Я ненавижу тебя за то, что ты так поступил, Уайатт Мэннеринг! Как ты мог?
Кассандра металась по комнате, словно мстительный призрак. Уайатт удивленно уставился на нее, отчаянно пытаясь понять смысл ее упреков. Впервые в жизни он действительно слушал, вместо того чтобы просто слышать. Казалось, что за ее гневными репликами скрывалось еще много невысказанных эмоций.
«Ты мог погибнуть!» — кричала Кассандра, а он услышал: «Ты напугал меня!»
«Как ты мог оставить меня?» превратилось в «Я хотела, чтобы ты всегда был рядом со мной».
Уайатт покачал головой, снова услышав: «Я тебя ненавижу!» Никогда в жизни Кассандра ни к кому не испытывала ненависти.
Мужчина наверняка сказал бы: «Прости, старина, что так вышло». Он не стал бы примешивать к словам эмоции и наигранную театральность. Все эти годы женщины вводили его в заблуждение. Он должен был слышать не слова, а стоящие за ними чувства. Как ни странно, это открытие обрадовало его. Уайатт изумленно слушал, как Кассандра, готовая вот-вот разрыдаться, сердито бранит его. Ему даже казалось, что все это происходит во сне.
— Я не возражаю, когда ты такой чопорный и серьезный. Я не мешаю тебе, когда ты о чем-то думаешь и не обращаешь на меня внимания. И я действительно хочу быть такой, чтобы нравиться тебе. Но когда ты так поступаешь… — Кассандра печально всплеснула руками, в ее голосе слышались слезы. — Я подумала, что он тебя убил! И в этом была бы виновата я! Я уеду в Америку со своим отцом. Знаю, тебе наплевать на мои чувства. Но это не важно. Я просто устала чувствовать себя виноватой. Всю жизнь…
Меррик поднялся с постели и, прежде чем она успела начать очередную тираду, заключил ее в объятия.
Это было почти как поймать вихрь, особенно если учесть, что он все еще ощущал слабость после болезни. Кассандра изо всех сил вырывалась, но он крепко держал ее, поглаживая по спине. Кассандра заплакала, уткнувшись лицом в его плечо.
— Тише, Касс. Я жив, и ты рядом. Нет никаких причин чувствовать себя виноватой. Ты должна понять, что все, что я делаю, — это мой выбор. Я совершил ошибку. Возможно, я иногда и в дальнейшем буду ошибаться, но это мои ошибки, не твои. Твое чувство вины ничем не поможет мне. Ты можешь сколько угодно признавать свои ошибки, но я никогда не стану винить тебя за них. Хоть ты и красива, как богиня, но я не ожидаю от тебя безупречного поведения. Все, что я хочу, — это чтобы ты была со мной.
Кассандра сквозь слезы взглянула на него, но Уайатт не дал ей времени на ответ. Он так долго ждал, чтобы она вновь оказалась в его объятиях. Возможно, она пришла к нему не совсем с теми словами, которые он хотел услышать, но теперь, когда он почувствовал ее эмоции, слова были не нужны. В ней поразительным образом сочетались изящество, красота и вспыльчивый характер, но он был нужен ей. За ее гневными репликами слышалась страсть. Уайатт наклонился и заглушил ее протесты поцелуем.
Какой это был поцелуй! Губы Кассандры с готовностью приоткрылись, и их языки переплелись в каком-то голодном отчаянии. Кассандра привстала на цыпочки и крепче прижалась к нему. Она закрыла глаза, и ее наполнило какое-то поистине неземное блаженство.
Она вздрогнула, когда руки Уайатта нащупали завязки ее корсажа. От одного его прикосновения ярость Кассандры сменилась страстью. Ее дрожащие руки скользнули под халат Уайатта, пальцы пробежали по его мускулистым плечам.
Он поднял ее и стал целовать в грудь до тех пор, пока Кассандра не вскрикнула от удовольствия. Уайатт нетерпеливо стянул с ее плеч корсаж и сорочку, чтобы исследовать ее нежные округлости, и Кассандра прижалась к кровати.
В следующее мгновение с ее губ сорвался крик ужаса, когда она увидела на его груди забинтованную рану.
— Уайатт! Что это? Ты же ранен. Говорили, что это была просто царапина. Уайатт, ну прекрати же! Тебе будет больно. О Боже, я не могу…
Уайатт не дал ей договорить, закрыв ее рот поцелуем.
— Не отвлекай меня, Касс, — пробормотал он, проводя руками по ее бедрам и ягодицам. — Вначале я хочу заняться с тобой любовью. А уж потом ты сможешь оплакивать мое израненное тело.
— Действительно израненное, — вздохнула она, когда он прижал ее к своему возбужденному мужскому естеству. Затем их уста вновь слились в страстном поцелуе, и они закружились в водовороте страсти.
Подняв ее платье, Уайатт взял ее за нежные ягодицы и застонал, когда она сама приподнялась и прижалась к нему. Не в силах держать ее, он прислонил ее к кровати; когда-то он мечтал именно так заняться с ней любовью.
— Позволь мне любить тебя, Касс, — прошептал он, покрывая ее поцелуями.
Ему даже не нужно было просить об этом. Длинные ноги Кассандры обвились вокруг era бедер, и через мгновение он излил в нее свое семя.
У Кассандры перехватило дыхание. Теперь он находится в ней, и она ни за что не отпустит его. Она отдалась графу Меррику, зная, что он ответит страстью на ее страсть.
Позже они лежали, обнаженные, в объятиях друг друга, за время разлуки они так истосковались по нежным ласкам и прикосновениям… Кассандра осторожно дотронулась до забинтованной груди Уайатта и посмотрела ему в глаза.
— Почему все лгали мне? Мне следовало быть с тобой. Когда я увидела, как ты набросился на Джейкоба, то подумала… Я даже поверить не могла, что ты серьезно ранен.
Уайатт поцеловал ее в лоб.
— С тебя было достаточно смерти Руперта и малодушия Дункана. Я не хотел создавать для тебя еще больше проблем. Кроме того, дело было даже не в самой ране, а в некомпетентности врача, который чуть было не свел меня в могилу. Поверь, ты ничем не смогла бы мне помочь.
Кассандра поцеловала его грудь над повязкой.
—Я сама убила бы этого врача. Я приносила бы тебе цветы и пела для тебя. Я не хочу, чтобы ты лгал мне, Уайатт. Если ты испытываешь ко мне хоть какие-то чувства, поклянись всегда говорить мне только правду.
—Хоть какие-то чувства? — усмехнулся Уайатт и погладил ее по волосам. — Представляешь, как я мечтал о тебе с тех самых пор, когда ты поцеловала меня в щеку тогда на балу? Дорогая моя Кассандра, ты — воплощение моих грез, и ради тебя я готов пойти на обман, кражу и даже на убийство. Боюсь, что ты считаешь меня слишком идеальным.
—Ты мечтал обо мне? — в изумлении посмотрела на него Кассандра. — С какой стати? Любая женщина могла бы стать твоей. Лишь потому, что я так бесстыдно преследовала тебя…
Уайатт рассмеялся и крепко прижал ее к себе.
— Ты чудовищно неискушенная, любовь моя. После того, чем мы только что занимались, ты все еще сомневаешься в том, что именно я вижу в моих грезах? Раньше мне казалось, что со мной что-то не в порядке, когда я представлял, как овладеваю красивой женщиной так, как это я сейчас сделал с тобой. Когда я предложил своей первой жене заняться любовью как-нибудь по-другому — не в постели, в темноте, в ночной рубашке, — она закатила истерику и назвала меня растленным чудовищем. Стоит ли удивляться, что, когда ты при всех поцеловала меня в щеку, а затем заманила в свою спальню, меня начали преследовать разные фантазии?
Кассандра провела пальцами по волосам на его груди.
— Ты сбил меня с пути истинного, милорд. Я думала, что все, что мы делаем, благопристойно, поскольку ты принимал в этом участие, а ты ведь никогда не поступаешь неразумно. Теперь я понимаю, что ты просто хотел превратить меня в развратную женщину. Что ты будешь делать, когда я стану такой толстой, как Криста, и ты даже не сможешь подобраться ко мне? Найдешь еще одну невинную девушку, чтобы и ее сбить с толку?
Уайатт серьезно посмотрел Кассандре в глаза.
— Да, я сбил тебя с пути, и я отнюдь не горжусь тем, что доставил тебе страдания. Но поверь мне, Касс, меня привязывает к тебе не только то, чем мы занимаемся в спальне. Ты — волшебство, которое вошло в мою жизнь, песня, которая наполняет смыслом каждый день. Мне будет вполне достаточно обнимать тебя и наблюдать за тем, как растет наш ребенок. Если, конечно, ты мне позволишь.
Не в силах вымолвить ни слова, Кассандра посмотрела ему в лицо. На его лоб упала прядь волос, а в темных глазах появился какой-то магический блеск. Она нежно прикоснулась к его щеке и губам.
— Я тебе наскучу, — с несчастным видом прошептала она. — Я ведь такая невежественная. Я опозорю тебя перед твоими друзьями. Мой нрав начнет тебя раздражать. Нам будет трудно ужиться друг с другом.
Уайатт сердито взглянул на нее.
— Ты даже не читала моих писем, да? В этих письмах я открыл тебе свое сердце. Я разве что не встал на колени и не умолял тебя. А ты даже не удосужилась их прочесть. В последние несколько недель ты превратила мою жизнь в сущий ад, Кассандра Говард, и, похоже, намереваешься и впредь поступать так же. Почему ты не прочитала то, что я хотел донести до тебя? Ты же умеешь читать, не так ли?
Кассандра прикусила губу и отвела взгляд. Она слышала резкие интонации в его голосе и поняла, что заслужила это. Пришло время расставить все по своим местам, но ей не хотелось думать о том, что будет дальше. Конечно же, он не прогонит ее, но сможет ли она жить с сознанием того, что он презирает ее за невежество?
— Естественно, я умею читать, — вызывающе ответила Кассандра, а затем менее уверенным тоном добавила: — Я просто не могу разобрать твой почерк.
Уайатт нахмурился, задумавшись о том, не замышляет ли она чего-нибудь.
— Как же это понимать? Читать ты умеешь, но рукописные слова не разбираешь. Я знаю, что мой почерк не самый разборчивый, особенно если учесть, как я торопился. Но что бы понять смысл, достаточно разобрать всего несколько слов.
Кассандра откинула одеяло и попыталась слезть с кровати.
— Я предпочитаю слышать слова, — заявила она. — С какой стати я должна сидеть и разбирать твою писанину, если у тебя есть язык, которым ты почему-то не пользуешься?
Уайатт сел и обнял Кассандру.
— Прекрати ходить вокруг да около, Касс. Ты либо не могла прочитать слова, либо просто отказалась их читать. Скажи мне правду!
Кассандра скрестила руки на груди и сердито взглянула на него. Волосы волнами рассыпались по плечам, красиво оттеняя ее нежную белую кожу. Уайатт глубоко вздохнул, борясь с желанием вновь уложить ее в постель и заняться любовью. Его взгляд скользнул вниз на едва заметную выпуклость ее живота.
Он покачал головой и решил не сдаваться.
— Если ты принесешь мне эти письма, я их тебе прочитаю. Но вначале скажи мне, умеешь ли ты читать, чтобы я знал, как в дальнейшем выражать тебе свои чувства.
Кассандра настороженно посмотрела на него, ее решимость постепенно таяла. Сейчас он выяснит, что она ужасная невежа. Она не хочет, чтобы он презирал ее. Но если он собирается регулярно писать ей письма, то рано или поздно все поймет.
Кассандра накрылась одеялом.
— Мои учителя говорили, что я слишком своевольна и не поддаюсь обучению, — прошептала она.
— Несомненно, они были правы, — с готовностью согласился Уайатт. — Но ты умна и можешь учиться. Ты сказала, что училась читать.
Кассандра поджала губы.
— Печатные буквы. Я могу читать книги с картинками. Наша гувернантка учила меня читать буквы на грифельной доске. Но я не могу смотреть на книги, где очень много слов. У меня от них голова начинает болеть.
Уайатт знал, что Кассандра от природы наделена острым умом. Мало кто способен запоминать карты так хорошо, как она, а ее проницательности можно только позавидовать. А как мудро она распорядилась привести в порядок поместье Эддингсов! Пусть она упряма и своенравна, но отнюдь не глупа.
Вспомнив свою тетушку и как следует обдумав ее слова, Уайатт постепенно начал понимать, в чем дело.
— Ты можешь читать печатные буквы, но не письменные. Ты можешь читать большие буквы, написанные на грифельной доске, но не мелкий шрифт в книге. — Внезапно ему в голову пришла идея. — А ты видишь ноты на нотном листе?
Кассандра повернулась и подозрительно взглянула на него.
— Конечно же, я их вижу. Но это все равно что читать паутинки. Я просто слишком глупа, чтобы их разбирать. Я же говорю тебе, от меня совершенно никакой пользы. Я даже не смогу тебе помогать в ведении книги домашних расходов. При виде всех этих закорючек на счетах у меня голова кругом идет. Мои учителя давно поняли, что из меня толку не выйдет. Тут уж ничего не поделаешь.
Уайатт с облегчением улыбнулся и взял в руку прядь ее волос.
— Я буду писать тебе любовные письма печатными буквами и найму секретаря, чтобы вести расходы. А если мы не сможем найти увеличительное стекло, чтобы лучше видеть ноты, я попрошу написать их крупнее. Ты вовсе не глупа, дорогая, а просто плохо видишь.
Кассандра разгневанно посмотрела на него.
— Я не слепа! Я тебя хорошо вижу!
— Готов поспорить, что еще лучше ты видишь меня издалека, — пошутил он. — Я не настолько красив, но ты видишь меня довольно размыто. Ты видишь не так, как другие. Ах, Кассандра, ты просто чудо! Ну же, поцелуй меня и скажи, что будешь моей.
Она неуверенно потянулась к Уайатту. Казалось, он был вполне доволен собой и его вовсе не шокировало ее невежество. Кассандра давно прекратила все попытки читать книги, которые ее наставники давали ей в детстве. Ее мать, отчаявшись, отказалась что-либо предпринимать, когда они переехали в Лондон. У ее отца не было библиотеки, и Кассандра не испытывала особой тяги к чтению. Но Уайатт очень любил книги и проводил за ними много времени. Наверняка он сочтет ее ленивой, если не хуже.
— Ты ошибаешься, Уайатт, — пробормотала она ему в плечо, когда он крепко прижал ее к себе. — Я совсем не такая, как ты. Мне просто не хватает терпения корпеть над книгами. И я в самом деле хорошо тебя вижу. У тебя красивые густые волосы, темные глаза и губы, на которых играет милая улыбка — такая, как сейчас.
— А ты можешь сказать, где у меня родинка, которую я просто терпеть не могу?
Кассандра покачала головой и подозрительно взглянула на него.
— Какая еще родинка? Это, наверное, какая-нибудь уловка, чтобы я осмотрела все твое тело? Я не против, если ты так хочешь этого.
Уайатт рассмеялся:
— Да, это было бы неплохо. Возможно, ты найдешь родинки, о которых я даже не подозреваю. Хотя если ты не видела эту, то вряд ли увидишь какие-нибудь еще. — Он взял руку Кассандры и дотронулся ее пальцем до кожи возле своего уха. — Вот здесь, моя дорогая. Вполне заметная коричневая родинка. Принести свечу, чтобы ты получше ее разглядела?
Кассандра прищурилась и увидела, что, если хорошо приглядеться, можно заметить небольшое коричневое пятнышко.
— Кто будет замечать такие мелочи? — спросила она. — Если все только и будут делать, что рассматривать родинки друг у друга на лицах, это будет выглядеть более чем странно. Больше мне делать нечего, как разглядывать чужие лица.
— Видишь ли, Касс, другим людям нет нужды разглядывать, они и так сразу все замечают. Ты смотришь на мир со всем не так, как большинство из нас. Ты не видишь деталей и концентрируешь внимание на целом. Вот, например, твои букеты. Ты не замечаешь, что лепестки цветов рассыпаны по всей мебели. И тебе не приходит в голову, что один цветок не сочетается с другим, потому что ты видишь лишь красивый оттенок цвета. Тебе нужны очки, моя дорогая, но я все равно люблю тебя такой, какая ты есть.
Кассандра удивленно посмотрела на него. Она не знала, спорить ли с ним из-за своей слепоты или же поцеловать за слова любви. Он еще никогда не говорил, что любит ее. Это действительно так, или просто красивые слова? Джентльмены испокон веков льстили дамам. Но Уайатт не такой, как все, он особенный.
— Ты говоришь это, потому что боишься, что обидел меня, пробормотала она. — В этом нет нужды. Меня часто называли упрямой, своевольной и глупой. Вряд ли с этим может сравниться обвинение в слепоте.
Уайатт уложил ее на подушки. Склонившись над ней и перемежая слова поцелуями, он прошептал:
— Не отрицаю, ты упряма и своевольна. Порывиста, иногда чересчур безрассудна. Но не глупа. Ты щедрая, красивая, талантливая. Ты — свет моей души. И если ты не сможешь любить меня в ответ, я все пойму, но буду по-прежнему стараться, чтобы ты полюбила меня. Разве этого не достаточно для счастливого брака? Скажи, что выйдешь за меня, Кассандра… Скажи, что больше никогда не покинешь меня!
От его поцелуев у Кассандры перехватило дыхание. Это было самое необычное предложение руки и сердца. Она нежно обняла его за плечи.
— Я никогда тебя не покину, я всегда буду любить тебя, и мы до конца наших дней будем сочинять прекрасную музыку. А теперь… ты не займешься со мной любовью?
Уайатта не нужно было просить об этом дважды. Их тела соединились в порыве страсти, и они унеслись в волшебное царство, врата которого открыты всем влюбленным.
Глава 32
— Мать Кассандры пожелала, чтобы их бракосочетание прошло в приватной обстановке. Из гостей там будем только мы вдвоем. Тебе не нужно сопровождать нас, мама. — Уайатт поставил чашку на блюдце и, отложив газету, посмотрел на графиню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Кассандра металась по комнате, словно мстительный призрак. Уайатт удивленно уставился на нее, отчаянно пытаясь понять смысл ее упреков. Впервые в жизни он действительно слушал, вместо того чтобы просто слышать. Казалось, что за ее гневными репликами скрывалось еще много невысказанных эмоций.
«Ты мог погибнуть!» — кричала Кассандра, а он услышал: «Ты напугал меня!»
«Как ты мог оставить меня?» превратилось в «Я хотела, чтобы ты всегда был рядом со мной».
Уайатт покачал головой, снова услышав: «Я тебя ненавижу!» Никогда в жизни Кассандра ни к кому не испытывала ненависти.
Мужчина наверняка сказал бы: «Прости, старина, что так вышло». Он не стал бы примешивать к словам эмоции и наигранную театральность. Все эти годы женщины вводили его в заблуждение. Он должен был слышать не слова, а стоящие за ними чувства. Как ни странно, это открытие обрадовало его. Уайатт изумленно слушал, как Кассандра, готовая вот-вот разрыдаться, сердито бранит его. Ему даже казалось, что все это происходит во сне.
— Я не возражаю, когда ты такой чопорный и серьезный. Я не мешаю тебе, когда ты о чем-то думаешь и не обращаешь на меня внимания. И я действительно хочу быть такой, чтобы нравиться тебе. Но когда ты так поступаешь… — Кассандра печально всплеснула руками, в ее голосе слышались слезы. — Я подумала, что он тебя убил! И в этом была бы виновата я! Я уеду в Америку со своим отцом. Знаю, тебе наплевать на мои чувства. Но это не важно. Я просто устала чувствовать себя виноватой. Всю жизнь…
Меррик поднялся с постели и, прежде чем она успела начать очередную тираду, заключил ее в объятия.
Это было почти как поймать вихрь, особенно если учесть, что он все еще ощущал слабость после болезни. Кассандра изо всех сил вырывалась, но он крепко держал ее, поглаживая по спине. Кассандра заплакала, уткнувшись лицом в его плечо.
— Тише, Касс. Я жив, и ты рядом. Нет никаких причин чувствовать себя виноватой. Ты должна понять, что все, что я делаю, — это мой выбор. Я совершил ошибку. Возможно, я иногда и в дальнейшем буду ошибаться, но это мои ошибки, не твои. Твое чувство вины ничем не поможет мне. Ты можешь сколько угодно признавать свои ошибки, но я никогда не стану винить тебя за них. Хоть ты и красива, как богиня, но я не ожидаю от тебя безупречного поведения. Все, что я хочу, — это чтобы ты была со мной.
Кассандра сквозь слезы взглянула на него, но Уайатт не дал ей времени на ответ. Он так долго ждал, чтобы она вновь оказалась в его объятиях. Возможно, она пришла к нему не совсем с теми словами, которые он хотел услышать, но теперь, когда он почувствовал ее эмоции, слова были не нужны. В ней поразительным образом сочетались изящество, красота и вспыльчивый характер, но он был нужен ей. За ее гневными репликами слышалась страсть. Уайатт наклонился и заглушил ее протесты поцелуем.
Какой это был поцелуй! Губы Кассандры с готовностью приоткрылись, и их языки переплелись в каком-то голодном отчаянии. Кассандра привстала на цыпочки и крепче прижалась к нему. Она закрыла глаза, и ее наполнило какое-то поистине неземное блаженство.
Она вздрогнула, когда руки Уайатта нащупали завязки ее корсажа. От одного его прикосновения ярость Кассандры сменилась страстью. Ее дрожащие руки скользнули под халат Уайатта, пальцы пробежали по его мускулистым плечам.
Он поднял ее и стал целовать в грудь до тех пор, пока Кассандра не вскрикнула от удовольствия. Уайатт нетерпеливо стянул с ее плеч корсаж и сорочку, чтобы исследовать ее нежные округлости, и Кассандра прижалась к кровати.
В следующее мгновение с ее губ сорвался крик ужаса, когда она увидела на его груди забинтованную рану.
— Уайатт! Что это? Ты же ранен. Говорили, что это была просто царапина. Уайатт, ну прекрати же! Тебе будет больно. О Боже, я не могу…
Уайатт не дал ей договорить, закрыв ее рот поцелуем.
— Не отвлекай меня, Касс, — пробормотал он, проводя руками по ее бедрам и ягодицам. — Вначале я хочу заняться с тобой любовью. А уж потом ты сможешь оплакивать мое израненное тело.
— Действительно израненное, — вздохнула она, когда он прижал ее к своему возбужденному мужскому естеству. Затем их уста вновь слились в страстном поцелуе, и они закружились в водовороте страсти.
Подняв ее платье, Уайатт взял ее за нежные ягодицы и застонал, когда она сама приподнялась и прижалась к нему. Не в силах держать ее, он прислонил ее к кровати; когда-то он мечтал именно так заняться с ней любовью.
— Позволь мне любить тебя, Касс, — прошептал он, покрывая ее поцелуями.
Ему даже не нужно было просить об этом. Длинные ноги Кассандры обвились вокруг era бедер, и через мгновение он излил в нее свое семя.
У Кассандры перехватило дыхание. Теперь он находится в ней, и она ни за что не отпустит его. Она отдалась графу Меррику, зная, что он ответит страстью на ее страсть.
Позже они лежали, обнаженные, в объятиях друг друга, за время разлуки они так истосковались по нежным ласкам и прикосновениям… Кассандра осторожно дотронулась до забинтованной груди Уайатта и посмотрела ему в глаза.
— Почему все лгали мне? Мне следовало быть с тобой. Когда я увидела, как ты набросился на Джейкоба, то подумала… Я даже поверить не могла, что ты серьезно ранен.
Уайатт поцеловал ее в лоб.
— С тебя было достаточно смерти Руперта и малодушия Дункана. Я не хотел создавать для тебя еще больше проблем. Кроме того, дело было даже не в самой ране, а в некомпетентности врача, который чуть было не свел меня в могилу. Поверь, ты ничем не смогла бы мне помочь.
Кассандра поцеловала его грудь над повязкой.
—Я сама убила бы этого врача. Я приносила бы тебе цветы и пела для тебя. Я не хочу, чтобы ты лгал мне, Уайатт. Если ты испытываешь ко мне хоть какие-то чувства, поклянись всегда говорить мне только правду.
—Хоть какие-то чувства? — усмехнулся Уайатт и погладил ее по волосам. — Представляешь, как я мечтал о тебе с тех самых пор, когда ты поцеловала меня в щеку тогда на балу? Дорогая моя Кассандра, ты — воплощение моих грез, и ради тебя я готов пойти на обман, кражу и даже на убийство. Боюсь, что ты считаешь меня слишком идеальным.
—Ты мечтал обо мне? — в изумлении посмотрела на него Кассандра. — С какой стати? Любая женщина могла бы стать твоей. Лишь потому, что я так бесстыдно преследовала тебя…
Уайатт рассмеялся и крепко прижал ее к себе.
— Ты чудовищно неискушенная, любовь моя. После того, чем мы только что занимались, ты все еще сомневаешься в том, что именно я вижу в моих грезах? Раньше мне казалось, что со мной что-то не в порядке, когда я представлял, как овладеваю красивой женщиной так, как это я сейчас сделал с тобой. Когда я предложил своей первой жене заняться любовью как-нибудь по-другому — не в постели, в темноте, в ночной рубашке, — она закатила истерику и назвала меня растленным чудовищем. Стоит ли удивляться, что, когда ты при всех поцеловала меня в щеку, а затем заманила в свою спальню, меня начали преследовать разные фантазии?
Кассандра провела пальцами по волосам на его груди.
— Ты сбил меня с пути истинного, милорд. Я думала, что все, что мы делаем, благопристойно, поскольку ты принимал в этом участие, а ты ведь никогда не поступаешь неразумно. Теперь я понимаю, что ты просто хотел превратить меня в развратную женщину. Что ты будешь делать, когда я стану такой толстой, как Криста, и ты даже не сможешь подобраться ко мне? Найдешь еще одну невинную девушку, чтобы и ее сбить с толку?
Уайатт серьезно посмотрел Кассандре в глаза.
— Да, я сбил тебя с пути, и я отнюдь не горжусь тем, что доставил тебе страдания. Но поверь мне, Касс, меня привязывает к тебе не только то, чем мы занимаемся в спальне. Ты — волшебство, которое вошло в мою жизнь, песня, которая наполняет смыслом каждый день. Мне будет вполне достаточно обнимать тебя и наблюдать за тем, как растет наш ребенок. Если, конечно, ты мне позволишь.
Не в силах вымолвить ни слова, Кассандра посмотрела ему в лицо. На его лоб упала прядь волос, а в темных глазах появился какой-то магический блеск. Она нежно прикоснулась к его щеке и губам.
— Я тебе наскучу, — с несчастным видом прошептала она. — Я ведь такая невежественная. Я опозорю тебя перед твоими друзьями. Мой нрав начнет тебя раздражать. Нам будет трудно ужиться друг с другом.
Уайатт сердито взглянул на нее.
— Ты даже не читала моих писем, да? В этих письмах я открыл тебе свое сердце. Я разве что не встал на колени и не умолял тебя. А ты даже не удосужилась их прочесть. В последние несколько недель ты превратила мою жизнь в сущий ад, Кассандра Говард, и, похоже, намереваешься и впредь поступать так же. Почему ты не прочитала то, что я хотел донести до тебя? Ты же умеешь читать, не так ли?
Кассандра прикусила губу и отвела взгляд. Она слышала резкие интонации в его голосе и поняла, что заслужила это. Пришло время расставить все по своим местам, но ей не хотелось думать о том, что будет дальше. Конечно же, он не прогонит ее, но сможет ли она жить с сознанием того, что он презирает ее за невежество?
— Естественно, я умею читать, — вызывающе ответила Кассандра, а затем менее уверенным тоном добавила: — Я просто не могу разобрать твой почерк.
Уайатт нахмурился, задумавшись о том, не замышляет ли она чего-нибудь.
— Как же это понимать? Читать ты умеешь, но рукописные слова не разбираешь. Я знаю, что мой почерк не самый разборчивый, особенно если учесть, как я торопился. Но что бы понять смысл, достаточно разобрать всего несколько слов.
Кассандра откинула одеяло и попыталась слезть с кровати.
— Я предпочитаю слышать слова, — заявила она. — С какой стати я должна сидеть и разбирать твою писанину, если у тебя есть язык, которым ты почему-то не пользуешься?
Уайатт сел и обнял Кассандру.
— Прекрати ходить вокруг да около, Касс. Ты либо не могла прочитать слова, либо просто отказалась их читать. Скажи мне правду!
Кассандра скрестила руки на груди и сердито взглянула на него. Волосы волнами рассыпались по плечам, красиво оттеняя ее нежную белую кожу. Уайатт глубоко вздохнул, борясь с желанием вновь уложить ее в постель и заняться любовью. Его взгляд скользнул вниз на едва заметную выпуклость ее живота.
Он покачал головой и решил не сдаваться.
— Если ты принесешь мне эти письма, я их тебе прочитаю. Но вначале скажи мне, умеешь ли ты читать, чтобы я знал, как в дальнейшем выражать тебе свои чувства.
Кассандра настороженно посмотрела на него, ее решимость постепенно таяла. Сейчас он выяснит, что она ужасная невежа. Она не хочет, чтобы он презирал ее. Но если он собирается регулярно писать ей письма, то рано или поздно все поймет.
Кассандра накрылась одеялом.
— Мои учителя говорили, что я слишком своевольна и не поддаюсь обучению, — прошептала она.
— Несомненно, они были правы, — с готовностью согласился Уайатт. — Но ты умна и можешь учиться. Ты сказала, что училась читать.
Кассандра поджала губы.
— Печатные буквы. Я могу читать книги с картинками. Наша гувернантка учила меня читать буквы на грифельной доске. Но я не могу смотреть на книги, где очень много слов. У меня от них голова начинает болеть.
Уайатт знал, что Кассандра от природы наделена острым умом. Мало кто способен запоминать карты так хорошо, как она, а ее проницательности можно только позавидовать. А как мудро она распорядилась привести в порядок поместье Эддингсов! Пусть она упряма и своенравна, но отнюдь не глупа.
Вспомнив свою тетушку и как следует обдумав ее слова, Уайатт постепенно начал понимать, в чем дело.
— Ты можешь читать печатные буквы, но не письменные. Ты можешь читать большие буквы, написанные на грифельной доске, но не мелкий шрифт в книге. — Внезапно ему в голову пришла идея. — А ты видишь ноты на нотном листе?
Кассандра повернулась и подозрительно взглянула на него.
— Конечно же, я их вижу. Но это все равно что читать паутинки. Я просто слишком глупа, чтобы их разбирать. Я же говорю тебе, от меня совершенно никакой пользы. Я даже не смогу тебе помогать в ведении книги домашних расходов. При виде всех этих закорючек на счетах у меня голова кругом идет. Мои учителя давно поняли, что из меня толку не выйдет. Тут уж ничего не поделаешь.
Уайатт с облегчением улыбнулся и взял в руку прядь ее волос.
— Я буду писать тебе любовные письма печатными буквами и найму секретаря, чтобы вести расходы. А если мы не сможем найти увеличительное стекло, чтобы лучше видеть ноты, я попрошу написать их крупнее. Ты вовсе не глупа, дорогая, а просто плохо видишь.
Кассандра разгневанно посмотрела на него.
— Я не слепа! Я тебя хорошо вижу!
— Готов поспорить, что еще лучше ты видишь меня издалека, — пошутил он. — Я не настолько красив, но ты видишь меня довольно размыто. Ты видишь не так, как другие. Ах, Кассандра, ты просто чудо! Ну же, поцелуй меня и скажи, что будешь моей.
Она неуверенно потянулась к Уайатту. Казалось, он был вполне доволен собой и его вовсе не шокировало ее невежество. Кассандра давно прекратила все попытки читать книги, которые ее наставники давали ей в детстве. Ее мать, отчаявшись, отказалась что-либо предпринимать, когда они переехали в Лондон. У ее отца не было библиотеки, и Кассандра не испытывала особой тяги к чтению. Но Уайатт очень любил книги и проводил за ними много времени. Наверняка он сочтет ее ленивой, если не хуже.
— Ты ошибаешься, Уайатт, — пробормотала она ему в плечо, когда он крепко прижал ее к себе. — Я совсем не такая, как ты. Мне просто не хватает терпения корпеть над книгами. И я в самом деле хорошо тебя вижу. У тебя красивые густые волосы, темные глаза и губы, на которых играет милая улыбка — такая, как сейчас.
— А ты можешь сказать, где у меня родинка, которую я просто терпеть не могу?
Кассандра покачала головой и подозрительно взглянула на него.
— Какая еще родинка? Это, наверное, какая-нибудь уловка, чтобы я осмотрела все твое тело? Я не против, если ты так хочешь этого.
Уайатт рассмеялся:
— Да, это было бы неплохо. Возможно, ты найдешь родинки, о которых я даже не подозреваю. Хотя если ты не видела эту, то вряд ли увидишь какие-нибудь еще. — Он взял руку Кассандры и дотронулся ее пальцем до кожи возле своего уха. — Вот здесь, моя дорогая. Вполне заметная коричневая родинка. Принести свечу, чтобы ты получше ее разглядела?
Кассандра прищурилась и увидела, что, если хорошо приглядеться, можно заметить небольшое коричневое пятнышко.
— Кто будет замечать такие мелочи? — спросила она. — Если все только и будут делать, что рассматривать родинки друг у друга на лицах, это будет выглядеть более чем странно. Больше мне делать нечего, как разглядывать чужие лица.
— Видишь ли, Касс, другим людям нет нужды разглядывать, они и так сразу все замечают. Ты смотришь на мир со всем не так, как большинство из нас. Ты не видишь деталей и концентрируешь внимание на целом. Вот, например, твои букеты. Ты не замечаешь, что лепестки цветов рассыпаны по всей мебели. И тебе не приходит в голову, что один цветок не сочетается с другим, потому что ты видишь лишь красивый оттенок цвета. Тебе нужны очки, моя дорогая, но я все равно люблю тебя такой, какая ты есть.
Кассандра удивленно посмотрела на него. Она не знала, спорить ли с ним из-за своей слепоты или же поцеловать за слова любви. Он еще никогда не говорил, что любит ее. Это действительно так, или просто красивые слова? Джентльмены испокон веков льстили дамам. Но Уайатт не такой, как все, он особенный.
— Ты говоришь это, потому что боишься, что обидел меня, пробормотала она. — В этом нет нужды. Меня часто называли упрямой, своевольной и глупой. Вряд ли с этим может сравниться обвинение в слепоте.
Уайатт уложил ее на подушки. Склонившись над ней и перемежая слова поцелуями, он прошептал:
— Не отрицаю, ты упряма и своевольна. Порывиста, иногда чересчур безрассудна. Но не глупа. Ты щедрая, красивая, талантливая. Ты — свет моей души. И если ты не сможешь любить меня в ответ, я все пойму, но буду по-прежнему стараться, чтобы ты полюбила меня. Разве этого не достаточно для счастливого брака? Скажи, что выйдешь за меня, Кассандра… Скажи, что больше никогда не покинешь меня!
От его поцелуев у Кассандры перехватило дыхание. Это было самое необычное предложение руки и сердца. Она нежно обняла его за плечи.
— Я никогда тебя не покину, я всегда буду любить тебя, и мы до конца наших дней будем сочинять прекрасную музыку. А теперь… ты не займешься со мной любовью?
Уайатта не нужно было просить об этом дважды. Их тела соединились в порыве страсти, и они унеслись в волшебное царство, врата которого открыты всем влюбленным.
Глава 32
— Мать Кассандры пожелала, чтобы их бракосочетание прошло в приватной обстановке. Из гостей там будем только мы вдвоем. Тебе не нужно сопровождать нас, мама. — Уайатт поставил чашку на блюдце и, отложив газету, посмотрел на графиню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36