Они не могут добраться ни до Пекина, ни до Тяньцзиня.
– Значит, они оказались в ловушке? – почти взвизгнула мадам Лежен, забыв о десерте.
– Думаю, да, – мрачно признался месье Пишо. – Им ничем нельзя помочь.
– Можно! – почти с яростью выпалила Оливия, подавшись к нему. Глаза цвета горечавки пылали голубым огнем. – В городе достаточно европейцев, чтобы организовать спасательную экспедицию.
Остальные женщины дружно ахнули от такой дерзости. Месье Лежен исподтишка любовался ее высокой, упругой грудью, натянувшей шелк платья, и втайне завидовал тому, кто завладеет этим неукротимым, диким созданием. Мистер Маклауд с интересом рассматривал девушку, пораженный уверенностью, звеневшей в ее голосе. Филипп с ужасом взирал на невесту. С самого возвращения посланника она подвергла его нешуточному допросу. А теперь ведет себя как безумная. Больше ее никогда не пригласят в посольство. Каждым новым словом она все больше губила его карьеру.
– Оливия, держите себя в руках! – рассерженно воскликнул он, хватая ее за руку. Но Оливия, даже не потрудившись взглянуть на жениха, небрежно стряхнула его пальцы.
– Это невозможно, – настаивал месье Пишо. – Округа кишит «боксерами». Маленький отряд попросту уничтожат.
– Возможно! – настаивала Оливия. – Два дня назад доктор Синклер выехал из города в сопровождении доктора Моррисона, корреспондента «Таймс». Вместе они привели в город более сорока миссионеров и детей!
Филипп вскочил, едва не опрокинув стул. Кровь бросилась ему в лицо. Губы были плотно сжаты.
– Прошу прощения, – обратился он к потрясенным гостям, – но моя невеста недавно перенесла страшное испытание и едва не погибла от рук «боксеров». Она еще не до конца оправилась. У нее расстроены нервы и…
Он поспешно подошел к ней, пытаясь увести.
– Пустите меня! – прошипела Оливия. – Мои нервы ничуть не расстроены, по крайней мере, в том смысле, на который вы намекаете. Я просто пытаюсь убедить посланника в необходимости выслать на помощь беженцам спасательные партии. И заверяю, что есть люди, которые именно в этот момент стараются защитить несчастных.
– Оливия! – прорычал Филипп, вновь вцепившись в ее руку.
Но и Оливия, и посланник его проигнорировали.
– Я слышал о партии Синклера, – кивнул месье Пишо, забыв о гостях и ужине. – Очень храбрый молодой человек. Насколько мне известно, именно он благополучно привел в Пекин вас, ваших тетю и дядю и леди Гленкарти.
– Да, и еще монахиню, сестру Анжелику, молодую китаянку и троих детей. – Она сверлила посланника гневным взглядом. – Месье Пишо, китайские христиане из последних сил пытаются добраться до Пекина. Их смерть будет на нашей совести. Это наши священники обратили их в христианство. Мы не можем позволить, чтобы их убили за веру. Не можем стоять в стороне, пока их уничтожают.
Пальцы Филиппа безжалостно впились в ее руку, и посланник резко приказал:
– Немедленно оставьте в покое мисс Харленд!
Филипп выпустил руку Оливии и отступил, прекрасно понимая, что никогда не простит ей сегодняшнего унижения. И гибель всех своих надежд.
– Необходимо выслать войска, – продолжала Оливия, успев завладеть вниманием не только посланника, но и всех сидевших за столом. – Совсем скоро будет поздно что-то предпринимать. Пекин возьмут в осаду, и мы не дождемся помощи извне.
– Но надеюсь, Пекину не грозит опасность? – дрогнувшим голосом спросила миссис Маклауд. – «Боксеры» не посмеют напасть на город.
Оливия грустно усмехнулась:
– Посмеют, миссис Маклауд. Это их заветное желание и главная цель. Епископ Фавье утверждает, что в столицу уже проникло немало «боксеров», которые только ждут сигнала, чтобы вытащить из карманов красные повязки и ополчиться против китайских и европейских христиан.
– К-кто такой епископ Фавье? – пролепетала побелевшая миссис Маклауд.
– Апостолический викарий Пекина. Его собор Пэйтан находится в западной части Императорского города и уже забит беженцами, – пояснила Оливия и снова обратилась к внимательно слушавшему посланнику: – Он с помощью одних только монахинь заботится о сотнях голодных и больных китайцев. Святой отец сказал мне, что не раз пытался объяснить членам дипломатического корпуса всю серьезность ситуации. В англиканской миссии положение не лучше. Там буквально дышать нечем и нет дюйма свободного пространства. Им нужна наша помощь. Еда и лекарства.
– Откуда вам известно положение дел в западной части города? – поинтересовался заинтригованный посланник.
– Потому что я была там, – пояснила Оливия. – И все видела своими глазами.
Месье Пишо слегка кивнул. Да, тут нет ничего удивительного. Мисс Харленд – поистине необыкновенная девушка.
– Поздравляю, Филипп, с таким удачным выбором невесты, – сказал он своему бледному, взбешенному сотруднику. – Мисс Харленд не только умна, но и храбра.
Он подпер сложенными руками подбородок и обратился к Оливии с таким видом, словно они были одни в этой комнате. Словно она была мужчиной и его ровней.
– Я единственный из своих коллег с самого начала разделял ваши страхи. За четыре дня до приема, данного сэром Клодом в честь восьмидесятой годовщины королевы Виктории, на совещании дипломатического корпуса я предложил послать в Тяньцзинь за подкреплением.
Оливия вспомнила, с каким жаром леди Гленкарти требовала, чтобы предложение было отвергнуто.
– Сегодня, после нападения на Фэнтай, мы снова созвали совещание и единогласно решили затребовать военной помощи. Если все пойдет, как запланировано, войска отправятся из Тяньцзиня в Пекин через два дня.
Два дня?..
Радость Оливии тут же угасла. Поздно! Через два дня «боксеры», скорее всего, будут уже у ворот города.
– Как, по-вашему, когда солдаты или матросы прибудут в Пекин? И в каком количестве?
Глаза месье Пишо сверкнули. Очаровательной мисс Харленд следовало бы родиться мальчиком! Из нее вышел бы великолепный оппонент за любым столом заседаний.
– Матросы и морские пехотинцы, мисс Харленд. Недалеко от побережья, в Таку, стоят на рейде боевые корабли. От Таку до Тяньцзиня тридцать миль по железной дороге, а потом еще шестьдесят восемь миль до Пекина, – пояснил посланники, помедлив, добавил: – Боюсь, что первый отряд будет крайне невелик по численности.
– Сколько? – коротко спросила Оливия.
Взгляды всех присутствующих были обращены на склоненную седую голову посланника.
– Триста человек. Офицеров и матросов, – выдавил он, наконец.
Мистер Маклауд, уже успевший понять вею степень грозившей им опасности, побледнел.
– Триста? – прошептал он. – Против такого количества «боксеров».
Посланник смущенно кивнул.
– Но железнодорожная станция находится за стенами Пекина, – медленно произнесла Оливия. – Их наверняка заманят в ловушку и убьют еще до того, как откроются городские ворота.
Все присутствующие молчали.
Горничные убрали тарелки с нетронутым десертом.
Посланник вновь посмотрел на Оливию.
– Что вы предлагаете, мисс Харленд? – без всякой насмешки или снисходительности спросил он, словно советуясь с коллегой.
– Послать как можно больше войск, прежде чем будет прервано железнодорожное сообщение с Тяньцзинем. И немедленно организовать спасательные партии для поездки в Чансынтень. У рабочих наверняка есть семьи. Там остались беззащитные женщины и дети.
Посланник покачал головой.
– Чансынтень слишком далеко, – вздохнул он. – Бельгийцам ничем нельзя помочь.
– А я думаю, можно, – возразила Оливия, надменно вздернув подбородок. – Вот вы, мистер Маклауд, согласны участвовать в спасательной партии?
Лицо мистера Маклауда пошло уродливыми красными пятнами.
– Нет, я плохо езжу верхом и стал бы обузой для любой партии.
Оливия окинула его пренебрежительным взглядом и отвернулась.
– А вы, месье Лежен, тоже плохо держитесь в седле? Месье Лежен опустил глаза и покачал головой.
– Нет, – глухо ответил он. – Но простите, мисс Харленд, подобное предприятие было бы самоубийством.
Оливия, не отвечая, встретилась взглядом с Филиппом:
– А вы?
– Разумеется, нет, – без колебаний ответил он. – Сама мысль о таком уже безумие.
– Прекрасно. Месье Пишо, нельзя ли подать носилки к входу?
– Нас ждет экипаж, – резко бросил Филипп.
Она стояла с высоко поднятой головой, и он невольно залюбовался ею: свет люстры образовал нечто вроде золотистого ореола вокруг темных шелковистых волос.
– Я не поеду с вами, – коротко ответила она. Наклон головы подчеркивал длинную прелестную линию шеи.
– Но куда вы собрались, мисс Харленд? – в ужасе спросил посланник.
Оливия улыбнулась ослепительной, вызывающей улыбкой, от которой у месье Пишо перехватило дыхание.
– В Чансынтень, – сообщила она и, повернувшись, ушла под потрясенными взглядами посланника и его гостей.
Глава 7
Ночной воздух был жарким и влажным. Оливия с колотящимся сердцем подбежала к тому месту, где ожидали носильщики Маклаудов и Леженов. У нее всего несколько секунд, чтобы обдумать свой план. Нельзя отправляться в Чансынтень без охраны. Ей нужны спутники, помощь. Епископ Фавье не может оставить собор. Дядя, даже если и согласится, слишком стар и слаб. Она понятия не имеет, где сейчас Льюис и как с ним связаться.
Носильщики вопросительно уставились на нее, ожидая приказаний.
– «Отель де Пекин», – неожиданно для себя приказала она, садясь и опуская занавеску. Оливия обещала дяде, что до приезда Филиппа не выйдет из дома одна. И сдержала слово. Теперь ее долг – спасти бельгийцев, оказавшихся заложниками обстоятельств.
Носильщики быстро бежали по темным улицам. Месье Шамо, владелец отеля, ездил с Льюисом спасать миссионеров. Услышав об ужасной судьбе бельгийских инженеров и их семей, он, конечно, согласится сопровождать ее и захватит несколько лишних пони.
Мысли девушки лихорадочно метались. Сколько лошадей им понадобится? Сколько людей ждут спасения в Чансынтене?
Наконец носильщики остановились перед залитым светом фонарей фасадом «Отеляде Пекин». Оливия подхватила юбки и, подбежав к двери, забарабанила в нее кулаками.
Тщательно выбритый джентльмен, открывший дверь, выказал поразительное самообладание при виде одинокой молодой женщины с раскрасневшимся лицом и блестящими глазами.
– Месье Шамо, мне нужно с вами поговорить, – вывалила Оливия. – На железнодорожную станцию в Фэнтае напали и сожгли ее. Бельгийские инженеры и их семьи застряли в Чансынтене без всякой надежды на спасение.
Доктор Моррисон задумчиво прищурился.
– Вам лучше войти, мисс…
– Харленд, – представилась девушка, протискиваясь мимо него в просторный вестибюль. – Оливия Харленд. Джордж Моррисон слегка приподнял брови. Так это я есть юная леди, которую Льюис привел в город! Когда мадам Шамо потребовала ее описать, Льюис сказал только, что она храбра и умна, но что-то в его голосе привлекло внимание журналиста. Не обладает ли мисс Харленд и другими положительными качествами?
Теперь гадать не приходилось. Красота ее овального личика бесспорна, а в тонких чертах читались не только чувствительность, но и чистота. Неудивительно, что она произвела на друга столь глубокое впечатление!
– Французский посланник считает, что выслать спасательную партию нет возможности. Я подумала, что вы, может быть, согласитесь помочь…
– Помочь? – переспросил доктор Моррисон.
– Да. Нужно ехать в Чансынтень и взять с собой запасных пони.
Джордж Моррисон потянулся к пиджаку.
– Прежде всего, мисс Харленд, я не месье Шамо. Его сейчас нет. Он и его жена уже отправились в Чансынтень. Мы получили известие примерно час назад. Позвольте представиться. Я доктор Джордж Эрнест Моррисон, пекинский корреспондент «Таймс».
Оливия охнула от неожиданности. Ну конечно! Она видела Моррисона раньше, на одном из приемов у сэра Клода Макдоналда, но сейчас так разволновалась, что не узнала его.
Разочарование было так велико, что она бессильно прислонилась к стене, оклеенной обоями с позолоченными узорами. Она опоздала. Они уже все знают и помчались спасать бельгийцев. Опять она не смогла принести никакой пользы. И снова должна покорно ожидать в посольском квартале, пока остальные действуют!
– С вами все в порядке, мисс Харленд? – встревожено нахмурился Джордж. – Может, выпьете лимонада?
Оливия покачала головой. Темный локон, выбившийся из прически, упал на щеку.
– Нет, спасибо, доктор Моррисон. Я просто думала, что сумею помочь несчастным. Столько людей страдает, а я, как выяснилось, ни на что не способна. Надеялась, что мой приезд сюда поможет бельгийцам. Мне в голову не приходило, что до вас уже дошли новости.
– Я журналист, – мягко напомнил Джордж. – Моя работа – первым узнавать о происходящем в стране.
– Разумеется, – кивнула Оливия с вымученной улыбкой, – И я рада, что вы так быстро получили известия. А месье и мадам Шамо сумеют спасти людей?
– Если доберутся до них, – мрачно ответил Джордж. – Сами знаете, что творится в провинции.
Несмотря на удушливую жару, Оливия вздрогнула. Если Льюис уже услышал о бельгийцах, застигнутых врасплох в Чансынтене, наверняка первым бросится на помощь. Может, он сопровождает чету Шамо?
Оливия нервно провела кончиком языка по пересохшим губам, желая и боясь упомянуть имя Синклера. Она опасалась, что голос выдаст терзавшие ее мысли, о которых не должны догадываться посторонние, а тем более доктор Моррисон.
– Сколько человек взял с собой месье Шамо? – В голосе Оливии слышалась тревога.
– С ним его жена, четверо французов и молодой австралиец.
Она тщетно пыталась что-то сказать. Значит, Льюиса с ними нет. Но она по-прежнему не знает, где он сейчас и что ему грозит. Наконец она дрожащим голосом заметила:
– Мадам Шамо – чрезвычайно отважная дама.
– Да, совершенно бесстрашная.
Джордж Моррисон с любопытством разглядывал Оливию. Несмотря на старания держать себя в руках, она была сильно расстроена, и проницательный англичанин предположил, что причина ее тревог не только застрявшие в провинции бельгийцы.
– Мадам Шамо молода и родилась в Америке. И так же храбра, как и вы, если верить доктору Синклеру.
Заметив, как покраснела девушка, он поздравил себя с тем, что в очередной раз сделал верные выводы.
В этот момент наверху хлопнула дверь, и на площадке лестницы появился Льюис.
– Джордж, я захватил ваш револьвер и свое ружье, и… Тут он осекся и ошеломленно уставился на Оливию.
Низкий вырез синего шелкового платья обнажал верхнюю часть высокой белой груди. Черные волосы переливались в лучах света, широко раскрытые глаза недоверчиво смотрели на него.
Рука Льюиса застыла на перилах. Дыхание с трудом вырывалось из стиснутого горла.
– Какого черта вы здесь делаете? – бросил он. – На улицах небезопасно! В любую минуту начнется штурм города!
В ушах Оливии стучала кровь.
– Я была во французском посольстве. Посланник получил известие о пожаре в Фэнтае и сообщил, что бельгийские инженеры и их семьи в Чансынтене не успели уйти. Я пришла, чтобы поговорить с месье Шамо. Подумала, что он поможет организовать спасательную партию.
– Месье Шамо так и сделал, – перебил Льюис, пристегивая кобуру и сбегая по лестнице.
– Я хотела поехать с ним, – докончила Оливия, вызывающе сверкая глазами.
Доктор Моррисон сложил руки на груди, прислонился к стене и стал с интересом наблюдать, как Льюис медленно багровеет от злости.
– Никак не успокоитесь? – прикрикнул он. – Все пытаетесь покончить счеты с жизнью? Или не знаете, что творится сейчас в провинциях?
Повесив ружье на плечо, он направился к двери.
– Моррисон, постарайтесь благополучно доставить домой мисс Харленд.
– Нет!
Страсть, прозвучавшая в голосе Оливии, потрясла даже ее саму. Льюис и его приятель застыли как вкопанные.
– Вы так просто от меня не отделаетесь! Мадам Шамо поехала в Чансынтень вместе с мужем, и я тоже здесь не останусь!
Брови Льюиса взметнулись вверх, но в глубине черных как уголь глаз не промелькнуло и искорки веселья.
– И в чем же вы поедете? – осведомился он, обозревая темно-синий шелк таким взглядом, что кровь бросилась ей в лицо.
– Да, именно в этом. – Она быстро пересекла вестибюль, выложенный китайскими изразцами, и подошла к двери. – Вы ведь именно туда собираетесь? Решили догнать Шамо?
Молчание Льюиса было достаточно красноречивым. Иного ответа ей не требовалось. Оливия гордо вскинула голову, и на этот раз в ее голосе не было ни дрожи, ни тени неуверенности:
– Я все равно поеду. Либо с вами, либо одна.
Глаза Льюиса жарко блеснули, и Джордж Моррисон едва сдержался, чтобы не спросить, просто ли это восхищение или нечто большее? Но тут Льюис неожиданно сказал:
– Пони уже оседланы. Вам не во что переодеться. Придется обойтись тем, что есть.
Ее улыбка была такой ослепительной, что Джордж невольно зажмурился.
– Разумеется, – кивнула она и, ни секунды не колеблясь, нагнулась и рывком схватилась за подол платья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
– Значит, они оказались в ловушке? – почти взвизгнула мадам Лежен, забыв о десерте.
– Думаю, да, – мрачно признался месье Пишо. – Им ничем нельзя помочь.
– Можно! – почти с яростью выпалила Оливия, подавшись к нему. Глаза цвета горечавки пылали голубым огнем. – В городе достаточно европейцев, чтобы организовать спасательную экспедицию.
Остальные женщины дружно ахнули от такой дерзости. Месье Лежен исподтишка любовался ее высокой, упругой грудью, натянувшей шелк платья, и втайне завидовал тому, кто завладеет этим неукротимым, диким созданием. Мистер Маклауд с интересом рассматривал девушку, пораженный уверенностью, звеневшей в ее голосе. Филипп с ужасом взирал на невесту. С самого возвращения посланника она подвергла его нешуточному допросу. А теперь ведет себя как безумная. Больше ее никогда не пригласят в посольство. Каждым новым словом она все больше губила его карьеру.
– Оливия, держите себя в руках! – рассерженно воскликнул он, хватая ее за руку. Но Оливия, даже не потрудившись взглянуть на жениха, небрежно стряхнула его пальцы.
– Это невозможно, – настаивал месье Пишо. – Округа кишит «боксерами». Маленький отряд попросту уничтожат.
– Возможно! – настаивала Оливия. – Два дня назад доктор Синклер выехал из города в сопровождении доктора Моррисона, корреспондента «Таймс». Вместе они привели в город более сорока миссионеров и детей!
Филипп вскочил, едва не опрокинув стул. Кровь бросилась ему в лицо. Губы были плотно сжаты.
– Прошу прощения, – обратился он к потрясенным гостям, – но моя невеста недавно перенесла страшное испытание и едва не погибла от рук «боксеров». Она еще не до конца оправилась. У нее расстроены нервы и…
Он поспешно подошел к ней, пытаясь увести.
– Пустите меня! – прошипела Оливия. – Мои нервы ничуть не расстроены, по крайней мере, в том смысле, на который вы намекаете. Я просто пытаюсь убедить посланника в необходимости выслать на помощь беженцам спасательные партии. И заверяю, что есть люди, которые именно в этот момент стараются защитить несчастных.
– Оливия! – прорычал Филипп, вновь вцепившись в ее руку.
Но и Оливия, и посланник его проигнорировали.
– Я слышал о партии Синклера, – кивнул месье Пишо, забыв о гостях и ужине. – Очень храбрый молодой человек. Насколько мне известно, именно он благополучно привел в Пекин вас, ваших тетю и дядю и леди Гленкарти.
– Да, и еще монахиню, сестру Анжелику, молодую китаянку и троих детей. – Она сверлила посланника гневным взглядом. – Месье Пишо, китайские христиане из последних сил пытаются добраться до Пекина. Их смерть будет на нашей совести. Это наши священники обратили их в христианство. Мы не можем позволить, чтобы их убили за веру. Не можем стоять в стороне, пока их уничтожают.
Пальцы Филиппа безжалостно впились в ее руку, и посланник резко приказал:
– Немедленно оставьте в покое мисс Харленд!
Филипп выпустил руку Оливии и отступил, прекрасно понимая, что никогда не простит ей сегодняшнего унижения. И гибель всех своих надежд.
– Необходимо выслать войска, – продолжала Оливия, успев завладеть вниманием не только посланника, но и всех сидевших за столом. – Совсем скоро будет поздно что-то предпринимать. Пекин возьмут в осаду, и мы не дождемся помощи извне.
– Но надеюсь, Пекину не грозит опасность? – дрогнувшим голосом спросила миссис Маклауд. – «Боксеры» не посмеют напасть на город.
Оливия грустно усмехнулась:
– Посмеют, миссис Маклауд. Это их заветное желание и главная цель. Епископ Фавье утверждает, что в столицу уже проникло немало «боксеров», которые только ждут сигнала, чтобы вытащить из карманов красные повязки и ополчиться против китайских и европейских христиан.
– К-кто такой епископ Фавье? – пролепетала побелевшая миссис Маклауд.
– Апостолический викарий Пекина. Его собор Пэйтан находится в западной части Императорского города и уже забит беженцами, – пояснила Оливия и снова обратилась к внимательно слушавшему посланнику: – Он с помощью одних только монахинь заботится о сотнях голодных и больных китайцев. Святой отец сказал мне, что не раз пытался объяснить членам дипломатического корпуса всю серьезность ситуации. В англиканской миссии положение не лучше. Там буквально дышать нечем и нет дюйма свободного пространства. Им нужна наша помощь. Еда и лекарства.
– Откуда вам известно положение дел в западной части города? – поинтересовался заинтригованный посланник.
– Потому что я была там, – пояснила Оливия. – И все видела своими глазами.
Месье Пишо слегка кивнул. Да, тут нет ничего удивительного. Мисс Харленд – поистине необыкновенная девушка.
– Поздравляю, Филипп, с таким удачным выбором невесты, – сказал он своему бледному, взбешенному сотруднику. – Мисс Харленд не только умна, но и храбра.
Он подпер сложенными руками подбородок и обратился к Оливии с таким видом, словно они были одни в этой комнате. Словно она была мужчиной и его ровней.
– Я единственный из своих коллег с самого начала разделял ваши страхи. За четыре дня до приема, данного сэром Клодом в честь восьмидесятой годовщины королевы Виктории, на совещании дипломатического корпуса я предложил послать в Тяньцзинь за подкреплением.
Оливия вспомнила, с каким жаром леди Гленкарти требовала, чтобы предложение было отвергнуто.
– Сегодня, после нападения на Фэнтай, мы снова созвали совещание и единогласно решили затребовать военной помощи. Если все пойдет, как запланировано, войска отправятся из Тяньцзиня в Пекин через два дня.
Два дня?..
Радость Оливии тут же угасла. Поздно! Через два дня «боксеры», скорее всего, будут уже у ворот города.
– Как, по-вашему, когда солдаты или матросы прибудут в Пекин? И в каком количестве?
Глаза месье Пишо сверкнули. Очаровательной мисс Харленд следовало бы родиться мальчиком! Из нее вышел бы великолепный оппонент за любым столом заседаний.
– Матросы и морские пехотинцы, мисс Харленд. Недалеко от побережья, в Таку, стоят на рейде боевые корабли. От Таку до Тяньцзиня тридцать миль по железной дороге, а потом еще шестьдесят восемь миль до Пекина, – пояснил посланники, помедлив, добавил: – Боюсь, что первый отряд будет крайне невелик по численности.
– Сколько? – коротко спросила Оливия.
Взгляды всех присутствующих были обращены на склоненную седую голову посланника.
– Триста человек. Офицеров и матросов, – выдавил он, наконец.
Мистер Маклауд, уже успевший понять вею степень грозившей им опасности, побледнел.
– Триста? – прошептал он. – Против такого количества «боксеров».
Посланник смущенно кивнул.
– Но железнодорожная станция находится за стенами Пекина, – медленно произнесла Оливия. – Их наверняка заманят в ловушку и убьют еще до того, как откроются городские ворота.
Все присутствующие молчали.
Горничные убрали тарелки с нетронутым десертом.
Посланник вновь посмотрел на Оливию.
– Что вы предлагаете, мисс Харленд? – без всякой насмешки или снисходительности спросил он, словно советуясь с коллегой.
– Послать как можно больше войск, прежде чем будет прервано железнодорожное сообщение с Тяньцзинем. И немедленно организовать спасательные партии для поездки в Чансынтень. У рабочих наверняка есть семьи. Там остались беззащитные женщины и дети.
Посланник покачал головой.
– Чансынтень слишком далеко, – вздохнул он. – Бельгийцам ничем нельзя помочь.
– А я думаю, можно, – возразила Оливия, надменно вздернув подбородок. – Вот вы, мистер Маклауд, согласны участвовать в спасательной партии?
Лицо мистера Маклауда пошло уродливыми красными пятнами.
– Нет, я плохо езжу верхом и стал бы обузой для любой партии.
Оливия окинула его пренебрежительным взглядом и отвернулась.
– А вы, месье Лежен, тоже плохо держитесь в седле? Месье Лежен опустил глаза и покачал головой.
– Нет, – глухо ответил он. – Но простите, мисс Харленд, подобное предприятие было бы самоубийством.
Оливия, не отвечая, встретилась взглядом с Филиппом:
– А вы?
– Разумеется, нет, – без колебаний ответил он. – Сама мысль о таком уже безумие.
– Прекрасно. Месье Пишо, нельзя ли подать носилки к входу?
– Нас ждет экипаж, – резко бросил Филипп.
Она стояла с высоко поднятой головой, и он невольно залюбовался ею: свет люстры образовал нечто вроде золотистого ореола вокруг темных шелковистых волос.
– Я не поеду с вами, – коротко ответила она. Наклон головы подчеркивал длинную прелестную линию шеи.
– Но куда вы собрались, мисс Харленд? – в ужасе спросил посланник.
Оливия улыбнулась ослепительной, вызывающей улыбкой, от которой у месье Пишо перехватило дыхание.
– В Чансынтень, – сообщила она и, повернувшись, ушла под потрясенными взглядами посланника и его гостей.
Глава 7
Ночной воздух был жарким и влажным. Оливия с колотящимся сердцем подбежала к тому месту, где ожидали носильщики Маклаудов и Леженов. У нее всего несколько секунд, чтобы обдумать свой план. Нельзя отправляться в Чансынтень без охраны. Ей нужны спутники, помощь. Епископ Фавье не может оставить собор. Дядя, даже если и согласится, слишком стар и слаб. Она понятия не имеет, где сейчас Льюис и как с ним связаться.
Носильщики вопросительно уставились на нее, ожидая приказаний.
– «Отель де Пекин», – неожиданно для себя приказала она, садясь и опуская занавеску. Оливия обещала дяде, что до приезда Филиппа не выйдет из дома одна. И сдержала слово. Теперь ее долг – спасти бельгийцев, оказавшихся заложниками обстоятельств.
Носильщики быстро бежали по темным улицам. Месье Шамо, владелец отеля, ездил с Льюисом спасать миссионеров. Услышав об ужасной судьбе бельгийских инженеров и их семей, он, конечно, согласится сопровождать ее и захватит несколько лишних пони.
Мысли девушки лихорадочно метались. Сколько лошадей им понадобится? Сколько людей ждут спасения в Чансынтене?
Наконец носильщики остановились перед залитым светом фонарей фасадом «Отеляде Пекин». Оливия подхватила юбки и, подбежав к двери, забарабанила в нее кулаками.
Тщательно выбритый джентльмен, открывший дверь, выказал поразительное самообладание при виде одинокой молодой женщины с раскрасневшимся лицом и блестящими глазами.
– Месье Шамо, мне нужно с вами поговорить, – вывалила Оливия. – На железнодорожную станцию в Фэнтае напали и сожгли ее. Бельгийские инженеры и их семьи застряли в Чансынтене без всякой надежды на спасение.
Доктор Моррисон задумчиво прищурился.
– Вам лучше войти, мисс…
– Харленд, – представилась девушка, протискиваясь мимо него в просторный вестибюль. – Оливия Харленд. Джордж Моррисон слегка приподнял брови. Так это я есть юная леди, которую Льюис привел в город! Когда мадам Шамо потребовала ее описать, Льюис сказал только, что она храбра и умна, но что-то в его голосе привлекло внимание журналиста. Не обладает ли мисс Харленд и другими положительными качествами?
Теперь гадать не приходилось. Красота ее овального личика бесспорна, а в тонких чертах читались не только чувствительность, но и чистота. Неудивительно, что она произвела на друга столь глубокое впечатление!
– Французский посланник считает, что выслать спасательную партию нет возможности. Я подумала, что вы, может быть, согласитесь помочь…
– Помочь? – переспросил доктор Моррисон.
– Да. Нужно ехать в Чансынтень и взять с собой запасных пони.
Джордж Моррисон потянулся к пиджаку.
– Прежде всего, мисс Харленд, я не месье Шамо. Его сейчас нет. Он и его жена уже отправились в Чансынтень. Мы получили известие примерно час назад. Позвольте представиться. Я доктор Джордж Эрнест Моррисон, пекинский корреспондент «Таймс».
Оливия охнула от неожиданности. Ну конечно! Она видела Моррисона раньше, на одном из приемов у сэра Клода Макдоналда, но сейчас так разволновалась, что не узнала его.
Разочарование было так велико, что она бессильно прислонилась к стене, оклеенной обоями с позолоченными узорами. Она опоздала. Они уже все знают и помчались спасать бельгийцев. Опять она не смогла принести никакой пользы. И снова должна покорно ожидать в посольском квартале, пока остальные действуют!
– С вами все в порядке, мисс Харленд? – встревожено нахмурился Джордж. – Может, выпьете лимонада?
Оливия покачала головой. Темный локон, выбившийся из прически, упал на щеку.
– Нет, спасибо, доктор Моррисон. Я просто думала, что сумею помочь несчастным. Столько людей страдает, а я, как выяснилось, ни на что не способна. Надеялась, что мой приезд сюда поможет бельгийцам. Мне в голову не приходило, что до вас уже дошли новости.
– Я журналист, – мягко напомнил Джордж. – Моя работа – первым узнавать о происходящем в стране.
– Разумеется, – кивнула Оливия с вымученной улыбкой, – И я рада, что вы так быстро получили известия. А месье и мадам Шамо сумеют спасти людей?
– Если доберутся до них, – мрачно ответил Джордж. – Сами знаете, что творится в провинции.
Несмотря на удушливую жару, Оливия вздрогнула. Если Льюис уже услышал о бельгийцах, застигнутых врасплох в Чансынтене, наверняка первым бросится на помощь. Может, он сопровождает чету Шамо?
Оливия нервно провела кончиком языка по пересохшим губам, желая и боясь упомянуть имя Синклера. Она опасалась, что голос выдаст терзавшие ее мысли, о которых не должны догадываться посторонние, а тем более доктор Моррисон.
– Сколько человек взял с собой месье Шамо? – В голосе Оливии слышалась тревога.
– С ним его жена, четверо французов и молодой австралиец.
Она тщетно пыталась что-то сказать. Значит, Льюиса с ними нет. Но она по-прежнему не знает, где он сейчас и что ему грозит. Наконец она дрожащим голосом заметила:
– Мадам Шамо – чрезвычайно отважная дама.
– Да, совершенно бесстрашная.
Джордж Моррисон с любопытством разглядывал Оливию. Несмотря на старания держать себя в руках, она была сильно расстроена, и проницательный англичанин предположил, что причина ее тревог не только застрявшие в провинции бельгийцы.
– Мадам Шамо молода и родилась в Америке. И так же храбра, как и вы, если верить доктору Синклеру.
Заметив, как покраснела девушка, он поздравил себя с тем, что в очередной раз сделал верные выводы.
В этот момент наверху хлопнула дверь, и на площадке лестницы появился Льюис.
– Джордж, я захватил ваш револьвер и свое ружье, и… Тут он осекся и ошеломленно уставился на Оливию.
Низкий вырез синего шелкового платья обнажал верхнюю часть высокой белой груди. Черные волосы переливались в лучах света, широко раскрытые глаза недоверчиво смотрели на него.
Рука Льюиса застыла на перилах. Дыхание с трудом вырывалось из стиснутого горла.
– Какого черта вы здесь делаете? – бросил он. – На улицах небезопасно! В любую минуту начнется штурм города!
В ушах Оливии стучала кровь.
– Я была во французском посольстве. Посланник получил известие о пожаре в Фэнтае и сообщил, что бельгийские инженеры и их семьи в Чансынтене не успели уйти. Я пришла, чтобы поговорить с месье Шамо. Подумала, что он поможет организовать спасательную партию.
– Месье Шамо так и сделал, – перебил Льюис, пристегивая кобуру и сбегая по лестнице.
– Я хотела поехать с ним, – докончила Оливия, вызывающе сверкая глазами.
Доктор Моррисон сложил руки на груди, прислонился к стене и стал с интересом наблюдать, как Льюис медленно багровеет от злости.
– Никак не успокоитесь? – прикрикнул он. – Все пытаетесь покончить счеты с жизнью? Или не знаете, что творится сейчас в провинциях?
Повесив ружье на плечо, он направился к двери.
– Моррисон, постарайтесь благополучно доставить домой мисс Харленд.
– Нет!
Страсть, прозвучавшая в голосе Оливии, потрясла даже ее саму. Льюис и его приятель застыли как вкопанные.
– Вы так просто от меня не отделаетесь! Мадам Шамо поехала в Чансынтень вместе с мужем, и я тоже здесь не останусь!
Брови Льюиса взметнулись вверх, но в глубине черных как уголь глаз не промелькнуло и искорки веселья.
– И в чем же вы поедете? – осведомился он, обозревая темно-синий шелк таким взглядом, что кровь бросилась ей в лицо.
– Да, именно в этом. – Она быстро пересекла вестибюль, выложенный китайскими изразцами, и подошла к двери. – Вы ведь именно туда собираетесь? Решили догнать Шамо?
Молчание Льюиса было достаточно красноречивым. Иного ответа ей не требовалось. Оливия гордо вскинула голову, и на этот раз в ее голосе не было ни дрожи, ни тени неуверенности:
– Я все равно поеду. Либо с вами, либо одна.
Глаза Льюиса жарко блеснули, и Джордж Моррисон едва сдержался, чтобы не спросить, просто ли это восхищение или нечто большее? Но тут Льюис неожиданно сказал:
– Пони уже оседланы. Вам не во что переодеться. Придется обойтись тем, что есть.
Ее улыбка была такой ослепительной, что Джордж невольно зажмурился.
– Разумеется, – кивнула она и, ни секунды не колеблясь, нагнулась и рывком схватилась за подол платья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19