Джинни наклонилась к твердой, надежной руке Ричарда, пытаясь представить себе его внешность. Лишь бы не вспоминать о другом: Стив с Соней, Стив с Франческой да Паоли, Стив с Анной Дос Сантос… Нет уж, хватит, она не станет больше изводить себя.После обеда Ричард, как обычно, вошел в ее комнату и отпустил горничную. Он всегда приходил посмотреть на нее и иногда оставался до тех пор, пока Джинни не засыпала. Он читал ей, рассказывал о путешествиях, массировал ноги, втирая в кожу ароматное масло, после чего она чувствовала прилив бодрости.Этим вечером она показалась ему беспокойной и в чем-то изменившейся. В ее вопросах звучала тревога:— Ричард Эвери, почему я не встречала вас прежде? Почему вы наблюдали за мной в подзорную трубу на корабле?Он неожиданно обрадовался:— А вы это заметили? Я не только там наблюдал за вами. Однажды в Нассау вы вошли в частное владение и искупались в прелестном бассейне, помните?Джинни открыла рот от изумления:— Да! Но…— Вы не хотите, чтобы я отвечал на другие вопросы? На корабле не было ничего таинственного. Просто я стараюсь избегать любопытной толпы. Когда-то меня назвали отшельником, и это верно. Тогда я провел исследования и писал статью, которую обещал показать своему венскому коллеге. Так что, как видите, я был занят и не хотел, чтобы меня беспокоили. Но вы меня околдовали, сердце мое. Я понял, что вы неотразимы! Вот потому я и кружил возле вас, томясь от любви. И сейчас я счастлив, что нашел вас в том самом кафедральном соборе в страшный день землетрясения.— Я тоже этому рада и, полагаю, должна поблагодарить вас за столь неусыпный надзор. Но скажите, почему вы называете меня своей женой?— Потому, что очень хочу, чтобы это было так! — ответил он. — Кроме того, мне пришлось что-то объяснять чиновникам, которые проверяют паспорта и требуют соблюдения формальностей. Проще всего было сказать им, что мы женаты, и в конечном счете я сам почти поверил в это. Но есть еще одно обстоятельство, которое заставляет меня думать, что это действительно так. Когда-нибудь я объясню вам это.— Я хочу увидеть ваше лицо! — прошептала она. — Тогда, после любых объяснений, я смогу сказать вам…— Лгал я или нет? — мягко спросил он и поднес ее руку к своим губам. — О, моя дорогая, прислушайтесь к моему голосу, коснитесь лица, тогда вы поймете, какие чувства я испытываю к вам! Вы часто страдали от лжи и обмана, но, клянусь, со мной вам это не угрожает. Я полюбил вас с первого взгляда и даже еще раньше. Мы с вами и знали, и любили друг друга в наших прошлых жизнях и будем любить снова и снова. Вы считаете меня безумцем?— Нет, — неуверенно проговорила Джинни. — Но вам еще многое предстоит мне объяснить.Этот человек спас ей жизнь, самозабвенно любил ее и искренно верил в то, что им суждено было встретиться.В эту ночь он не оставил ее и они предались любви. Он не выпускал ее из объятий, пока она не заснула. Глава 23 Впоследствии Джинни вспоминала об этой ночи как о переломе в своей беспокойной жизни. Она словно пересекла какую-то невидимую черту, шагнула в поисках спасения в дом и услышала, как за ее спиной захлопнулась дверь. Да, думала Джинни, теперь она в безопасности, и именно Ричард позволил ей испытать это блаженное чувство. Она верила ему, когда он говорил, что она обязательно прозреет. Зачем же она столько металась от одной крайности к другой, от любви к ненависти, от безумного счастья к безысходному горю? Неужели она не могла обойтись без мужчины, с которым постоянно боролась и в ком всегда сомневалась? О, их со Стивом мучительно влекло друг к другу, но в основе их отношений всегда были конфликт, интрига, неопределенность. Они никогда полностью не доверяли друг другу и именно поэтому так часто расставались.В эти дни Джинни почти не думала о Стиве и не вспоминала прошлое. Ричард слушал ее без ревности и мог объяснить все на свете — даже ее поступки. Когда-то властная и упрямая, теперь Джинни радовалась, что у нее появился такой спутник, как Ричард, мудрый, терпимый, надежный и любящий. Какое счастье, что он влюбился в нее!Прошлое, такое болезненное и мучительное, почти не тревожило Джинни. Все это потеряло смысл, ибо она была совершенно счастлива.В один из дней уехала Елена, по ее словам, повидаться с матерью. «Бедная Елена, — подумала Джинни, — у нее нет личной жизни». Она попыталась представить себе ее внешность; как говорил Ричард, она была высокая, худая, с чуть выступающими скулами и бледным лицом. Лорд Тиндэйл был блондином, а его дочь — шатенкой.— Когда умер твой отец и был ли он счастлив с твоей матерью?— Что знают об этом дети? Я всегда считал историю их знакомства очень романтичной и думал, что мать полностью посвятила себя мужу. Он стал калекой, упав с лошади за несколько лет до моего рождения.— Как это ужасно! — вздохнула Джинни, подумав о том, что, может быть, и она останется слепой навсегда.— Он умер несколько месяцев назад, — коротко сказал Ричард. — Но он болел почти год и знал, что умирает. Я делал все, что мог, чтобы облегчить отцу последние дни.Джинни показалось, что Ричард чего-то недоговаривает, и она вновь пожалела о том, что не видит его лица.— А ты любил отца? — спросила она, но, поняв, что совершила бестактность, поспешила добавить: — Наверное, мне не следовало спрашивать об этом, но… мне стыдно, что я оставила отца в Новом Орлеане, когда он был тяжело болен. Я всегда считала, что очень его люблю, но, как оказалось, совсем не знала его. Думаю, он… хотел использовать меня в своих интересах. А потом, когда мне сказали, что он не был моим настоящим…Джинни рассказала Ричарду всю свою историю. Она не знала, как он к этому отнесется, а потому удивилась, услышав его смех.— О, моя дорогая! Наше с тобой существование протекало параллельно! Теперь я вполне уверен, что в каждой из жизней мы с тобой были связаны. Видишь ли, тот, кого я называл своим отцом, на самом деле не был им. Мне не говорили об этом, и я так ничего и не знал бы, если бы не дневник, попавший в мои руки. Когда он упал с лошади и стал калекой, ему сказали, что он уже не сможет стать отцом. Это случилось после рождения Елены, моей бедной сестры! Ей надо было родиться мальчиком! Как ты понимаешь, все дело в титуле, в землях и доходах от поместий! В своем роду лорд Тиндэйл был последним, а потому, если бы у него не родился мальчик, по законам майората все его имущество отходило бы короне. Чтобы обеспечить мою мать и сестру, необходим был наследник.— О, Ричард! Зачем ты рассказал мне об этом? Я знаю, как тебе это больно!Он сжал ее пальцы и спокойно ответил:— Вовсе нет, почему это должно причинять мне боль? Конечно, я пережил шок, но в конце концов понял, что им двигало. Он любил жену, и она любила его… Они обсуждали эту проблему неделями и месяцами и потом пришли к общему решению. Отец написал своему другу детства, вдовцу, имевшему одну дочь. Она незадолго до этого сбежала с иностранцем и покинула страну. Дальнейшее ты уже угадала. Моя мать была еще очень красива и довольно молода — ведь ей едва исполнилось двенадцать, когда английский лорд спас ей жизнь. Она исполнила задуманное, и я родился через девять месяцев после того, как друг отца покинул Кубу, где жил лорд Тиндэйл со своей женой.— И? — прошептала заинтригованная Джинни. — Ты когда-нибудь видел своего настоящего отца? А твоя мать, она…— А, так ты надеешься на счастливую развязку? Ну что ж, тогда слушай дальше. Лорд Тиндэйл, зная, что его дни сочтены, вновь написал своему другу, и тот вернулся на Кубу через несколько недель после смерти отца. Я уже не считал лорда Тиндэйла своим отцом и, признаюсь, стеснялся всего этого, пока не встретил тебя.«Да, в это почти невозможно поверить», — изумленно подумала Джинни. Но теперь понятно, откуда у Ричарда голубые глаза и черные волосы, этот тембр голоса, который ей все время кого-то напоминал! Значит, это не случайно, ибо отец Ричарда — дон Франсиско Альворадо! Вот потому Ричард и надеялся, что тот не откажется прислать ее детей.Но как быть со Стивом? Что станет делать Стив, когда узнает, что потерял не только жену, но и детей? И что же, теперь он уже не единственный наследник своего деда?«Его это не беспокоит… Не думаю, что когда-нибудь он считал себя отцом. Впрочем, об этом даже думать невыносимо!» — рассуждала Джинни. Нет, ей стоит прислушаться к словам Ричарда, который лечил не только ее тело, но и разум. Он уверял ее, что теперь уже нет смысла жить прошлым, а надо уверенно смотреть в будущее. Джинни ему полностью доверяла — он умел успокоить ее и развеять печаль одним только звуком своего голоса. Ричард ничего не скрывал от нее, а потому она полностью полагалась на него. Он не утаил от нее даже того, что дон Франсиско женился на его матери и увез ее в Мексику, — именно к ним-то и отправилась теперь Елена.— Ну, моя дорогая, я думаю, что на сегодня достаточно! Вижу, ты уже начинаешь хмуриться, а любое напряжение для тебя пока опасно. Помни только об одном: теперь тебе не о чем беспокоиться. Ты моя единственная любовь, а потому будешь иметь все, что пожелаешь.Его пальцы нежно коснулись ее лба, и, хотя он продолжал говорить, Джинни почувствовала, что начинает погружаться в полузабытье. Всего несколько минут назад у нее начала болеть голова, но сейчас она не чувствовала боли. Она так доверяла Ричарду, что считала его вправе распоряжаться ее жизнью.— Ты преодолела все жизненные препятствия. Чего тут можно стыдиться? Нет, моя дорогая, перестань изводить себя! У тебя великолепное тело, созданное для того, чтобы заниматься любовью, что ж в этом скверного! Я люблю тебя, но не ревную к твоему прошлому и к прежним любовникам, как бы ты к ним ни относилась. Ревность не имеет ничего общего с любовью — только с обладанием. Не беспокойся и отдохни, а когда проснешься, все покажется тебе ясным.— Останься со мной… пожалуйста, — едва слышно прошептала Джинни.— Я буду с тобой, пока ты этого хочешь.Его руки касались ее тела — нежно и бережно. И через несколько мгновений она забыла обо всем…Мир и покой, которыми Джинни начала наслаждаться, внезапно нарушил приезд дона Франсиско с женой и падчерицей. Джинни обрадовалась возвращению Елены, однако ее страшила встреча с доном Франсиско. Что он скажет, узнав, что она ослепла? Может, откажется доверить ей заботу о детях, ведь он всегда отличался прямотой и суровостью?! Как трудно представить себе, что он женат на женщине, намного моложе его, и как странно думать о том, что она родила ему Ричарда!— У тебя хватит сил и воли, чтобы держать себя в руках. Пойми, он не сделает тебе ничего дурного! Уверен, что он будет вести себя сдержанно.Хотя слова Ричарда ободрили Джинни, ее мучило ожидание прихода дона Франсиско. Воспоминания вновь и вновь вспыхивали в ее возбужденном мозгу. Она не забыла, как несколько лет назад стояла перед этим старым деспотом, сообщившим, что ей придется выйти замуж за его внука. Но вот дверь открылась, и Джинни услышала стук палки и суровый голос, так хорошо ей знакомый.Дон Франсиско смотрел на хорошенькую молодую женщину, сидевшую у открытого окна, не веря в то, что эти широко открытые зеленые глаза его не видят. О Боже, ведь она такая же, как и прежде, только волосы подстрижены и завиты по последней моде! Упрямо вздернув подбородок, она словно заранее бросала ему вызов. И тем не менее…Вспомнив о цели своей поездки и чувствуя большую усталость, в которой он ни за что не признался бы, дон Франсиско вздохнул и тяжело прошелся по комнате.— Джинни, дорогая моя, ты разрешишь мне сесть? Нам многое предстоит обсудить, но скажи мне, как только устанешь.Произошло то, чего Джинни и опасалась: она не смогла сдержать слез. Она не ожидала, что дон Франсиско проявит такое понимание и попросит у нее прощения за то, что совершил ошибку, заставив ее вступить в брак, который сделал ее несчастной.Выслушав его, она возразила:— Но я любила Стива. О, вы меня не так хорошо знаете, чтобы понять: я редко делаю то, чего не хочу, пока… пока меня не принудят к этому… Но я действительно любила Стива и слишком верила тем сказкам, в которых все жили счастливо после свадьбы. Но это вовсе не его вина, поймите! Я не подходила ему, его женой должна была стать Анна. Она бы все понимала и не упрекала бы его за длительные отлучки. Но я иногда думала, простит ли он меня когда-нибудь за то, что со мной произошло? Кажется, временами он тоже любил меня или убеждал себя в этом, но… но какое это теперь имеет значение? Не знаю, что вам сказать, кроме того, что вы были так добры ко мне. Но я очень устала и… искалечена! Стив никогда не захотел бы иметь слепую жену, тогда как Ричард…— А ты уже все знаешь? — Дон Франсиско говорил совсем не так резко и надменно, как прежде.— Ричард рассказал мне об этом.И тогда он поведал Джинни обо всем, что произошло у них со Стивом на Кубе.— Он совершил долгий путь, чтобы найти меня. И остался на Кубе, чтобы я имел возможность уехать. — Старик усмехнулся.Оказалось, что и последний лорд Тиндэйл, и его жена симпатизировали повстанцам, и, прибыв на асиенду, дон Франсиско быстро растерял все свои иллюзии в отношении действий испанцев. Он завел друзей среди повстанцев и тех, кто сочувствовал их борьбе. Его раздражало, что испанцы нагло и бесцеремонно брали все, что им приглянулось — будь то корова, коза или овца, — чтобы прокормить своих солдат, и даже не думали расплатиться. Стив, по-видимому, тоже оказался на другой стороне. Он хотел, чтобы дед покинул остров, и был поражен его внезапной женитьбой.— Мы так и не пришли к согласию! — заявил дон Франсиско.— Но…— Это уже не имело значения. Поскольку у Эстебана было немало друзей среди тех, кто поддерживал правительство, я просто высказал ему свои пожелания, и он их выполнил. Я слышал, что он вернулся в Гавану, хотя я напоминал ему о его обязательствах здесь. Разумеется, я в то время не знал…Джинни решила, что дон Франсиско то ли смягчился, то ли считал себя все еще виновным в том, что когда-то не смог защитить ее от французского полковника Деверо.Теперь она надеялась не только на его терпимость, но даже на то, что он одобрит перемену ее жизни. Более того, он согласился помочь ей получить развод. Вот тут она чуть не расплакалась. Ей казалось, что большую часть своей жизни она любила или ненавидела Стива Моргана, но теперь эта часть закончилась. Теперь она верила только Ричарду. Он спас ей жизнь и никогда не оскорблял ее. Да, Ричард действительно любил ее, и даже дон Франсиско не сомневался в этом.«Не знаю, почему я плачу», — подумала Джинни.Только Ричард сумел успокоить ее. Он держал ее руки в своих, целовал мокрые щеки и дрожащие губы и шептал:— Не надо грустить и плакать, любимая. Я обещаю, что сделаю тебя счастливой. Мы заживем новой жизнью на новом месте — ты, я и наши дети.Его голос приносил ей умиротворение. Забыв о прежней любви и ненависти, раздражении и разочарованиях, она заснула в его объятиях. Во сне она вернулась во Францию. Ей снова было шестнадцать, она мечтала о будущем. Теперь она вольна начать все сначала. Глава 24 «Конец мольбам». Ржавая вывеска железнодорожной станции скрипела на ветру. Это название казалось таким символичным, что побуждало его сойти здесь. «Конец мольбам» — что за дьявольщина! Он уже провел слишком много времени наедине со своими мыслями, сидя в железнодорожном вагоне. А тот долгий путь, который он проделал верхом по индейской территории, заставлял его думать лишь о том, как уцелеть. Иногда в нем пробуждалось любопытство, и он размышлял о том, почему Сэм Мердок так торопил его. А кроме этого, его преследовали бесконечные и бессмысленные воспоминания. Они охватили его с того дня на Кубе, когда Мария Фелипа Зулуета, положив руки ему на плечи, сообщила ему с притворным сочувствием, что его жена умерла.Даже сейчас он не желал возвращаться к тому дню предпочитая вспоминать неприятный разговор с дедом, предшествовавший сообщению Марии Фелипы.— Ты хвастливо называл себя свободным человеком, — язвительно заметил тогда дон Франсиско, — но чему ты свободно следуешь: своим наклонностям или чужим приказам? Сомневаюсь, что ты отправился на Кубу ради того, чтобы совершить увеселительную поездку со своей последней любовницей, или потому, что беспокоился обо мне. — Он фыркнул. — Ты, кажется, постоянно забываешь о том, что состоишь в браке и у тебя есть семья, — а ведь именно это должно быть твоей первой заботой. Так вот, позволь напомнить тебе, что я пока и сам справляюсь со своими делами. Полагаю, что за всем этим стоит твой вездесущий друг мистер Бишоп?При воспоминании о встрече с дедом Стив до сих пор мрачнел. И как это он забыл, что дон Франсиско не позволял никому вмешиваться в свои личные дела? Стив поразился, узнав, что дед решил в свои восемьдесят лет жениться на вдове старого друга, который прежде всегда поддерживал повстанцев. Неудивительно, что Хулиан Зулуета был так предупредителен, убеждая Стива добраться до деда и заставить его немедленно вернуться в Мексику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31