— Куда мы едем? — недоуменно подняла бровь Кэтлен, заметив, что они свернули на узкую, судя по всему, недавно расчищенную тропу, пролегавшую через лес.
Через несколько минут коляска обогнула огромную сосну и Кэтлен ахнула от удивления.
— О, Мэтт! Ты запомнил мои слова о том, как было бы чудесно выстроить здесь домик! Но когда же ты успел все это?
— Я начал валить деревья на следующий день после того, как ты согласилась выйти за меня замуж. Мои буйные дружки помогали мне его строить.
Теперь Кэтлен поняла, почему Мэтт не приезжал к ней эти две недели перед свадьбой и устыдилась своих подозрений насчет Джуди. Однако она решила не открывать свои переживания и муки ревности, чтобы Мэтт не догадался о ее любви и не чувствовал себя неудобно.
Они поднялись на высокое крыльцо, выстроенное во всю ширину дома. В лучах заходящего солнца водопад казался каскадом сверкающих бриллиантов, стремительным потоком падающих на землю.
Кэтлен в восторге захлопала в ладоши, когда Мэтт открыл перед ней дверь и отступил в сторону, пропуская вперед. В большом камине приветливо пылал огонь, словно приглашая в дом новую хозяйку. Пахло свежим деревом и воском, которым тетушка Полли натерла мебель. Да, Кэтлен могла только мечтать о такой обстановке!
Маленький коридорчик соединял гостиную с тремя спальнями. К удивлению и досаде Мэтта, тетушка Полли заправила только одну кровать, ту, что стояла в средней, самой большой спальне.
Мэтт украдкой посмотрел на Кэтлен. Но ее лицо выражало лишь радость и восхищение от вида шкуры кугуара на полу перед кроватью.
— Это тот самый, убитый тобой? — спросила она.
— Да. Я подумал, что шкура послужит тебе отличным ковриком и согреет зимой твои ножки.
На кухне Кэтлен пришла в неописуемый восторг от большой кухонной печи, вероятно, единственной на перевале.
— Ты знаешь, как ею пользоваться?
— Да, у нас была такая в Филадельфии, но, разумеется, не столь роскошная. Что будет, когда Хэтти увидит ее! — улыбнулась Кэтлен. — Кстати, что приготовить тебе на ужин?
Мэтт решительно подтолкнул Кэтлен к выходу.
— Я не допущу, чтобы моя молодая жена занималась стряпней в день нашей свадьбы. Тетушка Полли дала мне с собой целую корзину еды. По ее словам, мы сможем устроить целый свадебный пир. Корзина — в экипаже. Пойду распрягу коня, а заодно принесу корзину.
Оставшись одна, Кэтлен еще раз обошла свой новый дом. В спальне она изумленно уставилась на кровать. Большое ложе с пологом на четырех столбиках было заправлено очень аккуратно. Очевидно, это дело рук тетушки Полли, решила Кэтлен. Интересно, Мэтт попросил добрую женщину застелить кровать только в одной спальне, или же она поступила так по собственному усмотрению?
Закончив осмотр дома, Кэтлен вышла на крыльцо и, устроившись на одном из стульев, предусмотрительно купленных Мэттом, стала любоваться водопадом. Спустя несколько минут к ней присоединился Мэтт. Так они сидели рядом в полном молчании, всем существом ощущая близость друг друга и безмолвно гадая, что же принесет им этот вечер.
Мэтт заговорил первым.
— Надеюсь, те тучи на севере не принесут с собой хорошую грозу с ливнем.
— Зачем тебе дождь? — засмеялась Кэтлен.
— В дождь никто не решится устроить под окнами нашего дома кошачий концерт. — Заметив непонимающий взгляд Кэтлен, Мэтт объяснил: — Друзья и соседи только и ждут, когда в спальне молодоженов погаснет свет, чтобы затем, где-то через полчасика, нагрянуть к ним и произвести переполох. Обычно они кричат, стучат в кастрюли и миски, стреляют в воздух — короче, поднимают оглушительный гам. Признаться; я бы прекрасно обошелся и без этого.
Когда последние лучи солнца погасли за вершинами гор, Кэтлен сказала:
— Я голодна.
— Я тоже. За весь день не съел ни крошки. Пойдем посмотрим, чем нас снабдила тетушка Полли.
В корзине Кэтлен обнаружила бутерброды с ветчиной, половину жареного цыпленка, приправленный зеленью картофель, стручковую фасоль, сладкий батат и чудесный свадебный торт. Мэтт достал из нового кухонного шкафа две тарелки, положил рядом с ними вилки, ножи, после чего молодожены приступили к своему первому семейному ужину при мягком свете двух стоящих в центре стола свечей.
Они уже принялись за испеченный тетушкой Полли свадебный торт, когда по оконному стеклу вдруг захлестали струи дождя.
— Ливень! — одновременно воскликнули Кэтлен и Мэтт.
Пока Кэтлен убирала со стола, просто отставляя в сторону тарелки и столовые приборы, — так как молодой муж забыл запасти ведро воды для мытья посуды, — Мэтт с трубкой во рту устроился в гостиной, у камина. Подложив в очаг полено, он подумал, что в холодный зимний вечер нет ничего более приятного и веселящего, чем пылающий в камине огонь. «Впрочем, даже это вряд ли сравнится с любовью желанной женщины», — усмехнулся про себя Мэтт.
Кэтлен вскоре присоединилась к нему. Молодые молча сидели рядом, ощущая растущее напряжение. Иногда в очаге раздавалось шипение. Это время от времени в трубу камина ветром заносило капли дождя. Но ни Мэтт, ни Кэтлен ничего не замечали. Каждый думал о стоявшей в соседней комнате кровати, желая знать, разделят ли они это ложе сегодня ночью, и втайне мечтая об этом. .
Кэтлен не могла дольше выносить напряжения и притворно зевнула:
— Не знаю как ты, а я хочу спать.
— Я тоже. День был слишком долгим и утомительным.
Кэтлен замешкалась, не зная, что сказать на прощание. Если пожелать спокойной ночи, это прозвучит так, словно она не ожидает увидеться с Мэттом до завтрашнего утра. Если же спросить: «Скоро ли ты отправишься спать?», это может быть расценено как приглашение. Тогда Кэтлен просто улыбнулась и вышла из гостиной, оставив Мэтта у камелька докуривать трубку.
Едва она успела надеть ночную сорочку и забраться под мягкое одеяло, как раздался легкий стук в дверь.
— Входи, — отозвалась Кэтлен, ощущая как сильно забилось сердце.
Дверь тут же распахнулась, и на пороге возник Мэтт. У него был вид провинившегося мальчишки, который боится, что его сейчас непременно выгонят вон.
Мэтт откашлялся и смущенно проговорил:
— Я не могу найти постельного белья, чтобы застелить другую кровать.
Подчиняясь древнейшему инстинкту, Кэтлен откинула одеяло и, сверкнув глазами, возбужденно произнесла:
— Зачем же застилать другую кровать? Эта достаточно широка для двоих.
Глава 26
Мэтт затаил дыхание: тонкая материя ночного одеяния не скрывала вздымавшейся груди Кэтлен с жемчужно-розовыми сосками.
— Ты уверена? — хрипло спросил он. — Ты ведь знаешь, я хочу большего, чем просто переночевать с тобой в одной постели.
Кэтлен шаловливо улыбнулась и откинулась на спину.
— На это я и надеюсь, — вкрадчиво проговорила она.
— Надеешься?
— Да, — робко, но вполне искренне ответила Кэтлен.
Мэтт принялся поспешно растегивать пуговицы своей рубашки, торопясь освободиться от нее. Кэтлен и раньше приходилось видеть его обнаженный торс, и все-таки она с трепетом и восхищением разглядывала широкие мускулистые плечи и спину Мэтта, пока тот, сидя на краю кровати, снимал ботинок. Затем он поднялся и, повернувшись к Кэтлен лицом, начал расстегивать ремень.
Кэтлен понимала, насколько неприлично смотреть, как мужчина снимает с себя самую последнюю деталь одежды, но никакая сила на земле не могла бы удержать ее от этого. Наконец Мэтт нетерпеливо стащил со стройных бедер брюки, оставив их комом лежать на полу.
«Вряд ли на свете есть мужчина с более совершенным телом», — подумала Кэтлен, чувствуя, как на нее волнами накатывает сладкая дрожь. Ей не терпелось отдаться ему, ощутить его силу и мощь.
Мэтт, в свою очередь, буквально сгорал от желания погрузиться в самую ее глубину. Задув свечи, — теперь лишь слабый блеск тлевших в очаге углей освещал их тела, — он забрался в кровать и притянул к себе Кэтлен, ища жаркими губами ее губы.
Почувствовав упиравшуюся в нее напряженную твердь Мэтта, Кэтлен прошептала:
— Позволь, я сниму рубашку.
Она стянула через голову свое воздушное одеяние, бросила его на пол, затем снова вытянулась в постели. Мэтт тут же приник губами к ее обнаженной груди.
— О, я так часто мечтала об этом, — прошептала Кэтлен, запуская пальцы в волосы мужа.
В ответ он принялся с еще большим пылом ласкать ее грудь, давая понять, что тоже давно мечтал об этом. Когда грудь Кэтлен отвердела, Мэтт начал осыпать поцелуями ее тело, постепенно спускаясь все ниже и ниже, потом встал на колени между раскинутых ног Кэтлен и положил себе на плечи ее бедра. Она протестующе вскрикнула, почувствовав прикосновение его горячих ищущих губ. Это слишком походило на приемы Нэта, а Кэтлен не хотела, чтобы воспоминания о нем омрачили ее первую супружескую ночь. Однако когда язык Мэтта пробрался сквозь густые заросли шелковистых завитков, лаская и покусывая маленький напряженный бугорок плоти, она вдруг почувствовала, что слабеет, а вскоре забыла обо всем на свете.
Тело Кэтлен еще вздрагивало, а Мэтт уже приготовился войти в нее. Это снова напомнило ей Нэта. Не в силах больше выдержать сладостной муки, Кэтлен оттолкнула Мэтта.
— Извини, но я больше не могу. Все, что ты делаешь, так похоже на ласки Нэта. Я так надеялась, что с тобой все будет по-другому. Неужели все мужчины одинаковы в постели? — заплакала она.
Вся страсть и желание Мэтта сразу куда ушли. Он откинулся на спину и, прикрыв рукой глаза, досадливо вздохнул, спрашивая себя, что, черт возьми, заставило его поверить, что сумеет выйти сухим из воды?!
Сев на край кровати, Мэтт взял Кэтлен за руку и с огромной неохотой признался:
— Нэт никогда не занимался с тобой любовью. Теми ночами к тебе приходил я.
Кэтлен в ужасе уставилась на мужа. Господи, она всегда считала Мэтта самым благородным, самым порядочным человеком на свете, а он, оказывается, совершил такую подлость: украдкой пробирался к ней в постель, утоляя свою похоть.
Охваченная безумной яростью, Кэтлен принялась колотить Мэтта по спине и плечам, требуя, чтобы он немедленно убирался вон из спальни и больше никогда не смел входить сюда.
— Если бы не мой ребенок… — она осеклась, потом продолжила: — Если бы не твой ребенок, я бы завтра же рассталась с тобой.
— Позволь мне все объяснить, — начал было Мэтт, но безумный взгляд Кэтлен подсказал ему, что сейчас для этого слишком не подходящее время.
Взяв одежду, Мэтт тихонько удалился из комнаты; надрывный плач Кэтлен словно ножом резанул его по сердцу.
Кэтлен старалась готовить для Мэтта так хорошо, как только умела, содержала дом в безупречной чистоте и порядке, стирала и гладила рубашки мужа — в общем, делала все, что полагается идеальной жене. Разумеется, это не касалось их отношений в постели.
За это время она сильно похудела и осунулась. Ее сердце все еще болело и страдало, никак не желая мириться с двуличием Мэтта. В те долгие ночи страсти она наивно и глупо верила, что любима, и сама в ответ дарила любовь. Кэтлен ни в чем не отказывала ему тогда в постели, а требовал он немало.
Но зачем Мэтт допустил, чтобы она забеременела? Может, хотел тем самым как-то навредить своему сводному брату? Неужели он совсем не подумал о ней? Не подумал, что ребенок будет похож на него? Что бы тогда сказали люди?
Но каждый раз, когда мысли Кэтлен возвращались к Мэтту и его бесчестному поступку, внутренний голос шептал ей: «А разве ты не рада, что Нэт не прикасался к тебе, что не он лишил тебя девственности?» И тогда она призналась сама себе, что на самом деле даже благодарна Мэтту.
Мэтт ходил по дому как побитая собака, стараясь как можно меньше попадаться Кэтлен на глаза. Он совсем потерял аппетит, но все-таки заставлял себя есть приготовленную женой еду, только чтобы не обидеть ее.
Доведенный до крайнего отчаяния, Мэтт даже расставил в лесу капканы и теперь мог надолго отлучаться из дома. С помощью друзей он закончил постройку нового амбара, пригнал с фермы свой скот, но, несмотря на занятость, у него еще оставалось уйма свободного времени.
Кэтлен возвращалась домой от Хэтти и Питера. За три недели их с Мэттом супружеской жизни друзья только один раз навестили ее, и сегодня она сама решила побывать в гостях у Смитов. Хэтти тут же начала допытываться, почему Кэтлен так сильно похудела, на что она в шутку заявила, будто это все благодаря стряпне по ее рецептам. Подобный ответ, конечно, не удовлетворил Хэтти, и Кэтлен пришлось сократить визит, иначе подруга бы, в конце концов, все-таки вытянула из нее всю отвратительную правду. Отговорившись тем, что обложившие небо черные тучи наверняка предвещают снегопад, Кэтлен отправилась домой.
Ее опасения подтвердились: не успела ферма Барретов исчезнуть за горизонтом, как на плечи и голову Кэтлен посыпались огромные хлопья снега. Признаться, она любила первый снегопад, всегда с нетерпением ожидала его. Кэтлен подняла к небу лицо, высунула язык и, как в детстве, начала ловить им холодные снежинки, затем снова продолжила путь по безмолвной, запорошенной снегом долине. «Интересно, что делает сейчас Мэтт, — подумала Кэтлен. — Может, тоже наслаждается тихим снегопадом?».
Когда Кэтлен подъехала к дому, копыта ее жеребца уже утопали в снегу. Она прямиком направилась в амбар, расседлала Снежка, почистила его лоскутом старой попоны и дала овса. Вернувшись домой, Кэтлен оставила ботинки у порога, на толстом, сшитом из ненужных лоскутков коврике, о который все должны были вытирать ноги, прежде чем ступить на чистые полы.
Из-за пасмурной погоды и снеговых туч сумерки наступили раньше обычного. «Скоро должен вернуться Мэтт», — подумала Кэтлен и принялась хлопотать насчет ужина, решив приготовить свиные отбивные и хрустящий картофель. Спустя некоторое время она подошла к столу, чтобы зажечь две свечи. Поразмыслив, Кэтлен зажгла третью свечу и поставила ее на подоконник: пусть этот огонек поможет Мэтту найти дорогу к дому в такую пасмурную снежную погоду.
Ужин уже давно подогревался в печи, а Кэтлен то и дело подходила к окну, вглядываясь в пелену падавшего снега в надежде увидеть скачущего к дому Мэтта. Прошло еще полчаса, а он все не появлялся. Теперь Кэтлен забеспокоилась всерьез. «С ним наверняка что-то произошло, — билось у нее в голове. — Мэтт никогда не задерживался допоздна».
Мысль о том, что он сейчас лежит в каком-нибудь ущелье с переломанными костями, заставила сжаться ее сердце. Схватив куртку, Кэтлен намотала на голову шарф, сунула ноги в ботинки и зажгла лежавший в кладовке фонарь — она решила отправиться на поиски мужа.
Мэтт лежал в сугробе совершенно беспомощный; все его мысли были о Кэтлен. Интересно, переживает ли она хоть чуточку, что его все еще нет дома? Или даже не заметила его отсутствия? Последнее время они с Кэтлен почти не виделись и не разговаривали, разве только в случае крайней необходимости. Теперь же их отчуждение вполне могло стоить Мэтту жизни.
Сегодняшний день не предвещал ничего необычного. Мэтт доставал из капкана норку, когда начался снегопад. Вскоре намело довольно много снегу, и он заторопился домой.
— Нам следует поспешить, Ласка, — сказал Мэтт коренастой мохноногой лошадке, на которой обычно выезжал зимой проверять свои ловушки. — Мы ведь не хотим, чтобы сумерки застигли нас здесь, в лесу. Вечером на охоту выбираются хищники. Скоро в округе соберется целая стая кугуаров, высматривающих себе на ужин добычу.
Лошадка тряхнула головой, словно разделяя беспокойство своего хозяина и понимая его желание поскорее попасть домой. Она хорошо знала, как опасна встреча с огромными хищными кошками, и хотела оказаться в укрытии хлева, подальше от беды.
Тишину леса неожиданно разорвал леденящий душу пронзительный крик кугуара. Мэтт чертыхнулся и, подняв голову, обнаружил на сосне, всего в шаге от себя, приготовившуюся к прыжку дикую кошку. Он тотчас пришпорил Ласку. Но охваченная ужасом лошадь, вместо того чтобы пуститься вскачь, пронзительно заржала и поднялась на дыбы. В этот момент кугуар прыгнул на Ласку, приземлившись всего в нескольких дюймах от Мэтта. Хищник повис на лошади, вонзив в нее свои когти, и Ласка снова встала на дыбы, истошно заржав от боли.
Не удержавшись, Мэтт вывалился из седла. К счастью, ему удалось сдернуть с плеча ружье и выстрелить. Пуля угодила кугуару прямо в голову. .Однако разъяренная кошка успела сделать последний рывок, повалив лошадь на землю.
Гора в полтонны весом придавила нижнюю часть туловища Мэтта. Собрав все силы, он попытался выбраться из-под пригвоздившей его к земле туши, но все усилия оказались тщетны. Мэтт невольно попал в ловушку, из которой наверняка не выбраться без посторонней помощи.
Ласка жалобно ржала, испытывая ужасные муки. Снег вокруг был окрашен кровью. Мэтт понимал, что должен сделать, и его глаза наполнились слезами. Снова заговорило охотничье ружье, избавив от невыносимых страданий маленькую мохноногую лошадку, собственноручно выращенную и взлелеянную Мэттом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26