— Ты всегда похищаешь наших самых красивых гостей, — усмехнулась Милли.
— Правда? — прошептала Джорджиана, выходя из комнаты. — И скольких же хорошеньких визитерш ты похитил?
— Только тебя. Что произошло?
Джорджиана огляделась по сторонам. Видя ее нежелание говорить, он провел ее в библиотеку и, как только она села на диван, закрыл дверь.
— Рассказывай.
— Я думала, когда ехала сюда, что ты дома, — взволнованно начала она. — Я совсем забыла о парламенте и поздно отправилась к Амелии, только после прогулки с Робертом. Она устроила ленч для своих подруг… и я не знаю, что она им сказала, но…
— Подожди минутку, — сказал Тристан, усаживаясь на подлокотник дивана. — Не можешь ли начать с прогулки с Битом?
— Насколько я понимаю, ты не знал, что он ездил ко мне.
— Он почти не разговаривает. Как я мог узнать?
— Я не знала, что его держали во французской тюрьме и не разрешали говорить, — продолжала она. — Чему же удивляться?
Тристан застыл на месте, стараясь осознать ее слова и связать их со странным поведением брата. Джорджиана дотронулась до его руки.
— Ты ведь не знал?
— Нет. Как долго это продолжалось?
— Семь месяцев.
— А он был в Ватерлоо?
— Не знаю. Разве это имеет значение?
Он старался побороть гнев против проклятых политиканов, которые послали его брата во Францию и ему даже не сообщили, что семь месяцев Роберт считался пропавшим без вести.
— Имеет. Хотя бы потому, что из его тела извлекли пять мушкетных пуль, и я хотел бы знать, как он их получил.
— Тристан, — шепотом сказала Джорджиана, — он жив и расскажет тебе, когда будет к этому готов.
С тяжелым вздохом виконт сжал ее руку.
— Благодарю тебя.
Тристан тряхнул головой. Бит придет в себя. Проблема Джорджианы была более срочной.
— Теперь скажи, у тебя хорошие новости?
Выражение отчаяния вновь появилось в ее зеленых глазах.
— Ты знаешь, когда я впервые увидела тебя с Амелией, я подумала, что у бедняжки нет никаких шансов и ее необходимо спасти, — сжимая и разжимая руки, сказала Джорджиана. — Я даже не представляла, что во всей Англии она, пожалуй, единственная, кто меньше всего нуждается в помощи.
— Эта дрянь отказалась вернуть тебе вещи?
— О, она просто будет счастлива вернуть их, как только вы поженитесь.
Джорджиана взглянула на него, и этот взгляд сказал ему больше, чем могли бы выразить слова. Она хотела знать, намерен ли он жениться на Амелии, и не хотела, чтобы он женился. У Тристана упало сердце. Он умрет, если она снова ускользнет от него.
— Нам придется что-то придумать, я не собираюсь жениться на этой ведьме.
— Хм. И что ты предлагаешь? — Она расправила юбку. — Если тебе все равно, я бы предпочла, чтобы… наши отношения пока оставались в тайне.
— То, что я хочу, помешает сохранить эту тайну, — медленно произнес он.
Сердце его билось с такой силой, что грозило выскочить из груди.
— Это невыносимо… О, но я сама виновата и, наверное, заслужила это наказание.
— Нет, не заслужила, — с нежностью произнес он, опускаясь на колени.
У нее перехватило дыхание.
— Тристан, что?..
— Выходи за меня замуж, Джорджиана. Эта новость положит конец всем сплетням, если Амелия начнет их распространять.
Она так резко вскочила, что чуть не толкнула его.
— Но… — Она заметалась по комнате, ломая руки. — Но когда ты был так добр ко мне после… той ночи, я подумала, что, может быть, ты снова попытаешься воспользоваться моими чувствами, чтобы отомстить.
— Возможно, сначала такая мысль и мелькнула у меня, но ради Бога, Джорджиана, неужели ты не можешь понять, что сейчас я говорю искренне? Что я давно честен с тобой?
Повернувшись к нему, она кивнула.
— Но мы не можем, — прошептала она.
Кровь отхлынула от его лица.
— Почему? Почему, черт побери, мы не можем пожениться?
— Потому что я не выйду за тебя ради того, чтобы прекратить сплетни или шантаж, Тристан. С самого начала я не переставала удивляться, почему у каждого из нас обязательно должны быть какие-то причины, заставляющие нас жениться.
Он стиснул зубы. Джорджиана пожалела, что сказала это, но такова была правда. Если они поженятся из-за чувства вины или ради безопасности, они всегда будут ненавидеть друг друга, и она никогда не сможет доверять ему.
— Для брака всегда есть причины, — сказал он, не спуская с нее глаз. — Ты не можешь избежать их всех.
— Но я могу избежать этой и не допущу, чтобы ты таким образом спасал меня. Я сумею постоять за себя сама.
— Джорджиана, не…
— Нет, — перебила она, поворачиваясь к двери. Ей необходимо сейчас же уйти, пока он не увидел ее слез. — Я не могу выйти за тебя, Тристан. По этим причинам и при данных обстоятельствах.
Она не успела опомниться, как он схватил ее за плечо и повернул лицом к себе.
— Но при других обстоятельствах ты вышла бы за меня.
Это был не вопрос, а утверждение и почти мольба.
— Могла бы. — Она вырвалась и выбежала за дверь.
Соблюдая приличия, Джорджиана должна была бы попрощаться с тетушками, но непрошеные слезы градом покатились по ее щекам. Она сбежала вниз, выхватила из рук изумленного Докинза шаль и шляпку и бросилась к карете тети Фредерики.
— Вези меня домой!
Ей необходимо было с кем-то поговорить, рассказать, в какую кошмарную историю она попала. Но, если бы она рассказала Фредерике, тетушка, вероятно, сообщила бы Грею, а Грей набросился бы на Тристана. То же произошло бы, если бы она обратилась к своему брату или Эмме, и она не могла поговорить ни с одним из братьев Карроуэй. Кроме того, ей не хотелось возвращаться домой опять в слезах.
Если бы события не развивались с такой быстротой, а остановились хотя бы на короткое время, ей, может быть, удалось бы во всем разобраться.
— Хэнли, — обратилась она к кучеру, — пожалуйста, отвези меня к Люсинде Баррет.
Она могла бы довериться и Эвелине, но Эвелина всегда видела в людях только хорошее и в данном случае в советчики не годилась. Люсинда же была почти так же недоверчива, как она сама, и в десять раз хитрее. В эту минуту Джорджиане был нужен именно такой друг.
— Леди Джорджиана! — воскликнул, открывая дверь, Мэдисон, дворецкий Барретов. — Что-то случилось?
Джорджиана вытерла мокрое от слез лицо.
— Нет-нет, Мэдисон. Со мной все хорошо. Люсинда дома?
— Я узнаю, если вы подождете в гостиной.
Джорджиана была так взволнована, что не могла сидеть, а ходила, ломая руки, по комнате от одного окна к другому. Это было уже слишком! Весь этот день!
— Джорджи, что происходит? — В комнату быстрым шагом вошла Люсинда в самом лучшем платье для дневных визитов.
— Извини. Я не знала, что ты куда-то собираешься. Я ухожу.
Слезы застилали Джорджи глаза, и она плохо видела. Стараясь не моргать, она вызвала новый поток слез.
Люсинда подвела ее к дивану.
— Нет, ты не уйдешь. Мэдисон, скажи, чтобы нам принесли чай, пожалуйста.
— Не знаю, почему я плачу, — сказала Джорджиана, пытаясь вытереть слезы и улыбнуться. — Видимо, я просто ужасно расстроена, — Ты должна мне все рассказать, — сказала Люсинда, стаскивая перчатки и бросая их на другой конец стола.
Появился дворецкий, вслед за которым вошел лакей с чайным подносом.
— И, Мэдисон, если зайдет лорд Мэллори, скажи ему, что я, к сожалению нездорова.
— Да, мисс Люсинда.
— Мэллори? — с удивлением сказала Джорджиана, когда за слугами закрылась дверь. — А я думала, он догадался, что он совсем тебя не интересует.
— Я говорила ему несколько раз, но он позволяет мне пользоваться его лошадьми. — Люсинда взяла Джорджи-ану за руку. — Ну, так что же случилось?
Теперь, получив возможность высказаться, Джорджиана заколебалась, не уверенная, что ей хочется рассказывать обо всем. Шесть лет она хранила свою тайну.
Люсинда, казалось, это поняла.
— Расскажи только то, что хочешь, — тихо сказала она. — Ты же знаешь, все останется в этих стенах.
Джорджиана глубоко вздохнула.
— Тристан сделал мне предложение.
— Что? Что он сделал?
— Попросил меня выйти за него замуж.
Люсинда встала и налила себе чашку чаю.
— В такие моменты я жалею, что женщины не пьют бренди. Что ты ему ответила?
— Я сказала, что не могу выйти за него при подобных обстоятельствах.
— И какие же это обстоятельства?
— О Боже, я… дала Тристану некоторые вещи, — волнуясь, начала Джорджиана, — и кто-то другой взял их. Он отказывается жениться на этой персоне, которая взяла их, эта персона воспользуется ими, чтобы погубить меня.
— Понятно. — Люсинда попробовала чай и добавила кусок сахара. — Я не хочу быть излишне любопытной, но мне было бы проще помочь тебе, если бы ты назвала больше существительных и меньше местоимений.
Собравшись с духом, Джорджиана кивнула:
— Вещи — это пара чулок и записка. Персона, укравшая их, — Амелия Джонс.
— Я полагала, что в любом случае Дэр намерен на ней жениться.
— Одно время он подумывал об этом.
— Но теперь он хочет жениться на тебе?
Когда Люсинда произнесла эту фразу, Джорджиана осознала все значение этих слов. Он действительно хочет жениться на ней. Он искренне хочет ее.
— Да. По крайней мере он так сказал.
— И когда это произошло?
— Двадцать минут назад. Пожалуйста, успокойся, Люси, — со слабой улыбкой попросила она потрясенную подругу.
— Я стараюсь. Но, если бы Амелия Джонс, имея твои вещи, не шантажировала Дэра, что сейчас совершенно бессмысленно, ты бы вышла за него?
— Мое сердце требует этого, — прошептала Джорджиана, а ее глаза снова наполнились слезами. — Но мой разум в нерешительности.
— Так выходи за него, и тогда не важно, что сделает Амелия.
— Все не так просто. Несколько лет назад Тристан заключил пари… оскорбительное для меня. Каким-то образом нам удалось избежать сплетен, но я боюсь…
— Довериться ему, — закончила за нее Люсинда. — Ты думаешь, он использует эти вещи против тебя?
— Нет. Он никогда так не поступит. Но пока с этим не покончено, я не могу быть уверена, что решение, принятое им или мною, будет правильным.
— Тогда забери свои чулки обратно, Джорджи.
— Амелия не отдаст их. Пока они с Тристаном не будут надежно связаны браком.
— А я повторяю — забери чулки.
Не спуская глаз с подруги, Джорджиана откинулась на спинку дивана. Мысль забраться в чужой дом и украсть их… Конечно, прежде всего чулки принадлежали ей. И если она получит их обратно… а чувство вины не было истинной причиной, заставившей Тристана сделать ей предложение, то, может быть, он сделает его еще раз. И тогда она сможет сказать ему «да», хотя, чтобы произнести это, потребуется не меньше смелости, чем для проникновения в чужой дом. В любом случае она хотела вернуть свои чулки.
— Тебе нужна помощь? — спросила Люсинда.
— Нет. Это касается только меня, Люси. Я сама должна решить, делать или не делать это.
Они допили чай, болтая о других, обычных вещах. Люсинда старалась успокоить ее, и Джорджиана была ей благодарна, но все это время ее не покидали мысли об Амелии Джонс.
Легко сказать, что она заберется в дом Джонсов и возьмет то, что принадлежит ей. Но сможет ли она заставить себя сделать это? Она спасет Тристана от ненавистного брака, а себя — от скандала. В то же время этим она даст понять Тристану, что хочет выйти за него. Если он все еще вынашивает планы мести, то без труда воспользуется моментом и разобьет ее сердце.
Все ее опасения и дурные предчувствия отступали перед желанием услышать, как Тристан сделает ей предложение.
Но когда она вернулась в Хоторн-Хаус, решение было принято. Завтра Эверстоны устраивают вечер, на который Амелия обязательно поедет. А она сама в это время отправится в дом мисс Джонс за своими чулками и запиской.
Прежде всего, решила Джорджиана, надо найти подходящую одежду. Она просмотрела свой гардероб и наконец обнаружила старое муслиновое платье унылого коричнево-серого цвета, которое она надевала на похороны дальнего родственника одной из подруг. Его еще можно было носить, хотя оно было несколько тесновато в груди. Как заметил Тристан, ее формы стали более пышными по сравнению с прошлым.
Вспомнив об этом, Джорджиана улыбнулась и посмотрела на себя в зеркало. Так улыбаются влюбленные. Как она дошла до такого состояния всего за несколько недель, она не могла понять, но вынуждена была признаться, что именно так себя и чувствовала.
Девушка полагала, что настоящее испытание ожидает Тристана, когда она покажет ему чулки и записку. Или она окажется еще большей дурой, или он снова сделает ей предложение. И тогда она решит раз и навсегда, может ли доверить ему свое сердце.
В дверях появилась Мэри, и она сунула старое платье в гардероб.
— В чем дело?
— К вам приехал с визитом лорд Уэстбрук, миледи.
О нет! Она была так поглощена Тристаном и своими чулками, что у нее не оставалось времени подумать о предложении Уэстбрука.
— Я сейчас спущусь.
Подойдя к гостиной, она остановилась на пороге. Сидевший в уголке дивана Уэстбрук держал в руках букет роз, устремив взгляд на потрескивающий в камине огонь.
Таким могло бы стать ее будущее: спокойным, тихим и безмятежным. У них были бы, разумеется, отдельные спальни, и каждый сезон они устраивали бы необходимое число обедов, на которые приглашали бы необходимое количество подходящих людей. По вечерам он занимался бы своими бумагами, а она вышивала, и он никогда бы не рассказывал ей ничего, что могло бы оскорбить ее утонченную чувствительность.
Джорджиана содрогнулась. Она жаждала ночей, полных страсти, смеха, обсуждений цен, споров о политике и разговоров о пустяках, которые интересовали ее. Некоторое время она смотрела на него, но Уэстбрук даже не пошевелился. Тристан в ожидании ее не усидел бы на месте, а ходил бы из угла в угол. Джорджиана кашлянула.
— Джорджиана. — Он встал. — Вы прекрасно выглядите.
— Благодарю вас. Извините, что заставила ждать.
— Ничего.
— Не хотите ли чаю?
— Нет, спасибо. Я… хотел бы узнать, вы подумали о моем предложении?
— Подумала, Джон, только не знаю, как сказать вам это.
Его лицо на мгновение помрачнело, но затем снова просветлело, он опустил букет.
— Вы мне отказываете?
— Вы удивительный, внимательный человек, и любая леди была бы счастлива иметь такого мужа. Я…
— Пожалуйста, Джорджиана. Вы приняли решение. Окажите мне любезность и не объясняйте, почему мы не подходим друг другу. Пусть это будет просто отказ, и я покину вас. До свидания, миледи.
Все с тем же невозмутимым видом он прошел мимо нее, взял свою шляпу и вышел из комнаты. Джорджиана опустилась на диван. Все получилось так легко, что она даже почувствовала себя лучше. Он был истинным джентльменом, хладнокровным и корректным. Он не испытывал к ней ничего даже отдаленно напоминающего любовь. И Джорджиана вновь оказалась там, с чего начинала: ее влекло к человеку со старинным, но потускневшим титулом, дурной репутацией, отсутствием денег, восхитительно непредсказуемому в своих поступках. Только на этот раз он желал ее не меньше, чем она его.
В этот вечер Джорджиана играла с тетушкой в вист и писала письмо матери, в котором не упоминались ни Тристан, ни предложения руки и сердца и вообще ничего, кроме описания моды последнего сезона. Имея трех дочерей на выданье, одна из которых будет выезжать в следующем сезоне, мать несколько раз указывала Джорджиане: самое важное, что та может сообщить ей, — это описать, что сейчас в моде. К счастью, леди Харкли, как и большинство светских дам, была убеждена, что ее вторая дочь никогда не выйдет замуж, и перестала приставать к Джорджи с вопросами о замужестве.
— Ты здорова, дорогая? — спросила Фредерика.
Джорджиана отвлеклась от своих мыслей.
— Да, конечно. Почему вы спрашиваете?
— Ты почти ни разу не выиграла за весь вечер, а мы обе знаем, что ты более расчетливый игрок, чем я. Кажется, твои мысли витают где-то далеко.
— Я намерена заманить вас в ловушку, — ответила она, пытаясь сосредоточить внимание на игре.
— Джорджиана, — продолжала тетушка, взяв ее за руку и не давая перетасовать карты, — ты мне как дочь. Ты это знаешь. Расскажи мне, чего ты хочешь, и я сделаю все, что могу, чтобы помочь тебе.
— Вы мне как мать, — ответила Джорджиана дрогнувшим голосом. — Но я поняла, что есть вещи, которые я должна делать сама.
— Знаешь, о тебе и Дэре идут разговоры. Говорят, что старые враги, кажется, помирились.
— Он во многом переменился, — сказала девушка, раздавая карты.
Фредерика кивнула:
— Я заметила некоторые перемены. Но не забывай, есть вещи, которые не меняются. Вся их семья в ужасном финансовом положении, моя дорогая. Мне не хочется думать, что тебя вводят в заблуждение только потому, что нужны твои деньги.
— Я уже сказала, — возразила Джорджиана, стараясь сохранять спокойствие, — я сумею разобраться в этом сама.
Она знала, что здесь замешаны деньги, это единственное, чего он никогда не скрывал. И слава Богу, что он был честен, иначе лишние сомнения могли бы поколебать ее решимость.
— Так как ты разобралась с лордом Уэстбруком?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27