тогда она спросила:
– Он уже видел тебя в очках? Держу пари, что нет. Я что-то не заметила, чтобы ты носила их перед ним. Значит, они ему не нравятся?
Проглотив кусок, Кларисса положила вилку и нож по обеим сторонам тарелки. Потом она промокнула рот салфеткой, снова положила ее на колени, аккуратно сложила руки, подняла глаза на Лидию и сделала то, что должна была сделать еще несколько лет назад. Она спросила:
– Почему вы так сильно хотите видеть меня несчастной? Почему вы так меня ненавидите?
Вскочив со своего места, как будто ей дали пощечину, Лидия сказала:
– Не будь смешной. Ты моя падчерица. Я не ненавижу тебя.
– Но вы всерьез хотите, чтобы я была несчастной.
– Жизнь – это несчастье, Кларисса, – резко ответила мачеха. – Все твои мечты о детях и счастье? О любящем муже и доме? Забудь их. Фортуна – переменчивая стерва, и даже когда она дает тебе то, что ты, как тебе кажется, хочешь, вскоре ты понимаешь, что у тебя нет ничего. Лучше, пока ты еще молода, узнать, какой жестокой может быть жизнь, чем вырасти в любви и неге, а потом страдать от разочарований.
Кларисса молча смотрела на мачеху, чувствуя, что очень близка к пониманию. После паузы она спросила:
– Вас любили и баловали, Лидия?
– О да. – Она горько усмехнулась. – Я была избалована сверх всякой меры. Все, что я хотела, я могла получить. Все, что мне было нужно, тут же появлялось у меня.
– До того, как вы вышли за моего отца, – догадалась Кларисса.
Лидия уставилась на свою тарелку. После паузы она тихо сказала:
– Я захотела его с того момента, как в первый раз увидела. Я видела, каким он был с твоей матерью, и...
– Вы знали его, когда моя мать еще была жива? – удивленно спросила Кларисса.
Лидия кивнула, ее опущенный взгляд был почти пристыженным.
– Они так сильно любили друг друга. Я завидовала твоей матери. Когда она умерла, я подумала: «Великолепно! Теперь моя очередь». И я стала охотиться за ним. – Лидия коротко хохотнула. – О, не сразу же, конечно. Я была рядом, чтобы успокаивать и утешать его, говорить сочувственно о том, как трудно, наверное, тебе без матери. Что тебе нужен кто-то, чтобы руководить тобой в период взросления, особенно после скандала. И что растить ребенка одному и к тому же вести хозяйство, должно быть, ужасно тяжело.
– И он женился на вас, – тихо сказала Кларисса, на вспомнила, что в свой первый приезд в Крамбри Лидия была добра к ней. Они даже смеялись раз или два. А потом, постепенно, она начала вести себя отчужденно и равнодушно, потом стала холодна с ней, а потом стала относиться неприязненно. И не только к Клариссе, а ко всем остальным.
– Да. Он женился на мне, – печально произнесла Лидия. – Как я сказала, я всегда получала то, что хотела.
– Но на самом деле вы ведь не получили? – догадалась Кларисса. – Потому что на самом деле вы хотели не моего отца; вам были нужны те отношения, которые были между ним и моей матерью.
– Да, – устало сказала Лидия и криво улыбнулась. – Ты всегда была умной девочкой. Если бы я была хотя бы вполовину так умна, я бы не испортила свою жизнь. – Вздохнув, она провела рукой по волосам, потом покачала головой. – О, он хороший и добрый, в своем сдержанном стиле, но я не чувствовала ничего, когда он целовал меня. Эти поджимающиеся пальцы и неконтролируемая страсть, о которых ты говоришь, неизвестны мне. Я винила его за это. Он женился на мне, чтобы я заменила тебе мать и вела его дом, и это было все, что его в действительности волновало. Ты была дочерью его драгоценной Маргарет, и он проявлял к тебе больше любви, внимания и заботы, чем когда-либо проявлял ко мне, своей жене. Но я могла жить с этим, – спокойно продолжила она. – Большинство браков – это просто деловые соглашения. Я могла бы смириться с его умеренной привязанностью и отсутствием интереса, если бы я родила собственных детей. Но этого не произошло. – Она сжала ручку чашки так сильно, что побелели костяшки пальцев, и Кларисса испугалась, что она сейчас сломает ее. – Я прожила с твоим отцом много лет без всякого намека на беременность.
Глаза Клариссы затуманились, несмотря на очки, и она поняла, что они наполнились слезами. Сморгнув, она прочистила горло и сказала:
– У вас была я. Я могла бы быть вашей дочерью.
– Я не хотела тебя, – резко бросила Лидия, и ее взгляд стал жестким; потом она пристыженно отвела глаза. – Прости, Кларисса, но ты была уже взрослой, когда я приехала в Крамбри. Уже женщина, со сложившимся характером и своими взглядами... и к тому же точная копия своей матери, которой я так завидовала. – Она поморщилась и покачала головой. – Я хотела то, что имела твоя мать, – мужа, любящего и заботящегося обо мне, и своего собственного ребенка. Мою собственную дочь, похожую на меня, которую я бы нежила и баловала.
Кларисса медленно кивнула:
– А я уверена, что моя мать хотела бы иметь то, что было у вас.
Лидия растерянно заморгала:
– Что такое было у меня, чего не было у нее?
– Здоровье, – ответила Кларисса. – Мама всегда была хрупкой и болезненной. У нее мало на что хватало сил. Легкая простуда могла уложить ее в постель на многие дни. И вся наша любовь не могла сделать ее здоровой и сохранить ей жизнь.
Искры стыда сверкнули в глазах Лидии, и она отвернулась, поджав губы.
– Я говорю это вам не для того, чтобы унизить вас, – быстро произнесла Кларисса. – Я хочу сказать, что даже при том, что она имела то, что вы хотели, у нее не было всего. Наверное, это просто невозможно.
Лидия медленно повернулась, теперь на ее лице вместо стыда проступило любопытство.
– Она была счастлива?
Кларисса вздохнула и заглянула в прошлое, вспоминая смех матери и ее улыбки. Маргарет Крамбри никогда не показывала, как тяжело ей порой приходится. Она никогда не унывала и даже во время болезни всегда улыбалась. Вот почему они так сильно любили ее.
– Думаю, часть ее, наверное, была ужасно несчастна, – сказала наконец Кларисса. – Я знаю, что меня бы такое точно расстраивало. Однако она никогда не показывала этого. Мама однажды сказала мне, что счастье – это выбор. Если ты выбираешь хандру и мрачное настроение, ты такой и будешь; но если ты хочешь быть счастливой и наслаждаться тем, что предлагает жизнь, тогда у тебя и будет это счастье. Она говорила, что ничто не бывает только плохим или только хорошим, что жизнь предлагает каждому смесь того и другого – хотя часто в своей жизни мы видим только плохое, и нам кажется, что остальные счастливее нас. Она говорила, что мы должны наслаждаться хорошим, несмотря на плохое, иначе жизнь может задавить нас и лишить надежды, а без надежды жить невозможно.
– Твоя мать, похоже, была очень мудрой, – тихо сказала Лидия. В ее глазах стояли слезы. – Жаль, что я не узнала ее, пока она была жива. Может быть, несколько вовремя сказанных мудрых слов – и я не превратила бы свою жизнь в непоправимый кошмар.
– Это действительно непоправимо? – спросила Кларисса. Лидия горько усмехнулась.
– О, я не знаю, – сухо сказала она. – Ты мне скажи. Я старею и толстею – как матрона – и я замужем за человеком, который ненавидит меня, и с падчерицей, которая тоже меня ненавидит.
– Я не ненавижу вас, – тихо сказала Кларисса.
– Но твой отец – да.
– Он...
– Пожалуйста, – Лидия подняла руку, – не пытайся убедить меня, что это не так. Вначале я думала, что он просто равнодушен. Он любил твою мать, а она умерла, будучи еще молодой. Она всегда будет молодой и красивой в его глазах. Я никогда не могла соперничать с ней, ни тогда, ни сейчас. Но со временем пришло презрение. Думаю, я заслужила это. Я была несчастна в своем разочаровании и сделала вас всехтоже несчастными. Теперья твоему отцу даже не нравлюсь. – Она решительно подняла глаза на Клариссу и сказала: – Я омерзительна ему настолько, что он готов поверить, что я пыталась убить тебя. – Лидия покачала головой, в ее глазах была боль. – Как мог он подумать такое? Я понимаю, что он не любит меня, но разве он совсем не узнал меня за все эти годы?
– Я уверена, что он на самом деле не верит в это, – сказала Кларисса, всем сердцем сочувствуя мачехе. Она никогда не видела Лидию такой уязвимой. Она никогда не осознавала, насколько несчастна эта женщина. Или, если точнее, она считала, что Лидия, видимо, несчастна настолько, чтобы делать несчастными всех окружающих, но не понимала – или не утруждала себя пониманием – почему. Клариссе никогда не приходило в голову поинтересоваться, почему у нее нет братьев и сестер. Или спросить, какие мечты были у Лидии и превратились ли они в реальность. Похоже, у Лидии была волшебная жизнь в детстве и совсем не такая счастливая в зрелости.
– Он открыто обвинил меня в этом и предупредил, что, если с тобой что-то случится, он добьется, чтобы меня повесили. Я уверена, что он и правда думает, что это я стою за всеми этими несчастными случаями, – сказала Лидия. Она вздохнула. – И это тоже моя собственная вина, потому что я настояла и забрала у тебя очки.
– Я уверена, что на самом деле он не верит в это, – повторила Кларисса. – Просто мужчины решили, что это должен быть кто-то, кто сейчас находится здесь и кто был тогда в Лондоне, и этот список очень короткий.
– И я в нем, – пробормотала Лидия, со вздохом откидываясь на спинку стула. – Полагаю, теперь я уже никогда не увижу от твоего отца ничего, кроме ненависти.
Кларисса помолчала, потом сказала несмело:
– Лидия, если моя мать была права и мы можем выбирать, быть ли нам счастливыми... Я хочу сказать, если бы вы все время не хандрили и не пытались сделать несчастными всех окружающих, может быть, папа нашел бы возможность полюбить вас.
Лидия некоторое время непонимающе смотрела на нее; потом ее взгляд прояснился.
– Кстати отом, чтобыделать всех несчастными... почему ты так добра ко мне, когда я так ужасно обращалась с тобой?
Кларисса нахмурилась:
– Теперь я понимаю, что была эгоистичным ребенком, когда дело касалось вас. Боюсь, я считала, что вас нельзя изменить. Мне никогда не приходило в голову, что вы можете хотеть иметь собственных детей или что мой отец неидеален. Я знала, что вы несчастливы, но просто думала, что это ваш выбор. Я не давала себе труда даже поинтересоваться. – Она сдвинула брови и сказала искренне: – Я сожалею, Лидия. Мне жаль, что вам пришлось так тяжело, и мне жаль, что я ничего не понимала.
– Ты была ребенком, – сказала Лидия. – А я нет. Мне следовало лучше справляться с разочарованиями. Если я не могла иметь своих детей, мне следовало быть благодарной, что мне дан шанс быть матерью тебе. Я подслушала, как леди Моубри разговаривала с тобой в то утро, когда ты очнулась после отравления. Я спускалась из своей комнаты в гостиную и как раз проходила мимо твоей спальни. Я слышала, как она сказала, что, хотя она не могла иметь детей после Эйдриана, она всегда мечтала о дочери и теперь хочет быть матерью тебе. – Она нахмурилась. – Мне самой следовало воспользоваться этой возможностью. – В ее взгляде было раскаяние, когда она продолжила: – Я сожалею, Кларисса. Хотела бы я... хотела бы я начать все заново. Если бы я могла, я сделала бы все по-другому. Я была бы тебе другом и матерью.
– Еще не поздно. Мы можем все начать заново и стать друзья ми, – предложила Кларисса. – Я готова.
Лидия неуверенно улыбнулась:
– Правда? После всего зла, что я тебе причинила? Ты действительно можешь простить меня и начать все заново?
Кларисса успокаивающе махнула рукой:
– Все было не так уж ужасно, Лидия. Чаще всего вы бывали просто раздражительны, и поэтому я избегала вас. Только в Лондоне с вами стало действительно тяжело. Однако, – быстро добавила она, когда на лице мачехи появилось виноватое выражение, – в результате я встретилась с моим будущим мужем, так что я вряд ли могу жаловаться, не так ли? Он сделал меня очень счастливой.
Робкая улыбка облегчения появилась на губах Лидии.
– Я рада, что ты счастлива, Кларисса. Я вижу, что ты действительно счастлива. И я также вижу, что он заботлив, добр и внимателен к тебе. Полагаю, это имеет большое значение, компенсируя этот его ужасный шрам.
Кларисса удивленно заморгала. Она искренне не понимала, почему все так зацикливаются на его шраме. Это была просто часть его, как ухо или палец, и она считала, что он придает очарование его прекрасному лицу. И все же Лидия явно считала этот шрам физическим недостатком.
Покачав головой, Кларисса сказала:
– Я думала о том, чтобы пойти сегодня прогуляться в деревню. Не хотите ли пойти со мной?
Лидия замерла, ее глаза расширились, как у ребенка, которому предложили неожиданное угощение.
– В самом деле?
– Да. – Кларисса рассмеялась. – Ну, раз нам предстоит стать друзьями, у нас должны быть общие дела, разве нет?
– Да, полагаю, должны, – медленно произнесла Лидия, просияв. – Когда мы пойдем?
– Прямо сейчас, если хотите, – предложила Кларисса. – Я уже закончила завтракать.
– О! – Лидия вскочила на ноги, на ее лице был написано радостное возбуждение. – Мне нужно подняться к себе взять деньги на случай, если мы найдем, что купить. – Она направилась кдвери, потом обернулась, чтобы спросить: – Мы возьмем коляску или пойдем пешком?
– Я думала, что мы можем пройтись, – сказала Кларисса, вставая, чтобы присоединиться к ней. – Это не должно быть очень далеко. Однако если вы предпочитаете взять коляску...
– Нет-нет. Пешая прогулка – это замечательно. – Она повернулась и бросилась в коридор, радостно щебеча. Кларисса улыбнулась. Видя, как преобразилась Лидия, она почувствовала себя слегка виноватой за то, что не завела этот разговор много лет назад. Сделай она это, они давно были бы лучшими друзьями.
– Кларисса.
Резко замерев от донесшегося сзади знакомого голоса, Кларисса сорвала с носа очки и сунула их в карман в складках юбки. Она видела испуганный взгляд, который на нее бросила Лидия, но оставила его без внимания и повернулась к Эйдриану:
– Да, муж мой?
– Куда вы собираетесь? – спросил он, его прищуренные глаза смотрели то на нее, то на ее мачеху.
– Я просто иду наверх взять кошелек, – пробормотала Лидия, удаляясь. – Я вернусь через мгновение.
Кларисса проводила ее взглядом, а потом опять повернулась к Эйдриану.
– Я просто собиралась прогуляться в деревню и посмотреть, что там есть.
– Но не с Л идией? – напрямик спросил он. Кларисса вздохнула, понимая, что ему это не понравится.
– Я знаю, вы считаете, что это она стоит за всеми этими покушениями, милорд, но сегодня утром мы с ней очень хорошо и долго разговаривали, и я правда не думаю, что это была она. Лидия несчастлива и поэтому старалась сделать несчастными других, но она никогда не пыталась убить меня.
– Кларисса... – мрачно начал Эйдриан.
Она прервала его:
– Вы должны доверять мне в этом. Лидия не преступница. Я могу поставить на это свою жизнь.
– Вы действительно рискуете из-за этого своей жизнью, – бросил Эйдриан. – А я не позволю этого. Я запрещаю вам идти в деревню наедине с ней.
Кларисса прищурилась, стараясь разглядеть его охваченное паникой лицо, и улыбнулась. Поднявшись на цыпочки, она нежно поцеловала его в губы.
– Вам так идут властные манеры, милорд. Честно говоря, мне хочется отвести вас наверх и бросить на кровать.
Напряжение Эйдриана немного ослабло, и на губах появился намек на улыбку.
– Бросить меня на кровать, да? – Его руки скользнули на ее талию. – Я готов пожертвовать на это немного времени, если бы будете убедительны.
– Насколько убедительна? – спросила Кларисса, чувственно пробегая языком по нижней губе.
Эйдриан застонал. Обхватив рукой ее затылок, он не дал ей отступить и завладел ее ртом. Его язык скользнул между ее губами, и она застонала, выгибаясь, возбужденная его прикосновениями.
Руки Клариссы обвивали шею Эйдриана, и у нее перехватило дыхание, когда он обхватил ее сзади и, приподнимая, вплотную прижал к себе. Но при звуке шагов, раздавшихся на лестнице рядом с ними, они оба замерли. Эйдриан неохотно опустил ее на пол, и она прервала их поцелуй. Они оба обернулись к появившейся Лидии.
– Я готова, – радостно сказала та, потом замолчала, ее глаза расширились, когда она, похоже, поняла, что помешала им. – О, – неуверенно произнесла она, – может, мне...
– Я тоже готова, – решительно перебила ее Кларисса, выскальзывая из ослабших объятий мужа и присоединяясь к Лидии. – Идемте. Люси говорит, в деревне есть очаровательное маленькое кафе, в котором подают лучшие в округе кексы.
– Кларисса! – прорычал Эйдриан, но Кларисса просто распахнула дверь и подтолкнула Лидию наружу.
– Мы скоро вернемся, – беззаботно бросила она, следом за мачехой выходя из дома и закрывая за собой дверь. Потом она поспешила вместе с Лидией по подъездной дорожке, опасаясь, что Эйдриан погонится за ними. Правда, с ним было так трудно, когда дело касалось ее благополучия! Вытащив очки из кармашка под юбкой, она быстро надела их на нос.
– Я не могла не заметить, что ты сняла очки, когда появился твой муж, – вдруг пробормотала Лидия, когда они дошли до конца дорожки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
– Он уже видел тебя в очках? Держу пари, что нет. Я что-то не заметила, чтобы ты носила их перед ним. Значит, они ему не нравятся?
Проглотив кусок, Кларисса положила вилку и нож по обеим сторонам тарелки. Потом она промокнула рот салфеткой, снова положила ее на колени, аккуратно сложила руки, подняла глаза на Лидию и сделала то, что должна была сделать еще несколько лет назад. Она спросила:
– Почему вы так сильно хотите видеть меня несчастной? Почему вы так меня ненавидите?
Вскочив со своего места, как будто ей дали пощечину, Лидия сказала:
– Не будь смешной. Ты моя падчерица. Я не ненавижу тебя.
– Но вы всерьез хотите, чтобы я была несчастной.
– Жизнь – это несчастье, Кларисса, – резко ответила мачеха. – Все твои мечты о детях и счастье? О любящем муже и доме? Забудь их. Фортуна – переменчивая стерва, и даже когда она дает тебе то, что ты, как тебе кажется, хочешь, вскоре ты понимаешь, что у тебя нет ничего. Лучше, пока ты еще молода, узнать, какой жестокой может быть жизнь, чем вырасти в любви и неге, а потом страдать от разочарований.
Кларисса молча смотрела на мачеху, чувствуя, что очень близка к пониманию. После паузы она спросила:
– Вас любили и баловали, Лидия?
– О да. – Она горько усмехнулась. – Я была избалована сверх всякой меры. Все, что я хотела, я могла получить. Все, что мне было нужно, тут же появлялось у меня.
– До того, как вы вышли за моего отца, – догадалась Кларисса.
Лидия уставилась на свою тарелку. После паузы она тихо сказала:
– Я захотела его с того момента, как в первый раз увидела. Я видела, каким он был с твоей матерью, и...
– Вы знали его, когда моя мать еще была жива? – удивленно спросила Кларисса.
Лидия кивнула, ее опущенный взгляд был почти пристыженным.
– Они так сильно любили друг друга. Я завидовала твоей матери. Когда она умерла, я подумала: «Великолепно! Теперь моя очередь». И я стала охотиться за ним. – Лидия коротко хохотнула. – О, не сразу же, конечно. Я была рядом, чтобы успокаивать и утешать его, говорить сочувственно о том, как трудно, наверное, тебе без матери. Что тебе нужен кто-то, чтобы руководить тобой в период взросления, особенно после скандала. И что растить ребенка одному и к тому же вести хозяйство, должно быть, ужасно тяжело.
– И он женился на вас, – тихо сказала Кларисса, на вспомнила, что в свой первый приезд в Крамбри Лидия была добра к ней. Они даже смеялись раз или два. А потом, постепенно, она начала вести себя отчужденно и равнодушно, потом стала холодна с ней, а потом стала относиться неприязненно. И не только к Клариссе, а ко всем остальным.
– Да. Он женился на мне, – печально произнесла Лидия. – Как я сказала, я всегда получала то, что хотела.
– Но на самом деле вы ведь не получили? – догадалась Кларисса. – Потому что на самом деле вы хотели не моего отца; вам были нужны те отношения, которые были между ним и моей матерью.
– Да, – устало сказала Лидия и криво улыбнулась. – Ты всегда была умной девочкой. Если бы я была хотя бы вполовину так умна, я бы не испортила свою жизнь. – Вздохнув, она провела рукой по волосам, потом покачала головой. – О, он хороший и добрый, в своем сдержанном стиле, но я не чувствовала ничего, когда он целовал меня. Эти поджимающиеся пальцы и неконтролируемая страсть, о которых ты говоришь, неизвестны мне. Я винила его за это. Он женился на мне, чтобы я заменила тебе мать и вела его дом, и это было все, что его в действительности волновало. Ты была дочерью его драгоценной Маргарет, и он проявлял к тебе больше любви, внимания и заботы, чем когда-либо проявлял ко мне, своей жене. Но я могла жить с этим, – спокойно продолжила она. – Большинство браков – это просто деловые соглашения. Я могла бы смириться с его умеренной привязанностью и отсутствием интереса, если бы я родила собственных детей. Но этого не произошло. – Она сжала ручку чашки так сильно, что побелели костяшки пальцев, и Кларисса испугалась, что она сейчас сломает ее. – Я прожила с твоим отцом много лет без всякого намека на беременность.
Глаза Клариссы затуманились, несмотря на очки, и она поняла, что они наполнились слезами. Сморгнув, она прочистила горло и сказала:
– У вас была я. Я могла бы быть вашей дочерью.
– Я не хотела тебя, – резко бросила Лидия, и ее взгляд стал жестким; потом она пристыженно отвела глаза. – Прости, Кларисса, но ты была уже взрослой, когда я приехала в Крамбри. Уже женщина, со сложившимся характером и своими взглядами... и к тому же точная копия своей матери, которой я так завидовала. – Она поморщилась и покачала головой. – Я хотела то, что имела твоя мать, – мужа, любящего и заботящегося обо мне, и своего собственного ребенка. Мою собственную дочь, похожую на меня, которую я бы нежила и баловала.
Кларисса медленно кивнула:
– А я уверена, что моя мать хотела бы иметь то, что было у вас.
Лидия растерянно заморгала:
– Что такое было у меня, чего не было у нее?
– Здоровье, – ответила Кларисса. – Мама всегда была хрупкой и болезненной. У нее мало на что хватало сил. Легкая простуда могла уложить ее в постель на многие дни. И вся наша любовь не могла сделать ее здоровой и сохранить ей жизнь.
Искры стыда сверкнули в глазах Лидии, и она отвернулась, поджав губы.
– Я говорю это вам не для того, чтобы унизить вас, – быстро произнесла Кларисса. – Я хочу сказать, что даже при том, что она имела то, что вы хотели, у нее не было всего. Наверное, это просто невозможно.
Лидия медленно повернулась, теперь на ее лице вместо стыда проступило любопытство.
– Она была счастлива?
Кларисса вздохнула и заглянула в прошлое, вспоминая смех матери и ее улыбки. Маргарет Крамбри никогда не показывала, как тяжело ей порой приходится. Она никогда не унывала и даже во время болезни всегда улыбалась. Вот почему они так сильно любили ее.
– Думаю, часть ее, наверное, была ужасно несчастна, – сказала наконец Кларисса. – Я знаю, что меня бы такое точно расстраивало. Однако она никогда не показывала этого. Мама однажды сказала мне, что счастье – это выбор. Если ты выбираешь хандру и мрачное настроение, ты такой и будешь; но если ты хочешь быть счастливой и наслаждаться тем, что предлагает жизнь, тогда у тебя и будет это счастье. Она говорила, что ничто не бывает только плохим или только хорошим, что жизнь предлагает каждому смесь того и другого – хотя часто в своей жизни мы видим только плохое, и нам кажется, что остальные счастливее нас. Она говорила, что мы должны наслаждаться хорошим, несмотря на плохое, иначе жизнь может задавить нас и лишить надежды, а без надежды жить невозможно.
– Твоя мать, похоже, была очень мудрой, – тихо сказала Лидия. В ее глазах стояли слезы. – Жаль, что я не узнала ее, пока она была жива. Может быть, несколько вовремя сказанных мудрых слов – и я не превратила бы свою жизнь в непоправимый кошмар.
– Это действительно непоправимо? – спросила Кларисса. Лидия горько усмехнулась.
– О, я не знаю, – сухо сказала она. – Ты мне скажи. Я старею и толстею – как матрона – и я замужем за человеком, который ненавидит меня, и с падчерицей, которая тоже меня ненавидит.
– Я не ненавижу вас, – тихо сказала Кларисса.
– Но твой отец – да.
– Он...
– Пожалуйста, – Лидия подняла руку, – не пытайся убедить меня, что это не так. Вначале я думала, что он просто равнодушен. Он любил твою мать, а она умерла, будучи еще молодой. Она всегда будет молодой и красивой в его глазах. Я никогда не могла соперничать с ней, ни тогда, ни сейчас. Но со временем пришло презрение. Думаю, я заслужила это. Я была несчастна в своем разочаровании и сделала вас всехтоже несчастными. Теперья твоему отцу даже не нравлюсь. – Она решительно подняла глаза на Клариссу и сказала: – Я омерзительна ему настолько, что он готов поверить, что я пыталась убить тебя. – Лидия покачала головой, в ее глазах была боль. – Как мог он подумать такое? Я понимаю, что он не любит меня, но разве он совсем не узнал меня за все эти годы?
– Я уверена, что он на самом деле не верит в это, – сказала Кларисса, всем сердцем сочувствуя мачехе. Она никогда не видела Лидию такой уязвимой. Она никогда не осознавала, насколько несчастна эта женщина. Или, если точнее, она считала, что Лидия, видимо, несчастна настолько, чтобы делать несчастными всех окружающих, но не понимала – или не утруждала себя пониманием – почему. Клариссе никогда не приходило в голову поинтересоваться, почему у нее нет братьев и сестер. Или спросить, какие мечты были у Лидии и превратились ли они в реальность. Похоже, у Лидии была волшебная жизнь в детстве и совсем не такая счастливая в зрелости.
– Он открыто обвинил меня в этом и предупредил, что, если с тобой что-то случится, он добьется, чтобы меня повесили. Я уверена, что он и правда думает, что это я стою за всеми этими несчастными случаями, – сказала Лидия. Она вздохнула. – И это тоже моя собственная вина, потому что я настояла и забрала у тебя очки.
– Я уверена, что на самом деле он не верит в это, – повторила Кларисса. – Просто мужчины решили, что это должен быть кто-то, кто сейчас находится здесь и кто был тогда в Лондоне, и этот список очень короткий.
– И я в нем, – пробормотала Лидия, со вздохом откидываясь на спинку стула. – Полагаю, теперь я уже никогда не увижу от твоего отца ничего, кроме ненависти.
Кларисса помолчала, потом сказала несмело:
– Лидия, если моя мать была права и мы можем выбирать, быть ли нам счастливыми... Я хочу сказать, если бы вы все время не хандрили и не пытались сделать несчастными всех окружающих, может быть, папа нашел бы возможность полюбить вас.
Лидия некоторое время непонимающе смотрела на нее; потом ее взгляд прояснился.
– Кстати отом, чтобыделать всех несчастными... почему ты так добра ко мне, когда я так ужасно обращалась с тобой?
Кларисса нахмурилась:
– Теперь я понимаю, что была эгоистичным ребенком, когда дело касалось вас. Боюсь, я считала, что вас нельзя изменить. Мне никогда не приходило в голову, что вы можете хотеть иметь собственных детей или что мой отец неидеален. Я знала, что вы несчастливы, но просто думала, что это ваш выбор. Я не давала себе труда даже поинтересоваться. – Она сдвинула брови и сказала искренне: – Я сожалею, Лидия. Мне жаль, что вам пришлось так тяжело, и мне жаль, что я ничего не понимала.
– Ты была ребенком, – сказала Лидия. – А я нет. Мне следовало лучше справляться с разочарованиями. Если я не могла иметь своих детей, мне следовало быть благодарной, что мне дан шанс быть матерью тебе. Я подслушала, как леди Моубри разговаривала с тобой в то утро, когда ты очнулась после отравления. Я спускалась из своей комнаты в гостиную и как раз проходила мимо твоей спальни. Я слышала, как она сказала, что, хотя она не могла иметь детей после Эйдриана, она всегда мечтала о дочери и теперь хочет быть матерью тебе. – Она нахмурилась. – Мне самой следовало воспользоваться этой возможностью. – В ее взгляде было раскаяние, когда она продолжила: – Я сожалею, Кларисса. Хотела бы я... хотела бы я начать все заново. Если бы я могла, я сделала бы все по-другому. Я была бы тебе другом и матерью.
– Еще не поздно. Мы можем все начать заново и стать друзья ми, – предложила Кларисса. – Я готова.
Лидия неуверенно улыбнулась:
– Правда? После всего зла, что я тебе причинила? Ты действительно можешь простить меня и начать все заново?
Кларисса успокаивающе махнула рукой:
– Все было не так уж ужасно, Лидия. Чаще всего вы бывали просто раздражительны, и поэтому я избегала вас. Только в Лондоне с вами стало действительно тяжело. Однако, – быстро добавила она, когда на лице мачехи появилось виноватое выражение, – в результате я встретилась с моим будущим мужем, так что я вряд ли могу жаловаться, не так ли? Он сделал меня очень счастливой.
Робкая улыбка облегчения появилась на губах Лидии.
– Я рада, что ты счастлива, Кларисса. Я вижу, что ты действительно счастлива. И я также вижу, что он заботлив, добр и внимателен к тебе. Полагаю, это имеет большое значение, компенсируя этот его ужасный шрам.
Кларисса удивленно заморгала. Она искренне не понимала, почему все так зацикливаются на его шраме. Это была просто часть его, как ухо или палец, и она считала, что он придает очарование его прекрасному лицу. И все же Лидия явно считала этот шрам физическим недостатком.
Покачав головой, Кларисса сказала:
– Я думала о том, чтобы пойти сегодня прогуляться в деревню. Не хотите ли пойти со мной?
Лидия замерла, ее глаза расширились, как у ребенка, которому предложили неожиданное угощение.
– В самом деле?
– Да. – Кларисса рассмеялась. – Ну, раз нам предстоит стать друзьями, у нас должны быть общие дела, разве нет?
– Да, полагаю, должны, – медленно произнесла Лидия, просияв. – Когда мы пойдем?
– Прямо сейчас, если хотите, – предложила Кларисса. – Я уже закончила завтракать.
– О! – Лидия вскочила на ноги, на ее лице был написано радостное возбуждение. – Мне нужно подняться к себе взять деньги на случай, если мы найдем, что купить. – Она направилась кдвери, потом обернулась, чтобы спросить: – Мы возьмем коляску или пойдем пешком?
– Я думала, что мы можем пройтись, – сказала Кларисса, вставая, чтобы присоединиться к ней. – Это не должно быть очень далеко. Однако если вы предпочитаете взять коляску...
– Нет-нет. Пешая прогулка – это замечательно. – Она повернулась и бросилась в коридор, радостно щебеча. Кларисса улыбнулась. Видя, как преобразилась Лидия, она почувствовала себя слегка виноватой за то, что не завела этот разговор много лет назад. Сделай она это, они давно были бы лучшими друзьями.
– Кларисса.
Резко замерев от донесшегося сзади знакомого голоса, Кларисса сорвала с носа очки и сунула их в карман в складках юбки. Она видела испуганный взгляд, который на нее бросила Лидия, но оставила его без внимания и повернулась к Эйдриану:
– Да, муж мой?
– Куда вы собираетесь? – спросил он, его прищуренные глаза смотрели то на нее, то на ее мачеху.
– Я просто иду наверх взять кошелек, – пробормотала Лидия, удаляясь. – Я вернусь через мгновение.
Кларисса проводила ее взглядом, а потом опять повернулась к Эйдриану.
– Я просто собиралась прогуляться в деревню и посмотреть, что там есть.
– Но не с Л идией? – напрямик спросил он. Кларисса вздохнула, понимая, что ему это не понравится.
– Я знаю, вы считаете, что это она стоит за всеми этими покушениями, милорд, но сегодня утром мы с ней очень хорошо и долго разговаривали, и я правда не думаю, что это была она. Лидия несчастлива и поэтому старалась сделать несчастными других, но она никогда не пыталась убить меня.
– Кларисса... – мрачно начал Эйдриан.
Она прервала его:
– Вы должны доверять мне в этом. Лидия не преступница. Я могу поставить на это свою жизнь.
– Вы действительно рискуете из-за этого своей жизнью, – бросил Эйдриан. – А я не позволю этого. Я запрещаю вам идти в деревню наедине с ней.
Кларисса прищурилась, стараясь разглядеть его охваченное паникой лицо, и улыбнулась. Поднявшись на цыпочки, она нежно поцеловала его в губы.
– Вам так идут властные манеры, милорд. Честно говоря, мне хочется отвести вас наверх и бросить на кровать.
Напряжение Эйдриана немного ослабло, и на губах появился намек на улыбку.
– Бросить меня на кровать, да? – Его руки скользнули на ее талию. – Я готов пожертвовать на это немного времени, если бы будете убедительны.
– Насколько убедительна? – спросила Кларисса, чувственно пробегая языком по нижней губе.
Эйдриан застонал. Обхватив рукой ее затылок, он не дал ей отступить и завладел ее ртом. Его язык скользнул между ее губами, и она застонала, выгибаясь, возбужденная его прикосновениями.
Руки Клариссы обвивали шею Эйдриана, и у нее перехватило дыхание, когда он обхватил ее сзади и, приподнимая, вплотную прижал к себе. Но при звуке шагов, раздавшихся на лестнице рядом с ними, они оба замерли. Эйдриан неохотно опустил ее на пол, и она прервала их поцелуй. Они оба обернулись к появившейся Лидии.
– Я готова, – радостно сказала та, потом замолчала, ее глаза расширились, когда она, похоже, поняла, что помешала им. – О, – неуверенно произнесла она, – может, мне...
– Я тоже готова, – решительно перебила ее Кларисса, выскальзывая из ослабших объятий мужа и присоединяясь к Лидии. – Идемте. Люси говорит, в деревне есть очаровательное маленькое кафе, в котором подают лучшие в округе кексы.
– Кларисса! – прорычал Эйдриан, но Кларисса просто распахнула дверь и подтолкнула Лидию наружу.
– Мы скоро вернемся, – беззаботно бросила она, следом за мачехой выходя из дома и закрывая за собой дверь. Потом она поспешила вместе с Лидией по подъездной дорожке, опасаясь, что Эйдриан погонится за ними. Правда, с ним было так трудно, когда дело касалось ее благополучия! Вытащив очки из кармашка под юбкой, она быстро надела их на нос.
– Я не могла не заметить, что ты сняла очки, когда появился твой муж, – вдруг пробормотала Лидия, когда они дошли до конца дорожки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31