— Дай мне две минуты, чтобы переодеться, и мы приступим к добыче гравия под покровом ночи.
Они проработали до трех утра, выгребая мокрый гравий из русла ручья и складывая его в кучи на берегу. Еще на три часа они забылись тяжелым сном, а потом с жадностью съели полные блюда маисовой каши и яичницу с ветчиной, поставленные перед ними заботливой Лодишей. И наконец начали заполнять мешки — те, что Джон Хоукинз принес из амбара, и те, что Лодиша сшила за ночь.Довольно скоро выяснилось, что мешков хватит не более чем на тридцать ярдов. Работа оказалась тяжелой, и дело шло медленно. Лодиша держала мешки, а Рози забрасывала в них лопатой гравий. Джон Хоукинз подвозил мешки на тачке к Боуи, который сооружал стену. К полудню пустые мешки закончились.После обеда Рози сняла с полки над плитой жестянки и, высыпав их содержимое на стол, пересчитала монеты.— У тебя осталось что-нибудь от того, что ты нашел в сундуке Блевинза? — обратилась она к Боуи. Он вытащил пару долларов, и Рози сунула их в карман. — Смотаюсь на фургоне в город, а вы продолжайте рыть гравий.Рози пополнила запасы пуль и скупила все мешки, выставленные на продажу в лавке миссис Хоудж. После этого она прикрепила в окне объявление, сообщавшее, что срочно требуются мешки.— Великий Боже, миссис Стоун, для чего вам столько мешков? — Миссис Хоудж избегала смотреть на брюки Рози и грязную рубашку. Молва утверждала, что Рози Малви изменилась, но миссис Хоудж не видела этого. Рози по-прежнему одевалась как мужчина и совершала безумные поступки. Как, например, покупка мешков.— Мы строим баррикаду, миссис Хоудж, — объяснила Рози. — Чтобы преградить лонгхорнам путь через Пэшн-Кроссинг. По крайней мере хотим попытаться.— О-о! — Миссис Хоудж, озадаченная ответом, задумалась. Мешки, предназначенные для спасения урожая, уже не казались таким безумием. Она посмотрела в окно на связки мешков, сваленные в задней части фургона Рози. — Какую же площадь вы собираетесь закрыть?— Три акра. Сколько я вам должна?— Три акра? — изумилась миссис Хоудж. — Во всем округе не найдется такого количества мешков с гравием, чтобы окружить три акра.— Мы и не собираемся ничего окружать. Просто хотим защитить наши границы.— Вам кто-нибудь помогает?— Самые лучшие помощники на свете. Мой муж, Джон Хоукинз и Лодиша. Прошу вас, миссис Хоудж. Я спешу.— Вам нужны мешки, время и помощь. Иначе ваш план не сработает, миссис Стоун.Рози ответила взглядом, что понимает это.— Мы должны попытаться, — тихо проговорила она, слыша в своем голосе нотки отчаяния. — Нельзя же позволить шайке зарвавшихся ковбоев уничтожить наши мечты, даже не попытавшись дать отпор.— Похоже, не вам одним есть за что бороться. Если стадо погонят по вашей земле, оно пройдет через все поля между вашей фермой и городом как нож сквозь масло.— Пожалуйста. — Рози протянула деньги через прилавок. — Если этого недостаточно, запишите на мой счет, и я заплачу, когда смогу.Миссис Хоудж задумчиво смотрела, как Рози на полной скорости промчалась мимо салуна Гарольда, не удостоив его даже беглым взглядом. Миссис Хоудж позвала свою дочь.— Слетай-ка в кузницу Билла и передай ему, чтобы он сегодня же собрал городской сход. Поэтому пусть известит людей заранее. Если старый Билл заупрямится, скажи, что все магазины, оставшиеся в Пэшн-Кроссинге, закроются, если фермеры не заплатят долги, а они не смогут заплатить, пока не соберут урожай. И не трать время попусту, девушка. Стадо со дня на день будет здесь, а это никому не сулит ничего хорошего. Боюсь, у одних не хватает ума уразуметь это, а у других — силенок постоять за себя. Придется подпалить кое-кому задницы! Двигайся, девушка. Глава 16 Оулз-Бьютт, Вайоминг Мэр сидел за столом перед переполненным залом. По обе стороны от него расположились два члена городского совета. Глядя на идущую по проходу между скамьями Сьюзен, мэр указал ей на стул рядом со столом совета.— Полагаю, вы знаете, зачем мы здесь собрались, — призвав всех к тишине, проговорил мэр. — Наша новая учительница, миссис Стоун, обращается к совету с просьбой не закрывать школу на лето. — По аудитории пронесся ропот протеста. — Справедливость требует, чтобы мы выслушали миссис Стоун. А вы все выскажете свои соображения позже.Сердце Сьюзен затрепыхалось и ухнуло вниз. В горле запершило. Ясно, что совет уже принял решение и летом занятий не будет. Лучше уж ничего не предпринимать и избавить себя от ужаса публичного выступления.— Мы слушаем вас, мэм.Перепуганная Сьюзен коснулась пристегнутого к жакету букетика, пожалев, что у нее не хватает смелости отыскать глазами Грэшема. При одном взгляде на публику она совсем утратила присутствие духа.Сьюзен судорожно сглотнула, расправила на коленях листочек с речью и начала читать. Услышав свой сдавленный шепот, невнятный и неуверенный, она вспомнила об Эдди.— Ничего не слышно! — закричал кто-то из задних рядов.Сьюзен облизнула губы, попыталась совладать с дрожащими пальцами и чуть повысила голос.— Громче!Говорить громче не имело смысла, потому что речь была прочитана до конца. Подняв голову, Сьюзен посмотрела на членов городского совета, увидела на их лицах замкнутое, скучающее выражение и поняла, что они ждут возможности проголосовать за уже принятое решение.Боль поражения пронзила ее. У детей Оулз-Бьютта два года не было учителя. Они отставали в занятиях и отстанут еще больше за лето. Серьезные лица семерых учеников предстали перед глазами Сьюзен. Они так хотели учиться! Особенно Эдди. Ее сердце разрывалось при мысли, что им не дадут такого шанса.Прикусив губу и нахмурившись, Сьюзен смотрела на членов совета. И вдруг до нее дошло: никто еще не понял, что она закончила выступление. У нее еще оставалось время изменить мнение общества в свою пользу. Если это вообще возможно. И если такая задача ей по плечу.Кровь ударила в голову Сьюзен. Закрыть школу будет ужасной ошибкой. Жители Оулз-Бьютта должны осознать, что значит их решение для детей.Неожиданно для самой себя Сьюзен вскочила. Щеки ее вспыхнули. Уверенная в своей правоте, она забыла о своих страхах и теперь думала только о том, что должна всех убедить.— Я знаю, вы предпочитаете, чтобы дети помогали летом по дому. — Сьюзен говорила громко, желая, чтобы ее слышали в задних рядах. — А вы подумали о том, как скажется трехмесячный перерыв на ваших детях? Они забудут все, что узнали за последний месяц, так же как забыли все, чему научились два года назад!Не сомневаясь в своей правоте, Сьюзен подошла к проходу и вгляделась в лица людей.— Дети в Каунти-Крик на несколько лет опережают наших детей в обучении, а это значит, что они лучше подготовлены к жизни, у них больше данных добиться успеха. Согласны ли вы поставить своих детей в столь невыгодное положение?Все молча переглядывались.— Миссис Алдер, — вдруг сказала Сьюзен, заметив изумленное лицо своей приятельницы, — известно ли вам, что у Хетти прекрасные способности к математике? К сожалению, этого не скажешь об ее знаниях. Если бы Хетти лучше считала, она помогала бы вам не только убираться в отеле и менять постельное белье. Она вела бы учетные книги, подводила баланс, регистрировала постояльцев. Хетти понравилось бы вести учет, но пока это невозможно. У нее нет необходимых знаний.Сьюзен обратилась к мэру:— Мне пришлось наказать вашего сына, потому что он отказался читать вслух. А знаете, почему отказался? Потому что не умеет читать, ваша честь. Эдди — смышленый, способный мальчик, мечтает стать врачом. Но он не умеет читать. Годы идут, и скоро будет слишком поздно приниматься за осуществление его мечты. Ему придется довольствоваться любым занятием, не требующим навыков чтения. Это разбивает мне сердце. А вам?Сьюзен двинулась по проходу, останавливаясь возле родителей своих учеников и рассказывая им об их отпрысках. Объясняя, к чему приведет невежество детей, она видела, что эти люди растерянны.— Только один из семи моих учеников знает, почему мы отмечаем в следующий четверг Четвертое июля. — Голос ее зазвенел от волнения. — Вы хотите, чтобы дети остались невежественными? — Помолчав, Сьюзен обвела ряды сверкающим взором. — У всех вас есть дети, но они не ходят в школу. Отказывая своим детям в образовании, вы оставляете их беззащитными перед теми, кто образован. Так-то вы собираетесь завоевать Запад и принести сюда цивилизацию? С новым поколением, не способным прочитать купчую на землю или кухонный рецепт? С сыновьями и дочерьми, не умеющими сосчитать доходы и потери?Внезапно Сьюзен заметила Грэшема. Прислонившись к стене, он широко улыбался. Его темные глаза сияли от гордости.— Если хотите, чтобы вам на смену пришло новое поколение и построило здание на заложенном вами фундаменте, тогда призываю вас: не закрывайте школу и пришлите ко мне своих детей. Если не можете освободить их от работы на пять дней в неделю, пришлите на три дня. Дети Оулз-Бьютта отстали настолько, что им пригодятся любые занятия. Но умоляю вас: не обрекайте детей на невежество, не делайте их уязвимыми и беззащитными! Позвольте им развить способности и проявить дарования!Сьюзен стояла перед проходом, ее голубые глаза сверкали, руки дрожали от возбуждения. В полной тишине она медленно обводила взглядом ряд за рядом, всматриваясь в глаза каждого из собравшихся.Когда Сьюзен повернулась и пошла к своему месту, только стук ее каблуков раздавался в мертвой тишине зала. Щеки ее пылали, когда она опустилась на стул и сложила на коленях дрожащие руки.Мэр Мерсер склонился над столом и вперился в нее жестким взглядом.— Сын сказал мне, что вы наказали его, когда он отказался читать вслух.— Эдди вообще едва умеет читать. Другие дети насмехаются над ним и дразнят его.То ли Грэшем Харт, то ли чей-то очень похожий голос выкрикнул из глубины зала:— Я за то, чтобы школу не закрывать!Все хором заговорили, и второй голос подхватил этот призыв, затем к нему присоединился еще один.— …это позор, что наши дети не могут…— Без образования моему мальцу не видать…— …наконец-то у нас есть учитель, а мы, видите ли, хотим закрыть школу. Это ж надо, додуматься до такого!Мнение было единодушным: без образования человек — легкая добыча для любого пройдохи с хорошо подвешенным языком, безропотная жертва бессовестного торговца. Более того, это просто позор, что дети в Каунти-Крик продвинулись дальше, чем дети Оулз-Бьютта. Когда одинокий голос заикнулся о неизбежности дополнительных расходов на зарплату Сьюзен за лишние три месяца, на него зашикали.Мэр Мерсер взглянул на членов совета, и они без слов поняли, что Сьюзен добилась своего. Школа будет открыта все лето.Когда собрание закончилось, Сьюзен поднялась, расправила плечи и поплыла по проходу, ошеломленная своим успехом. Она чувствовала, как чьи-то руки дружелюбно похлопывают ее по плечу, слышала поздравления и пожелания и дальше трудиться на благо Оулз-Бьютта. Сьюзен окружили люди, желающие побольше узнать о ее взглядах на образование. Они заверяли Сьюзен, что рады ее решению обосноваться в Оулз-Бьютте.Близилась полночь, когда Грэшем взял Сьюзен под руку и увел со сцены, где она одержала такую победу.— Кто привез вас в город? — спросил он, провожая ее к отелю.— Миссис Алдер, — ответила Сьюзен с отсутствующим видом. Она все еще находилась под впечатлением невероятных событий этого вечера. В ушах звучал восхитительный гул поздравлений. Перед мысленным взором Сьюзен проплывали лица жителей Оулз-Бьютта. Все они с уважением смотрели на нее вовсе не потому, что она невестка сенатора или жена капитана. Эти люди оценили ее как учительницу и наставницу своих детей. Впервые в жизни Сьюзен Стоун завоевала уважение ценой собственных усилий.Пораженная этим чудом, она не шла, а парила над темной улицей, и только рука Грэшема удерживала ее на земле.Сьюзен толком не помнила, почему Грэшем вызвался отвезти ее домой. Держа на коленях Нэйта и зарывшись лицом в его душистые волосы, она заново переживала свою победу и старалась припомнить, что же именно сказала добрым гражданам Оулз-Бьютта. Из-за пережитых волнений воспоминания несколько потускнели, но в одном Сьюзен не сомневалась: она говорила от чистого сердца.Грэшем отнес Нэйта в коттедж и, удостоившись сонного поцелуя в награду за свои труды, осторожно положил мальчика на постель. Сьюзен зажгла лампы.— Может, подогреть кофе? — предложила она, не желая, чтобы вечер кончался.— Уже поздно, а я собирался отправиться отсюда на свой участок. Надеюсь там завтра поработать.Сожалея, что ему пора ехать, и испытывая потребность еще раз обсудить свой успех, Сьюзен вышла с ним на крыльцо и окунулась в ночную прохладу. В звездном небе висела серебряная луна. Влажный воздух напоминал о приближении дождя, но ничто не могло омрачить ее радости.Она коснулась его рукава.— Благодарю вас за совет, мистер Харт. Весь фокус действительно в том, чтобы говорить от чистого сердца.Грэшем посмотрел на ее сияющее лицо, освещенное светом, падавшим через открытую дверь.— Вам есть чем гордиться. Вы были просто великолепны сегодня вечером!Они стояли неподвижно, глядя друг другу в глаза, и время словно остановилось для них. Казалось, нет ничего естественнее, чем шагнуть к ней и притянуть к себе. Посмотрев на чудесный изгиб ее рта, Грэшем с тихим стоном приник к губам Сьюзен. Поцелуй оказался именно таким, каким рисовался Сьюзен в мечтах. Теплый, чуть влажный, нежный и страстный. Она чувствовала себя в его объятиях так уютно, как это и рисовалось ей в воображении.Грэшем оторвался от Сьюзен и изумленно уставился на нее.— Великий Боже, у вас самый нежный рот на свете!Он снова схватил и поцеловал Сьюзен, еще теснее прижав к себе. Губы Грэшема становились все настойчивее, тело напряглось, руки крепко обнимали ее за талию. Обвив его шею, Сьюзен так пылко ответила на поцелуй, что голова у нее пошла кругом.Наконец он выпустил ее.— Я глубоко сожалею, миссис Стоун. Прошу извинить меня, — хрипло проговорил Грэшем. — Не знаю, что на меня нашло…Оступившись, он упал с последней ступеньки, но поспешно вскочил на ноги и отряхнул штаны.— Пожалуйста, простите меня. Я вел себя как подлец.Грэшем быстро направился к своему фургону, утирая лоб белоснежным носовым платком.Господи всемогущий! Он поцеловал ее! Дважды! И не мог остановиться! Ему хотелось подхватить Сьюзен на руки, отнести на высокое, пышное ложе и заниматься с ней любовью, пока ее тело не покроется испариной, а на щеках не заиграет румянец удовлетворения.Выругавшись, Грэшем пнул ногой колесо фургона, потом вернулся к крыльцу и посмотрел на Сьюзен.— Поедете со мной на праздник на озере в честь Четвертого июля?— Да. — Сьюзен потрогала букетик, приколотый над ее маленькой прелестной грудью, и снова улыбнулась ему — мягко и загадочно. Грэшем едва удержался от того, чтобы не вскочить на крыльцо и не заключить ее в объятия. — Я захвачу еду, — мечтательно проговорила она.— Как вам угодно. — Охваченный смятением, он понял, что готов согласиться с каждым ее словом.Они не отрываясь смотрели друг на друга, пока воздух не заискрился между ними, и Грэшем понял, что если не уйдет сейчас же, то окажется на крыльце и натворит немало глупостей.— Ну, тогда до свидания.— До свидания, мистер Харт.Отпустив вожжи, Грэшем тихо выругался. Заключив Сьюзен в объятия, он осознал, что все последние недели непрестанно грезил о том, как поцелует ее. Поцелуй взволновал его, оправдав худшие опасения.Она не умела ни готовить, ни стирать, ни гладить. Ничего не смыслила в строительстве, рыбалке и разведении скота. Он не мог представить себе, чтобы эта хрупкая женщина, свернув шею курице, подала ее на ужин.Но видит Бог, Сьюзен Стоун обладала мужеством. Робкая и испуганная, она появилась перед недоброжелательной аудиторией. Не веря, что у нее есть хоть один шанс из тысячи завоевать их симпатии, она достучалась до умов и сердец. Сьюзен, великолепная в своей страсти и убежденности, вышагивала по проходу, словно юная королева. И Грэшем, как и другие, не мог отвести от нее глаз.Хотя подобная мысль и не подобала джентльмену, он думал о том, во всем ли Сьюзен проявляет такую страстность.Вздохнув, Грэшем покачал головой. Помоги ему Боже, он и в самом деле ухаживает за ней.— Грэшем Харт, ты идиот, — проговорил он вслух. Как адвокат он знал, что у сердца свои резоны. Если дело касается контрактов или женщин, суждение мужчины основывается совсем не на законах.Но когда Сьюзен с улыбкой поднимала на него свои голубые глаза, он словно становился на голову выше. Ее рот оказался сладким и сочным, как зрелый персик, а волосы — мягкими и душистыми.Грэшем протяжно вздохнул, и плечи его поникли. Он поцеловал Сьюзен. Теперь ему не забыть ее. Пропащий он человек.
Подернутая рябью поверхность озера Маккейн отражала дрожащие силуэты отдаленных горных вершин. Тополя и развесистые ивы стояли над самым берегом с северной стороны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Они проработали до трех утра, выгребая мокрый гравий из русла ручья и складывая его в кучи на берегу. Еще на три часа они забылись тяжелым сном, а потом с жадностью съели полные блюда маисовой каши и яичницу с ветчиной, поставленные перед ними заботливой Лодишей. И наконец начали заполнять мешки — те, что Джон Хоукинз принес из амбара, и те, что Лодиша сшила за ночь.Довольно скоро выяснилось, что мешков хватит не более чем на тридцать ярдов. Работа оказалась тяжелой, и дело шло медленно. Лодиша держала мешки, а Рози забрасывала в них лопатой гравий. Джон Хоукинз подвозил мешки на тачке к Боуи, который сооружал стену. К полудню пустые мешки закончились.После обеда Рози сняла с полки над плитой жестянки и, высыпав их содержимое на стол, пересчитала монеты.— У тебя осталось что-нибудь от того, что ты нашел в сундуке Блевинза? — обратилась она к Боуи. Он вытащил пару долларов, и Рози сунула их в карман. — Смотаюсь на фургоне в город, а вы продолжайте рыть гравий.Рози пополнила запасы пуль и скупила все мешки, выставленные на продажу в лавке миссис Хоудж. После этого она прикрепила в окне объявление, сообщавшее, что срочно требуются мешки.— Великий Боже, миссис Стоун, для чего вам столько мешков? — Миссис Хоудж избегала смотреть на брюки Рози и грязную рубашку. Молва утверждала, что Рози Малви изменилась, но миссис Хоудж не видела этого. Рози по-прежнему одевалась как мужчина и совершала безумные поступки. Как, например, покупка мешков.— Мы строим баррикаду, миссис Хоудж, — объяснила Рози. — Чтобы преградить лонгхорнам путь через Пэшн-Кроссинг. По крайней мере хотим попытаться.— О-о! — Миссис Хоудж, озадаченная ответом, задумалась. Мешки, предназначенные для спасения урожая, уже не казались таким безумием. Она посмотрела в окно на связки мешков, сваленные в задней части фургона Рози. — Какую же площадь вы собираетесь закрыть?— Три акра. Сколько я вам должна?— Три акра? — изумилась миссис Хоудж. — Во всем округе не найдется такого количества мешков с гравием, чтобы окружить три акра.— Мы и не собираемся ничего окружать. Просто хотим защитить наши границы.— Вам кто-нибудь помогает?— Самые лучшие помощники на свете. Мой муж, Джон Хоукинз и Лодиша. Прошу вас, миссис Хоудж. Я спешу.— Вам нужны мешки, время и помощь. Иначе ваш план не сработает, миссис Стоун.Рози ответила взглядом, что понимает это.— Мы должны попытаться, — тихо проговорила она, слыша в своем голосе нотки отчаяния. — Нельзя же позволить шайке зарвавшихся ковбоев уничтожить наши мечты, даже не попытавшись дать отпор.— Похоже, не вам одним есть за что бороться. Если стадо погонят по вашей земле, оно пройдет через все поля между вашей фермой и городом как нож сквозь масло.— Пожалуйста. — Рози протянула деньги через прилавок. — Если этого недостаточно, запишите на мой счет, и я заплачу, когда смогу.Миссис Хоудж задумчиво смотрела, как Рози на полной скорости промчалась мимо салуна Гарольда, не удостоив его даже беглым взглядом. Миссис Хоудж позвала свою дочь.— Слетай-ка в кузницу Билла и передай ему, чтобы он сегодня же собрал городской сход. Поэтому пусть известит людей заранее. Если старый Билл заупрямится, скажи, что все магазины, оставшиеся в Пэшн-Кроссинге, закроются, если фермеры не заплатят долги, а они не смогут заплатить, пока не соберут урожай. И не трать время попусту, девушка. Стадо со дня на день будет здесь, а это никому не сулит ничего хорошего. Боюсь, у одних не хватает ума уразуметь это, а у других — силенок постоять за себя. Придется подпалить кое-кому задницы! Двигайся, девушка. Глава 16 Оулз-Бьютт, Вайоминг Мэр сидел за столом перед переполненным залом. По обе стороны от него расположились два члена городского совета. Глядя на идущую по проходу между скамьями Сьюзен, мэр указал ей на стул рядом со столом совета.— Полагаю, вы знаете, зачем мы здесь собрались, — призвав всех к тишине, проговорил мэр. — Наша новая учительница, миссис Стоун, обращается к совету с просьбой не закрывать школу на лето. — По аудитории пронесся ропот протеста. — Справедливость требует, чтобы мы выслушали миссис Стоун. А вы все выскажете свои соображения позже.Сердце Сьюзен затрепыхалось и ухнуло вниз. В горле запершило. Ясно, что совет уже принял решение и летом занятий не будет. Лучше уж ничего не предпринимать и избавить себя от ужаса публичного выступления.— Мы слушаем вас, мэм.Перепуганная Сьюзен коснулась пристегнутого к жакету букетика, пожалев, что у нее не хватает смелости отыскать глазами Грэшема. При одном взгляде на публику она совсем утратила присутствие духа.Сьюзен судорожно сглотнула, расправила на коленях листочек с речью и начала читать. Услышав свой сдавленный шепот, невнятный и неуверенный, она вспомнила об Эдди.— Ничего не слышно! — закричал кто-то из задних рядов.Сьюзен облизнула губы, попыталась совладать с дрожащими пальцами и чуть повысила голос.— Громче!Говорить громче не имело смысла, потому что речь была прочитана до конца. Подняв голову, Сьюзен посмотрела на членов городского совета, увидела на их лицах замкнутое, скучающее выражение и поняла, что они ждут возможности проголосовать за уже принятое решение.Боль поражения пронзила ее. У детей Оулз-Бьютта два года не было учителя. Они отставали в занятиях и отстанут еще больше за лето. Серьезные лица семерых учеников предстали перед глазами Сьюзен. Они так хотели учиться! Особенно Эдди. Ее сердце разрывалось при мысли, что им не дадут такого шанса.Прикусив губу и нахмурившись, Сьюзен смотрела на членов совета. И вдруг до нее дошло: никто еще не понял, что она закончила выступление. У нее еще оставалось время изменить мнение общества в свою пользу. Если это вообще возможно. И если такая задача ей по плечу.Кровь ударила в голову Сьюзен. Закрыть школу будет ужасной ошибкой. Жители Оулз-Бьютта должны осознать, что значит их решение для детей.Неожиданно для самой себя Сьюзен вскочила. Щеки ее вспыхнули. Уверенная в своей правоте, она забыла о своих страхах и теперь думала только о том, что должна всех убедить.— Я знаю, вы предпочитаете, чтобы дети помогали летом по дому. — Сьюзен говорила громко, желая, чтобы ее слышали в задних рядах. — А вы подумали о том, как скажется трехмесячный перерыв на ваших детях? Они забудут все, что узнали за последний месяц, так же как забыли все, чему научились два года назад!Не сомневаясь в своей правоте, Сьюзен подошла к проходу и вгляделась в лица людей.— Дети в Каунти-Крик на несколько лет опережают наших детей в обучении, а это значит, что они лучше подготовлены к жизни, у них больше данных добиться успеха. Согласны ли вы поставить своих детей в столь невыгодное положение?Все молча переглядывались.— Миссис Алдер, — вдруг сказала Сьюзен, заметив изумленное лицо своей приятельницы, — известно ли вам, что у Хетти прекрасные способности к математике? К сожалению, этого не скажешь об ее знаниях. Если бы Хетти лучше считала, она помогала бы вам не только убираться в отеле и менять постельное белье. Она вела бы учетные книги, подводила баланс, регистрировала постояльцев. Хетти понравилось бы вести учет, но пока это невозможно. У нее нет необходимых знаний.Сьюзен обратилась к мэру:— Мне пришлось наказать вашего сына, потому что он отказался читать вслух. А знаете, почему отказался? Потому что не умеет читать, ваша честь. Эдди — смышленый, способный мальчик, мечтает стать врачом. Но он не умеет читать. Годы идут, и скоро будет слишком поздно приниматься за осуществление его мечты. Ему придется довольствоваться любым занятием, не требующим навыков чтения. Это разбивает мне сердце. А вам?Сьюзен двинулась по проходу, останавливаясь возле родителей своих учеников и рассказывая им об их отпрысках. Объясняя, к чему приведет невежество детей, она видела, что эти люди растерянны.— Только один из семи моих учеников знает, почему мы отмечаем в следующий четверг Четвертое июля. — Голос ее зазвенел от волнения. — Вы хотите, чтобы дети остались невежественными? — Помолчав, Сьюзен обвела ряды сверкающим взором. — У всех вас есть дети, но они не ходят в школу. Отказывая своим детям в образовании, вы оставляете их беззащитными перед теми, кто образован. Так-то вы собираетесь завоевать Запад и принести сюда цивилизацию? С новым поколением, не способным прочитать купчую на землю или кухонный рецепт? С сыновьями и дочерьми, не умеющими сосчитать доходы и потери?Внезапно Сьюзен заметила Грэшема. Прислонившись к стене, он широко улыбался. Его темные глаза сияли от гордости.— Если хотите, чтобы вам на смену пришло новое поколение и построило здание на заложенном вами фундаменте, тогда призываю вас: не закрывайте школу и пришлите ко мне своих детей. Если не можете освободить их от работы на пять дней в неделю, пришлите на три дня. Дети Оулз-Бьютта отстали настолько, что им пригодятся любые занятия. Но умоляю вас: не обрекайте детей на невежество, не делайте их уязвимыми и беззащитными! Позвольте им развить способности и проявить дарования!Сьюзен стояла перед проходом, ее голубые глаза сверкали, руки дрожали от возбуждения. В полной тишине она медленно обводила взглядом ряд за рядом, всматриваясь в глаза каждого из собравшихся.Когда Сьюзен повернулась и пошла к своему месту, только стук ее каблуков раздавался в мертвой тишине зала. Щеки ее пылали, когда она опустилась на стул и сложила на коленях дрожащие руки.Мэр Мерсер склонился над столом и вперился в нее жестким взглядом.— Сын сказал мне, что вы наказали его, когда он отказался читать вслух.— Эдди вообще едва умеет читать. Другие дети насмехаются над ним и дразнят его.То ли Грэшем Харт, то ли чей-то очень похожий голос выкрикнул из глубины зала:— Я за то, чтобы школу не закрывать!Все хором заговорили, и второй голос подхватил этот призыв, затем к нему присоединился еще один.— …это позор, что наши дети не могут…— Без образования моему мальцу не видать…— …наконец-то у нас есть учитель, а мы, видите ли, хотим закрыть школу. Это ж надо, додуматься до такого!Мнение было единодушным: без образования человек — легкая добыча для любого пройдохи с хорошо подвешенным языком, безропотная жертва бессовестного торговца. Более того, это просто позор, что дети в Каунти-Крик продвинулись дальше, чем дети Оулз-Бьютта. Когда одинокий голос заикнулся о неизбежности дополнительных расходов на зарплату Сьюзен за лишние три месяца, на него зашикали.Мэр Мерсер взглянул на членов совета, и они без слов поняли, что Сьюзен добилась своего. Школа будет открыта все лето.Когда собрание закончилось, Сьюзен поднялась, расправила плечи и поплыла по проходу, ошеломленная своим успехом. Она чувствовала, как чьи-то руки дружелюбно похлопывают ее по плечу, слышала поздравления и пожелания и дальше трудиться на благо Оулз-Бьютта. Сьюзен окружили люди, желающие побольше узнать о ее взглядах на образование. Они заверяли Сьюзен, что рады ее решению обосноваться в Оулз-Бьютте.Близилась полночь, когда Грэшем взял Сьюзен под руку и увел со сцены, где она одержала такую победу.— Кто привез вас в город? — спросил он, провожая ее к отелю.— Миссис Алдер, — ответила Сьюзен с отсутствующим видом. Она все еще находилась под впечатлением невероятных событий этого вечера. В ушах звучал восхитительный гул поздравлений. Перед мысленным взором Сьюзен проплывали лица жителей Оулз-Бьютта. Все они с уважением смотрели на нее вовсе не потому, что она невестка сенатора или жена капитана. Эти люди оценили ее как учительницу и наставницу своих детей. Впервые в жизни Сьюзен Стоун завоевала уважение ценой собственных усилий.Пораженная этим чудом, она не шла, а парила над темной улицей, и только рука Грэшема удерживала ее на земле.Сьюзен толком не помнила, почему Грэшем вызвался отвезти ее домой. Держа на коленях Нэйта и зарывшись лицом в его душистые волосы, она заново переживала свою победу и старалась припомнить, что же именно сказала добрым гражданам Оулз-Бьютта. Из-за пережитых волнений воспоминания несколько потускнели, но в одном Сьюзен не сомневалась: она говорила от чистого сердца.Грэшем отнес Нэйта в коттедж и, удостоившись сонного поцелуя в награду за свои труды, осторожно положил мальчика на постель. Сьюзен зажгла лампы.— Может, подогреть кофе? — предложила она, не желая, чтобы вечер кончался.— Уже поздно, а я собирался отправиться отсюда на свой участок. Надеюсь там завтра поработать.Сожалея, что ему пора ехать, и испытывая потребность еще раз обсудить свой успех, Сьюзен вышла с ним на крыльцо и окунулась в ночную прохладу. В звездном небе висела серебряная луна. Влажный воздух напоминал о приближении дождя, но ничто не могло омрачить ее радости.Она коснулась его рукава.— Благодарю вас за совет, мистер Харт. Весь фокус действительно в том, чтобы говорить от чистого сердца.Грэшем посмотрел на ее сияющее лицо, освещенное светом, падавшим через открытую дверь.— Вам есть чем гордиться. Вы были просто великолепны сегодня вечером!Они стояли неподвижно, глядя друг другу в глаза, и время словно остановилось для них. Казалось, нет ничего естественнее, чем шагнуть к ней и притянуть к себе. Посмотрев на чудесный изгиб ее рта, Грэшем с тихим стоном приник к губам Сьюзен. Поцелуй оказался именно таким, каким рисовался Сьюзен в мечтах. Теплый, чуть влажный, нежный и страстный. Она чувствовала себя в его объятиях так уютно, как это и рисовалось ей в воображении.Грэшем оторвался от Сьюзен и изумленно уставился на нее.— Великий Боже, у вас самый нежный рот на свете!Он снова схватил и поцеловал Сьюзен, еще теснее прижав к себе. Губы Грэшема становились все настойчивее, тело напряглось, руки крепко обнимали ее за талию. Обвив его шею, Сьюзен так пылко ответила на поцелуй, что голова у нее пошла кругом.Наконец он выпустил ее.— Я глубоко сожалею, миссис Стоун. Прошу извинить меня, — хрипло проговорил Грэшем. — Не знаю, что на меня нашло…Оступившись, он упал с последней ступеньки, но поспешно вскочил на ноги и отряхнул штаны.— Пожалуйста, простите меня. Я вел себя как подлец.Грэшем быстро направился к своему фургону, утирая лоб белоснежным носовым платком.Господи всемогущий! Он поцеловал ее! Дважды! И не мог остановиться! Ему хотелось подхватить Сьюзен на руки, отнести на высокое, пышное ложе и заниматься с ней любовью, пока ее тело не покроется испариной, а на щеках не заиграет румянец удовлетворения.Выругавшись, Грэшем пнул ногой колесо фургона, потом вернулся к крыльцу и посмотрел на Сьюзен.— Поедете со мной на праздник на озере в честь Четвертого июля?— Да. — Сьюзен потрогала букетик, приколотый над ее маленькой прелестной грудью, и снова улыбнулась ему — мягко и загадочно. Грэшем едва удержался от того, чтобы не вскочить на крыльцо и не заключить ее в объятия. — Я захвачу еду, — мечтательно проговорила она.— Как вам угодно. — Охваченный смятением, он понял, что готов согласиться с каждым ее словом.Они не отрываясь смотрели друг на друга, пока воздух не заискрился между ними, и Грэшем понял, что если не уйдет сейчас же, то окажется на крыльце и натворит немало глупостей.— Ну, тогда до свидания.— До свидания, мистер Харт.Отпустив вожжи, Грэшем тихо выругался. Заключив Сьюзен в объятия, он осознал, что все последние недели непрестанно грезил о том, как поцелует ее. Поцелуй взволновал его, оправдав худшие опасения.Она не умела ни готовить, ни стирать, ни гладить. Ничего не смыслила в строительстве, рыбалке и разведении скота. Он не мог представить себе, чтобы эта хрупкая женщина, свернув шею курице, подала ее на ужин.Но видит Бог, Сьюзен Стоун обладала мужеством. Робкая и испуганная, она появилась перед недоброжелательной аудиторией. Не веря, что у нее есть хоть один шанс из тысячи завоевать их симпатии, она достучалась до умов и сердец. Сьюзен, великолепная в своей страсти и убежденности, вышагивала по проходу, словно юная королева. И Грэшем, как и другие, не мог отвести от нее глаз.Хотя подобная мысль и не подобала джентльмену, он думал о том, во всем ли Сьюзен проявляет такую страстность.Вздохнув, Грэшем покачал головой. Помоги ему Боже, он и в самом деле ухаживает за ней.— Грэшем Харт, ты идиот, — проговорил он вслух. Как адвокат он знал, что у сердца свои резоны. Если дело касается контрактов или женщин, суждение мужчины основывается совсем не на законах.Но когда Сьюзен с улыбкой поднимала на него свои голубые глаза, он словно становился на голову выше. Ее рот оказался сладким и сочным, как зрелый персик, а волосы — мягкими и душистыми.Грэшем протяжно вздохнул, и плечи его поникли. Он поцеловал Сьюзен. Теперь ему не забыть ее. Пропащий он человек.
Подернутая рябью поверхность озера Маккейн отражала дрожащие силуэты отдаленных горных вершин. Тополя и развесистые ивы стояли над самым берегом с северной стороны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37