Но это была рискованная затея. Ей. конечно, не следовало забывать, что по деревне до сих пор бродит убийца.
Может быть, Фолкнеру нипочем разгуливать в полночный час по деревне? Но о ней этого сказать нельзя. И, тем не менее, бархатистый мрак теней завораживал. Каждый поворот дороги, будь то днем или ночью, был знаком ей так же хорошо, как черты собственного лица. Более того, ей претила мысль о том, что страх вынуждает ее сидеть взаперти. Ночь всегда служила для нее надежным прибежищем, как и каменная ограда ее садика. Никогда раньше она не испытывала страха и тревоги, прежде чем выйти в ночную темень.
Но сейчас она стояла у окна в нерешительности. И не только потому, что на дороге ей мог повстречаться убийца, что, в конечном счете, маловероятно. Она боялась, что очертания этого мира, под призрачным светом убывающей луны, окажутся слишком хрупкими. Она опять скатится на грань сумасшествия.
Поэтому Сара так и осталась стоять у окна, завернувшись в восточную шаль с бахромой. От шали пахло прошлогодней сиренью. Она рассуждала сама с собой о том, что же ей делать. Остаться дома и сохранить видимость собственной безопасности? Или все-таки отважиться и шагнуть в неведомое?
Вопросы так и остались без ответа. Внезапно в стороне деревни вспыхнул огонек. Он колебался и подпрыгивал, двигаясь среди домов и деревьев. Ей почудилось, будто ночной ветерок принес с собой отзвук возбужденных голосов. Там явно что-то случилось. Отбросив сомнения, Сара выбежала из комнаты, быстро спустилась с лестницы и выскочила в парадную дверь. За воротами она на минуту остановилась. Теперь в деревне металось уже несколько огней. Если так пойдет дальше, скоро переполошатся все жители. Дурные предчувствия захлестнули Сару, горло стиснуло. Неужели очередное убийство? Подхватив юбку, она со всех ног побежала в деревню.
ГЛАВА 12
Фолкнер вскочил, словно ужаленный. Ему только что привиделся приятный сон. Он очень не хотел расставаться с Сарой. Они были в той лощине. Он обнимал ее. Она счастливо смеялась, была вовсе не похожа на ту Сару, которую он представляет и знает. Эта Сара всегда печально-таинственна.
Он с удовольствием остался бы в сновидении, покуда оно дарит соблазнительные предвкушения. Однако внезапный вопль, донесшийся с улицы, словно вытолкнул его в более суровую и жестокую действительность. В комнате было темно. Обнаженный, он поднялся с кровати, потянулся за огнивом и свечой. Когда огонек свечи затеплился, он подошел к окну и выглянул.
Внизу суетились люди. Он узнал Джона Морли, сжимавшего в руке фонарь. Рядом с ним — нет, быть того не может? Неужели его дражайший Криспин собственной персоной?
— Что там у вас? — спросил из окна Фолкнер. Времени одеться у него не было, и он не стал ради приличия слишком высоко поднимать раму.
— Приношу глубочайшие извинения, сэр, но здесь у нас какой-то шум, суета.
— Что за шум? — он ничего не понимал, все еще грезя покоем и тишиной лощины.
— Стоны, сэр. Звон цепей. И достаточно громкие.
— Вы, молодой человек, спите сном мертвого, — воскликнул сэр Исаак. Наскоро одетый, он тоже стоял внизу, опираясь на трость.
Он был явно взволнован и одновременно чрезвычайно доволен. Наверное, тем, что в его присутствии происходят таинственные события, будоражащие деревню.
— Я не потерплю подобного, — заявил Морли. Лицо его раскраснелось, руки, сжимавшие фонарь, заметно вздрагивали. — Если понадобится, я призову священника. И попрошу его изгнать отсюда нечистую силу! Я никому не позволю издеваться надо мной, будь то живой или мертвец!
— Священника? — возмущенно воскликнул преподобный Эдвардс, который только что появился без привычного всем парика и бледный от волнения. Услышав угрозы Морли, он замер как вкопанный. — Вы не посмеете, дорогой сэр. Я не потерплю папской ереси в моем приходе.
— Я приму любые меры, какие в состоянии положить конец этому издевательству, — не унимался Морли. — Я честно плачу налоги в казну графства. Я заседаю в суде присяжных. Я наливаю полную меру. Я попросту не заслужил подобного отношения.
Фолкнер терпеливо слушал. В Лондоне он прославился своим непробиваемым спокойствием. Невозмутимостью он частенько приводил в бешенство своих недругов. Сейчас он с трудом сдерживал желание позатыкать всем глотки.
— Что, собственно, происходит? — потребовал он объяснения. — Я спрашиваю, что здесь происходит?
— Появились привидения, — сообщил сэр Исаак. Кажется, он был в полнейшем восторге. — Настоящие, неподдельные привидения. Я всю жизнь мечтал встретиться с такими.
Фолкнер понял, что теперь уже не уснуть. Он тяжело вздохнул и оделся, натянув черные панталоны и рубашку. Пусть Лондон гордится тем, что никогда не ложится спать. Порой идиллическая Эйвбери, несомненно, может его посрамить. Воистину, здесь ни на минуту не утихает кипучая деятельность.
— И откуда они явились? — спросил он, присоединяясь к столпившимся во дворе людям. Народу заметно прибывало. Сюда поспешили придти жители домиков, что выстроились вдоль дороги. Зажгли еще несколько фонарей. Ночь стала почти такой же светлой, как день. Фолкнер заметил констебля Даггина, с которым накануне беседовал. Тот стоял поодаль и яростно спорил о чем-то с мужчинами. Рядом с ним стояла невысокая пожилая женщина, под руку ее поддерживал молодой парень. Это была миссис Хемпер, местная целительница и колдунья, понял Фолкнер. Но где же старый добрый доктор Костоправ? Вот он, прямо напротив своей извечной соперницы. Этакое пугало, а не человек. Какие негодующие взгляды он мечет в сторону миссис Хемпер.
Трактирщик подскочил к преподобному Эдвардсу, ткнул пальцем ему в лицо, словно требуя Божественного вмешательства:
— Монахи! — возопил Морли так, будто от этого слова его, того гляди, стошнит. — Искусанные блохами, воняющие ладаном, блудливые монахи!
— В деревенской гостинице? — удивился Фолкнер. — Что они здесь забыли?
— Когда-то тут располагался монастырь. До тех пор, пока Генри Тюдор не рассорился с Римом. Говорят, он захватил его, выкурил отсюда монахов за все их прегрешения, а местечко прибрал к рукам.
— Понятно! — Фолкнер взглянул на гостиницу по-иному. Она, впрямь, была выстроена в Тюдоровском стиле. Скорее всего, в эпоху Елизаветы. Внешние стены были укреплены перекрещивающимися балками, которые резко выделялись на фоне побеленного фасада. Но прямо под окном первого этажа, виднелась кладка на вид значительно старше стен.
— И давно они не дают вам покоя? — спросил он.
Морли покачал головой. Боевой дух из него вышел весь. Вид у него был теперь усталый и растерянный.
— Ни слуху, ни духу не было еще пару недель назад. Истинный ужас, скажу я вам. Все началось потихоньку. Сперва слышались слабые стоны с кладбища позади дома. У меня туда выходят окна. Потому я первым услышал их. Но затем стало вовсе невмоготу. И тогда я пошел посоветоваться вот с ним, — он сердито ткнул пальцем в преподобного Эдвардса.
— А я ему объяснил, что Англиканская церковь не признает обряда изгнания нечистой силы, и предложил помолиться за него.
— Можно подумать, что от этого была какая-то польза. И сколько, по-вашему, мне придется терпеть эти измывательства?
Морли стукнул о ладонь своим увесистым кулачищем.
— Говорю вам, я привезу сюда католического священника. У меня есть знакомый в Данфорде. Он согласится. Больше мне ничего не остается.
— Подождите, — умолял Эдвардс. — Неужели вы и впрямь отринете добрую англиканскую молитву? Вот что я скажу — я еще вернусь сюда. Пойду, похожу вокруг кладбища, почитаю Писание, помолюсь. Вы можете, если пожелаете, присоединиться, ко мне» Нам необходимо уладить это недоразумение.
— Давно пора, — проворчал Морли несколько усмиренно. Он побрел прочь, бормоча что-то себе под нос. До слуха донеслось словечко «католика», которое он с вызовом сказал через плечо.
Эдвардс застонал. Однако, тотчас же просиял, заметив Аннелиз, которая стояла поодаль с отчаянным видом. Ее кулачки были прижаты к груди, полные губки дрожали. Помощник викария расправил плечи, вздохнул, набравшись мужества, и подскочил к девушке со словами утешения, которые тотчас же пришли ему на ум.
Потихоньку жители деревни начали разбредаться по домам. Криспин пробормотал, принося извинения сэру Исааку, и предложил тому руку, чтобы помочь старику преодолеть лестницу. Фолкнер вскоре остался один. Даже злокозненные монахи и те удалились, перестали стонать и звенеть цепями.
А может быть, он все-таки не один? Что там белеет возле дерева? Изящная фигурка, укутанная в восточную шаль? Что за проза? Узор «огурцами». А, в общем-то, довольно мило. Он попытался разглядеть под восточной шалью очертания средневекового монаха.
— Мистрис Хаксли?
Она медленно двинулась ему навстречу, вся закутанная в шаль, а затем остановилась в нескольких шагах, глядя на него из-под полуопущенных ресниц.
— Какой-то переполох?
— Почему бы и нет? Как я понял, это излюбленный способ развлечения веселых жителей Эйвбери. Вот они и развлекаются преимущественно по ночам.
Помимо ее воли, улыбка заиграла в уголках губ. И ему вдруг снова захотелось прикоснуться к ее губам.
— Интересно, какое же у вас сложилось мнение о нашей деревне?
— О, только то, что, по-видимому, мне придется поскорее, хотя бы на время, вернуться в Лондон и там хорошенько отоспаться.
Она покраснела. Даже при лунном свете было видно, как ее щеки залились румянцем. Он вовсе не собирался так откровенно напоминать ей о событиях предыдущей ночи. Но уж коль сорвалось, к чему теперь сожалеть об откровенности? Их отношениям и без того не хватало искренности.
— Вы не спали? — полюбопытствовал он.
— Я подошла к окну, увидела огни и испугалась…
— Чего?
— Нового убийства.
Это было вполне правдоподобное объяснение, если принять во внимание напряженную обстановку в деревне.
— А вы верите, что гостиницу навещают привидения? — спросил он. В его голосе звучал неподдельный интерес.
— Понятия не имею. Однако, Морли никогда не производил на меня впечатление человека, наделенного чересчур развитым воображением.
Он подошел к ней почти вплотную, так, что ощущался аромат ее духов. Она сразу насторожилась, но не двинулась с места. Он внимательно посмотрел ей в глаза и спросил:
— Сара, вы верите в привидения? Она тотчас же опустила глаза, чтобы не смотреть на него. Впрочем, она могла смутиться из-за того, что он обратился к ней просто по имени. Их знакомство было слишком кратковременным, чтобы он мог позволять себе подобные вольности. Его фамильярность была здесь вовсе не к месту. И тем не менее, на мгновение ему показалось, что причина ее замешательства таилась не в его обращении. Интересно, что за призраки бродят в окрестностях Эйвбери? Неужели, впрямь, монахи, бряцающие цепями, в знак возмущения наглостью Генри Тюдора? Или нечто более древнее, неподвластное воображению? Нечто — таящееся в каменных часовых и древних курганах? То, с чем Сара, если верить утверждению сэра Исаака, имела таинственную и неразрывную связь?
— Позвольте мне проводить вас домой, — сказал он, и это прозвучало не как простая вежливость, а как заявление о намерениях.
Она, было, отрицательно замотала головой, но, осознав бесполезность сопротивления, отрешенно пожала плечами.
— Как хотите.
Они уже прошли полпути по дороге, которая тянулась через центр деревни, рассекая огромный каменный круг, когда он все-таки решил спросить:
— А что произошло с вами прошлой ночью? Она промолчала, продолжая медленно шагать рядом с ним, только как-то вздрогнула и плотнее укуталась в шаль.
— Все говорят о вас, как о джентльмене из Лондона. И потому я решила, что вы проявите должное благородство и не станете поднимать эту тему.
Он рассмеялся, думая о том, что сказали бы на это те, кто знает его близко.
— Уж простите, но когда я встречаю красивую женщину, бредущую по дороге в глухую полночь, это не может не разбудить во мне любопытства.
— К сожалению, я не могу просветить вас на сей счет, — грустно проговорила она. — По правде сказать, я сама не знаю, что со мной тогда приключилось. Я в недоумении.
Он замедлил шаг, потом остановился и, взяв ее за локоть, повернул к себе лицом. Волосы у нее были зачесаны назад и заплетены в косу. Лишь на лбу выбивались несколько непослушных прядей. Она широко раскрыла глаза, огромные зрачки поблескивали из-под густых ресниц. Губы, вкус которых ему уже довелось изведать, были сочными и полными. Невероятно, что поначалу она показалась ему едва ли не дурнушкой.
— С вами раньше случалось нечто подобное? — поинтересовался он с озабоченным видом.
— Не могу припомнить.
— Вам известно, что такое сомнамбулизм? Она удивленно и заинтересованно взглянула на него.
— Сомнамбулизм?
— Да. Когда несчастный или несчастная, встает с постели и принимается бродить, но не пробуждается ото сна. Таких людей везде подстерегают опасности. Например, можно свалиться со ступенек лестницы. Однако не исключена возможность того, что им удается выбраться из дому. Тогда они бродят вокруг, совершенно ни о чем не подозревая. — Он умолк, пытаясь справиться с желанием обнять ее, прижать к себе, защитить. Она выглядела такой беззащитной и хрупкой. Но он прекрасно знал, что это обманчивое впечатление. В ней сил достанет на десятерых мужчин. Если не больше.
— Вполне возможно, — снова заговорил он, — вас беспокоят мысли об убийстве. Беспокойство, тревога, страх могут послужить толчком к возникновению странностей в поведении.
— Возможно, — глаза ее загорелись, она казалась заинтересованной. — Во всяком случае, благодарю вас за беспокойство.
— Можете мне верить. Все пройдет, как только вы успокоитесь. Кстати, несмотря на горячее желание сэра Исаака, обследовать все руины, еще несколько дней ему придется отдохнуть. Я предложил провести замеры, вместо него. Вы не желаете составить мне компанию? — он подумал, что, скорее всего, она откажется.
Но к его радостному удивлению, Сара тут же согласилась и спросила:
— И куда мы пойдем?
— Решайте сами, — сдержанно сказал он, не желая выдавать охватившей его радости.
Они дошли до самого конца улочки и оказались перед воротами дома. Кругом было темно и тихо. Светилось только окно ее комнаты. То самое окно, из которого он выбирался вчера на рассвете. Скоро начнет светать. И если он не поспит хотя бы часок, то будет ни на что не годен. Он станет бесполезным для всех — для герцога, для сэра Исаака, равно и для самого себя.
— Я подумаю над вашим предложением, — сказала Сара, — на мгновение легко и почти неощутимо коснулась кончиками пальцев его руки, повернулась и ушла, оставляя за собой запах сирени.
ГЛАВА 13
Она действительно сошла с ума, если с ходу не отвергла его предложение. Но, в конце концов, разве мало свидетельств о ее помешательстве? Потому имеет ли значение еще одна безумная выходка? Сара не то рассмеялась, не то разрыдалась. За окном брезжил рассвет. Наступало утро. Она подняла руку и крепко зажала ладонью рот. Ей удалось прожить ночь без происшествий. Теперь ей предстояло прожить день, полный новых трудностей и испытаний.
Ее опять начали мучить сомнения. Оставаться ли за каменными стенами, утешая себя видимостью безопасности или решиться и пойти с ним? Здравый смысл боролся с искушением.
Она раскрошила несколько кусочков хлеба и принялась кормить канарейку. Позади клетки, за окном разгорался день. Небо сияло во всей утренней красе. В такой день совершенно невозможно и глупо сидеть дома.
— Я немного прогуляюсь, миссис Дамас, — сообщила она.
Экономка изумилась и обрадовалась одновременно.
— Прогулка пойдет вам только на пользу, — сказала она. — Особенно, если вы захватите с собой что-нибудь из еды. Подождите немного, — она удалилась на кухню.
Сара, ожидая ее возвращения, стояла у окна. В душе неожиданно воцарилось спокойствие. Необъяснимая радость заполняла ее. Гасли терзавшие ее опасения. Что там начертано на камнях фундамента под ее домом: «Fata obstant. Боги противятся».
А, может быть, исполняется их воля? Хотя бы в том, что каменные стены ее сада оказались не столь уж неприступными и крепкими? Опасения, терзавшие ее уже несколько дней, словно утонули в глубоком омуте.
Вернулась миссис Дамас и протянула Саре корзинку. Сара улыбнулась, почувствовав тяжесть в руке, но не стала возражать. Она спустилась с лестницы и зашагала по дорожке легко и свободно, будто за спиной у нее выросли крылья. Выйдя на большак, она замедлила шаги и глубоко вдохнула теплый весенний воздух. Из-под куста на нее испуганно уставился кролик. Она перешла на другую сторону, чтобы не спугнуть его и отправилась дальше, весело помахивая корзинкой…
Морли снова занимался пивными кружками. Он был не брит, а под глазами залегли темные круги. Когда она вошла, он сердито посмотрел в ее сторону.
— Сэр Исаак еще не вставал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35