перевел его на лежащую впереди дорогу. Не надо было ему соглашаться на эту поездку. Он был плохим собеседником, и борьба его совершенно не интересовала. Но и оставаться в Рэвенхерсте с Верити он не мог.Он не мог объяснить ей своего поведения сейчас, но, когда будет иметь на это право, найдет способ убедить ее в том, что никогда не стал бы сознательно причинять ей боль.Брин верил, что, когда наступит время объяснить ей все и во всем признаться, она отнесется ко всему с легкой душой, воспримет все как шутку. Теперь, однако, он был далеко не уверен в том, что ее великолепного чувства юмора будет достаточно, чтобы простить его.– О Господи! – удивился Маркус, заметив показавшуюся впереди у ворот одинокую фигурку. – Уж не Верити ли это?Брин, вздрогнув, вышел из мрачной задумчивости и выпрыгнул из экипажа прежде, чем Маркус успел остановить его. Бросив беглый взгляд на ее перепачканный костюм для верховой езды и не дав ей возможности объясниться, он подхватил ее на руки и посадил на сиденье рядом с Маркусом. Все ее уверения в том, что все в порядке, если не считать ушибленной лодыжки, и что ей надо немедленно попасть в Хактон, были напрасны. Маркус, изо всех сил стараясь не показать и виду, что понимает, кто виновник всех бед, внимательно смотрел вперед, на дорогу, а Брин строгим тоном заявил ей, что она никуда не поедет, пока доктор не осмотрит ее ушибы. Верити понимала, что спорить бесполезно. И она молча сидела, все больше и больше кипя негодованием, пока они не вернулись на конный двор Рэвенхерста.Как только Маркус остановил лошадей, она позвала Саттона, попросив оседлать свежую лошадь. Ее просьба была тут же отменена Брином, который, игнорируя шумные требования Верити немедленно поставить ее на землю, снова подхватил ее и понес в дом.– О, слава Богу, что вы нашли ее! – выбежала навстречу мужу Сара. – Я увидела, что моя лошадь вернулась одна, и уже собиралась отправить, людей на ее поиски. Она очень пострадала? Я поднимусь и посмотрю, чем можно помочь.Маркус предостерегающе взял ее за руку.– Не надо, дорогая. Позволь Брину сделать все, что он считает нужным. Я предполагаю, что эта молодая женщина расстроена не только по причине растянутой лодыжки.Озабоченное лицо Сары осветила неожиданная улыбка.– Но ты прав. Брин скоро успокоит ее. Он умеет делать это так нежно!Сара пришла бы в изумление, окажись она через минуту-другую в спальне. Ее друг взял Верити за плечи и так сильно встряхнул, что несколько шпилек вылетело из ее волос и разлетелось в разные стороны, а ее черные локоны рассыпались по плечам.– Прекрати сейчас же! – потребовал он стальным голосом. – Ты ведешь себя как несносная девчонка!– Брин, ты... ты не понимаешь! – Задыхаясь от волнения, Верити умоляюще взглянула в его суровое лицо. – Я должна добраться до Хактона. Мне просто необходимо встретиться там с одним человеком. – Даже находясь в таком возбужденном состоянии, она заметила, что он неожиданно очень встревожился.– С кем? – Ответа не последовало, но Брин немедленно заметил ее внезапную настороженность. – Ты можешь зарубить себе на своем хорошеньком носике, что не поедешь никуда и что единственный человек, с которым ты встретишься помимо Сары, – это доктор.Верити упрямо молчала, и он посмотрел на нее взглядом, по которому можно было понять, что он не только расстроен и раздосадован, но и немного задет.– Ты так мало мне доверяешь, Верити, что не решаешься даже поделиться со мной своими проблемами? Или просто считаешь, что я не смогу действовать от твоего имени?– Я доверяю тебе полностью, только... только...Она тяжело опустилась на кровать, чувствуя себя совершенно беспомощной.По решительному блеску в его глазах она поняла, что он не позволит ей уехать, и сил бороться с ним у нее больше не было. Боль в лодыжке все усиливалась, и стучало в висках. Самым ужасным было то, что, если ей не удастся ничего предпринять, бедный Клод вынужден будет сражаться в полном одиночестве.Так, за неимением выбора, Верити пришлось вторично за этот день рассказывать о том, что она узнала сегодня днем.Но такой реакции Брина она не могла себе представить.Он не только не удивился, но и не высказал ни малейшего недоверия ее рассказу. Выслушав все до конца, он просто заявил довольно мрачно:– Значит, Клод Каслфорд теперь знает абсолютно все. Это так?Она строго взглянула на него.– Клод непричастен. Могу поклясться своей жизнью. Видел бы ты его лицо, когда открылась дверь в тот потайной ход... когда он понял, что его кузен шпион... Нет, Брин. Клод совершенно невиновен.– Буду молить Бога, чтобы твой инстинкт не подвел! – ответил он с таким угрожающим видом, что Верити едва узнавала его.Он направился к двери.– Надо позаботиться о том, чтобы Стоун был в курсе дела. – Взявшись за ручку двери, Брин задержался, чтобы оглянуться, и улыбнулся своей прекрасной улыбкой, в которой сумел выразить и глубокую любовь, и утешение. – Не беспокойся, моя дорогая, твой кучер не подведет тебя.Не успел Брин уйти, как дверь снова распахнулась и вошла Сара, не дав Верити времени ни подумать над загадочными словами Брина, ни разволноваться из-за событий, которые уже, возможно, разворачивались в Каслфорд-Грейндже. Только позже, когда уехал доктор, который обнаружил у нее лишь растяжение лодыжки и небольшие ссадины – ничего более серьезного, и она осталась одна, тяжелые предчувствия снова стали терзать ее. Лекарство, которое оставил доктор, чтобы помочь ей уснуть, так и осталось нетронутым на прикроватной тумбочке. Так же как и поднос с едой. Их забрала Мег, снова вернувшаяся после девяти часов. Верити показалось, что прошла целая вечность – часы в ее спальне пробили десять, потом одиннадцать. Верити уже устала напрягать свой слух в надежде услышать, как приехал Брин. Он не вернулся просто потому, что не смог. Возможно, ему не удалось встретиться с Томасом Стоуном и пришлось ехать в Грейндж, чтобы помочь Клоду. Ей следовало учесть эту весьма реальную возможность. О Господи, неужели она подвергла опасности и его жизнь?Не в силах больше выдержать ожидания в одиночестве, Верити откинула одеяло и взяла пеньюар. Она была не в состоянии ничего предпринять сама, но, во всяком случае, могла поговорить с Маркусом.В холле никого не было, но Верити нисколько не удивилась, увидев, что дверь в библиотеку слегка приоткрыта. Маркус не ляжет, пока не вернулся его друг. Тихонько постучав, она открыла дверь и, к своему удивлению, увидела, что в библиотеке находится одна Сара.– Верити! – отложив в сторону шитье, Сара подошла к ней и помогла сесть в кресло, стоявшее по другую сторону от камина. – Доктор уверял меня, что снотворное поможет вам проспать до утра.– Я не стала его принимать, – призналась Верити. – А где Маркус?– Он ушел вместе с Брином, и до сих пор ни один из них не вернулся.– О Господи, нет!Сара поняла, что случилось что-то серьезное. Страшное подозрение, что Верити, возможно, подверглась нападению, закралось ей в голову, но пока она помогала Мег умыть ее юную госпожу и уложить в постель, это опасение, слава Богу, рассеялось. Верити не подавала никаких признаков стресса, просто казалась сильно обеспокоенной чем-то... Но чем?Сара взяла графин и налила два бокала вина.– Раз вы отказались пить лекарства, которые оставил доктор, тогда выпейте вот это. Правда, вино может ударить вам в голову – ведь вы даже не притронулись к ужину. Но я не вправе ворчать, – добавила она насмешливо, – поскольку и сама не так много съела.Сара снова села и несколько минут пристально всматривалась в фиалковые глаза.– Куда они отправились, Верити? Вы не знаете?– Подозреваю, что они в Каслфорд-Грейндже, – ответила Верити, не видя смысла лгать, и рассказала, что обнаружила сегодня в старом особняке.– Лоренс Каслфорд – предатель, – пробормотала Сара, не выказав никакого удивления. – Что ж, Маркус никогда не доверял ему, а я никогда не сомневалась в его оценках.– Я чувствую себя такой виноватой, Сара, ведь я подвергла опасности и жизнь вашего мужа.– Это было решение Маркуса – сопровождать Брина. И я никогда не стала бы отговаривать его, даже если бы была в силах сделать это.Гордая улыбка заиграла на ее губах.– Но каким образом вы оказались вовлеченной в это дело?Верити уже давно пришла к выводу, что Сара Рэвенхерст умела слушать, но не была ни неприлично любопытной, ни назойливой. И поскольку Маркус тоже оказался вовлеченным, Верити посчитала, что Сара имеет право знать больше.Устроившись поудобнее в кресле, Верити уже собралась рассказывать о своих приключениях с кучером в третий раз, но тут вдруг услышала звуки, которых так нетерпеливо ждала.– Я пойду узнаю, в чем дело. – Сара встала, а Верити была не в состоянии шевельнуться. – Брин не будет в восторге, если увидит, что вы не спите.Это меньше всего беспокоило Верити, но она промолчала. Ей оставалось только ждать. Сара сейчас вернется, и если это прибыл посыльный, то любые новости, хорошие или плохие, вскоре станут известны и ей.Дверь снова открылась. Верити, едва дыша, ждала вестей. Она встала, увидев, кто стоит у двери, повернувшись к ней спиной.– Кучер?.. – Верити, прихрамывая, сделала несколько шагов к нему, но он так и не повернулся. – Значит, вы получили мое послание? – Это прозвучало так глупо, но она все еще была в шоке от его неожиданного появления.– Да, барышня.– Все кончено... наконец?– Да, барышня.Она, прихрамывая, подошла ближе.– А Брин?.. Маркус?.. Они в безопасности? _ с трудом произнесла она, потому что у нее вдруг пересохло в горле.– Рэвенхерст сейчас со своей женой, барышня.– А Брин? – Ответа не последовало, и сердце ее сжала леденящая рука страха. – Что С ним? Что случилось с Брином? – От ужаса ее голос почти сорвался на крик. – Да говорите же вы, черт возьми!– Ничего, барышня. Не волнуйтесь! – Кучер круто повернулся и сдернул с лица шарф. – Он здесь, моя дорогая... здесь.Верити в изумлении смотрела в эти озорно блестевшие карие глаза. Она поняла, что напрасно отказывалась поверить в то, что подсказывали ей ее чувства, подсказывали уже так давно. Злость захлестнула ее. Все напрасные и бессмысленные мучения, через которые она прошла по его милости, всплыли в ее памяти.Не помня себя от ярости, она размахнулась и, прежде чем Брин успел уклониться, отвесила ему оплеуху. Удар был таким сильным, что треуголка слетела с его головы и покатилась по полированной конторке Маркуса, сметая с нее по пути бумаги.– Подлец! – закричала она и хотела убежать от него, но Брин ей не позвонил.Крепко прижав ее руки к бокам, он понес ее через всю комнату и сел в кресло, удерживая ее на коленях.Он считал, что она имеет полное право чувствовать себя обиженной, и не делал даже попытки остановить поток оскорбительных эпитетов, которые она изливала на него. Большую часть из них, как он подозревал, она почерпнула не в элитарной школе в Бате. Он предусмотрительно крепко держал ее руки до тех пор, пока, обессиленная и выдохшаяся, она не расплакалась.Ему удалось насильно всунуть свой носовой платок в ее сопротивляющиеся пальцы.– Я не хотел тебя обидеть, моя дорогая, – прошептал он, прижимая ее голову к своему плечу и гладя шелковые черные кудри.– Ты... обманывал меня... с самого начала, – обвинила она его. На этот раз, когда она попыталась сесть прямо, он не стал препятствовать.– Нет, маленькая моя, это неправда. – Навеянная воспоминаниями улыбка тронула его губы. – Маскировался я для других целей. Я сказал тебе об этом, когда мы приехали в Лондон, помнишь? Что ты создана для меня. Я говорил совершенно серьезно.Недоверчивый взгляд остался, но он заметил искорки любопытства и воспрянул духом.– Однако в тот день, когда мы встретились в Гайд-парке, я понял, что здорово ошибался, самонадеянно предположив, что всего добьюсь, стоит только захотеть. Какое там! Ты смотрела на меня как на прокаженного! Теперь-то я понял, почему. Но тогда я, слава Богу, не знал, что твое недовольство было направлено против...– Очень умно! – перебила она. – Тебе удалось многое выпытать у меня, когда ты скрывался в обличье кучера, правда? – Она сердито посмотрела на него и заметила его жалкую попытку скрыть улыбку, но сильное желание дать ему еще раз по уху уступило место безудержному любопытству. – Как тебе удалось так быстро вернуться в эту комнату той ночью?– Это было не так просто, должен тебе сказать. Едва я успел спрятать свою накидку и треуголку в комод в холле и запереть входную дверь, как услышал, что ты пытаешься войти.Верити не знала, на кого больше злилась, на него, за то что он вел с ней двойную игру, или на себя, за то что позволила себя обмануть.Он прочитал ее мысли.– Я старательно играл свою роль, но, поверь мне, в мои намерения никогда не входило использовать это против тебя. Так уж случилось, что в роли кучера я был знаком с твоим дядей в твоих глазах и менять что-либо не имел права.Он помолчал немного, потом виновато улыбнулся.– Как кучер я мог видеть тебя только изредка, а мне было этого мало. В своем собственном облике я имел возможность видеть тебя гораздо чаще. И я очень надеялся, что спустя какое-то время ты снова полюбишь меня. Мне надо было только постараться, чтобы у тебя возникала потребность в моем обществе.Верити глубоко вздохнула. – Отвратительно!– И я не ошибся в этом, что доказала последняя ночь, – продолжал Брин, словно она ничего не сказала. – Однако, маскируясь, мне успешно удавалось скрывать свое лицо, но не свои чувства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20