Ветер поддувает под дверь и забирается прямо под шкуру, которой я укрываюсь.
Немия зарделась и отложила в сторону маленький мокасин, который обшивала бисером, а Джонти воскликнула:
— Почему же ты раньше ничего не сказал, Джонни? У меня много одеял. Можешь взять, сколько тебе надо.
Когда Немия захихикала, а бронзовое лицо индейца густо покраснело, Джонти тоже зарделась. Сразу она не поняла, что индеец делал намек Немии. Но Немия знала и, застенчиво улыбнувшись, тихо сказала:
— Может быть, мы сможем соединиться в такие холодные зимние ночи.
Джонни спрятал улыбку в уголках губ, а Джонти подумала про себя: «Ах, хитрая лиса, ты быстро нашел путь к сердцу Немии».
Джонти взяла лампу и пошла в свою комнату и, закрыв за собой дверь, услышала шорох снимаемой одежды. Не успела она надеть ночную рубашку, как раздался другой шум. Джонти рассеянно стояла, морщина омрачила ее лоб, когда она вспомнила любовную игру, которая так увлекла их с Кордом до того момента, когда их тела сливались в одно целое. Длительные поцелуи, ласки тела. Знал ли индеец о таких восхитительных играх и дополнительном удовольствии, которое они приносили?
Может быть, когда-нибудь она наберется смелости и спросит Немию.
На следующий вечер Джонти озорно усмехнулась, когда Джонни откашлялся и напомнил ей, что пора ложиться спать. Ей захотелось подразнить его. Она решила сидеть у камина, пока он с нетерпением будет ждать, когда же, наконец, сможет побыть с Немией.
Но после того, как Джонти не отреагировала на его намек, через несколько минут, заметив сердитый взгляд, брошенный в ее сторону, она изменила свое решение. Она не станет дожидаться, пока Джонни возьмет ее за руку и отведет в комнату.
Джонти встала, взяла лампу, пожелала спокойной ночи Немии, которая уже забралась под шкуру, и пошла к себе.
— А мне не пожелаешь спокойной ночи? — окликнул ее индеец.
— Я не желаю спокойной ночи похотливым старикам, — отпарировала Джонти и, закрыв за собой дверь, услышала взрыв хохота. Она услышала, как посмеивался Джонни, потом сказал Немии, что эту девчонку надо отшлепать по заднице.
Через несколько минут Джонти уже лежала в постели, и бледный луч лунного света, проникая через окно, падал ей на живот. Она положила на живот руку и стала ждать, когда малыш зашевелится у нее внутри. Джонти почувствовала это шевеление несколько месяцев назад. Немия сказала, что это шевелится ее ребенок.
«Надеюсь, что это мальчик, — мечтала Джонти — который будет похож на своего отца».
«Зачем я хочу, чтобы он был похож на отца?» — спрашивала она себя. Не будет ли ей причинять боль это сходство с Кордом, которое всегда будет у нее перед глазами? Заживет ли рана в ее сердце, если в своем сыне она постоянно будет видеть Корда?
Неожиданно перед ней всплыло лицо Корда, и она закрыла глаза рукой, чтобы избавиться от этого видения. Это ей не помогло. Он стоял перед ней как живой, такой, каким он жил в ее сердце.
В другой комнате было тихо, и Джонти заснула с мыслями о Корде. Она знала, как он проводит время там, в заснеженных горах, и это причиняло ей боль. Долгие вечера проносятся быстро, потому что они с Тиной занимаются любовью.
На следующий день на Дьявольской горе Корд подстегивал своего жеребца, мчавшегося навстречу сильным порывам ветра, гудевшего в кронах сосен и елей.
Как обычно, он уже был на ногах, едва забрезжил рассвет. Проверил, все ли были в порядке, убедился, что никто не увяз в снежном сугробе, не сумев оттуда выбраться. С тех пор, как начались сильные снегопады, ему пришлось застрелить пять лошадей из-за того, что они сломали ноги, поскользнувшись на льду, или из-за того, что они попадали в ущелье и их почти заносило снегом. Оказалось, что его рабочие пристрелили столько же.
К счастью, Корд напрасно боялся в то первое утро, когда пошел снег. Он беспокоился о благополучии своего огромного табуна в каньоне. Мустанги ушли в долину с наступлением зимы. Было ли у них сейчас достаточно пищи, нашли ли они убежище?
Но когда, наконец, Корд подвел Ронайда по снежным сугробам к склону и всмотрелся в даль, он почувствовал слабость, насколько велико рыло его облегчение. Дикие лошади толпились с подветренной стороны у гранитной стены, где их защищал от ветра и снега большой выступ. И, что не менее важно, там были открытые всем ветрам места, где росла трава. Она высохла и потемнела, но все же будет неплохой поддержкой до весны.
На горизонте показались домики ранчо, и Корд неохотно направился домой. Он нанял повара для своих рабочих, и теперь они ели в большой кухне, которую Джонс пристроил к домику. Корд бы предпочел есть вместе с рабочими, но Мария всегда отдельно готовила для него. Корд не хотел оскорблять чувств добросердечной женщины и не съесть того, что она с такой гордостью ему подавала.
Наконец-то, Тина перестала ему докучать. Очевидно, она послушалась его совета, так как все эти дни молодые ковбои не были обделены ее вниманием. Он надеялся, что ради своих родителей она не попадет в неприятное положение. Молодые, здоровые ковбои не упустили бы возможности, которая была у него.
Корд выбросил Тину из головы и угрюмо задумался о долгих вечерах, которые его ожидали впереди. Может быть, ему сыграть пару партий в покер со своими рабочими после ужина, или заняться своим обычным делом — сидеть у окна, уставившись на пламя, чувствуя себя опустошенным от страстного желания видеть Джонти.
Внутренний голос подсказывал, что ему нужна компания, что сегодня будет как раз один из таких вечеров, когда его боль станет невыносимой. В такие вечера он всегда обращался к бутылке виски, напиваясь до бесчувственности, чтобы заснут Тогда он, шатаясь, добирался до постели, с нетерпением желая наступления весны, чтобы возобновить поиски Джонти.
Глава 22
Джонти проснулась как обычно, когда едва забрезжил рассвет, и неясные тени в ее комнате приобрели очертания находящихся в ней предметов. Она потянулась в своем коконе из одеял и вздохнула. Воздух был полон густого аромата хвои сосны, стоящей в соседней комнате.
Джонни срубил вчера небольшое дерево и, без сомнения, пока тащил его домой, всяческими словами ругал странные обычаи белых.
— Неужели ты раньше никогда не видел рождественское дерево, Джонни? — спросила она после того, как, попросив его срубить дерево, он сердито посмотрел на нее.
— Да, видел я их, — проворчал он. — Здоровое дерево надо загубить для того, чтобы глупые женщины и дети навешали на него лент.
Она и Немия с трудом сдержали смех, когда он взял топор, стоявший у двери, и, тяжело ступая, вышел на улицу.
До того, как Джонни вернулся с деревом, произошло очень радостное событие.
Джонти раскатывала тесто, замешанное из муки, соли и красного сока, который Немия состряпала из ягод и коры дерева. Немия нарежет его кусочками, испечет и повесит на дерево. И пока Джонти предавалась воспоминаниям о том, как они с бабушкой украшали дерево на Рождество, а Немия сидела у камина и делала небольшие бантики из ткани, оставшейся от того самого платья, которое сейчас было на Джонти, в дверь постучали.
— Кто бы это мог быть? — Немия поспешно подошла к Джонти, глядя на нее полными страха глазами.
— Я понятия не имею, — Джонти нахмурилась, не понимая, почему Волк не поднимал шума. Собака подошла к двери, шерсть на шее Вздыбилась, но потом быстро улеглась. Пес завилял хвостом, радуясь тому, кто стоял за дверью.
Джонти направилась за винтовкой, висевшей над каминной полочкой, когда голос из-за двери сказал:
— Джонти, пусти меня, Я почти замерз.
На лицах обеих женщин отразилось облегчение.
— Дядя Джим, — взвизгнула Джонти и, бросившись через комнату к двери, распахнула ее зев
С глубоким раскатистым смехом Джим Ла Тор заключил ее в объятия и прижал с медвежьей силой. Джонти прильнула к нему, смеясь и плача, глубоко вдыхая его приятный запах: аромат мыла, которым он пользовался, небольших сигар, которые он курил и свежего морозного воздуха.
— Как ты добрался по такому снегу? — она откинула голову и посмотрела на него глазами, сияющими от счастья.
— Это совсем не составило труда, — Ла Тор отпустил ее и шагнул в сторону, чтобы она могла посмотреть во двор.
— Ну, какой же ты молодец, — Джонти с удовольствием засмеялась, когда увидела тягловую лошадь, которая, как паровоз, выпускала пар из ноздрей. Джонти закрыла дверь и помогла Ла Тору сбросить с плеч его тяжелое пальто.
— За это надо хвалить не меня, — он снял меховую шапку и прислонил винтовку к стене. — Сын какого-то фермера приехал в город на санях за продуктами, и мне пришло в голову, что это прекрасное средство передвижения, чтобы добраться сюда из города. Я еле выпросил у него эти сани и прекрасно доехал. Завтра мне нужно их вернуть.
— О, значит, ты останешься ночевать! — Джонти опять обняла его.
— Почему бы и нет, — Джим дернул ее за нос. — Если ты найдешь мне постель, Джонти.
— Ты же знаешь, что для тебя всегда найдется место. Ты можешь спать на моей кровати.
Ла Тор откинул голову и засмеялся.
— Представляю, как я буду лежать в твоей мягкой кровати, а ты будешь спать на полу. Как раз у меня в санях спальный мешок.
Он прошел дальше в комнату и приветливо улыбнулся Немии, которая в смущении стояла неподалеку.
— Ты хорошо выглядишь, Немия, — потом оглянулся вокруг. — А где Джонни?
Джонти хихикнула.
— Ты можешь поверить в то, что он рубит для нас рождественское дерево? — она поспешила поставить на плиту кофейник. — Можешь представить, что нам с Немией пришлось выслушать, — она похлопала рукой по спинке стула. — Садись и выпей чашечку кофе, пока он вернется.
— У меня в санях есть несколько вещей, которые я бы хотел принести, — сказал Ла Тор и вышел на улицу.
Джонти с радостью стелила дяде Джиму постель. Ему понадобилось дважды выходить, чтобы принести «несколько» вещей. Пакеты, большие и маленькие, круглые и квадратные, теперь лежали под рождественским деревом.
А каким удовольствием было украшать дерево после ужина. Джонти сунула руки в рукава толстого шерстяного халата и завязала пояс. Давно уже она не чувствовала себя такой счастливой.
Даже Джонни помогал украшать дерево, хотя Немия, весело улыбаясь, ходила за ним и все перевешивала.
Джонти опустила ноги и сунула их в отороченные мехом мокасины, все еще вспоминая вчерашний вечер.
Когда они украсили дерево, заполнив угол в комнате, все сели возле камина, слушая последние новости.
У Тилли все было прекрасно, как уверял Джонти Ла Тор.
— Она командует на кухне, как опытный сержант в армии, отдавая приказы двум мальчишкам-мексиканцам, которых я нанял ей в помощники. Они ее до смерти боятся. Старушка Дженни? С ней тоже все в порядке. По-прежнему сидит на пороге, попыхивая своей вонючей трубкой, и каждый день спрашивает у меня, когда вернется Джонти.
— Разве Тилли не кормит ее горячим ужином по вечерам? — нахмурилась Джонти.
— Кормит. — Ла Тор отлил глоток виски из стакана, стоявшего у него под рукой, потом улыбнулся Джонти. — Я думаю, что старушка, так же как и я, просто скучает по тебе.
Джонти подвинулась к нему и взяла его под руку.
— Я тоже по тебе скучаю.
Ла Тор внимательно посмотрел ей в лицо, заметив в глубине голубых глаз оттенок печали.
— Ты счастлива здесь, Джонти? — спросил он. — Ты чувствуешь себя одиноко на этом ранчо, заваленном снегом? — он хотел спросить, скучает ли она по этому негодяю-ранчеру, но не стал. Чем меньше говорить о нем, тем лучше.
Джонти поспешно ответила, что чувствует себя абсолютно счастливой и никогда не унывает, что Джонни и Немия — прекрасная компания для нее. Она никогда не призналась бы, что жутко тоскует по Корду.
Джонти тихо подошла к большой фигуре, завернутой в одеяла, и присела рядом с ней на корточки. Она с нежностью посмотрела на любимое лицо, грубые черты которые смягчились во время сна. Джонти очень нежно любила этого человека. Он был ей как отец, хотя у нее в жизни его не было, и она не знала, что это такое.
Джонти вздрогнула, так как бездонные голубые глаза неожиданно открылись. Она подалась назад, ошеломленная, когда неподвижные губы расплылись в улыбке, потом нежно и страстно прошептали: «Клео, моя прекрасная Клео». Неужели дядя Джим перепутал ее с матерью? Она даже не подозревала о том, что он ее узнал.
Она осторожно потрясла Ла Тора за плечо.
— Это Джонти, дядя Джим.
Сонные глаза Ла Тора прояснились, и, оперевшись на локоть, он помотал головой, как будто стряхивал сон.
— Доброе утро, милая, — сказал он. — Почему ты так рано встала?
— Я хочу приготовить индейку, — она говорила шепотом, чтобы не разбудить Джонни и Немию. — Спи.
— Нет, буду вставать, — Ла Тор сбросил одеяло. — Я хочу сегодня днем поехать пораньше в город и не хочу терять время на сон, лучше побуду с тобой.
И они времени даром не теряли. Много смеха и разговоров было за завтраком, когда Джим разворачивал свертки, которые привез с собой. Он помнил обо всех. Там были: новая винтовка для Джонни с патронами и большой нож в кожаных ножнах. В глазах Джима мелькнул озорной огонек, когда он передал три свертка Немии. И хотя Лайтфут сердито смотрел, когда разворачивали свертки, Немия завизжала от радости. Там было шелковое платье, пара изящных туфель на высоких каблуках и ночная сорочка. Все ярко-красного цвета.
— Я не хочу, чтобы она была похожа на проститутку, Джим, — сердито проворчал Лайтфут и посмотрел так, как будто готов был схватить все подарки Немии и швырнуть их в огонь.
Немия улыбнулась и погладила сжатую в кулак руку Джонни.
— Немия будет надевать это только для тебя, — тихо сказала она, и он смутился от такого проявления чувств.
Больше он ничего не говорил о рождественских подарках.
Для Джонти там было теплое модное пальто, шелковый шарф, кожаные перчатки и флакончик духов.
— Я посылал девушек в Эбилен за украшениями, — пояснил Ла Тор, когда Джонти заметила, что она никогда не знала, что в Коттонвуде можно найти такие прекрасные вещи.
Когда развернули самый большой сверток, Джонти восхищенно вскрикнула. Она протянула руку и покачала красивую колыбельку.
— Какая прелесть, дядя Джим! — она погладила ладошкой мягкое крошечное одеяльце, сложенное поверх такого же маленького матраса.
— Я хотел купить пуховой, — пожаловался Ла Тор, — но Тилли сказала, что он будет слишком мягким, и косточки ребенка будут неправильно расти. Поэтому она сама его сделала. Может быть, камнями набила его старая карга.
Джонти улыбнулась, представив, какой спор, должно быть, разгорелся из-за постельки. Она посмотрела на Ла Тора, и извинилась:
— Прости, дядя Джим, но у нас ничего нет для тебя. Мы даже не предполагали, что ты доберешься сюда.
— Об этом не беспокойся, моя дорогая, — прервал он ее объяснение. — Видеть тебя и быть с тобой — для меня это самый настоящий подарок.
Индейку и гарнир съели сразу же после того, как развернули все подарки, а потом Ла Тору пришло время уезжать.
Джонти и Лайтфут проводили его на улицу, где лошадь в ожидании выбивала из-под копыт снег.
— Ну, Джонти, с Рождеством! — Ла Тор крепко обнял ее. — И береги себя. Не выходи из дома одна, без сопровождения Джонни, — в его глазах появилась грусть. — Я не хочу, чтобы ты упала и с тобой что-нибудь случилось.
Он забрался в сани и понукнул лошадь.
Джонти сквозь слезы смотрела ему вслед, пока он не исчез из вида. Тогда Джонни взял ее за руку и повел назад в дом.
Рождество прошло, наступил холодный январь, принесший с собой еще больше снега. Его сменил такой же холодный февраль, но, казалось, снегопады заканчивались.
«Слава Богу», — думала Джонти, глядя в окно. Ее нервы были натянуты, как струна, и она не могла дождаться, когда же, наконец, уляжется это белое одеяло, падающее с неба.
Ребенок сильно толкнул ее, и она потерла свой большой живот.
— Уже совсем скоро, малыш, — прошептала она. — Я буду держать тебя на руках».
Она уже собралась отойти от окна, как вздрогнула и прильнула к стеклу, напряженно всматриваясь. Джонти была уверена в том, что видела наездника на лошади, проскользнувшего из еловых зарослей к коровнику. Наездник подозрительно был похож на толстяка Понча.
У нее сердце екнуло от страха. Мог ли он каким-то образом узнать местонахождение Немии?
«Может быть, мне все это просто показалось», — подумала она, несколько минут напряженно глядя на деревья и не заметив там никакого движения. И все же к ней закралось сомнение. Она ничего не станет говорить Немии о своих подозрениях, возможно, лишь напрасно ее напугает, но Джонти не успокоится, пока не пойдет туда и не проверит, есть ли там следы лошадиных копыт.
Замотав теплой шалью плечи и думая о том, как было бы хорошо, если бы Джонни не пошел охотиться, она взяла винтовку и сказала Немии:
— Я пойду немного прогуляюсь до коровника, подыщу свежим воздухом.
— Иди осторожней, Джонти, — напомнила ей Немия. — И возьми с собой Волка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Немия зарделась и отложила в сторону маленький мокасин, который обшивала бисером, а Джонти воскликнула:
— Почему же ты раньше ничего не сказал, Джонни? У меня много одеял. Можешь взять, сколько тебе надо.
Когда Немия захихикала, а бронзовое лицо индейца густо покраснело, Джонти тоже зарделась. Сразу она не поняла, что индеец делал намек Немии. Но Немия знала и, застенчиво улыбнувшись, тихо сказала:
— Может быть, мы сможем соединиться в такие холодные зимние ночи.
Джонни спрятал улыбку в уголках губ, а Джонти подумала про себя: «Ах, хитрая лиса, ты быстро нашел путь к сердцу Немии».
Джонти взяла лампу и пошла в свою комнату и, закрыв за собой дверь, услышала шорох снимаемой одежды. Не успела она надеть ночную рубашку, как раздался другой шум. Джонти рассеянно стояла, морщина омрачила ее лоб, когда она вспомнила любовную игру, которая так увлекла их с Кордом до того момента, когда их тела сливались в одно целое. Длительные поцелуи, ласки тела. Знал ли индеец о таких восхитительных играх и дополнительном удовольствии, которое они приносили?
Может быть, когда-нибудь она наберется смелости и спросит Немию.
На следующий вечер Джонти озорно усмехнулась, когда Джонни откашлялся и напомнил ей, что пора ложиться спать. Ей захотелось подразнить его. Она решила сидеть у камина, пока он с нетерпением будет ждать, когда же, наконец, сможет побыть с Немией.
Но после того, как Джонти не отреагировала на его намек, через несколько минут, заметив сердитый взгляд, брошенный в ее сторону, она изменила свое решение. Она не станет дожидаться, пока Джонни возьмет ее за руку и отведет в комнату.
Джонти встала, взяла лампу, пожелала спокойной ночи Немии, которая уже забралась под шкуру, и пошла к себе.
— А мне не пожелаешь спокойной ночи? — окликнул ее индеец.
— Я не желаю спокойной ночи похотливым старикам, — отпарировала Джонти и, закрыв за собой дверь, услышала взрыв хохота. Она услышала, как посмеивался Джонни, потом сказал Немии, что эту девчонку надо отшлепать по заднице.
Через несколько минут Джонти уже лежала в постели, и бледный луч лунного света, проникая через окно, падал ей на живот. Она положила на живот руку и стала ждать, когда малыш зашевелится у нее внутри. Джонти почувствовала это шевеление несколько месяцев назад. Немия сказала, что это шевелится ее ребенок.
«Надеюсь, что это мальчик, — мечтала Джонти — который будет похож на своего отца».
«Зачем я хочу, чтобы он был похож на отца?» — спрашивала она себя. Не будет ли ей причинять боль это сходство с Кордом, которое всегда будет у нее перед глазами? Заживет ли рана в ее сердце, если в своем сыне она постоянно будет видеть Корда?
Неожиданно перед ней всплыло лицо Корда, и она закрыла глаза рукой, чтобы избавиться от этого видения. Это ей не помогло. Он стоял перед ней как живой, такой, каким он жил в ее сердце.
В другой комнате было тихо, и Джонти заснула с мыслями о Корде. Она знала, как он проводит время там, в заснеженных горах, и это причиняло ей боль. Долгие вечера проносятся быстро, потому что они с Тиной занимаются любовью.
На следующий день на Дьявольской горе Корд подстегивал своего жеребца, мчавшегося навстречу сильным порывам ветра, гудевшего в кронах сосен и елей.
Как обычно, он уже был на ногах, едва забрезжил рассвет. Проверил, все ли были в порядке, убедился, что никто не увяз в снежном сугробе, не сумев оттуда выбраться. С тех пор, как начались сильные снегопады, ему пришлось застрелить пять лошадей из-за того, что они сломали ноги, поскользнувшись на льду, или из-за того, что они попадали в ущелье и их почти заносило снегом. Оказалось, что его рабочие пристрелили столько же.
К счастью, Корд напрасно боялся в то первое утро, когда пошел снег. Он беспокоился о благополучии своего огромного табуна в каньоне. Мустанги ушли в долину с наступлением зимы. Было ли у них сейчас достаточно пищи, нашли ли они убежище?
Но когда, наконец, Корд подвел Ронайда по снежным сугробам к склону и всмотрелся в даль, он почувствовал слабость, насколько велико рыло его облегчение. Дикие лошади толпились с подветренной стороны у гранитной стены, где их защищал от ветра и снега большой выступ. И, что не менее важно, там были открытые всем ветрам места, где росла трава. Она высохла и потемнела, но все же будет неплохой поддержкой до весны.
На горизонте показались домики ранчо, и Корд неохотно направился домой. Он нанял повара для своих рабочих, и теперь они ели в большой кухне, которую Джонс пристроил к домику. Корд бы предпочел есть вместе с рабочими, но Мария всегда отдельно готовила для него. Корд не хотел оскорблять чувств добросердечной женщины и не съесть того, что она с такой гордостью ему подавала.
Наконец-то, Тина перестала ему докучать. Очевидно, она послушалась его совета, так как все эти дни молодые ковбои не были обделены ее вниманием. Он надеялся, что ради своих родителей она не попадет в неприятное положение. Молодые, здоровые ковбои не упустили бы возможности, которая была у него.
Корд выбросил Тину из головы и угрюмо задумался о долгих вечерах, которые его ожидали впереди. Может быть, ему сыграть пару партий в покер со своими рабочими после ужина, или заняться своим обычным делом — сидеть у окна, уставившись на пламя, чувствуя себя опустошенным от страстного желания видеть Джонти.
Внутренний голос подсказывал, что ему нужна компания, что сегодня будет как раз один из таких вечеров, когда его боль станет невыносимой. В такие вечера он всегда обращался к бутылке виски, напиваясь до бесчувственности, чтобы заснут Тогда он, шатаясь, добирался до постели, с нетерпением желая наступления весны, чтобы возобновить поиски Джонти.
Глава 22
Джонти проснулась как обычно, когда едва забрезжил рассвет, и неясные тени в ее комнате приобрели очертания находящихся в ней предметов. Она потянулась в своем коконе из одеял и вздохнула. Воздух был полон густого аромата хвои сосны, стоящей в соседней комнате.
Джонни срубил вчера небольшое дерево и, без сомнения, пока тащил его домой, всяческими словами ругал странные обычаи белых.
— Неужели ты раньше никогда не видел рождественское дерево, Джонни? — спросила она после того, как, попросив его срубить дерево, он сердито посмотрел на нее.
— Да, видел я их, — проворчал он. — Здоровое дерево надо загубить для того, чтобы глупые женщины и дети навешали на него лент.
Она и Немия с трудом сдержали смех, когда он взял топор, стоявший у двери, и, тяжело ступая, вышел на улицу.
До того, как Джонни вернулся с деревом, произошло очень радостное событие.
Джонти раскатывала тесто, замешанное из муки, соли и красного сока, который Немия состряпала из ягод и коры дерева. Немия нарежет его кусочками, испечет и повесит на дерево. И пока Джонти предавалась воспоминаниям о том, как они с бабушкой украшали дерево на Рождество, а Немия сидела у камина и делала небольшие бантики из ткани, оставшейся от того самого платья, которое сейчас было на Джонти, в дверь постучали.
— Кто бы это мог быть? — Немия поспешно подошла к Джонти, глядя на нее полными страха глазами.
— Я понятия не имею, — Джонти нахмурилась, не понимая, почему Волк не поднимал шума. Собака подошла к двери, шерсть на шее Вздыбилась, но потом быстро улеглась. Пес завилял хвостом, радуясь тому, кто стоял за дверью.
Джонти направилась за винтовкой, висевшей над каминной полочкой, когда голос из-за двери сказал:
— Джонти, пусти меня, Я почти замерз.
На лицах обеих женщин отразилось облегчение.
— Дядя Джим, — взвизгнула Джонти и, бросившись через комнату к двери, распахнула ее зев
С глубоким раскатистым смехом Джим Ла Тор заключил ее в объятия и прижал с медвежьей силой. Джонти прильнула к нему, смеясь и плача, глубоко вдыхая его приятный запах: аромат мыла, которым он пользовался, небольших сигар, которые он курил и свежего морозного воздуха.
— Как ты добрался по такому снегу? — она откинула голову и посмотрела на него глазами, сияющими от счастья.
— Это совсем не составило труда, — Ла Тор отпустил ее и шагнул в сторону, чтобы она могла посмотреть во двор.
— Ну, какой же ты молодец, — Джонти с удовольствием засмеялась, когда увидела тягловую лошадь, которая, как паровоз, выпускала пар из ноздрей. Джонти закрыла дверь и помогла Ла Тору сбросить с плеч его тяжелое пальто.
— За это надо хвалить не меня, — он снял меховую шапку и прислонил винтовку к стене. — Сын какого-то фермера приехал в город на санях за продуктами, и мне пришло в голову, что это прекрасное средство передвижения, чтобы добраться сюда из города. Я еле выпросил у него эти сани и прекрасно доехал. Завтра мне нужно их вернуть.
— О, значит, ты останешься ночевать! — Джонти опять обняла его.
— Почему бы и нет, — Джим дернул ее за нос. — Если ты найдешь мне постель, Джонти.
— Ты же знаешь, что для тебя всегда найдется место. Ты можешь спать на моей кровати.
Ла Тор откинул голову и засмеялся.
— Представляю, как я буду лежать в твоей мягкой кровати, а ты будешь спать на полу. Как раз у меня в санях спальный мешок.
Он прошел дальше в комнату и приветливо улыбнулся Немии, которая в смущении стояла неподалеку.
— Ты хорошо выглядишь, Немия, — потом оглянулся вокруг. — А где Джонни?
Джонти хихикнула.
— Ты можешь поверить в то, что он рубит для нас рождественское дерево? — она поспешила поставить на плиту кофейник. — Можешь представить, что нам с Немией пришлось выслушать, — она похлопала рукой по спинке стула. — Садись и выпей чашечку кофе, пока он вернется.
— У меня в санях есть несколько вещей, которые я бы хотел принести, — сказал Ла Тор и вышел на улицу.
Джонти с радостью стелила дяде Джиму постель. Ему понадобилось дважды выходить, чтобы принести «несколько» вещей. Пакеты, большие и маленькие, круглые и квадратные, теперь лежали под рождественским деревом.
А каким удовольствием было украшать дерево после ужина. Джонти сунула руки в рукава толстого шерстяного халата и завязала пояс. Давно уже она не чувствовала себя такой счастливой.
Даже Джонни помогал украшать дерево, хотя Немия, весело улыбаясь, ходила за ним и все перевешивала.
Джонти опустила ноги и сунула их в отороченные мехом мокасины, все еще вспоминая вчерашний вечер.
Когда они украсили дерево, заполнив угол в комнате, все сели возле камина, слушая последние новости.
У Тилли все было прекрасно, как уверял Джонти Ла Тор.
— Она командует на кухне, как опытный сержант в армии, отдавая приказы двум мальчишкам-мексиканцам, которых я нанял ей в помощники. Они ее до смерти боятся. Старушка Дженни? С ней тоже все в порядке. По-прежнему сидит на пороге, попыхивая своей вонючей трубкой, и каждый день спрашивает у меня, когда вернется Джонти.
— Разве Тилли не кормит ее горячим ужином по вечерам? — нахмурилась Джонти.
— Кормит. — Ла Тор отлил глоток виски из стакана, стоявшего у него под рукой, потом улыбнулся Джонти. — Я думаю, что старушка, так же как и я, просто скучает по тебе.
Джонти подвинулась к нему и взяла его под руку.
— Я тоже по тебе скучаю.
Ла Тор внимательно посмотрел ей в лицо, заметив в глубине голубых глаз оттенок печали.
— Ты счастлива здесь, Джонти? — спросил он. — Ты чувствуешь себя одиноко на этом ранчо, заваленном снегом? — он хотел спросить, скучает ли она по этому негодяю-ранчеру, но не стал. Чем меньше говорить о нем, тем лучше.
Джонти поспешно ответила, что чувствует себя абсолютно счастливой и никогда не унывает, что Джонни и Немия — прекрасная компания для нее. Она никогда не призналась бы, что жутко тоскует по Корду.
Джонти тихо подошла к большой фигуре, завернутой в одеяла, и присела рядом с ней на корточки. Она с нежностью посмотрела на любимое лицо, грубые черты которые смягчились во время сна. Джонти очень нежно любила этого человека. Он был ей как отец, хотя у нее в жизни его не было, и она не знала, что это такое.
Джонти вздрогнула, так как бездонные голубые глаза неожиданно открылись. Она подалась назад, ошеломленная, когда неподвижные губы расплылись в улыбке, потом нежно и страстно прошептали: «Клео, моя прекрасная Клео». Неужели дядя Джим перепутал ее с матерью? Она даже не подозревала о том, что он ее узнал.
Она осторожно потрясла Ла Тора за плечо.
— Это Джонти, дядя Джим.
Сонные глаза Ла Тора прояснились, и, оперевшись на локоть, он помотал головой, как будто стряхивал сон.
— Доброе утро, милая, — сказал он. — Почему ты так рано встала?
— Я хочу приготовить индейку, — она говорила шепотом, чтобы не разбудить Джонни и Немию. — Спи.
— Нет, буду вставать, — Ла Тор сбросил одеяло. — Я хочу сегодня днем поехать пораньше в город и не хочу терять время на сон, лучше побуду с тобой.
И они времени даром не теряли. Много смеха и разговоров было за завтраком, когда Джим разворачивал свертки, которые привез с собой. Он помнил обо всех. Там были: новая винтовка для Джонни с патронами и большой нож в кожаных ножнах. В глазах Джима мелькнул озорной огонек, когда он передал три свертка Немии. И хотя Лайтфут сердито смотрел, когда разворачивали свертки, Немия завизжала от радости. Там было шелковое платье, пара изящных туфель на высоких каблуках и ночная сорочка. Все ярко-красного цвета.
— Я не хочу, чтобы она была похожа на проститутку, Джим, — сердито проворчал Лайтфут и посмотрел так, как будто готов был схватить все подарки Немии и швырнуть их в огонь.
Немия улыбнулась и погладила сжатую в кулак руку Джонни.
— Немия будет надевать это только для тебя, — тихо сказала она, и он смутился от такого проявления чувств.
Больше он ничего не говорил о рождественских подарках.
Для Джонти там было теплое модное пальто, шелковый шарф, кожаные перчатки и флакончик духов.
— Я посылал девушек в Эбилен за украшениями, — пояснил Ла Тор, когда Джонти заметила, что она никогда не знала, что в Коттонвуде можно найти такие прекрасные вещи.
Когда развернули самый большой сверток, Джонти восхищенно вскрикнула. Она протянула руку и покачала красивую колыбельку.
— Какая прелесть, дядя Джим! — она погладила ладошкой мягкое крошечное одеяльце, сложенное поверх такого же маленького матраса.
— Я хотел купить пуховой, — пожаловался Ла Тор, — но Тилли сказала, что он будет слишком мягким, и косточки ребенка будут неправильно расти. Поэтому она сама его сделала. Может быть, камнями набила его старая карга.
Джонти улыбнулась, представив, какой спор, должно быть, разгорелся из-за постельки. Она посмотрела на Ла Тора, и извинилась:
— Прости, дядя Джим, но у нас ничего нет для тебя. Мы даже не предполагали, что ты доберешься сюда.
— Об этом не беспокойся, моя дорогая, — прервал он ее объяснение. — Видеть тебя и быть с тобой — для меня это самый настоящий подарок.
Индейку и гарнир съели сразу же после того, как развернули все подарки, а потом Ла Тору пришло время уезжать.
Джонти и Лайтфут проводили его на улицу, где лошадь в ожидании выбивала из-под копыт снег.
— Ну, Джонти, с Рождеством! — Ла Тор крепко обнял ее. — И береги себя. Не выходи из дома одна, без сопровождения Джонни, — в его глазах появилась грусть. — Я не хочу, чтобы ты упала и с тобой что-нибудь случилось.
Он забрался в сани и понукнул лошадь.
Джонти сквозь слезы смотрела ему вслед, пока он не исчез из вида. Тогда Джонни взял ее за руку и повел назад в дом.
Рождество прошло, наступил холодный январь, принесший с собой еще больше снега. Его сменил такой же холодный февраль, но, казалось, снегопады заканчивались.
«Слава Богу», — думала Джонти, глядя в окно. Ее нервы были натянуты, как струна, и она не могла дождаться, когда же, наконец, уляжется это белое одеяло, падающее с неба.
Ребенок сильно толкнул ее, и она потерла свой большой живот.
— Уже совсем скоро, малыш, — прошептала она. — Я буду держать тебя на руках».
Она уже собралась отойти от окна, как вздрогнула и прильнула к стеклу, напряженно всматриваясь. Джонти была уверена в том, что видела наездника на лошади, проскользнувшего из еловых зарослей к коровнику. Наездник подозрительно был похож на толстяка Понча.
У нее сердце екнуло от страха. Мог ли он каким-то образом узнать местонахождение Немии?
«Может быть, мне все это просто показалось», — подумала она, несколько минут напряженно глядя на деревья и не заметив там никакого движения. И все же к ней закралось сомнение. Она ничего не станет говорить Немии о своих подозрениях, возможно, лишь напрасно ее напугает, но Джонти не успокоится, пока не пойдет туда и не проверит, есть ли там следы лошадиных копыт.
Замотав теплой шалью плечи и думая о том, как было бы хорошо, если бы Джонни не пошел охотиться, она взяла винтовку и сказала Немии:
— Я пойду немного прогуляюсь до коровника, подыщу свежим воздухом.
— Иди осторожней, Джонти, — напомнила ей Немия. — И возьми с собой Волка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45