— Вам нужны мои земли, леди Джослин? Вы могли купить мое умирающее тело, но не здоровое. А теперь дайте, мне пройти.
Но Джослин встала перед дверью, преградив ему путь. Она прекрасно понимала: гнев Дэвида вполне оправдан, ведь он был уверен, что его жена — развратница.
И тут она с дрожью в голосе проговорила:
— А что, если у меня будет ребенок?
Глаза Дэвида сверкнули, и на мгновение ей показалось, что она достучалась до его сердца. Но уже в следующую секунду его лицо снова стало бесстрастным.
— Если будете действовать достаточно быстро, то сможете устроить так, чтобы Кэндовер на вас женился. Насколько я знаю, ему нужен наследник.
— Прекрати! — воскликнула Джослин. Ее сердце пронзила мучительная боль, и она отвернулась, чтобы Дэвид не видел ее лицо. — Прекрати!
Дэвид судорожно вздохнул:
— Джослин, не надо усложнять ситуацию. Он положил руки ей на плечи, чтобы отстранить от двери.
И тут Джослин наконец-то нашла способ воззвать к его рассудку. Глотая слезы, она снова посмотрела ему в лицо:
— Ты изучал юриспруденцию и гордишься тем, что умеешь быть справедливым. Неужели ты осудишь меня, не выслушав все свидетельства?
Он криво усмехнулся:
— Я нашел письмо от твоей тетки. Судя по его содержанию, ты могла решить, что девственность может тебе помешать, и по этой причине вознамерилась меня соблазнить. Я приехал сюда и обнаружил тебя в объятиях мужчины, которого, по твоим собственным словам, ты давно выбрала себе в мужья. Какие еще могут быть свидетельства?
Она заглянула ему в глаза и содрогнулась от того, что прочла в них.
— Ох, любимый, неужели ты так подумал? Ты решил, что я пригласила тебя к себе в постель с хладнокровным расчетом? У меня множество недостатков, но расчетливости среди них не было и нет. Мое сердце знало, что я люблю тебя, — знало еще тогда, когда разум этого не осознал. Мои страхи помешали мне понять, что ты именно тот человек, которого я искала всю жизнь.
У него на виске пульсировала жилка.
— Тогда почему же ты уехала и написала, что нам не следует больше видеться?
— По очень… непростому стечению обстоятельств, — пробормотала Джослин. — Я только сейчас начинаю понимать, что проявляла интерес к мужчинам, похожим на герцога Кэндовера. То есть меня привлекали мужчины, не испытывавшие ко мне сильных чувств. Когда в своей записке ты сообщил, что любишь меня, я ужасно испугалась и бросилась в бегство.
— Ничего не понимаю, — проворчал он. Лицо его выражало полное недоумение, но он хотя бы начал слушать то, что она ему говорит!
— Когда я вернулась в Лондон, я обратилась к тете Лоре, чтобы побольше узнать о том, от чего пряталась всю жизнь. Мне было всего четыре года, когда мои родители развелись. Это был самый крупный скандал в то время. С тех пор я больше не видела мать и не получала от нее вестей. С тех самых пор я подсознательно считала, что во мне таится… какой-то ужасный недостаток. Мать меня бросила — и я боялась, что мой отец тоже так поступит, если я не буду ему идеальной дочерью. И я старалась всегда быть сообразительной, хорошенькой и дисциплинированной. Я научилась прекрасно играть свою роль, но это была всего лишь роль!
Джослин опустила глаза. Немного помолчав, она снова заговорила:
— А если моя жизнь была сплошным обманом, это означало: ни один мужчина не может меня полюбить, потому что ни один меня не знает. Тех, кто признавался мне в любви, я, не раздумывая, записывала в охотники за приданым. Или же считала глупцами, заблуждавшимися на мой счет. Я не могла допустить, чтобы какой-нибудь мужчина узнал о моих роковых недостатках. Только после того как Салли сказала, что ты хотел жениться на другой, я дала волю своим чувствам.
Она грустно улыбнулась.
— Кэндовер — привлекательный мужчина, о нем легко было грезить. Но, поцеловав его, я поняла: больше всего меня в нем привлекало то, что он меня не любил. Это было для меня главное, потому что я никогда не чувствовала себя достойной любви.
Ошеломленный этой исповедью, Дэвид молча смотрел на жену. Ее бросила мать, и она всю жизнь смертельно боялась потерять тех, кого любит. Неудивительно, что под маской безмятежности скрывался страх. Теперь он лучше понимал Джослин. Эту очаровательную женщину по-прежнему преследовали детские страхи.
В порыве любви и сострадания он поднял руку, чтобы прервать поток мучительных признаний.
— Джослин, больше не надо ничего говорить. Она покачала головой. В ее глазах была мрачная решимость.
— Я больше не хочу прятаться от самой себя. Когда ты оставил мне записку со словами, что любишь меня, я пришла в ужас. Если ты меня любишь, то пройдет совсем немного времени и ты поймешь, какая я непривлекательная. — Ее голос дрожал. — Я не смогла бы перенести потерю человека, которого я люблю, это меня убило бы. И я уехала… уехала, не дожидаясь, когда ты прогонишь меня.
Дэвид заключил жену в объятия. Увы, он не мог залечить раны, мучившие ее с раннего детства.
— Прости меня за все ужасные слова, которые я тебе сказал, — прошептал он голосом, полным любви. — Ты ничем не заслужила моей жестокости.
Джослин всхлипнула, ее губы дрожали. Прижав ее к груди, Дэвид проговорил:
— Теперь ты видишь, почему я стараюсь быть хладнокровным джентльменом. Когда на волю вырывается необузданный валлиец, я забываю о логике и рассудительности. Я не подозревал, что способен так ревновать. Но я никогда никого не любил так, как люблю тебя. — На его губах появилась ироническая улыбка. — И ко всему прочему Кэндовер еще оказался богатым и красивым герцогом. Если в будущем тебе снова понадобится разобраться в своих чувствах, постарайся провести эксперимент с низеньким и пожилым торговцем рыбой.
Засмеявшись сквозь слезы, Джослин подняла голову:
— Если ты дашь мне шанс, то новых экспериментов уже не будет.
Ее глаза были полны слез, но губы потеплели и чуть приоткрылись. Дэвид крепко обнял жену и поцеловал. Объятие и поцелуй как бы скрепили их союз.
И Джослин ответила на его поцелуй — ответила со всей страстью. Отбросив все опасения, они впервые познали чувственную близость, которую дает соединение двух душ. И оба были потрясены.
Примирение сменилось страстью, настоятельной потребностью полной близости. Разрывая завязки и застежки, они прошли по комнате, оставляя за собой дорожку из сброшенной одежды. На этот раз не возникло робости первого сближения, они познали друг друга во всем — и результатом стало пламя желания.
Джослин упала на постель, увлекая за собой Дэвида. Ей надо было принять его в себя, создать узы, которые соединят их до конца жизни — и в вечности.
Они ласкали друг друга с отчаянной страстью, понимая, что едва не потеряли то, что им дороже всего на свете. И даже утолив желание, они оставались в объятиях друг друга, наслаждаясь отголосками страсти. Дэвид разъял объятия лишь на секунду — чтобы набросить покрывало на разгоряченные тела. Потом он снова обнял Джослин, и какое-то время они лежали молча, лежали, крепко прижимаясь друг к другу. Когда же тела их немного остыли и дыхание выровнялось, они, как это свойственно влюбленным, заговорили о том, как в них зарождалась любовь. Они вспоминали едва заметные вехи и открытия, которые легли в основу чуда их любви. У них не было причин спешить — и были все основания для того, чтобы в полной мере насладиться этой сладкой близостью.
Наконец Дэвид пробормотал:
— Я рад, что у твоих слуг хватило сообразительности не входить к нам без стука. Мне очень не хотелось бы смутить какую-нибудь горничную.
Джослин переполняла радость, и она готова была смеяться по любому поводу.
— Я знаю моих слуг, поэтому уверена: они догадались, почему мы уединились здесь на долгие часы. Полагаю, что они сейчас пьют шампанское в нашу честь. Судя по тому, что говорила Мари, слуги тревожились, как бы я не осталась старой девой. Так что теперь они очень тебе благодарны.
Ее голова лежала у него на груди, и она не только слышала, но и ощущала его смех.
— Замечательные у тебя слуги! Взглянув на Дэвида, она спросила:
— Полагаю, что Жаннет уже не имеет значения? В уголках его глаз появились веселые морщинки.
— Честно говоря, я совершенно забыл о том, что писал Салли про Жаннет. Это была любовь с первого взгляда, закончившаяся весьма печально. Жаннет сообщила мне, что получила предложение от более состоятельного мужчины, и сказала, что не представляет, как жила бы на офицерское жалованье. После того как первое потрясение прошло, я обнаружил, что нисколько по ней не тоскую. Жаннет — это дело прошлое, как и признание нашего брака недействительным. — Он приподнялся, чтобы еще раз ее поцеловать. — Передумывать уже поздно, дражайшая моя супруга. Я больше тебя не отпущу.
Джослин закрыла глаза и снова услышала слова обета: «пока смерть не разлучит вас». Но теперь в этих словах звучали бесконечное тепло и забота. Она робко проговорила:
— Я поняла, почему считала себя недостойной любви, но пройдет много времени, прежде чем все мои страхи исчезнут. Я надеюсь на твое терпение, когда я буду слишком надоедать тебе.
— Если ты не веришь в мое чувство, мне придется повторять слова любви ежедневно, пока мы оба живы. Так тебе легче?
Благодатное тепло разлилось по всему ее телу: она впервые почувствовала уверенность в том, что действительно любима. Приблизившись к его лицу, она ощутила терпкую сладость его губ.
— Легче, любимый мой. Конечно, легче!
Эпилог
Поскольку свадьба Джослин и Дэвида была столь скоропалительной, что на ней практически никто не присутствовал, они устроили большой прием, на котором решили официально объявить о своем браке друзьям и родственникам. Ричард Дэлтон пришел на костылях и был явно доволен собой и горд за свою интуицию — она сразу подсказала ему, что эти двое должны быть вместе.
Эльвира, графиня Кромарти, устроила громкую истерику, когда узнала о том, что ее племянница взяла обратно прошение о признании своего брака недействительным. Плохо было уже то, что стало недоступным состояние Джослин. Но самое ужасное — эта особа и ее муж души не чают друг в друге. Своему несчастному Уиллоби она так и заявила: эту девицу и ее мужа должно было ожидать только страдание — удел всех супружеских пар.
Прочитав письмо от Дэвида, которое довольно долго шло в Шотландию, радостная Салли сообщила Йену, что ее брат и его жена полюбили друг друга и теперь их брак и счастливый и настоящий. Оторвавшись от трактата по анатомии, который он просматривал, Йен, озорно блеснув глазами, изрек, что брак — это весьма остроумное решение проблемы, поскольку удачно сочетает соблазн с возможностью ему поддаться. Посчитав это высказывание вызовом, Салли крепко обняла своего ученого супруга, что закончилось уроком прикладной анатомии, который оба нашли гораздо более занимательным, чем изучаемый Йеном трактат.
Полковник Эндрю Киркпатрик многозначительным тоном напомнил жене свои слова о том, что женщины семейства Кендел обладают неотразимой притягательностью для военных. Она рассмеялась, соглашаясь с ним — и погасила свечу.
Придя в восторг оттого, что им не придется решать, у кого именно из любимых хозяев остаться в услужении, Хью и Мари начали приготовления к своей собственной свадьбе. Рису предстояло быть на ней шафером.
Джослин написала герцогу Кэндоверу короткую записку, в которой поблагодарила его за снисходительность и добрый совет, осмелившись и ему порекомендовать будущее супружество как самое счастливое состояние. Прочитав это послание, он грустно улыбнулся, в одиночестве поднял бокал за прекрасную даму и ее счастливого супруга, после чего разбил бокал о камин.
Исида была весьма недовольна перспективой делить внимание своей хозяйки с кем-то еще, но упорно продолжала спать у нее в постели. В конце концов, она попала туда первой!

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32