манера держаться, копна черных волос, форма глаз, лунный свет, блестящий на губах. Все в ней говорило о магии, о призрачных тайных видениях, готовых стать явью, все в ней обещало запретные наслаждения, слаще которых нет ничего на свете.
Да, у Сары Рун было лицо соблазнительницы, но было в ней и что-то еще. Взгляд ярко-синих глаз ясно говорил о том, что у девушки есть гордость и сила духа. Хотя сейчас эти глаза глядели на него испуганно. Райфл отчаянно боролся с охватившим его желанием обладать ею, но неожиданно для самого себя понял, что он хочет еще и утешить девушку, успокоить ее.
Он остро ощутил жар собственных ладоней, сжимавших ее хрупкие плечи. Ее упругое и в то же время податливое тело было так близко, почти касалось его возбужденной плоти. Но это безумие! Он не может, не имеет права стоять вот так, касаясь, Сары Рун, сознавая, что держит в своих руках не просто желанную добычу, а женщину, которую вдруг ощутил как часть самого себя. Больше всего ему хотелось привлечь ее к себе, прижаться к ней всем телом, проникнуть в ее горячую плоть.
Это и в самом деле было наваждением. Смертельным наваждением, ужасным и разрушительным. Впервые с тех пор, как он стал взрослым, Райфл из Леонхарта был бессилен бороться с бушевавшими в его душе эмоциями..
Сара вдруг нахмурилась, во взгляде ее мелькнула тревога, затем сомнение. Райфл смотрел, словно зачарованный, как губы ее готовятся произнести какие-то слова.
Губы шевелились, но не было слышно ни звука.
Девушка остановилась, прочистила горло, затем попыталась вновь.
– Кто… – Голос ее был хриплым, но в то же время мелодичным, странно приятным. Она вдруг закашлялась и отвернулась. – Кто ты такой? – спросила она, когда прошел приступ кашля.
Ну да, конечно. Она перенесла тяжелую болезнь. Это объясняет и восковую бледность лица, и хриплый голос.
– Райфл из Леонхарта, – спокойно произнес он. – А кем же еще я могу быть?
Глаза ее широко раскрылись, и Райфл не мог сказать, чего было сейчас больше в ее взгляде – страха или изумления. Но затем Сара сделала то, чего он никак не мог от нее ожидать, – она рассмеялась. Рассмеялась странным, леденящим душу беззвучным смехом. Она просто закрыла глаза, чуть отстранилась от Райфла, по-прежнему державшего ее за плечи. Но он был уверен, что девушка именно смеется. Голова ее была откинута назад, лунный свет ласкал лицо и плечи, а тело сотрясалось от хохота, на губах же настыла торжествующая улыбка, обращенная к небесам и вершинам деревьев.
– Она сумасшедшая? – тихо спросил Абрам.
Несколько человек из его отряда успели подойти и встать рядом, пока Райфл разговаривал с беглянкой. А он ничего не заметил!
Сара прекратила смеяться, но тело ее все еще едва заметно подрагивало. Одной рукой девушка прикрыла лицо.
– Не сумасшедшая, – ответил Райфл своему кузену. – Скорее больная.
– Болезнь ведьм, – произнес кто-то у них за спиной.
– Лихорадка, – резко одернул говорившего Райфл. – И больше ничего. Залезай на лошадь, Сара. Мы едем дальше.
Райфл подвел девушку к коню, позволил Абраму помочь ей забраться в седло, и вот она снова сидела перед ним, причем в теле ее чувствовалась какая-то странная, безжизненная покорность, тревожившая Райфла, сколько он ни повторял себе, что с девушкой все будет в порядке. В конце концов, внучка Джошуа Руна наверняка сделана из крепкого материала.
И все же Райфл не смог подавить желание нежно прижать к себе девушку, причем гораздо крепче, чем требовалось, чтобы она не свалилась с лошади. Сара Рун позволила ему сделать это, только низко опустила голову. Снова волосы ее развевал ветер, а девушка молчала, оставаясь для него полной загадкой.
Ему казалось, что она соткана из противоречий. Гордая и высокомерная, так похожая на тот образ, что являлся ему в его видениях; неприступной снежной королевой предстала она его взору на вершине монастырской стены. Но стоило увидеть ее поближе, как все переменилось – она стала юной и неопытной послушницей, проведшей юность за стенами монастыря. А потом снова превратилась в женщину, в волшебницу, способную завладевать мужскими сердцами. И каждый образ, в котором являлась ему сегодня Сара, обладал чарующей колдовской властью.
В руке Сара продолжала сжимать узелок из грубой ткани, который был при ней, когда она спускалась по стене. Райфл старался не думать о том, какими тонкими и прозрачными кажутся ее пальцы при лунном свете.
Она – лишь средство, напомнил он себе. Средство получить то, что должно было принадлежать ему еще много лет назад. И не следует забывать об этом.
«Слишком поздно, слишком, поздно», – прошептал вдруг голос где-то в глубине его сознания. Слишком поздно не обращать на те чувства, что она вызывала в нем, внимания. Слишком поздно делать вид, что Сара Рун для него не более чем заложница.
Они остановились на привал, когда лучи восходящего солнца окрасили край неба в нежно-розовый цвет. Сара не знала, где они находились. Для нее это были просто леса и равнины, чередой сменявшие друг друга. Пленивший ее дьявол и его войско объезжали стороной деревни, даже самые крошечные. Но Сара посмотрела на небо и обнаружила знакомую звезду – Венеру, сияющую над горизонтом. Теперь она знала, в каком направлении ее везут, и это почему-то слегка утешило ее.
Леонхарт гнал свой отряд вперед и вперед, хотя и люди и кони падали от усталости. Наконец он все же согласился сделать привал, когда солнце показалось из-за линии горизонта.
Саре казалось, что она вовсе не устала от этой бешеной скачки. Она была возбуждена до предела сознанием нереальности происходящего.
Когда сегодня ночью группа всадников выехала из охваченного багровым заревом леса, Сара и вправду решила, что сам Сатана прислал за ней своих подручных. Но на самом деле все оказалось гораздо хуже.
Почему судьба столкнула ее именно с ним, Райфлом из Леонхарта, в то самое мгновение, когда она обрела, наконец, желанную свободу? Как будто не было на свете других мужчин. Хотя не стоило обманывать себя. Никакой свободы она так и не обрела. Стоя на верху монастырской стены, она лишь готовилась к последнему бою за свою свободу, но снова попала в плен, причем в плен к человеку, в руках которого меньше всего хотела оказаться.
Смех снова заклокотал у нее внутри, и Сара сделала над собой усилие, чтобы вновь не поддаться истерике.
Райфл из Леонхарта. Боже правый! Без сомнения, этот человек хочет убить ее.
Однако сейчас Райфл, казалось, вообще не замечал Сары. Оставив девушку под охраной на краю поляны, он расхаживал среди своих солдат, разбивавших лагерь, и давал указания. Но Сара легко узнавала его среди других, несмотря на предрассветные сумерки, несмотря на то, что, сняв кольчугу, он оказался в такой же черно-красной тунике, как и его люди.
Сначала ей показалось, что у него очень темные, почти черные волосы. Но когда солнечный луч осветил его голову, в них засверкали рыжеватые прядки. Подернутые дымкой серые глаза, неправильные черты лица. Он вовсе не был красавцем.
А впрочем, подумала Сара, разве разбирается она в мужской красоте. Не считая останавливавшихся в монастыре проездом монахов или епископа, она не видела мужчин девять лет, с тех пор как ее заточили за монастырскими стенами. Если и видела, то только на расстоянии. А до того, как попасть в монастырь… Сара запрещала себе думать о том, что было до того, как она попала в монастырь.
К тому же ни один из служителей церкви, встречавшихся Саре, не держался с таким горделивым достоинством, как пленивший ее воин. Ни один из них не был таким высоким и не выглядел так грозно, не казался таким мрачным. Ни у кого из них не было густых каштановых волос, падавших на широкие плечи, таких больших, сильных рук, таких красивых губ. Глаз, подобных глазам ястреба, проницательных и смертельно опасных для жертвы. Даже послушница из монастыря не могла не ощущать угрозы, исходившей от этого мужчины.
До сегодняшнего дня она видела Райфла из Леонхарта всего один раз в жизни, и об этом Сара тоже запретила себе вспоминать.
Лагерь разбили очень быстро, люди Леонхарта прекрасно владели этим искусством. Лошадей собрали вместе и поручили охранять специальной группе. Кстати, жеребец Райфла оказался не багрово-красным дьявольским скакуном, а благородным конем серебристой масти.
Сара стояла в стороне, молча, наблюдая за всей этой суетой. Ее охраняли двое солдат, не спускавших с девушки глаз, словно она могла в любой момент взмахнуть руками и взлететь к облакам.
Леонхарт сам установил небольшую палатку, затем подошел к Саре и, взяв ее за руку, подвел к входу.
– Ты будешь отдыхать здесь, – произнес он тем же спокойным и властным тоном, каким разговаривал со своими солдатами. Откинув полог, Райфл ждал, что она зайдет внутрь. Но Сара не двигалась с места. Странное возбуждение, владевшее ею, становилось все сильней. Она открыла рот, и на этот раз, к ее и его удивлению, слова полились легко.
– Если ты хочешь убить меня, – сказала Сара. – Прошу тебя, сделай это сейчас, не откладывай на потом.
Ни один мускул не дрогнул на лице Леонхарта, но все же Сара почувствовала, что его глубоко задели произнесенные ею слова.
– Полезай внутрь! – приказал он.
Странность происходящего волновала Сару и в то же время придавала ей сил противостоять этому дьяволу.
– Неужели откажешь мне в этой простой просьбе, Райфл из Леонхарта? Я хочу умереть сейчас, на воле. Я не желаю продолжать играть с тобой в эту странную игру.
– Я не играю ни в какие игры, – сказал Райфл и тихонько подтолкнул ее внутрь палатки.
Сара споткнулась и упала на колени на что-то мягкое. И почти сразу почувствовала, что Райфл тоже находится в палатке, рядом с ней. Она отпрянула, вдруг ощутив панический страх.
В полумраке тесной походной палатки Райфл казался лишь тенью, странно скрючившейся под низким сводом.
– Ложись и спи, – приказал он Саре. – Тебе еще понадобятся силы. У тебя есть час.
И Сара вдруг почувствовала, как на нее навалилась чудовищная усталость. Она старалась бороться со сном, но мягкое одеяло, на которое сама собой склонилась ее голова, заставило забыть обо всем.
– Но когда же ты собираешься меня убить? – почти равнодушно спросила Сара.
Она не видела лица Леонхарта, лишь глаза блестели в темноте, и в глазах этих не было пощады для внучки его злейшего врага.
– Не раньше, чем позавтракаю, – ответил Райфл. – Я дал зарок не убивать монахинь на пустой желудок.
Сара лежала неподвижно, не издав ни единого звука.
– Я забрал тебя из монастыря вовсе не для того, чтобы убить, Сара Рун. – В голосе Райфла слышалась теперь боль, почти отчаяние. – Я ведь обещал, что никто не причинит тебе вреда.
– Стоит ли верить словам убийцы, – огрызнулась девушка.
Райфл ничего не сказал в ответ, но Саре показалось, что она видит, как он пожимает плечами, поворачиваясь к выходу.
– Подожди. – Несмотря на все усилия Сары, голос ее дрожал. Райфл замер на пороге. Силуэт его отчетливо вырисовывался на фоне светлеющего неба за откинутым пологом. Дрожащие пальцы Сары сжали мягкое одеяло. Она изо всех сил старалась не выдать владевшего ею страха.
– Но тогда зачем ты забрал меня из монастыря?
– Ты нужна мне, Сара Рун.
Девушка резко поднялась. На этот раз не могло быть никаких сомнений – зубы его блеснули в улыбке, дьяволу мяло приятно видеть ее слабость.
– Ты нужна мне как заложница.
– Думаешь получить за меня выкуп? – не веря своим ушам, изумленно спросила Сара. – От монахинь?
– Разумеется, нет.
Голубоватая тень палатки падала на лицо Райфла. Теперь его было видно достаточно отчетливо, чтобы Сара смогла разглядеть, как потемнели его серые глаза.
– Тогда от кого же? – с искренним недоумением спросила девушка.
– Сара Рун, – тихо произнёс Райфл. – Прекрасная леди Олдрич. Разумеется, от твоего дедушки. От Джошуа Руна.
Слова его были так же просты и так же недоступны ее пониманию, как висевшая в небе луна. Может быть, он шутит? Она слишком много времени провела в монастыре и, наверное, не понимает шуток светского человека. Не может быть, чтобы он говорил серьезно, этого просто не может быть.
Но на этот раз на лице Райфла не было даже тени улыбки. И тогда смех снова овладел Сарой – этот легкий беззвучный смех, вырывавшийся из груди, словно помимо ее воли.
Райфл схватил ее за плечи, оказавшись в одно мгновение так близко, что девушка, испугавшись, немедленно оттолкнула его изо всех сил.
– Ты больна? – встревожено спросил он Сару, разжимая руки, но не торопясь отстраняться.
Ее дедушка. Пресвятая Дева. Что за странная идея. Перестав смеяться, Сара отвернулась от Райфла, прижимая к себе одеяло.
– Ты напрасно тратишь на меня свое время, Леонхарт, – сказала она. – Лорд Олдрич ничего за меня не заплатит.
– Не думаю, что ты права.
– Зато я в этом уверена. Можешь убить меня прямо сейчас, но не надейся, что Джошуа Рун отсыплет тебе за меня хоть сколько-нибудь золота.
Райфл сидел прямо перед ней, положив одну руку на колено с равнодушным и снисходительным видом. Он явно не верил сказанному.
– Мне нужно от вашего деда вовсе не золото, миледи. Сара настороженно смотрела на Леонхарта, ожидая объяснений.
– Я хочу все, чем он владеет, – уверенно произнес Райфл. – И я получу это. Его дом, его замок. Его поля и стада. Вот что я намерен получить в обмен на тебя, Сара Рун. Весь Олдрич.
Сара только усмехнулась, смеяться ей больше не хотелось.
– Мой дед презирает меня. Он скорее согласится заплатить тебе за то, чтобы ты убил меня.
На мгновение ей показалось, что он ей поверил. Райфл сидел неподвижно, глядя на нее во все глаза. Пробивающиеся в палатку лучи восходящего солнца нимбом. Осветили его голову. Но лицо его было непроницаемо. Райфл довольно долго размышлял над ее словами.
Сара попыталась подобрать слова, объяснить ему, но не смогла. Слишком много времени пришлось ей молчать, она забыла силу собственного голоса, забыла, как передавать с помощью обычных звуков свои мысли и чувства. Вместо того чтобы говорить, она снова встретилась с ним глазами, и улыбка ее поблекла.
Сара чувствовала себя бесконечно уставшей. То, что происходило с ней в последние несколько часов, напоминало страшный сон, ставший явью. Может быть, она и вправду спит?
Но разве можно так остро чувствовать во сне? С ней никогда раньше не бывало такого. И все же, как объяснить то, что происходит с нею сейчас?
Не может быть, чтобы сидящий напротив мужчина был тем самым Райфлом из Леонхарта! Не может быть, чтобы она действительно была его пленницей. Неужели она убежала из монастыря лишь для того, чтобы попасть в руки этого демона, которого боялись все жители окрестных деревень?
Между тем демон пошевелился, отвел свой пристальный, изучающий взгляд от лица Сары и, не говоря ни слова, встал и покинул палатку. Оставшись одна, Сара, чуть расслабившись, опустилась на одеяло, положила руку под голову, вдыхая запах земли и травы. Глаза ее сами собой закрылись, и девушка погрузилась в глубокий сон.
Она была одна в лесу, лежала на земле, закинув над головой руки. На ней было новое платье, которое подарили ей несколько дней назад на ее одиннадцатый день рождения. Красивое розовато-лиловое платье с золотым кантом. Конечно, не стоило валяться в нем на земле. Платье наверняка испачкается. И няня очень на нее рассердится.
Но няня и так всегда на нее сердится, подумала Сара, глядя на небо сквозь кроны деревьев. Так не все ли равно, из-за чего она будет ругаться на этот раз – из-за платья, или из-за ее медлительности, или из-за того, каким тоном разговаривает с нею Сара. Так мало было надо, чтобы вызвать гнев этой женщины!
Она смотрела на темно-синий купол неба, раскинувшийся над оранжевыми и пурпурными кронами осеннего леса. Как хорошо было побыть одной, убежав прочь от замка, от всех остальных обитателей Фьонлаха. От няни с ее вечными шлепками и постоянными проповедями. От других детей, которые не любили ее и не хотели с нею играть, хотя няня постоянно заставляла их делать это.
А главное, подальше от деда, который менялся в лице всякий раз, когда видел ее, как бы хорошо ни вела себя Сара.
Ее единственный друг в этом мире – брат Рейберт – уехал на охоту и не вернется несколько дней. Так почему бы не удрать из замка, чтобы побыть немного в тишине и покое?
День был чудесный, в природе царила золотая осень, листья шуршали под ногами, и так приятно было подремать на их мягком ковре. Наверное, Сара и вправду заснула ненадолго, потому что, открыв глаза, вдруг поняла, что она не одна на этой чудесной лесной опушке.
Девочка села так резко, что у нее закружилась голова, но, когда она пришла в себя, перед ней была та же картина.
Вокруг стояли незнакомые люди с недобрыми лицами, и все они внимательно смотрели на нее. Это не были обитатели Фьонлаха, Сара поняла это сразу, на них была одежда чужих цветов – красно-черные туники вместо знакомых бело-голубых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Да, у Сары Рун было лицо соблазнительницы, но было в ней и что-то еще. Взгляд ярко-синих глаз ясно говорил о том, что у девушки есть гордость и сила духа. Хотя сейчас эти глаза глядели на него испуганно. Райфл отчаянно боролся с охватившим его желанием обладать ею, но неожиданно для самого себя понял, что он хочет еще и утешить девушку, успокоить ее.
Он остро ощутил жар собственных ладоней, сжимавших ее хрупкие плечи. Ее упругое и в то же время податливое тело было так близко, почти касалось его возбужденной плоти. Но это безумие! Он не может, не имеет права стоять вот так, касаясь, Сары Рун, сознавая, что держит в своих руках не просто желанную добычу, а женщину, которую вдруг ощутил как часть самого себя. Больше всего ему хотелось привлечь ее к себе, прижаться к ней всем телом, проникнуть в ее горячую плоть.
Это и в самом деле было наваждением. Смертельным наваждением, ужасным и разрушительным. Впервые с тех пор, как он стал взрослым, Райфл из Леонхарта был бессилен бороться с бушевавшими в его душе эмоциями..
Сара вдруг нахмурилась, во взгляде ее мелькнула тревога, затем сомнение. Райфл смотрел, словно зачарованный, как губы ее готовятся произнести какие-то слова.
Губы шевелились, но не было слышно ни звука.
Девушка остановилась, прочистила горло, затем попыталась вновь.
– Кто… – Голос ее был хриплым, но в то же время мелодичным, странно приятным. Она вдруг закашлялась и отвернулась. – Кто ты такой? – спросила она, когда прошел приступ кашля.
Ну да, конечно. Она перенесла тяжелую болезнь. Это объясняет и восковую бледность лица, и хриплый голос.
– Райфл из Леонхарта, – спокойно произнес он. – А кем же еще я могу быть?
Глаза ее широко раскрылись, и Райфл не мог сказать, чего было сейчас больше в ее взгляде – страха или изумления. Но затем Сара сделала то, чего он никак не мог от нее ожидать, – она рассмеялась. Рассмеялась странным, леденящим душу беззвучным смехом. Она просто закрыла глаза, чуть отстранилась от Райфла, по-прежнему державшего ее за плечи. Но он был уверен, что девушка именно смеется. Голова ее была откинута назад, лунный свет ласкал лицо и плечи, а тело сотрясалось от хохота, на губах же настыла торжествующая улыбка, обращенная к небесам и вершинам деревьев.
– Она сумасшедшая? – тихо спросил Абрам.
Несколько человек из его отряда успели подойти и встать рядом, пока Райфл разговаривал с беглянкой. А он ничего не заметил!
Сара прекратила смеяться, но тело ее все еще едва заметно подрагивало. Одной рукой девушка прикрыла лицо.
– Не сумасшедшая, – ответил Райфл своему кузену. – Скорее больная.
– Болезнь ведьм, – произнес кто-то у них за спиной.
– Лихорадка, – резко одернул говорившего Райфл. – И больше ничего. Залезай на лошадь, Сара. Мы едем дальше.
Райфл подвел девушку к коню, позволил Абраму помочь ей забраться в седло, и вот она снова сидела перед ним, причем в теле ее чувствовалась какая-то странная, безжизненная покорность, тревожившая Райфла, сколько он ни повторял себе, что с девушкой все будет в порядке. В конце концов, внучка Джошуа Руна наверняка сделана из крепкого материала.
И все же Райфл не смог подавить желание нежно прижать к себе девушку, причем гораздо крепче, чем требовалось, чтобы она не свалилась с лошади. Сара Рун позволила ему сделать это, только низко опустила голову. Снова волосы ее развевал ветер, а девушка молчала, оставаясь для него полной загадкой.
Ему казалось, что она соткана из противоречий. Гордая и высокомерная, так похожая на тот образ, что являлся ему в его видениях; неприступной снежной королевой предстала она его взору на вершине монастырской стены. Но стоило увидеть ее поближе, как все переменилось – она стала юной и неопытной послушницей, проведшей юность за стенами монастыря. А потом снова превратилась в женщину, в волшебницу, способную завладевать мужскими сердцами. И каждый образ, в котором являлась ему сегодня Сара, обладал чарующей колдовской властью.
В руке Сара продолжала сжимать узелок из грубой ткани, который был при ней, когда она спускалась по стене. Райфл старался не думать о том, какими тонкими и прозрачными кажутся ее пальцы при лунном свете.
Она – лишь средство, напомнил он себе. Средство получить то, что должно было принадлежать ему еще много лет назад. И не следует забывать об этом.
«Слишком поздно, слишком, поздно», – прошептал вдруг голос где-то в глубине его сознания. Слишком поздно не обращать на те чувства, что она вызывала в нем, внимания. Слишком поздно делать вид, что Сара Рун для него не более чем заложница.
Они остановились на привал, когда лучи восходящего солнца окрасили край неба в нежно-розовый цвет. Сара не знала, где они находились. Для нее это были просто леса и равнины, чередой сменявшие друг друга. Пленивший ее дьявол и его войско объезжали стороной деревни, даже самые крошечные. Но Сара посмотрела на небо и обнаружила знакомую звезду – Венеру, сияющую над горизонтом. Теперь она знала, в каком направлении ее везут, и это почему-то слегка утешило ее.
Леонхарт гнал свой отряд вперед и вперед, хотя и люди и кони падали от усталости. Наконец он все же согласился сделать привал, когда солнце показалось из-за линии горизонта.
Саре казалось, что она вовсе не устала от этой бешеной скачки. Она была возбуждена до предела сознанием нереальности происходящего.
Когда сегодня ночью группа всадников выехала из охваченного багровым заревом леса, Сара и вправду решила, что сам Сатана прислал за ней своих подручных. Но на самом деле все оказалось гораздо хуже.
Почему судьба столкнула ее именно с ним, Райфлом из Леонхарта, в то самое мгновение, когда она обрела, наконец, желанную свободу? Как будто не было на свете других мужчин. Хотя не стоило обманывать себя. Никакой свободы она так и не обрела. Стоя на верху монастырской стены, она лишь готовилась к последнему бою за свою свободу, но снова попала в плен, причем в плен к человеку, в руках которого меньше всего хотела оказаться.
Смех снова заклокотал у нее внутри, и Сара сделала над собой усилие, чтобы вновь не поддаться истерике.
Райфл из Леонхарта. Боже правый! Без сомнения, этот человек хочет убить ее.
Однако сейчас Райфл, казалось, вообще не замечал Сары. Оставив девушку под охраной на краю поляны, он расхаживал среди своих солдат, разбивавших лагерь, и давал указания. Но Сара легко узнавала его среди других, несмотря на предрассветные сумерки, несмотря на то, что, сняв кольчугу, он оказался в такой же черно-красной тунике, как и его люди.
Сначала ей показалось, что у него очень темные, почти черные волосы. Но когда солнечный луч осветил его голову, в них засверкали рыжеватые прядки. Подернутые дымкой серые глаза, неправильные черты лица. Он вовсе не был красавцем.
А впрочем, подумала Сара, разве разбирается она в мужской красоте. Не считая останавливавшихся в монастыре проездом монахов или епископа, она не видела мужчин девять лет, с тех пор как ее заточили за монастырскими стенами. Если и видела, то только на расстоянии. А до того, как попасть в монастырь… Сара запрещала себе думать о том, что было до того, как она попала в монастырь.
К тому же ни один из служителей церкви, встречавшихся Саре, не держался с таким горделивым достоинством, как пленивший ее воин. Ни один из них не был таким высоким и не выглядел так грозно, не казался таким мрачным. Ни у кого из них не было густых каштановых волос, падавших на широкие плечи, таких больших, сильных рук, таких красивых губ. Глаз, подобных глазам ястреба, проницательных и смертельно опасных для жертвы. Даже послушница из монастыря не могла не ощущать угрозы, исходившей от этого мужчины.
До сегодняшнего дня она видела Райфла из Леонхарта всего один раз в жизни, и об этом Сара тоже запретила себе вспоминать.
Лагерь разбили очень быстро, люди Леонхарта прекрасно владели этим искусством. Лошадей собрали вместе и поручили охранять специальной группе. Кстати, жеребец Райфла оказался не багрово-красным дьявольским скакуном, а благородным конем серебристой масти.
Сара стояла в стороне, молча, наблюдая за всей этой суетой. Ее охраняли двое солдат, не спускавших с девушки глаз, словно она могла в любой момент взмахнуть руками и взлететь к облакам.
Леонхарт сам установил небольшую палатку, затем подошел к Саре и, взяв ее за руку, подвел к входу.
– Ты будешь отдыхать здесь, – произнес он тем же спокойным и властным тоном, каким разговаривал со своими солдатами. Откинув полог, Райфл ждал, что она зайдет внутрь. Но Сара не двигалась с места. Странное возбуждение, владевшее ею, становилось все сильней. Она открыла рот, и на этот раз, к ее и его удивлению, слова полились легко.
– Если ты хочешь убить меня, – сказала Сара. – Прошу тебя, сделай это сейчас, не откладывай на потом.
Ни один мускул не дрогнул на лице Леонхарта, но все же Сара почувствовала, что его глубоко задели произнесенные ею слова.
– Полезай внутрь! – приказал он.
Странность происходящего волновала Сару и в то же время придавала ей сил противостоять этому дьяволу.
– Неужели откажешь мне в этой простой просьбе, Райфл из Леонхарта? Я хочу умереть сейчас, на воле. Я не желаю продолжать играть с тобой в эту странную игру.
– Я не играю ни в какие игры, – сказал Райфл и тихонько подтолкнул ее внутрь палатки.
Сара споткнулась и упала на колени на что-то мягкое. И почти сразу почувствовала, что Райфл тоже находится в палатке, рядом с ней. Она отпрянула, вдруг ощутив панический страх.
В полумраке тесной походной палатки Райфл казался лишь тенью, странно скрючившейся под низким сводом.
– Ложись и спи, – приказал он Саре. – Тебе еще понадобятся силы. У тебя есть час.
И Сара вдруг почувствовала, как на нее навалилась чудовищная усталость. Она старалась бороться со сном, но мягкое одеяло, на которое сама собой склонилась ее голова, заставило забыть обо всем.
– Но когда же ты собираешься меня убить? – почти равнодушно спросила Сара.
Она не видела лица Леонхарта, лишь глаза блестели в темноте, и в глазах этих не было пощады для внучки его злейшего врага.
– Не раньше, чем позавтракаю, – ответил Райфл. – Я дал зарок не убивать монахинь на пустой желудок.
Сара лежала неподвижно, не издав ни единого звука.
– Я забрал тебя из монастыря вовсе не для того, чтобы убить, Сара Рун. – В голосе Райфла слышалась теперь боль, почти отчаяние. – Я ведь обещал, что никто не причинит тебе вреда.
– Стоит ли верить словам убийцы, – огрызнулась девушка.
Райфл ничего не сказал в ответ, но Саре показалось, что она видит, как он пожимает плечами, поворачиваясь к выходу.
– Подожди. – Несмотря на все усилия Сары, голос ее дрожал. Райфл замер на пороге. Силуэт его отчетливо вырисовывался на фоне светлеющего неба за откинутым пологом. Дрожащие пальцы Сары сжали мягкое одеяло. Она изо всех сил старалась не выдать владевшего ею страха.
– Но тогда зачем ты забрал меня из монастыря?
– Ты нужна мне, Сара Рун.
Девушка резко поднялась. На этот раз не могло быть никаких сомнений – зубы его блеснули в улыбке, дьяволу мяло приятно видеть ее слабость.
– Ты нужна мне как заложница.
– Думаешь получить за меня выкуп? – не веря своим ушам, изумленно спросила Сара. – От монахинь?
– Разумеется, нет.
Голубоватая тень палатки падала на лицо Райфла. Теперь его было видно достаточно отчетливо, чтобы Сара смогла разглядеть, как потемнели его серые глаза.
– Тогда от кого же? – с искренним недоумением спросила девушка.
– Сара Рун, – тихо произнёс Райфл. – Прекрасная леди Олдрич. Разумеется, от твоего дедушки. От Джошуа Руна.
Слова его были так же просты и так же недоступны ее пониманию, как висевшая в небе луна. Может быть, он шутит? Она слишком много времени провела в монастыре и, наверное, не понимает шуток светского человека. Не может быть, чтобы он говорил серьезно, этого просто не может быть.
Но на этот раз на лице Райфла не было даже тени улыбки. И тогда смех снова овладел Сарой – этот легкий беззвучный смех, вырывавшийся из груди, словно помимо ее воли.
Райфл схватил ее за плечи, оказавшись в одно мгновение так близко, что девушка, испугавшись, немедленно оттолкнула его изо всех сил.
– Ты больна? – встревожено спросил он Сару, разжимая руки, но не торопясь отстраняться.
Ее дедушка. Пресвятая Дева. Что за странная идея. Перестав смеяться, Сара отвернулась от Райфла, прижимая к себе одеяло.
– Ты напрасно тратишь на меня свое время, Леонхарт, – сказала она. – Лорд Олдрич ничего за меня не заплатит.
– Не думаю, что ты права.
– Зато я в этом уверена. Можешь убить меня прямо сейчас, но не надейся, что Джошуа Рун отсыплет тебе за меня хоть сколько-нибудь золота.
Райфл сидел прямо перед ней, положив одну руку на колено с равнодушным и снисходительным видом. Он явно не верил сказанному.
– Мне нужно от вашего деда вовсе не золото, миледи. Сара настороженно смотрела на Леонхарта, ожидая объяснений.
– Я хочу все, чем он владеет, – уверенно произнес Райфл. – И я получу это. Его дом, его замок. Его поля и стада. Вот что я намерен получить в обмен на тебя, Сара Рун. Весь Олдрич.
Сара только усмехнулась, смеяться ей больше не хотелось.
– Мой дед презирает меня. Он скорее согласится заплатить тебе за то, чтобы ты убил меня.
На мгновение ей показалось, что он ей поверил. Райфл сидел неподвижно, глядя на нее во все глаза. Пробивающиеся в палатку лучи восходящего солнца нимбом. Осветили его голову. Но лицо его было непроницаемо. Райфл довольно долго размышлял над ее словами.
Сара попыталась подобрать слова, объяснить ему, но не смогла. Слишком много времени пришлось ей молчать, она забыла силу собственного голоса, забыла, как передавать с помощью обычных звуков свои мысли и чувства. Вместо того чтобы говорить, она снова встретилась с ним глазами, и улыбка ее поблекла.
Сара чувствовала себя бесконечно уставшей. То, что происходило с ней в последние несколько часов, напоминало страшный сон, ставший явью. Может быть, она и вправду спит?
Но разве можно так остро чувствовать во сне? С ней никогда раньше не бывало такого. И все же, как объяснить то, что происходит с нею сейчас?
Не может быть, чтобы сидящий напротив мужчина был тем самым Райфлом из Леонхарта! Не может быть, чтобы она действительно была его пленницей. Неужели она убежала из монастыря лишь для того, чтобы попасть в руки этого демона, которого боялись все жители окрестных деревень?
Между тем демон пошевелился, отвел свой пристальный, изучающий взгляд от лица Сары и, не говоря ни слова, встал и покинул палатку. Оставшись одна, Сара, чуть расслабившись, опустилась на одеяло, положила руку под голову, вдыхая запах земли и травы. Глаза ее сами собой закрылись, и девушка погрузилась в глубокий сон.
Она была одна в лесу, лежала на земле, закинув над головой руки. На ней было новое платье, которое подарили ей несколько дней назад на ее одиннадцатый день рождения. Красивое розовато-лиловое платье с золотым кантом. Конечно, не стоило валяться в нем на земле. Платье наверняка испачкается. И няня очень на нее рассердится.
Но няня и так всегда на нее сердится, подумала Сара, глядя на небо сквозь кроны деревьев. Так не все ли равно, из-за чего она будет ругаться на этот раз – из-за платья, или из-за ее медлительности, или из-за того, каким тоном разговаривает с нею Сара. Так мало было надо, чтобы вызвать гнев этой женщины!
Она смотрела на темно-синий купол неба, раскинувшийся над оранжевыми и пурпурными кронами осеннего леса. Как хорошо было побыть одной, убежав прочь от замка, от всех остальных обитателей Фьонлаха. От няни с ее вечными шлепками и постоянными проповедями. От других детей, которые не любили ее и не хотели с нею играть, хотя няня постоянно заставляла их делать это.
А главное, подальше от деда, который менялся в лице всякий раз, когда видел ее, как бы хорошо ни вела себя Сара.
Ее единственный друг в этом мире – брат Рейберт – уехал на охоту и не вернется несколько дней. Так почему бы не удрать из замка, чтобы побыть немного в тишине и покое?
День был чудесный, в природе царила золотая осень, листья шуршали под ногами, и так приятно было подремать на их мягком ковре. Наверное, Сара и вправду заснула ненадолго, потому что, открыв глаза, вдруг поняла, что она не одна на этой чудесной лесной опушке.
Девочка села так резко, что у нее закружилась голова, но, когда она пришла в себя, перед ней была та же картина.
Вокруг стояли незнакомые люди с недобрыми лицами, и все они внимательно смотрели на нее. Это не были обитатели Фьонлаха, Сара поняла это сразу, на них была одежда чужих цветов – красно-черные туники вместо знакомых бело-голубых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32