– Ладно, леди, вы хотели поползать у моей кровати, мы доставим вам такое удовольствие! – прорычал Джесси. – Дай мне этот чертов револьвер! Немедленно!
Джесси вдавил запястье мисс Абигейл в матрас, пытаясь вырвать револьвер из ее пальцев. Но бесполезно, она держала его мертвой хваткой. Боль в груди мисс Абигейл переросла в удушье, в груди что-то бешено колотилось, клокотало, она тщетно пыталась поймать хоть немного воздуха. Джесси стукнул кулаком по ее запястью и налег на нее, еще больше сдавив грудь. Глаза мисс Абигейл едва не выскакивали из орбит.
– Отдайте мне револьвер, глупая женщина! Неужели вы думаете, я такой дурак, что позволю вам смотаться с ним?
Абигейл не могла ни вздохнуть, ни охнуть, ни объяснить, что ей плохо, ужас наполнял ее. И именно в тот момент, когда она совсем уверилась, что умирает, из ее горла донеслось клокотание, и рука ослабела, отпустив револьвер. Джесси услышал шипение и хрип, когда она попыталась вздохнуть. Потом внезапно ее колени подтянулись к подбородку.
Джесси отпустил ее и воскликнул:
– О Боже, Эбби!
Она свернулась калачиком, наполовину плача, наполовину хрипя, и каталась с бока на бок, обхватив колени руками. Джесси попытался ее распрямить, чтобы она могла вздохнуть, но она не отпускала рук.
В конце концов он бросил ее на живот, словно тряпичную куклу, револьвер отлетел к стене, потом грохнулся об пол в углу за кроватью. Лоб мисс Абигейл теперь вжался в матрас, она пыталась встать на четвереньки и вздохнуть. Джесси схватил ее своими гигантскими руками за бедра, перевернул:
– Я не хотел...
Ее дыхание по-прежнему оставалось хриплым и неровным. Она почувствовала, что ее копчик уперся во что-то теплое.
– Эбби, как вы?
Большим пальцем руки он нажал на синяк от удара его о берцовую кость, и мисс Абигейл вдыхая, хрипя, крича– все сразу– попыталась освободиться.
– Пустите меня...
Голос еще не вернулся к ней, и Джесси продолжал держать ее, прижав к себе.
– Не пытайтесь говорить, – приказал он. – Сперва отдышитесь.
Наконец это произошло – благословенные, чистые, гигантские массы воздуха хлынули в ее легкие и придали ей сил.
– Отпусти... меня... вниз, – смогла выговорить она. Джесси отпустил ее, и она опустилась на пол. Перевернувшись, она увидела, что Джесси присел рядом.
– Болит? – спросил он, и она почувствовала, как его рука потирает ее поясницу, а она лежала, обмякшая, дышащая с большим трудом, и ждала, когда боль в готовом разорваться сердце пойдет на убыль.
– Убери... свои... грязные... руки... от... меня... – прохрипела она между глотками воздуха.
– Вы сами виноваты, – сказал Джесси, растирая ей поясницу. – Что вы собирались сделать, застрелить меня?
– Ничего не обрадовало бы меня больше, – выдохнула она.
– Вы не отпираетесь, – сказал он и пробежал своими длинными, тонкими пальцами – одним сильным движением – по позвоночнику до копчика. Она вскочила словно кролик и сделала отчаянный прыжок к углу кровати, куда упал револьвер, но со всей силой ударилась головой об стену. Пружины заскрипели, Джесси схватил мисс Абигейл за ноги и потащил обратно, так что она так и не успела дотянуться до револьвера, а ночная рубашка задралась вверх. Мисс Абигейл снова сделала попытку заполучить оружие, но Джесси прижал ее своим телом к кровати и легко достал одной рукой револьвер с пола. Потом Джесси оседлал мисс Абигейл как ковбой дикую лошадь, прижав ее руки своими коленями к туловищу.
Он уже тоже задыхался и скрежетал зубами, прижав руку к пульсирующей болью ране. Он вдруг почувствовал ярость из-за боли.
– Ладно, мисс ваше всемогущество, значит, вы захотели поиграть в револьвер? Хорошо, поиграем.
Сквозь звон в ушах она услышала его прерывистое дыхание. Потом он отпустил ее, и возле уха послышался щелчок револьвера.
– Переворачивайтесь, – приказал Джесси. Мисс Абигейл попыталась поправить свою ночную рубашку, но стоило ей потащить ее вниз, как ствол револьвера уперся ей в спину.
– Переворачивайтесь, – повторил Джесси, уверенно и громко на этот раз, и подтолкнул ее дулом.
Мисс Абигейл со страхом перевернулась, прижавшись к стене.
– Почему каждый раз, как я просыпаюсь, вы оказываетесь в моей постели? – спрашивал он.
Она обхватила голову, которая просто раскалывалась от боли, руками и закрыла глаза, а елейный голос Джесси продолжал:
– Вы для этого и взяли меня в свой дом, Эбби? Значит вы хотите забраться в постель к головорезу? Почему вы просто не сказали, а притворялись благовоспитанной сестрой? Сестра... Ха! Позвольте перечислить все ваши деяния, чтобы точно знать, за что надо с вами посчитаться. Сперва вы сбрили мои усы без всякой на то причины. Вы заставляли меня испытывать нужду, пока я не подумал, что мой мочевой пузырь лопнет. Потом вы бросили в меня судно. Засовывали ветки в горло, так что я практически не мог есть, потом, как вы выражались – для моего же блага, пытались уморить меня голодом. В следующем случае вы решили отравить Меня печенкой. Вы принесли мне сырой мочевой пузырь поросенка, в то время как я умолял о настоящей еде. А теперь– последнее, но самое страшное – вы хотели застрелить меня.
– Я не хотела вас застрелить!
– Вас, мисс Абигейл, поймали на месте преступления. Знакомые слова? Вы не слышали их недавно?
– Вы подстрелили мистера Мелчера, и то, что у него нет пальца – доказательство этого. Я никого не подстрелила. Я только хотела взять револьвер.
– Вы никого не подстрелили, потому что я был быстрее вас. В чем дело, у вас болит голова?
– Я ударилась о стену.
– Как вы уже говорили мне однажды, это ваша вина. Вы сами навлекли на себя беду, когда проникли сюда. Вы применяете свои кошачьи замашки слишком часто.
– Я спасла вашу жизнь, неблагодарный! – выкрикнула мисс Абигейл, чуть приподнявшись и решив не поддаваться его запугиваниям, думая, что он на самом деле не сможет причинить ей вреда. Однако ее плечи вновь оказались прижатыми к матрасу, костяшки пальцев Джесси давили на грудь.
– Неблагодарный? – слабо посмеиваясь, спросил он. – Да, возможно, я был неблагодарным. Возможно, я не выказал должного уважения вам, за все, что вы для меня сделали. Может быть, в качестве любезности... мне лучше сделать это сейчас. Получить плату за все, что вы сделали со мной, вы этого хотите?
– Нет... я не это имела в виду.
– Да нет же, вы, конечно, это имели в виду. Давайте просто назовем это оплатой за оказанные услуги.
– Не надо...
Она, защищаясь, скрестила руки на груди.
– Давайте посмотрим, как вам понравится, когда рот не принадлежит вам, Эбби.
Джесси оказался рядом так быстро, что она не успела оказать сопротивление. В следующий момент одна ее рука была прижата его телом к матрасу, другая– к медному изголовью мощной рукой Джесси. Его рот стремительно приближался к ее губам, но мисс Абигейл отвернула лицо в сторону. Джесси попытался еще раз, мисс Абигейл снова отвернула лицо.
– Значит, вы еще хотите поиграть? Она сопротивлялась изо всех сил, но Джесси перевернул ее набок, прижав одну ее руку всем своим весом, а другую заведя высоко за спину. Его освобожденная рука легла на затылок мисс Абигейл– длинные пальцы скользили по ее свежевымытым волосам – и держала голову. Джесси опять склонил лицо ко рту мисс Абигейл и провел языком по ее обнаженным зубам. Она глубоко вздохнула и стала извиваться, но руке было больно, и она осталась лежать смирно, понимая, что не способна справиться с такой силой. Джесси оторвался от ее губ и теперь касался языком уголков рта, ввергая мисс Абигейл в ужас от этого скользкого, влажного проникновения. Не в силах сопротивляться, она лежала спокойно, не проявляя признаков ни борьбы, ни страха.
Джесси оценил ее спокойствие и, проведя губами под подбородком, шепнул ей на ухо:
– Я заплачу за каждую вашу проделку, Эбби.
Едва касаясь ее лица, он опять припал к уголку ее рта и медленно сомкнул свои полные губы, она же со всей решительностью сжимала свои. Джесси гортанно засмеялся, и мисс Абигейл ощутила на своих губах его улыбку.
– Как вам это нравится, Эбби?
Ее сердце выпрыгивало наружу, веки дрожали, хоть она и пыталась их крепко сжать. Джесси коснулся губами ее носа, как это делает жеребец, покусывая кобылу, оставив влажные следы на коже. Он взял в рот ее маленький острый подбородок, нежно посасывая, пронзая жаром все ее тело. Тыльной стороной руки, которую он прижимал, она ощутила, как напрягается его тело. Желая умереть, но ощущая себя более живой, чем когда бы то ни было, Эбби впитывала в себя все эти чувства. Будучи пленницей Джесси, она вдруг ощутила себя как будто парящей на свободе.
Рука оставила ее затылок и скользнула мизинцем по ложбинке между грудей до талии. Потом, подцепляя каждую пуговицу указательным пальцем, он неторопливо расстегивал их на своем пути обратно вверх.
– Эй, – прошептал он в шею мисс Абигейл, – вы думали удрать с моей рубашкой? Вы украли мою... я украду вашу.
Джесси медленно расстегнул корсаж ее халата, по-прежнему только мизинцем он гладил, вызывая мурашки, нежные холмики грудей, возбужденные соски, едва дотрагиваясь до них, словно теплый ветер.
– Вы знаете, что вы сделали со мной, Эбби? Вы раздражали меня тысячей разных способов. Позвольте показать единственный правильный.
Его ладонь охватила ее обнаженную грудь, и глаза мисс Абигейл широко раскрылись. Она видела его темные усы совсем близко от своего лица, ощущала его дыхание на своих губах, его горячее твердое тело упиралось ей в руку. Он нежно ласкал ее грудь с непростительно упругим соском, локтем водил по талии. Глаза мисс Абигейл снова закрылись, дыхание, как прежде, перехватило.
– Как насчет ванны в постели, Эбби?
Я должен вам.
Все ее чувства переместились в одну точку, когда он начал ласкать одну грудь рукой, а другую, склонившись, обводить своим теплым, влажным языком, медленно и тщательно облизывая ее, начиная с твердой вершины и закончив мягким периметром. Она ощутила запретное желание. Зубы Джесси нежно, умело покусывали. Он захватил между языком и верхними зубами сосок, нежно гладил и осторожно оттягивал его, пока напряженные плечи мисс Абигейл не оторвались от матраса. Он стал целовать ее ниже, где кончалась выемка между грудей, и еще ниже, пока мисс Абигейл не дошла до точки кипения. Джесси погрузил язык в углубление пупка, словно пчела, погружающаяся в чашечку цветка в поисках меда. Его теплый язык на мгновение остановился, потом Джесси поцеловал ее нежно немного ниже, поднял лицо и спросил:
– Мне заканчивать или оставить половину, как делали вы?
– Пожалуйста... – умоляла она еле слышно.
– Пожалуйста, что? Пожалуйста закончи или пожалуйста остановись?
– Пожалуйста остановись.
Слезы, казалось, хлынут из ее глаз, горла, между ног.
– Пока нет. Не остановлюсь, пока не вдохну в вас жизнь, так же как вы сделали со мной. Помните, Эбби? Как вы растирали меня и заставили кровь снова бежать по моим венам?
Она не знала, была ли это пытка или наслаждение. Сердце, казалось, билось в каждой клеточке ее тела. Джесси, снова и снова, медленно делал с ней все, что хотел, скользя руками по ее телу. Он обнял и плотно прижался к ней, а она сжимала медную спинку кровати, которая издавала приглушенный скрип с каждым толчком его разгоряченного тела, прильнувшего к ней. Предательское тело мисс Абигейл отвечало на ласки Джесси, ее губы открылись, ее дыхание теплыми, быстрыми порывами ударяло в лицо Джесси. Она не могла издать ни звука, и в то же время Джесси слышал ее непрекращающиеся стоны. Стоны от страха, смешавшегося с этим новым потоком чувств, столь внезапно проснувшимся в ней, словно пульсирующая пустота, которая взывала об удовлетворении.
Джесси внезапно замер, взглянув в ее затененное лицо с закрытыми, дрожащими глазами, открытыми, трепещущими губами. Он мягко коснулся ее щеки.
– Сколько вам лет, Эбби? Вы обманули меня? Вы сказали, что стары, чтобы спрятаться за этим, как за щитом, боясь жить полной жизнью. Но чего вы теперь боитесь больше, жить с этим или без этого?
Ее горло наполнили рыдания.
– Мне тридцать три. Я ненавижу вас, – прошептала она. – Я буду ненавидеть вас до самой смерти.
Она перестала бояться его, теперь она испытывала страх другого рода: она страшилась самой себя. Страшилась плоти и крови, которые так легко отозвались на все, что делал и говорил Джесси.
Как давно ее руки свободны? Они лежали безжизненно, непринужденно, охваченные теперь только воздухом, который колыхался от того, как Джесси гладил волосы мисс Абигейл, снимая их со лба, – очень, очень нежно. Он мог бы праздновать победу над ней, но почему-то чувствовал себя опустошенным и побитым. Сейчас, когда она лежала подле него, растрепанная и поверженная, он вдруг захотел, чтобы она стала старой Эбби, накрахмаленной и колючей.
– Эй, с чего все это началось?
Она услышала перемену в его голосе, но это ничуть не уменьшило буйный трепет в ней. Она, закрыв тыльной стороной ладони глаза, проглотила комок в горле, но ее голос остался глухим.
– Если я правильно помню, кто-то доставил в мой дом грабителя, у которого были усы.
– Эбби... – неуверенно проговорил Джесси, словно оставалось так много недосказанного. Но она оттолкнула его и села на край постели, оставив его с чувством вины за то, что он зашел так далеко, и с еще большим – за то, что не сделал большего. Когда мисс Абигейл соскользнула с измятой простыни, ее рука коснулась холодной стали револьвера, брошенного в пылу борьбы, которая уже была не просто борьбой. Ее пальцы сомкнулись на револьвере, и она беззвучно скрылась во мраке.
ГЛАВА 10
Стояло прекрасное воскресенье, светлое и свежее, небо было голубым, как яйцо малиновки. Во время службы мисс Абигейл была рассеянна. Молясь о прощении за вчерашнюю потерю контроля над собой, она чувствовала, как ее кожа, словно вспоминая происшедшее, покрывается сладкими мурашками. Встав, чтобы пропеть вместе со всеми гимн, она открывала губы, пытаясь произнести слова, но воспоминание о языке Джесси между ними опалило ее стыдом и трепетным, запретным желанием. Потянувшись рукой к затылку, чтобы пригладить волосы, она вспомнила о его руке и от стыда опустила голову. Но стоило ей увидеть кружевной корсаж пристойного, с высоким воротником платья, как ей представились ее соски, скрытые под ним, сжавшиеся маленькими шариками. И в глубине своей чистой души Абигейл Маккензи поняла, что теперь она проклята, хотя не по собственной вине. Она вела благопристойную жизнь, в которой никогда не возникали соблазны, какие она испытывала прошлой ночью. Но все же она не заслуживает столь сурового суда.
Пока мисс Абигейл размышляла надо всем этим, она случайно поймала себя на том, что смотрит на лысый затылок доктора Догерти. Она тут же почувствовала огромное желание ударить по этой лысине рукояткой револьвера, чтобы вызвать там небольшое умственное просветление!
После службы ее бессчетное количество раз спрашивали, как дела у нее дома, и она лгала, отвечая: «замечательно, замечательно». Всем все было интересно, начиная от того, как заживают раны преступника до того, что она, ради всего святого, делала с мочевым пузырем поросенка! На последнее она вновь отвечала полуложью – грабитель использует его для укрепления своей ушибленной руки – это, конечно, была правда, но не причина, по которой она купила пузырь. Когда ей наконец удалось отвести доктора Догерти в сторону, она злилась не только на него, но и на всех, кто задавал ей вопросы, которые их не касались.
Доктор был как всегда в благодушном настроении:
– Здра-а-авствуйте, мисс Абигейл.
– Доктор, мне надо с вами поговорить.
– Что-нибудь случилось с вашим пациентом? Как там его имя? Я снова забыл. Джесси, да? Он делал какие-нибудь упражнения?
– Да, делал, но...
– Отлично! Отлично! Конечности теряют свободу движения, если их не разминать. Кормите его хорошенько и вы увидите, что он скоро поднимется на ноги и сможет пройтись, может быть, даже по улице.
– По улице! Да у него же нет одежды. Вчера он вышел, завернувшись в одну только простыню!
Доктор весело рассмеялся, подрыгивая животом.
– А я об этом и не вспомнил позавчера, когда принес его вещи. Думаю, нам следует купить ему что-нибудь из одежды, да? Железная дорога заплатит...
Мисс Абигейл нетерпеливо прервала его:
– Доктор, о чем вы думали, возвращая ему револьвер? Он... он угрожал мне им, и это после всего того, что я для него сделала.
Доктор озабоченно нахмурился.
– Угрожал вам?
– Ш-ш-ш! – Она быстро огляделась вокруг и потом еще раз соврала: – Ничего серьезного. Он просто захотел немного жареных свиных отбивных на обед. Вот и все!
Внезапно доктор заподозрил, какое страшное соперничество могло возникнуть между двумя такими своенравными людьми, и в его глазах мелькнул огонек любопытства сплетника.
– Вы дали их ему?
Мисс Абигейл залилась краской, суетливо еще туже стала натягивать перчатки на руки и, запинаясь, проговорила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48