Сейчас ей было все равно, что Кэллахен — беглый преступник, а она его адвокат, ей было плевать на свою репутацию, лишь бы он был рядом и не выпускал ее из своих объятий.
Кэллахен вновь поцеловал ее, и она с жаром ответила на его поцелуй, ее тело отзывалось на каждую его ласку. Всем своим существом Кэллахен ощущал, что это его женщина, его половина, которую он даже не надеялся найти. Он страстно хотел, чтобы она принадлежала ему уже сегодня, прямо сейчас, и это желание сжигало его изнутри, доводя до безумия.
Внезапно Джози отодвинулась от него и, внимательно глядя ему в глаза, спросила:
— Кэллахен, почему ты делаешь это?
Он мог бы не отвечать, вновь начав ласкать ее, и этот вопрос потонул бы в водовороте страсти, так и оставшись без ответа. Но он хотел быть с ней так же откровенен и честен, как и она с ним.
— Я никогда в жизни не встречал и никогда не встречу такую женщину, как ты, — ответил он. «И ни одну женщину я не желал так страстно, как тебя», — хотел добавить он, но что-то удержало его.
Сегодня она должна наконец принадлежать ему. Он пытался убедить себя, что все дело в его долгом воздержании и неудовлетворенном желании. Стоит ему овладеть ею, и он сможет избавиться от этого наваждения, забыть ее. Он отправится на поиски Бена, а она вернется к своей спокойной, безопасной жизни, вместо того чтобы рисковать собой, спасая его шкуру.
Кэллахен осторожно расстегнул ее блузку и, сняв ее, бросил на берег, туда, где уже сохла ее юбка. Теперь на Джози осталась лишь тонкая батистовая сорочка, которая, намокнув, облегала ее тело тонкой паутинкой, ничего не скрывая. Он до сих пор не MOГ поверить, что держит в объятиях эту восхитительную женщину и она не отталкивает его, а позволяет касаться ее божественного тела, с наслаждением принимая его ласки. Наклонившись, он сжал губами ее сосок. От неожиданности Джози вздрогнула, но тут же выгнулась, застонав от наслаждения. Услышав этот стон, Кэллахен понял, что не сможет больше сдерживаться, желание просто разрывало его на части.
Подняв голову, он прошептал:
— Останови меня сейчас, Джози, иначе я наделаю глупостей. Мы зашли слишком далеко. Уезжай, уезжай прямо сейчас и живи своей жизнью. Мы не можем быть вместе.
Кэллахен готов был отказаться от нее сейчас, он вдруг со всей ясностью понял, что если они станут близки, то он уже никогда не сможет забыть ее.
Но вместо ответа она обняла его за шею, прижавшись к нему всем телом. Что он говорит? Уехать, жить своей жизнью? У нее не было теперь своей жизни, он стал смыслом ее существования. И она сделает все, чтобы доказать ему, что они созданы друг для друга.
Не в силах больше сдерживаться, Кэллахен расстегнул пояс своих джинсов, а потом рывком снял с нее рубашку. Наклоняясь, чтобы вновь прижаться губами к ее нежной коже, он прошептал:
— Я покажу тебе, Джози, что значит любить женщину. Ты ведь хочешь меня, скажи мне?
— Пожалуйста, Кэллахен.
— Пожалуйста, что?
— Люби меня, я хочу этого. — Она отбросила свою стыдливость, желая лишь одного: раствориться в его объятиях, слиться с ним воедино. Она нисколько не боялась, понимая, что всю свою жизнь ждала именно этого мужчину, ждала, даже не признаваясь себе в этом. Вся ее жизнь была лишь подготовкой к этой встрече. Она училась ухаживать за, больными, чтобы однажды спасти ему жизнь, и изучала право, чтобы защищать его в суде.
Обнимая Кэллахена, Джози покрывала поцелуями его смуглую, дубленную ветром и солнцем кожу. Инстинктивно она провела рукой по его животу и, опустив ее ниже, почувствовала, насколько он возбужден.
Ощутив ее прикосновение, Кэллахен простонал:
— Джози, ты сводишь меня с ума.
Он поднял ее на руки и вышел на берег. Здесь он осторожно опустил ее на траву. У него промелькнула мысль, что она может быть еще не готова принять его, но он не мог больше ждать. Если он не овладеет этой женщиной сейчас, он просто умрет от неистового желания. Раздвинув ей бедра, он вошел в нее, не в силах медлить ни минуты. Он старался быть осторожным, чтобы не причинить ей лишнюю боль. Он проникал все глубже и глубже, и настал момент, когда Джози вздрогнула, вскрикнув от резкой боли, пронзившей ее тело. Кэллахен на мгновение замер, дожидаясь, когда боль немного утихнет, а потом вновь начал медленно двигаться. Дыхание Джози участилось, она начала двигаться вместе с ним. Постепенно их движения становились все быстрее и быстрее. Наконец она выгнулась вперед, не сумев сдержать крик. Ее захлестнула волна такого наслаждения, которого она раньше и представить себе не могла. Она услышала крик Кэллахена, похожий на рычание, и почувствовала, как содрогнулось его тело.
Откинувшись на спину, Кэллахен привлек к себе Джози. Какое-то время они лежали молча, наслаждаясь ленивой истомой, охватившей их. Но постепенно возвращаясь к реальности, Кэллахен ужаснулся тому, что он натворил. Какого черта, как он мог так поступить с ней? Он же знал, что она была невинной, неопытной девушкой. Джози спасла ему жизнь, много дней заботилась о нем и, конечно, вообразила себе, что влюблена в него, а он, как последний негодяй, воспользовался ее порывом, не сумев совладать с собой.
Джози немного отодвинулась от него, и Кэллахен в отчаянии закрыл глаза, боясь увидеть выражение презрения и обиды на ее лице. Он был уверен, что она горько раскаивается в том, что произошло, и винил во всем себя. В конце концов, она ведь совсем девчонка, а он взрослый, опытный мужчина и должен отвечать за свои поступки. Теперь Джози наверняка решит, что он просто похотливый самец, который воспользовался ее наивной влюбленностью.
Но вдруг Кэллахен почувствовал, как Джози вновь прижалась к нему и поцеловала его так нежно, что его сердце сжалось от счастья. Он едва мог поверить своим глазам. Она не сердилась на него, и она действительно выглядела довольной и счастливой. Взглянув в ее прекрасные глаза, голубые, как небо Вайоминга, Кэллахен отчетливо ощутил, что его жизнь бесповоротно изменилась. Отныне и навсегда ему нужно видеть эти глаза, быть рядом с Джози, иначе его жизнь станет пустой и бессмысленной. Случилось то, что случилось, и он уже ничего не мог изменить. Он по уши влюбился в Джози Миллер. Но говорить ей об этом он не собирался.
— Это было ошибкой, — произнес Кэллахен, когда Джози поднялась с земли и села рядом с ним, ласково ероша ему волосы.
— Ты что, жалеешь?
— Нет, но нам не следовало этого делать.
— Но что в этом плохого? — Джози чувствовала себя необыкновенно счастливой, и даже сомнения Кэллахена не могли испортить ей настроения.
— Это безрассудство. Потом ты сама будешь жалеть о том, что произошло.
— По-моему, пока из нас двоих жалеешь об этом только ты, — со смехом парировала Джози. Немного помолчав, она добавила уже серьезно: — Помогать тебе бежать из тюрьмы тоже было безрассудно. Но это не остановило меня. Иногда нужно прислушиваться к тому, что подсказывает тебе твое сердце, даже если это противоречит здравому смыслу. Человек не может все время подчиняться разуму.
С сияющими глазами и длинными мокрыми волосами, разметавшимися по плечам, Джози походила на русалку из сказки, и Кэллахен залюбовался ею, но тут же с горечью подумал, что никогда не сможет быть с ней, он не вправе портить ей жизнь.
— Я просто хочу сказать, что ты слишком хороша для меня, я не заслужил любви такой изумительной женщины, как ты. Что я, беглый преступник, смогу тебе дать? Подумай сама.
Джози задумчиво смотрела на Кэллахена. Его смуглое мужественное лицо казалось ей таким родным. Ей страстно хотелось обнять этого упрямого мужчину и никогда не отпускать от себя. Неужели он не может понять, что ее не пугает неизвестность, что она готова на все, лишь бы быть с ним?
— А тебе кажется, что ты не заслуживаешь ничего хорошего, да? — спросила вдруг Джози. — Я тоже всегда так воспринимала себя. Все-таки мы очень похожи, гораздо больше, чем ты думаешь.
Джози поднялась на ноги и протянула ему руку. Из одежды на ней были только чулки, но она не обращала на это внимания, совсем не стесняясь Кэллахена. Он с восхищением смотрел на нее, чувствуя, как желание загорается в нем с новой силой.
— Видишь, иногда твое тело умнее тебя, — смеясь, отметила Джози, переводя взгляд на его вставший член.
— Иди сюда, женщина! — в притворном гневе воскликнул Кэллахен. — Я покажу тебе, как потешаться надо мной! — И он, взяв Джози за руку, потянул ее к себе, заставив опуститься на него верхом.
Когда они наконец-то собрались идти домой, их одежда была уже совсем сухой.
Вернувшись домой, Кэллахен зашел на кухню и. оглядевшись по сторонам, понял, что Джози явно не создана для того, чтобы быть домохозяйкой. Мужчине, который женится на ней, придется нанять ей в помощь кухарку и горничную.
Что за мысли лезут ему в голову? О женитьбе ли ему сейчас думать! У него других забот по горло. Но почему-то в последнее время мысли об этом постоянно мелькали у него в голове. Однако пришло время выбирать между долгом и велением сердца. И он уже точно знал, что выберет. Его брат нуждается в помощи, и бросить его ради женщины, пускай, самой лучшей на свете, Кэллахен просто не мог, не имел права.
К тому времени как они были готовы ехать в Шарпсбург, уже начало темнеть. До города было примерно час езды, и Кэллахен прикинул, что за это время сумерки успеют сгуститься и они смогут въехать в город незамеченными.
Джози собрала вещи и вышла во двор. Она оглянулась, чтобы окинуть прощальным взглядом дом, где узнала пусть такое короткое, но счастье. Может так случиться, что ей никогда уже не придется побывать тут снова. Джози опять пора было становиться адвокатом, а ей так хотелось побыть просто женщиной, любящей и любимой.
Кэллахен уже седлал лошадей. Приблизившись к нему, Джози сказала:
— В Шарпсбурге с нами может случиться все, что угодно, и я хочу кое-что тебе сказать. Тебе предстоит много испытаний, вся твоя дальнейшая жизнь поставлена на карту. И я вовсе не хочу создавать дополнительные трудности. Ты можешь ничего не отвечать мне, но ты должен знать, что я люблю тебя.
Кэллахен никак не ожидал услышать подобное признание, но ему очень понравилась прямота и открытость Джози. Эта девушка не привыкла ходить вокруг да около, предпочитая откровенно говорить о своих чувствах. Но, как ни жаль, ему придется разочаровать ее, для ее же блага.
— Послушай меня, Джози, — медленно начал он, тщательно подбирая слова, чтобы не слишком сильно обидеть ее, — мы занимались с тобой любовью, и это было великолепно. Да, мы пережили незабываемые мгновения, но все это не означает, что мы влюблены друг в друга. Это просто влечение, которое испытывают наши тела.
Но его слова звучали неубедительно, казалось, он сам не верит в то, что говорит. Джози не стала с ним спорить, решив, что сейчас это все равно бесполезно. Может, когда-нибудь потом, когда он отыщет Бена и сумеет доказать свою невиновность, они еще будут счастливы. А сейчас не время думать об этом, он прав. Что ж, она умеет ждать.
Джози робко обняла Кэллахена за шею, но он продолжал стоять неподвижно, не пытаясь ответить на ее объятия. Он твердо решил попытаться забыть все то, что произошло на ранчо, выбросить Джози из сердца навсегда.
— Поцелуй меня, Кэллахен, — тихо прошептала Джози.
Он выполнил ее просьбу, но на этот раз это не был страстный, исполненный желания поцелуй. Кэллахен нежно прижался к ее губам, и в каждом его движении сквозила грусть. Джози почувствовала, что он прощается с ней, со всем тем, что связывало их.
И будто в подтверждение ее мыслей, он произнес:
— Но больше никаких поцелуев. Мы возвращаемся в Шарпсбург, и ты забываешь обо всем, что было. Обещай мне. — И, не дожидаясь ее ответа, он вскочил на лошадь, избегая смотреть Джози в лицо, опасаясь, как бы она не поняла, что он лишь притворяется суровым и решительным.
— Ты можешь не целовать меня, Симc Кэллахен, но заставить меня забыть тебя ты не можешь, — мягко сказала Джози, словно все прекрасно поняла. — И я не собираюсь ничего забывать.
12
Джакобу снилось, что он несется на лошади по прерии и чей-то голос кричит ему вслед:
— Скачи быстрей! Спасайся, я задержу их!
Подчиняясь голосу, Джакоб пришпорил своего коня и помчался прочь, спасаясь от неизвестных преследователей. Раздались звуки выстрелов, и в этот момент Джакоб проснулся. Он долго лежал в темноте фургона, тяжело дыша и с трудом приходя в себя после тревожного сна. Он не сразу вспомнил, где он находится. Но когда наконец немного успокоился, на память ему пришли события последних дней, и он вспомнил о Рэчел, об их женитьбе.
В эту ночь Джакоб так и не смог больше уснуть, растревоженный своими видениями. Он ворочался с боку на бок до самого рассвета. Отчаявшись заснуть, он поднялся и выпрыгнул из фургона. Солнце уже начало подниматься, озаряя своим светом верхушки далеких гор.
За последние дни Джакоб заметно окреп. Рыжеволосый парнишка, которого, как выяснилось, звали Эл, проникся к нему симпатией и теперь прибегал почти каждый день, чтобы справиться о его здоровье и рассказать свои нехитрые новости.
В памяти у Джакоба постоянно мелькали какие-то обрывочные воспоминания. Однажды ему привиделось большое стадо коров, пораженных какой-то болезнью. Некоторые из них еще держались на ногах, но большинство уже беспомощно лежали на земле, не в силах подняться, и тяжело дышали. Но все эти осколки воспоминаний никак не желали складываться в общую картину, и Джакоб до сих пор пребывал в неведении относительно своего прошлого.
Из фургона донесся какой-то шорох. Он понял, что Рэчел тоже уже поднялась, и он представил, как она встает, надевает свое старенькое платье и убирает волосы под черную шляпу. Из фургона послышалось ее пение. Каждое утро, одеваясь и расчесывая волосы, она напевала какую-нибудь песню. Джакоб подумал, что, если Рэчел только что проснулась, он еще успеет развести огонь и начать готовить завтрак до того, как она выйдет из фургона. Еще ни разу ему не удавалось опередить ее с утра, и к тому времени, когда он просыпался, она всегда успевала нажарить комковатых лепешек и нарезать солонину.
Джакоб уже научился быстро разводить огонь. Эл пару дней назад показал ему, как это делается при помощи сухой травы, и теперь это не составляло для Джакоба никакого труда. Он разжег костер и поставил на огонь старый медный кофейник, весь покрытый вмятинами. К появлению Рэчел он уже начал замешивать тесто для лепешек.
— Что ты делаешь? — удивленно воскликнула она, застав его за этим занятием.
— Готовлю нам завтрак, — невозмутимо ответил он.
— Ты готовишь завтрак? Если честно, когда ты сказал, что умеешь печь лепешки, я тебе не поверила.
— Нет, я говорил вполне серьезно. Мне часто приходилось этим заниматься.
— И для кого же ты их жарил? — спросила Рэчел, боясь услышать ответ.
— Для Симса, — не задумываясь ответил Джакоб и тут же осекся, не понимая, почему он так сказал.
— А кто он, этот Симc? — с любопытством поинтересовалась Рэчел. Услышав мужское имя, она явно успокоилась.
— Я не знаю. Само как-то вырвалось, — пробормотал молодой человек, глубоко задумавшись.
…Тонкий месяц едва освещал прерию, и Джози с трудом различала дорогу. Ей казалось, что Кэллахен гонит коня слишком уж быстро, в такой темноте это могло быть опасно. Бедняга Соломон едва поспевал за ним. Давненько ему не приходилось столько бегать, тем более по ночам, и он, должно быть, недоумевал, какая нужда погнала его хозяйку в путь по такой темноте.
С того времени как они выехали с ранчо, Кэллахен не проронил ни слова, о чем-то глубоко задумавшись.
— Тебе не кажется, что нам стоит обсудить наши дальнейшие действия? — спросила наконец Джози.
— Наши дальнейшие действия? Никаких наших действий не будет. Ты просто заберешь Элли и отправишься домой.
Джози не стала с ним спорить. Пока он никак не хотел понять, что вдвоем им будет проще со всем справиться.
— Ну хорошо, могу я хотя бы узнать, что ты собираешься делать?
— Об этом я как раз сейчас и думал. Первым делом мне необходимо взглянуть на бумаги Перримана.
— Но ты же не можешь просто заявиться в банк и попросить показать тебе закладные. Если Уилл еще в городе, он наверняка ищет тебя.
— А что, ты можешь предложить что-нибудь получше?
— Давай дождемся утра, и я схожу повидаться с этим банкиром. В конце концов, я твой адвокат и имею на это право.
— А что ты собираешься сказать Уиллу Спенсеру, если мы его встретим?
По правде говоря, Джози тоже волновал этот вопрос.
— Нужно узнать, что рассказала ему Элли. В любом случае, нам следует в первую очередь поговорить с ней.
— Отлично, это будет очень интересно, — с сарказмом в голосе произнес Кэллахен. — Сначала в Шарпсбург под каким-то дутым предлогом заявилась Элли, потом шерифу стало известно, что я сбежал из тюрьмы, похитив тебя. И тут являешься ты в качестве моего адвоката. Подумай сама, ведь это же все полный бред.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
Кэллахен вновь поцеловал ее, и она с жаром ответила на его поцелуй, ее тело отзывалось на каждую его ласку. Всем своим существом Кэллахен ощущал, что это его женщина, его половина, которую он даже не надеялся найти. Он страстно хотел, чтобы она принадлежала ему уже сегодня, прямо сейчас, и это желание сжигало его изнутри, доводя до безумия.
Внезапно Джози отодвинулась от него и, внимательно глядя ему в глаза, спросила:
— Кэллахен, почему ты делаешь это?
Он мог бы не отвечать, вновь начав ласкать ее, и этот вопрос потонул бы в водовороте страсти, так и оставшись без ответа. Но он хотел быть с ней так же откровенен и честен, как и она с ним.
— Я никогда в жизни не встречал и никогда не встречу такую женщину, как ты, — ответил он. «И ни одну женщину я не желал так страстно, как тебя», — хотел добавить он, но что-то удержало его.
Сегодня она должна наконец принадлежать ему. Он пытался убедить себя, что все дело в его долгом воздержании и неудовлетворенном желании. Стоит ему овладеть ею, и он сможет избавиться от этого наваждения, забыть ее. Он отправится на поиски Бена, а она вернется к своей спокойной, безопасной жизни, вместо того чтобы рисковать собой, спасая его шкуру.
Кэллахен осторожно расстегнул ее блузку и, сняв ее, бросил на берег, туда, где уже сохла ее юбка. Теперь на Джози осталась лишь тонкая батистовая сорочка, которая, намокнув, облегала ее тело тонкой паутинкой, ничего не скрывая. Он до сих пор не MOГ поверить, что держит в объятиях эту восхитительную женщину и она не отталкивает его, а позволяет касаться ее божественного тела, с наслаждением принимая его ласки. Наклонившись, он сжал губами ее сосок. От неожиданности Джози вздрогнула, но тут же выгнулась, застонав от наслаждения. Услышав этот стон, Кэллахен понял, что не сможет больше сдерживаться, желание просто разрывало его на части.
Подняв голову, он прошептал:
— Останови меня сейчас, Джози, иначе я наделаю глупостей. Мы зашли слишком далеко. Уезжай, уезжай прямо сейчас и живи своей жизнью. Мы не можем быть вместе.
Кэллахен готов был отказаться от нее сейчас, он вдруг со всей ясностью понял, что если они станут близки, то он уже никогда не сможет забыть ее.
Но вместо ответа она обняла его за шею, прижавшись к нему всем телом. Что он говорит? Уехать, жить своей жизнью? У нее не было теперь своей жизни, он стал смыслом ее существования. И она сделает все, чтобы доказать ему, что они созданы друг для друга.
Не в силах больше сдерживаться, Кэллахен расстегнул пояс своих джинсов, а потом рывком снял с нее рубашку. Наклоняясь, чтобы вновь прижаться губами к ее нежной коже, он прошептал:
— Я покажу тебе, Джози, что значит любить женщину. Ты ведь хочешь меня, скажи мне?
— Пожалуйста, Кэллахен.
— Пожалуйста, что?
— Люби меня, я хочу этого. — Она отбросила свою стыдливость, желая лишь одного: раствориться в его объятиях, слиться с ним воедино. Она нисколько не боялась, понимая, что всю свою жизнь ждала именно этого мужчину, ждала, даже не признаваясь себе в этом. Вся ее жизнь была лишь подготовкой к этой встрече. Она училась ухаживать за, больными, чтобы однажды спасти ему жизнь, и изучала право, чтобы защищать его в суде.
Обнимая Кэллахена, Джози покрывала поцелуями его смуглую, дубленную ветром и солнцем кожу. Инстинктивно она провела рукой по его животу и, опустив ее ниже, почувствовала, насколько он возбужден.
Ощутив ее прикосновение, Кэллахен простонал:
— Джози, ты сводишь меня с ума.
Он поднял ее на руки и вышел на берег. Здесь он осторожно опустил ее на траву. У него промелькнула мысль, что она может быть еще не готова принять его, но он не мог больше ждать. Если он не овладеет этой женщиной сейчас, он просто умрет от неистового желания. Раздвинув ей бедра, он вошел в нее, не в силах медлить ни минуты. Он старался быть осторожным, чтобы не причинить ей лишнюю боль. Он проникал все глубже и глубже, и настал момент, когда Джози вздрогнула, вскрикнув от резкой боли, пронзившей ее тело. Кэллахен на мгновение замер, дожидаясь, когда боль немного утихнет, а потом вновь начал медленно двигаться. Дыхание Джози участилось, она начала двигаться вместе с ним. Постепенно их движения становились все быстрее и быстрее. Наконец она выгнулась вперед, не сумев сдержать крик. Ее захлестнула волна такого наслаждения, которого она раньше и представить себе не могла. Она услышала крик Кэллахена, похожий на рычание, и почувствовала, как содрогнулось его тело.
Откинувшись на спину, Кэллахен привлек к себе Джози. Какое-то время они лежали молча, наслаждаясь ленивой истомой, охватившей их. Но постепенно возвращаясь к реальности, Кэллахен ужаснулся тому, что он натворил. Какого черта, как он мог так поступить с ней? Он же знал, что она была невинной, неопытной девушкой. Джози спасла ему жизнь, много дней заботилась о нем и, конечно, вообразила себе, что влюблена в него, а он, как последний негодяй, воспользовался ее порывом, не сумев совладать с собой.
Джози немного отодвинулась от него, и Кэллахен в отчаянии закрыл глаза, боясь увидеть выражение презрения и обиды на ее лице. Он был уверен, что она горько раскаивается в том, что произошло, и винил во всем себя. В конце концов, она ведь совсем девчонка, а он взрослый, опытный мужчина и должен отвечать за свои поступки. Теперь Джози наверняка решит, что он просто похотливый самец, который воспользовался ее наивной влюбленностью.
Но вдруг Кэллахен почувствовал, как Джози вновь прижалась к нему и поцеловала его так нежно, что его сердце сжалось от счастья. Он едва мог поверить своим глазам. Она не сердилась на него, и она действительно выглядела довольной и счастливой. Взглянув в ее прекрасные глаза, голубые, как небо Вайоминга, Кэллахен отчетливо ощутил, что его жизнь бесповоротно изменилась. Отныне и навсегда ему нужно видеть эти глаза, быть рядом с Джози, иначе его жизнь станет пустой и бессмысленной. Случилось то, что случилось, и он уже ничего не мог изменить. Он по уши влюбился в Джози Миллер. Но говорить ей об этом он не собирался.
— Это было ошибкой, — произнес Кэллахен, когда Джози поднялась с земли и села рядом с ним, ласково ероша ему волосы.
— Ты что, жалеешь?
— Нет, но нам не следовало этого делать.
— Но что в этом плохого? — Джози чувствовала себя необыкновенно счастливой, и даже сомнения Кэллахена не могли испортить ей настроения.
— Это безрассудство. Потом ты сама будешь жалеть о том, что произошло.
— По-моему, пока из нас двоих жалеешь об этом только ты, — со смехом парировала Джози. Немного помолчав, она добавила уже серьезно: — Помогать тебе бежать из тюрьмы тоже было безрассудно. Но это не остановило меня. Иногда нужно прислушиваться к тому, что подсказывает тебе твое сердце, даже если это противоречит здравому смыслу. Человек не может все время подчиняться разуму.
С сияющими глазами и длинными мокрыми волосами, разметавшимися по плечам, Джози походила на русалку из сказки, и Кэллахен залюбовался ею, но тут же с горечью подумал, что никогда не сможет быть с ней, он не вправе портить ей жизнь.
— Я просто хочу сказать, что ты слишком хороша для меня, я не заслужил любви такой изумительной женщины, как ты. Что я, беглый преступник, смогу тебе дать? Подумай сама.
Джози задумчиво смотрела на Кэллахена. Его смуглое мужественное лицо казалось ей таким родным. Ей страстно хотелось обнять этого упрямого мужчину и никогда не отпускать от себя. Неужели он не может понять, что ее не пугает неизвестность, что она готова на все, лишь бы быть с ним?
— А тебе кажется, что ты не заслуживаешь ничего хорошего, да? — спросила вдруг Джози. — Я тоже всегда так воспринимала себя. Все-таки мы очень похожи, гораздо больше, чем ты думаешь.
Джози поднялась на ноги и протянула ему руку. Из одежды на ней были только чулки, но она не обращала на это внимания, совсем не стесняясь Кэллахена. Он с восхищением смотрел на нее, чувствуя, как желание загорается в нем с новой силой.
— Видишь, иногда твое тело умнее тебя, — смеясь, отметила Джози, переводя взгляд на его вставший член.
— Иди сюда, женщина! — в притворном гневе воскликнул Кэллахен. — Я покажу тебе, как потешаться надо мной! — И он, взяв Джози за руку, потянул ее к себе, заставив опуститься на него верхом.
Когда они наконец-то собрались идти домой, их одежда была уже совсем сухой.
Вернувшись домой, Кэллахен зашел на кухню и. оглядевшись по сторонам, понял, что Джози явно не создана для того, чтобы быть домохозяйкой. Мужчине, который женится на ней, придется нанять ей в помощь кухарку и горничную.
Что за мысли лезут ему в голову? О женитьбе ли ему сейчас думать! У него других забот по горло. Но почему-то в последнее время мысли об этом постоянно мелькали у него в голове. Однако пришло время выбирать между долгом и велением сердца. И он уже точно знал, что выберет. Его брат нуждается в помощи, и бросить его ради женщины, пускай, самой лучшей на свете, Кэллахен просто не мог, не имел права.
К тому времени как они были готовы ехать в Шарпсбург, уже начало темнеть. До города было примерно час езды, и Кэллахен прикинул, что за это время сумерки успеют сгуститься и они смогут въехать в город незамеченными.
Джози собрала вещи и вышла во двор. Она оглянулась, чтобы окинуть прощальным взглядом дом, где узнала пусть такое короткое, но счастье. Может так случиться, что ей никогда уже не придется побывать тут снова. Джози опять пора было становиться адвокатом, а ей так хотелось побыть просто женщиной, любящей и любимой.
Кэллахен уже седлал лошадей. Приблизившись к нему, Джози сказала:
— В Шарпсбурге с нами может случиться все, что угодно, и я хочу кое-что тебе сказать. Тебе предстоит много испытаний, вся твоя дальнейшая жизнь поставлена на карту. И я вовсе не хочу создавать дополнительные трудности. Ты можешь ничего не отвечать мне, но ты должен знать, что я люблю тебя.
Кэллахен никак не ожидал услышать подобное признание, но ему очень понравилась прямота и открытость Джози. Эта девушка не привыкла ходить вокруг да около, предпочитая откровенно говорить о своих чувствах. Но, как ни жаль, ему придется разочаровать ее, для ее же блага.
— Послушай меня, Джози, — медленно начал он, тщательно подбирая слова, чтобы не слишком сильно обидеть ее, — мы занимались с тобой любовью, и это было великолепно. Да, мы пережили незабываемые мгновения, но все это не означает, что мы влюблены друг в друга. Это просто влечение, которое испытывают наши тела.
Но его слова звучали неубедительно, казалось, он сам не верит в то, что говорит. Джози не стала с ним спорить, решив, что сейчас это все равно бесполезно. Может, когда-нибудь потом, когда он отыщет Бена и сумеет доказать свою невиновность, они еще будут счастливы. А сейчас не время думать об этом, он прав. Что ж, она умеет ждать.
Джози робко обняла Кэллахена за шею, но он продолжал стоять неподвижно, не пытаясь ответить на ее объятия. Он твердо решил попытаться забыть все то, что произошло на ранчо, выбросить Джози из сердца навсегда.
— Поцелуй меня, Кэллахен, — тихо прошептала Джози.
Он выполнил ее просьбу, но на этот раз это не был страстный, исполненный желания поцелуй. Кэллахен нежно прижался к ее губам, и в каждом его движении сквозила грусть. Джози почувствовала, что он прощается с ней, со всем тем, что связывало их.
И будто в подтверждение ее мыслей, он произнес:
— Но больше никаких поцелуев. Мы возвращаемся в Шарпсбург, и ты забываешь обо всем, что было. Обещай мне. — И, не дожидаясь ее ответа, он вскочил на лошадь, избегая смотреть Джози в лицо, опасаясь, как бы она не поняла, что он лишь притворяется суровым и решительным.
— Ты можешь не целовать меня, Симc Кэллахен, но заставить меня забыть тебя ты не можешь, — мягко сказала Джози, словно все прекрасно поняла. — И я не собираюсь ничего забывать.
12
Джакобу снилось, что он несется на лошади по прерии и чей-то голос кричит ему вслед:
— Скачи быстрей! Спасайся, я задержу их!
Подчиняясь голосу, Джакоб пришпорил своего коня и помчался прочь, спасаясь от неизвестных преследователей. Раздались звуки выстрелов, и в этот момент Джакоб проснулся. Он долго лежал в темноте фургона, тяжело дыша и с трудом приходя в себя после тревожного сна. Он не сразу вспомнил, где он находится. Но когда наконец немного успокоился, на память ему пришли события последних дней, и он вспомнил о Рэчел, об их женитьбе.
В эту ночь Джакоб так и не смог больше уснуть, растревоженный своими видениями. Он ворочался с боку на бок до самого рассвета. Отчаявшись заснуть, он поднялся и выпрыгнул из фургона. Солнце уже начало подниматься, озаряя своим светом верхушки далеких гор.
За последние дни Джакоб заметно окреп. Рыжеволосый парнишка, которого, как выяснилось, звали Эл, проникся к нему симпатией и теперь прибегал почти каждый день, чтобы справиться о его здоровье и рассказать свои нехитрые новости.
В памяти у Джакоба постоянно мелькали какие-то обрывочные воспоминания. Однажды ему привиделось большое стадо коров, пораженных какой-то болезнью. Некоторые из них еще держались на ногах, но большинство уже беспомощно лежали на земле, не в силах подняться, и тяжело дышали. Но все эти осколки воспоминаний никак не желали складываться в общую картину, и Джакоб до сих пор пребывал в неведении относительно своего прошлого.
Из фургона донесся какой-то шорох. Он понял, что Рэчел тоже уже поднялась, и он представил, как она встает, надевает свое старенькое платье и убирает волосы под черную шляпу. Из фургона послышалось ее пение. Каждое утро, одеваясь и расчесывая волосы, она напевала какую-нибудь песню. Джакоб подумал, что, если Рэчел только что проснулась, он еще успеет развести огонь и начать готовить завтрак до того, как она выйдет из фургона. Еще ни разу ему не удавалось опередить ее с утра, и к тому времени, когда он просыпался, она всегда успевала нажарить комковатых лепешек и нарезать солонину.
Джакоб уже научился быстро разводить огонь. Эл пару дней назад показал ему, как это делается при помощи сухой травы, и теперь это не составляло для Джакоба никакого труда. Он разжег костер и поставил на огонь старый медный кофейник, весь покрытый вмятинами. К появлению Рэчел он уже начал замешивать тесто для лепешек.
— Что ты делаешь? — удивленно воскликнула она, застав его за этим занятием.
— Готовлю нам завтрак, — невозмутимо ответил он.
— Ты готовишь завтрак? Если честно, когда ты сказал, что умеешь печь лепешки, я тебе не поверила.
— Нет, я говорил вполне серьезно. Мне часто приходилось этим заниматься.
— И для кого же ты их жарил? — спросила Рэчел, боясь услышать ответ.
— Для Симса, — не задумываясь ответил Джакоб и тут же осекся, не понимая, почему он так сказал.
— А кто он, этот Симc? — с любопытством поинтересовалась Рэчел. Услышав мужское имя, она явно успокоилась.
— Я не знаю. Само как-то вырвалось, — пробормотал молодой человек, глубоко задумавшись.
…Тонкий месяц едва освещал прерию, и Джози с трудом различала дорогу. Ей казалось, что Кэллахен гонит коня слишком уж быстро, в такой темноте это могло быть опасно. Бедняга Соломон едва поспевал за ним. Давненько ему не приходилось столько бегать, тем более по ночам, и он, должно быть, недоумевал, какая нужда погнала его хозяйку в путь по такой темноте.
С того времени как они выехали с ранчо, Кэллахен не проронил ни слова, о чем-то глубоко задумавшись.
— Тебе не кажется, что нам стоит обсудить наши дальнейшие действия? — спросила наконец Джози.
— Наши дальнейшие действия? Никаких наших действий не будет. Ты просто заберешь Элли и отправишься домой.
Джози не стала с ним спорить. Пока он никак не хотел понять, что вдвоем им будет проще со всем справиться.
— Ну хорошо, могу я хотя бы узнать, что ты собираешься делать?
— Об этом я как раз сейчас и думал. Первым делом мне необходимо взглянуть на бумаги Перримана.
— Но ты же не можешь просто заявиться в банк и попросить показать тебе закладные. Если Уилл еще в городе, он наверняка ищет тебя.
— А что, ты можешь предложить что-нибудь получше?
— Давай дождемся утра, и я схожу повидаться с этим банкиром. В конце концов, я твой адвокат и имею на это право.
— А что ты собираешься сказать Уиллу Спенсеру, если мы его встретим?
По правде говоря, Джози тоже волновал этот вопрос.
— Нужно узнать, что рассказала ему Элли. В любом случае, нам следует в первую очередь поговорить с ней.
— Отлично, это будет очень интересно, — с сарказмом в голосе произнес Кэллахен. — Сначала в Шарпсбург под каким-то дутым предлогом заявилась Элли, потом шерифу стало известно, что я сбежал из тюрьмы, похитив тебя. И тут являешься ты в качестве моего адвоката. Подумай сама, ведь это же все полный бред.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26