Почему-то это зрелище вызвало у нее чувство неловкости, как случайно подсмотренный поцелуй.Спустя несколько минут Мадлен заметила де Вальми среди джентльменов, расположившихся у стены зала. Он не стал переодеваться в костюм, предпочтя свое обычное траурное одеяние. Маску наподобие лорнета он не подносил к лицу, словно желая, чтобы все вокруг узнавали его.Когда де Вальми вдруг повернулся и заметил Мадлен, сердце ее ушло в пятки. Решив не рисковать, она поспешно двинулась к ближайшему выходу из зала и скоро оказалась на террасе, где прежде не бывала. Комнату освещали китайские фонарики, но их свет не проникал в темные углы, поэтому Мадлен тут же споткнулась о чью-то протянутую ногу и вскрикнула, испугав ее владельца.Парочка, расположившаяся на каменной скамье, мгновенно разжала объятия. У мужчины рубашка выбилась из-под пояса панталон, лиф платья женщины был расстегнут.– Прошу прощения, – пробормотала Мадлен, абсолютно уверенная, что перед ней отнюдь не супружеская пара.Казалось, происшествие смутило только ее. Незнакомцы улыбнулись ей, пряча блестящие и бегающие глаза, и отвернулись, словно придали ее появлению не больше значения, чем пролетающей мимо бабочке. Мужчина сжал пальцами нагую грудь женщины и, прежде чем Мадлен успела отойти, оглянулся на нее и подмигнул.Мадлен направилась обратно к бальному залу, жалея о том, что утратила самообладание. Несколько секунд спустя поблизости послышались шаги, и она спряталась за большую пальму в кадке, опасаясь, что ее преследует де Вальми.Отчетливый стук каблуков приблизился, и в дверях террасы выросла тень. Мадлен разглядела очертания кивера и ментика, висящего на правом плече, – традиционной принадлежности костюма гусара. Тень удлинилась и поползла навстречу ей по плитам пола.Мадлен робко следила за проходящим мимо гусаром. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что незнакомец одет в голубой доломан, подбитый мехом ментик и рейтузы французского гусара. Вспомнив, что хозяин дома – английский офицер и что собравшиеся не далее как днем на все лады бранили Наполеона, такой выбор костюма Мадлен сочла дерзким, если не глупым.Искренне радуясь тому, что кто-то, кроме нее, решился открыто бросить вызов этому сборищу, она вдруг вышла из своего убежища.– Постойте, месье гусар! – негромко позвала она.Он круто развернулся на каблуках. Очертания плеч показались Мадлен знакомыми, но она могла бы поклясться, что ни вчера, ни сегодня днем не видела здесь этого человека. При свете ближайшего фонаря она разглядела, что он одет не в маскарадную, а в настоящую форму одного из самых доблестных гусарских полков французской армии.Восхищение переполнило ее при виде небесно-голубого доломана. Широкие черные кожаные шнуры, красные лампасы и красный кушак – все эти приметы ей, француженке, были известны наперечет. Кто же он такой?Узкая полумаска скрывала его глаза, но дьявольски привлекательная улыбка приподнимала шелковистые роскошные усы. Фальшивая косица была перевязана тонкой красной лентой. Эта последняя красноречивая деталь вызвала у Мадлен улыбку: тщеславие французских гусаров было общеизвестным.Казалось, незнакомец не удивился, что его окликнули. Он был не так высок, как де Вальми, но очертания его широких плеч и длинных мускулистых ног поражали мощью. Только опустив глаза, Мадлен вдруг заметила протянувшуюся между ними ее собственную тень со всеми подробностями – формой икр, ног, перехваченных подвязками, и бедер, просвечивающих сквозь тонкую ткань. Свет падал на нее сзади, поэтому, даже раздевшись догола, Мадлен не показалась бы более вызывающей особой. Вероятно, именно поэтому гусар смотрел на нее во все глаза.– Не желает ли мадемуазель танцевать? – спросил он на чистом французском с особым «придворным» выговором.– Я не умею танцевать вальс, – ответила Мадлен.Гусар медленно приблизился к ней и протянул левую руку ладонью вверх.– Тогда позвольте научить вас, ибо ваши соотечественницы уверяют, будто танцевать вальс – наслаждение.Мадлен не сомневалась в этом, вспомнив, как развязно прижимались друг к другу партнеры в бальном зале.Но удивительный незнакомец, похоже, не собирался принимать участие во всеобщей оргии. Мадлен молча протянула ему руку, затянутую в шелковую перчатку.Гусар привлек ее к себе, и у Мадлен вдруг закружилась голова. Он наверняка понял, как неудержимо и необъяснимо ее влечет к нему. Мадлен пыталась уверить себя, что гусар просто напомнил ей о родине, что всему виной его мундир и выбор костюма – по сути дела, пощечина тем, кто веселился за дверями бального зала.Незнакомец обнял ее за талию, и Мадлен затаила дыхание, когда его пальцы коснулись ее ягодиц сквозь тонкую ткань.– Мадемуазель так легко одета, – прошептал он по-французски, – странно, как она не мерзнет? Но судя по всему, ей не холодно. Весьма польщен.Последнее самодовольное замечание рассмешило Мадлен.– Вы всегда так уверены в своем обаянии? – спросила она, поднимая руку в ожидании, что он возьмется за нее.– Прошу простить мою неловкость, но…Он приподнял край ментика и показал ей висящую на перевязи забинтованную руку.– Вы ранены! – воскликнула Мадлен.Его четко вылепленные губы, полуприкрытые усами, изогнулись в улыбке. Что-то знакомое почудилось Мадлен в очертаниях нижней губы. Почему воспоминания о Себастьяне до сих пор не покидают ее?– Идет война, мадемуазель, а я – враг этой страны.Мадлен испустила глубокий вздох.– Но не мой враг, – смело ответила она и опустила глаза под его пристальным взглядом.– Вы правы. Значит, вы сохраните мою тайну?– Да. – Одного слова хватило, чтобы превратить ее в заговорщицу. – Итак, месье гусар, как танцуют вальс?Он усмехнулся, и от этого звука по спине Мадлен пробежал знакомый холодок. Должно быть, она спятила, если повсюду ей мерещится Себастьян д’Арси. Мадлен невольно шагнула ближе к гусару, словно пытаясь спрятаться от собственных мыслей.– Мадемуазель должна положить правую руку на мою левую… вот так. А левую руку – на мое правое плечо. – Он удовлетворенно кивнул. – Поскольку я не в состоянии обнять вас так, как бы мне хотелось, вам придется держаться как можно крепче, мадемуазель, и не сбиваться с такта. Вы готовы?Он закружился в вальсе, негромко подпевая оркестру и давая Мадлен возможность почувствовать ритм танца. Мадлен обняла его за шею, стараясь попасть в такт. Гусар кружился все быстрее, постукивая каблуками по плитам пола. Ему отвечал шорох туфелек Мадлен. Ее сердце колотилось все стремительнее, пальцы сжимались. Она сбилась лишь однажды, задела раненую руку гусара и заметила, как он поморщился.– О, простите!Он положил ладонь ей на талию.– В немецких деревнях мужчины держат партнерш за талию, а женщины обнимают их за шею. Пожалуй, так будет проще и безопаснее.Мадлен рассмеялась.– Проще – да, месье гусар, но безопаснее – вряд ли.Однако она положила руки ему на плечи, а он крепче сжал ее талию. Они принялись вальсировать, двигаясь как одно существо. Перед глазами Мадлен плыли разноцветные огни фонариков, зелень растений и чернильные тени в углах террасы.Когда музыка смолкла, Мадлен ахнула от удивления и неожиданности. На протяжении блаженного мгновения она смотрела на незнакомца во все глаза, обнимая его за шею и чувствуя прикосновение его сильной руки.– И часто вы развлекаетесь подобным образом, мадемуазель? – осведомился он насмешливым тоном.– Сегодня – впервые, месье гусар, – беспечно отозвалась она.Его лицо оставалось в тени, лишь поблескивали ровные зубы.– Вы думаете, мадемуазель, я поверю вам, воочию убедившись в вашем искусстве?– Вот как? Никогда бы не подумала, – просто ответила она, проводя ладонью по груди гусара. – Только…– Что такое, дорогая? – хрипло прошептал он, склоняя голову.– Мне кажется, будто мы знакомы. – Мадлен и сама не понимала, почему заговорила об этом.– А вы хотите познакомиться со мной поближе?– Не знаю… пожалуй, да. – Его губы находились на расстоянии всего нескольких дюймов от ее лица. – Да.– Стало быть, да? – Как спокойно звучал его голос! А Мадлен в эту минуту боялась вздохнуть полной грудью, чтобы не спугнуть очарования! – Ночь любви не налагает никаких обязательств, мадемуазель.– Ночь любви? Ну конечно! – Как она забыла! Сегодня каждый гость вправе рассчитывать на любые вольности. Она взялась за перевязь на груди гусара. – Месье гусар, если сегодня вы увезете меня отсюда, я буду вам весьма признательна.– Что значит «весьма», мадемуазель?Она придвинулась ближе, касаясь грудью его груди. Ее голос дрогнул:– Какой благодарности вы ждете, месье гусар?Он рассмеялся, теплое дыхание овеяло щеку Мадлен.– Я уже готов поверить в вашу невинность.– Поверьте – и вы будете правы, месье. Прошу вас, поймите меня правильно: я оказалась здесь не по своей воле. Я не знала, каким будет предстоящий бал.– И тем не менее обратились к незнакомцу с более чем щекотливой просьбой.– Да. – Разве она вела себя не так, как подобало женщине, надеющейся обрести богатство с помощью увлеченных ею мужчин? Она действительно нуждалась в помощи и защите этого человека.Гусар склонился к ее губам, и она ответила на поцелуй.На этот раз теплые, ищущие губы не вызвали в ней разочарования. Сердце радостно забилось, пальцы сжались на плечах гусара. Когда его губы приоткрылись, Мадлен быстро подчинилась ударам его языка, отвечая на них, почувствовала одобрительный вздох незнакомца и закрыла глаза, погружаясь в пучину чувственных наслаждений. Значит, Себастьян д’Арси – не единственный мужчина в мире, способный доставить их!Когда он наконец отстранился, улыбка исчезла с его лица.– Ты превзошла все мои ожидания, Миньон. Поздравляю. Глава 18 Этот бархатистый баритон мог принадлежать лишь одному мужчине в мире.– Себастьян? – недоверчиво прошептала Мадлен.Он приложил палец к ее губам и увлек за собой в глубину террасы, куда не достигал шум из зала и свет фонарей. Здесь слышался лишь вой ветра за окнами, сквозь стеклянную стену лился призрачный свет луны. Гусар снял маску.Затаив дыхание в надежде и тревоге, Мадлен искала знакомые черты на обращенном к ней мужском лице. Но посеребренное лунным светом лицо, на которое падала тень кивера и блестящих усов, оставалось бесстрастным и почти чужим. Наконец он улыбнулся чувственной и уверенной улыбкой, и Мадлен просияла.Она не издала ни звука. Себастьян привлек ее к себе, как в танце, и встал так, что Мадлен оказалась прижата к греческой колонне, поддерживающей потолок.Расстегнув крючок кивера, Себастьян снял его и небрежно уронил на пол ментик. Подняв левую руку, он взял Мадлен за подбородок.– Сначала вот это, – прошептал он, касаясь ее губ.Он целовал ее так нежно, словно дотрагивался до ее рта впервые. Она впитывала музыку желания, словно кружащий голову вальс. Прижимаясь к Себастьяну всем телом, она чувствовала грудью грубую ткань шерстяного доломана, слегка касалась ногами обтянутых рейтузами бедер.Вожделение мгновенно захватило его, и он привлек ее ближе. Поцелуи стали страстными и продолжительными, до боли сминались губы, сплетались языки.Она приложила обе ладони к его щекам и забыла о маскараде, чужом доме и обо всем на свете. Ей нужен был только он и восхитительные прикосновения его губ, дразнящие и ласкающие ее до тех пор, пока она не оказалась на грани взрыва.Его руки скользили по ее телу. Это было все равно что предаваться любви со знакомым незнакомцем. Ощущения были иными: покалывание щетины, шелковистые прикосновения усов, но вкус и ритм движений остались прежними.Мадлен никак не могла нащупать пуговицы на его рейтузах. Себастьян тихо рассмеялся.– Я сам.Левой рукой он расстегнул доломан и чертыхнулся, пытаясь справиться с двумя рядами пуговиц.Она хотела помочь, и сдавленный смешок Себастьяна вдруг усилил возбуждение. Хихикая, как дети, они путались в бесконечных завязках и слоях материи. Наконец Мадлен удалось слегка спустить его плотные рейтузы по бедрам. Редкие волоски защекотали ей ладонь, и она почувствовала прикосновение разгоряченной и твердой плоти.– Моя очередь, – пробормотал он, ловя ее губы.Не прерывая поцелуя, он вынул раненую руку из перевязи и начал пробираться под прозрачный шелк ее юбок. Обнажив ее до пояса, он принялся гладить, сжимать и пощипывать теплую кожу бедер и ягодиц.Под нажимом его колена Мадлен раздвинула ноги, а он приподнял ее здоровой рукой. Мадлен привстала на цыпочках, и он подался вперед, проскальзывая в теплое лоно.Мадлен едва сдержала возглас радости. Не следовало забывать об осторожности – в любой миг их могли обнаружить. Себастьян прижал ее к колонне, приподняв над полом, чтобы уравнять их рост. Мадлен вцепилась в его плечи и обвила ногами в шелковых чулках стройную талию.Себастьян не успел опомниться, как острое наслаждение захватило его. С интуицией чувственной от природы женщины Мадлен догадалась, что им необходимо. Он прижимал ее к стене весом торса и пронзал вздыбленным копьем.Охотно смирившись с пленом, Мадлен принимала его длинные плавные удары, дразнящие и требующие ответа. В таинственной темноте она подстраивалась к ритму желания.А когда она безвольно уронила голову к нему на плечо, всхлипывая при каждом ударе, Себастьян подхватил ее снизу и приподнял повыше, услышав изумленный возглас: наконец-то он достиг тайной точки и теперь заполнял ее мощными толчками, стремясь к вершине блаженства.Ее волосы коснулись лица Себастьяна, и он вспомнил, что уже давно не целовал ее. Мадлен вонзала ногти ему в плечи, причиняя боль, но боль эта была нужна, иначе он бы взорвался от наслаждения.Он привык получать удовольствие, но никогда в этом не участвовали чувства. А теперь, рядом с Миньон, он ощущал слияние с ней. Острые и восхитительные ощущения были неразрывно связаны с нежностью и еще – со страхом, что это блаженство, стремление остаться в ней будут продолжаться вечно. Но даже в разгар яростного танца желания Себастьян понимал: минутного обладания ему мало.Когда их тела изнемогли от изощренных ласк, оба в молчаливом согласии устремились к вершине, пока Мадлен не нарушила тишину легкими вскриками изумления и радости, а он не излился в конвульсиях экстаза.Придя в себя, Мадлен услышала женский смех откуда-то из другого мира. Если бы Себастьян не придерживал ее, приподняв над полом, она бы и не заметила, что кто-то подошел совсем близко.– Добрый вечер, гусар. – К руке Мадлен прикоснулись чужие пальцы, тут же отдернулись, и она поняла, что прикосновение предназначалось Себастьяну. – Когда вы окажете услугу этой малышке, пойдемте со мной. – Незнакомка продолжала соблазнительным жарким шепотом: – Я знаю все французские изобретения, месье…Мадлен повернулась, чтобы ответить наглой особе с приличествующим случаю возмущением, но твердая ладонь удержала ее за затылок. Спустя мгновение Себастьян склонился к ней и поцеловал нежно и продолжительно. Мадлен почувствовала прикосновение его полумаски и поняла, что он успел снова надеть ее.– Эта женщина вела себя как… – Она запнулась, не в силах продолжать.– Как потаскуха, – невозмутимо подсказал Себастьян. – Милая, ты же ни разу не бывала на маскарадах. Хорошо еще, что она не пожелала присоединиться к нам.– Присоединиться? – Мадлен широко раскрыла глаза. – Но разве такое возможно?Он расцвел в пресыщенной и нежной улыбке.– Я совсем забыл о твоей невинности.– Я уже не невинна, – напомнила Мадлен, чувствуя себя невежественной простушкой рядом с опытным мужчиной.– Ты права. – Он провел по ложбинке между ее грудей указательным пальцем. – И поскольку ты так обрадовалась, увидев меня, я помогу тебе пополнить опыт, но с одним условием: не желаю, чтобы ты занималась любовью втроем или участвовала в других подобных играх, не предназначенных для двух партнеров.Слегка смущенная откровенными словами Себастьяна, Мадлен осторожно коснулась его забинтованной руки.– Где вы так пострадали?Он улыбнулся. Его губы, освещенные луной, напоминали голубоватый атлас.– Мне кое-кто помог. Впрочем, об этом потом – помоги мне привести себя в порядок, и я обо всем расскажу тебе по пути в Лондон.– В Лондон? – переспросила Мадлен, на ощупь разыскивая пояс рейтуз и натыкаясь на теплую кожу и твердые мускулы голого бедра. Ей вдруг пришло в голову, что подошедшая женщина заметила, что одежда Себастьяна спущена почти до колен. Мадлен вдруг с гордостью улыбнулась: неудивительно, что незнакомка пыталась завладеть вниманием Себастьяна. Лорд д’Арси в полураздетом виде – весьма впечатляющее зрелище. – Но почему вы уезжаете?– Мы уезжаем, – поправил он и поцеловал ее в лоб. – Меня ждет экипаж. Я приехал только затем, чтобы увезти тебя в Лондон.Мадлен сникла, продолжая старательно застегивать пуговицы.– Пока я не могу уехать.– Можешь.Она покачала головой:– Вы меня не так поняли…– Я понял, – ледяным тоном перебил Себастьян.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40