Нелли услышала в словах Деймона дерзкий вызов и удивилась сама себе: она вдруг увидела в этом озлобленном мужчине глубоко запрятавшегося, несправедливо обиженного мальчика.— Но твой дед уже пятнадцать лет как умер — заметила Изетта, не отводя глаз от племянника. — Роузвуд теперь наш дом, мой и Вэрины. И мы рады видеть тебя здесь.Деймон покачал головой.— Не будем продолжать этот разговор, я поживу у доктора Макгрегора.— Тео? — В голосе Изетты звучали удивление и гнев. — Акорн-Хилл почти в часе езды отсюда.— Ничего, я смогу, если будет нужно, доскакать оттуда быстрее.— Да-а. Это что-то значит, если моя собственная плоть и кровь отказывается от гостеприимства Роузвуда, — произнесла Изетта, пытаясь подняться со стула.— Мисс Изетта, пожалуйста, не расстраивайтесь, — стала уговаривать Нелли свою пациентку, поглаживая ей руку. Она бросила грозный взгляд на Деймона, но тот уже повернулся ко всем спиной.— Мне кажется, у меня начинается приступ. — Изетта закрыла глаза и прижала руку к груди.Опасаясь, что мисс Изетта потеряет сознание и упадет, Нелли обняла ее. Деймон медленно обернулся. Теперь лицо его выражало обеспокоенность. Лицо Изетты исказила боль.— Мне невыносимо думать, что наступит момент, когда я, больная, старая, беспомощная, буду нуждаться в тебе, в твоей поддержке, а тебя здесь не будет… Наступит момент… — Изетта скорбно вздохнула, — когда тебе придется взять хозяйство в свои руки… А где ты будешь в это время? И все из-за какого-то глупого упрямства, из-за старой обиды, которая для тебя важнее здоровья твоей старой тетки. — Она тяжело вздохнула. — При мысли об этом тело перестает сопротивляться болезни.— Моей тетушке действительно так необходимо, чтобы я находился рядом? — потребовал Деймон ответа у Нелли. Он наклонился над столом и смотрел ей прямо в глаза. Она видела в них и злость, и подозрение, и… трогательную обеспокоенность.Озадаченная прямо противоположными симптомами в состоянии Изетты, Нелли запнулась и, подбирая слова, ответила:— Пульс у нее сильный, хотя и учащенный. Вряд ли можно ожидать каких-либо серьезных осложнений.Но когда Нелли посмотрела в лицо своей пациентки, на нем отражалось прямое, нескрываемое осуждение. С таким же осуждением глядела на Нелли и добрая Вэрина, сидевшая напротив.Нелли вдруг сообразила, что попала в какой-то непонятный переплет. Она поерзала на стуле, снова посмотрела на Деймона и выбрала безопасный выход из положения.— Однако в таких сложных случаях, как этот, трудно что-либо предсказывать заранее.— Вот видишь, Деймон? — обрадовалась Изетта и постучала палкой по столу. — В сложных случаях. А мой случай — сложный. Это сказала мисс Корнелия, и, я уверена, Тео подтвердит.— Сложный? — Деймон посмотрел на Нелли, ища у нее подтверждения.В этот момент Изетта вдруг так стиснула руку Нелли, что оставалось только подивиться, откуда столько силы в хрупком теле пожилой больной леди.— Да, сложный, — подтвердила Нелли.Изетта тут же отпустила ее руку, и кровь снова прилила к пальцам.— Ладно, — поднял руки Деймон. — Я остаюсь, но только, если получу комнаты над кухней.На лице Вэрины было написано разочарование. Изетта откинулась на спинку стула.— Над кухней так над кухней, — согласилась она. — У меня больше нет сил спорить с тобой, Деймон. По крайней мере, остаешься в доме. И на том спасибо. Кейто, скажи матушке Луле, чтобы приготовила комнаты над кухней для мистера Деймона.— Слушаюсь, мэм. — Кейто взял серебряный поднос и повернулся, чтобы выйти, но потом остановился. — Вы уж простите, маса Деймон, но это займет время. Мы как раз сложили туда чуть ли не до потолка мешки и коробы с разными съестными припасами, а теперь нам надо найти для всего этого новое место. — Старый слуга устало вздохнул. — Может, потребуется целая ночь. Но мы все сделаем, сэр.— Целая ночь? — Деймон покачал головой и тихо выругался. — Ладно, ладно. Забудьте про комнаты над кухней, я остаюсь в доме.Вэрина бросила на сестру торжествующий взгляд. Она никогда не умела как следует владеть собой и скрывать свои эмоции.— Не слишком радуйся, тетя Вэрина, — по-техасски растягивая слова, произнес Деймон. — Может, именно сейчас дедушка Стерлинг переворачивается в гробу.Бокалы на подносе у Кейто задребезжали. От лица Вэрины отхлынула кровь.— Ах, Деймон, не смей даже шутить об этом в присутствии Вэрины, — отругала его Изетта. — Ты же знаешь, какая она суеверная. Лично я предпочитаю просто думать, что отец, будучи в здравом уме, оставил мирские дела живым. 3 Уложив Изетту в постель, Нелли отнесла часы в гостиную комнату и поставила их на камин из итальянского мрамора.— Вот, Томас Стерлинг, ваши драгоценные часы, — сказала она громким голосом, уверенная, что никто, кроме портрета, ее не слышит.Она стерла следы сажи со стеклянного колпака на циферблате и, взяв в руку подсвечник с горящей свечой, отступила назад, чтобы полюбоваться старинной вещью. Часы, самовольно занявшие место на камине рядом с серебряным кубком Томаса Стерлинга, под висящим на стене мечом Эндрю Джексона Эндрю Джексон — президент США в 1829-1837 гг.
, спокойно и уверенно тикали, будто не было никакого пожара, и никакая гибель им никогда не грозила. Нелли знала, что во время очередной уборки Вэрина отполирует все, что стоит на камине, и старинные часы снова засияют, теперь уже на самом почетном месте.— Наверное, было глупо с моей стороны лезть в горящий дом, — продолжала она, опять обращаясь к портрету, — но мне казалось, что спасти часы было моим долгом перед вашими дочерьми. Это самое малое, что я могла для них сделать в ответ на их удивительную доброту. Правда, я не ожидала, что часы окажутся такими тяжелыми, — закончила она.Нелли подняла свечу повыше, чтобы лучше видеть портрет патриарха Роузвуда. Из полутьмы на нее пристально смотрел Томас Стерлинг. Четкие линии плотно сжатого рта, холодный проницательный взгляд, заостренный нос аристократа. Общее впечатление немного смягчала зеленая ива на заднем фоне.— Вы изгнали из дома своего внука, — сказала Нелли, внимательно разглядывая портрет и пытаясь найти хоть какой-то намек на доброту в этом лице без мягких линий и в каменно-серых глазах. — Суровое, однако, наказание мальчику, который не властен был помешать родителям произвести его на свет.Никакого ответа, разумеется, не последовало. Она ведь говорила с куском полотна. И все же Корнелия была разочарована, не найдя в лице Томаса Стерлинга даже искорки доброты.— Ну, как это возможно, чтобы человек, любящий красивые вещи, не был способен на сострадание? — громко спросила Нелли. — Вы ведь отец мисс Изетты и мисс Вэрины, а я не встречала более великодушных и добрых женщин.Портрет продолжал молчать. Странно было бы ожидать от него ответа. Однако Нелли после первой же встречи с сестрами Стерлинг так привязалась к ним и к Роузвуду, что отчаянно стремилась и в портрете патриарха найти хоть какую-то привлекательную черту, но тщетно.Ее первые впечатления от Роузвуда были слишком свежи в памяти. Она не забудет тот волшебный миг, когда этот дом предстал перед ней. Был еще ранний вечер, Нелли стояла на палубе, и ей казалось, что пароход плывет по реке, а этот чудесный особняк с белыми колоннами медленно и величаво приближается к ней. Первый же взгляд на Роузвуд, возвышающийся, подобно куполу собора, среди зелени деревьев, стал для нее озарением: она словно нашла свой дом, который искала всю жизнь. Нашла свой рай.Ей так хотелось запечатлеть эту красоту на бумаге. Она чуть не отправилась искать в багаже все необходимое для этого. Но страх словно бы парализовал ее, и она осталась стоять на палубе, вцепившись в поручни. Страх того, что, если она отведет глаза от этого святого места, оно исчезнет и открывшееся ей райское прибежище будет потеряно навсегда. Она молча отругала себя за столь глупые мысли, но все же осталась на палубе, внимательно изучая все детали строения и восхищаясь его прекрасными линиями.Роузвуд нежился в лучах заходящего солнца, будто был живым существом.Как только Нелли переступила порог главного входа, она сразу же почувствовала себя здесь желанной, будто весь дом давно прислушивался к звуку ее шагов в холле. Наконец-то она обрела дом, который потеряла. И пока ничто не поколебало то радостное чувство, которое она испытала, впервые входя в этот дом.С улыбкой вспомнила Корнелия свое первое впечатление от экзотического холла. Стены в нем были обклеены обоями ручной работы с изображением джунглей. Роузвуд славился своими коллекциями ценных предметов и произведений искусства, но для Нелли ничто не могло сравниться с излучающими яркий свет джунглями в главном холле и на стене лестницы, ведущей наверх.Высоченные деревья тянулись еще на два этажа вверх. Разноцветные тропические птицы взлетали к облакам, пестрые попугаи сидели на ветках деревьев, горделивые павлины расхаживали среди экзотических цветов. Как и настоящие джунгли, эти были полны самых разнообразных обитателей. Но более всего Нелли нравились тигры на дверях библиотеки. Словно изготовившись к нападению, они, как настоящие охранники, голодными взглядами своих желтых глаз сжирали каждого, кто осмеливался войти. Откуда бы человек ни подходил к дверям, слева, справа или напрямик, звери не спускали с него глаз.Однажды эмоциональная Вэрина с присущей ей простосердечностью призналась Нелли, что эти звери всю жизнь наводили на нее ужас. Но Изетта, которая всегда была папиной любимицей, отказалась убрать их даже после смерти отца.— Эти хищники вас выдают с головой, Томас Стерлинг, — укоризненно произнесла Нелли. — Как же вам не стыдно! Не сомневаюсь, вам нравилось, что эти тигры вселяли ужас в детей и слуг. Ах, как приятно, наверно, было видеть расширенные от страха глаза и слышать поспешные шаги!«Бедная трусиха Вэрина, — подумала Нелли, глядя на портрет. — А Деймон? Интересно, в детстве он тоже боялся тигров? Вряд ли», — ответила она самой себе без всяких колебаний. Она вообще сомневалась, что этот мужчина из Техаса способен чего-то бояться.Полная решимости найти все же в образе Томаса Стерлинга хоть искорку доброты, Нелли еще внимательнее присмотрелась к портрету. Возможно, отсутствие человечности в его лице было недоработкой художника, но ей в это не верилось. Выражение лица и злой блеск в глазах убедили ее, что он мог выгнать из дома своего внука-сироту. Она отступила назад, чтобы объять взглядом портрет старика в целом.— Как бы жестоко и несправедливо это ни было, должна признать, Томас Стерлинг, что нас с вами, старый тиран, одно все же объединяет: я тоже не хочу, чтобы Деймон Дюранд вернулся под крышу Роузвуда. Он задает слишком много вопросов. И на некоторые я не смею ответить.
Клео обернула голову Нелли толстым полотенцем и принялась энергично растирать ее мокрые волосы.— Ну вот, мисс Нелли, теперь вы не пахнете дымом, — сказала Клео.— Спасибо, стало действительно полегче, — согласилась Нелли, чувствуя себя освеженной.Когда она начала работать в качестве сиделки и компаньонки, то обнаружила, что слугам в доме порой бывало трудно смириться с ее необычной ролью. Часто они просто отторгали ее, видя в ней чужака, угрожающего нарушить строго установленную иерархию.У обозленных слуг находилась тысяча мелких способов отравлять ей жизнь: они подавали ей холодную еду, смешивали чистое и грязное белье, отрывали пуговицы и крючки. В Роузвуде не было ничего похожего. С первого же дня ее приняли так доброжелательно и предоставили такие удобства, что она сочла все это божьим благословением и стала чувствовать себя как дома.— Мистер Дюранд уже устроился в своей новой комнате? — спросила она.— Да, этот упрямец все-таки сдался, — ответила Клео. — Все уже на месте, в комнате, что возле холла, сам на месте, и все его вещички. Вот уж повезло ему: одежка-то была в прачечной. И у маса Пьюга тоже. Ничего особенно ценного там, стало быть, и не сгорело.— Вот как? — заметила Нелли. — Какое интересное совпадение. А мисс Вэрина уже в постели?— Уже легла, мисс Нелли, о ней тоже не беспокойтесь. — Клео помогла Нелли надеть халат. — Мисс Вэрина налила себе бренди в теплое молоко. Больше, чем вы присоветовали. Но оно и понятно, правда ведь? После всего, что случилось-то?— Да, пожалуй, что и так. — Нелли завязала пояс на халате и взяла у Клео свой гребень для волос.— Все теперь будет по-другому, раз маса Деймон останется жить под этой крышей, — Клео начала прибирать в комнате и стелить постель для Нелли. — Знаете, леди, это хорошо, что он здесь. Он-то уж не подведет своих тетушек, коль будет нужно, тут же прибежит на помощь.— Да, мисс Изетта тоже так считает, — машинально ответила Нелли, думая о том, как бы ей войти в такое доверие к Деймону Дюранду, чтобы он оставил на нее своих тетушек, а сам опять ускакал бы в Техас. — Спасибо тебе за помощь, Клео.Когда горничная удалилась, Нелли вышла на балкон, проходящий по всему верхнему этажу особняка, и стала досушивать волосы, расчесывая их гребнем. После бурных событий дня вечер казался особенно тихим и спокойным. Даже сверчки замолчали. Иногда раздавалось кваканье лягушек вперемежку с уханьем совы. На небе сверкали крупные звезды; в ночном воздухе еще улавливался запах дыма.Нелли с грустью вдыхала этот воздух. Откуда грусть? Разве она тоже что-то потеряла от пожара? Да, потеряла. Ведь перед тем ей казалось, что она становится частью Роузвуда. А теперь… Нет, она и не подумает отказываться от этого места лишь потому, что блудный внук — Деймон Дюранд — вернулся домой.Звук шагов заставил Нелли очнуться от размышлений. На балкон из своей комнаты, расположенной в дальнем конце дома, вышел Деймон Дюранд. Огонь свечей в его комнате бросал теплые блики на его белую рубашку. Он стоял к ней спиной и, опираясь на перила, смотрел вниз, в темный сад, где, словно привидения, застыли белые мраморные статуи. Потом он выпрямился и стал машинально потирать рукой плечо. Должно быть, удар, который он получил, пытаясь выбраться вместе с ней из ада, до сих пор доставлял ему боль.— Может, вы позволите мне осмотреть ваше плечо? — предложила Нелли. Ее профессиональный инстинкт опередил мысль о возможных последствиях такого предложения.Деймон обернулся.— Что?Слишком поздно Нелли вспомнила, что на ней только ночная рубашка и старый халат. Влажные волосы падали на спину, свернувшись в тугие кудряшки. Как раз чтобы не попадать в подобные щекотливые ситуации, она всегда уклонялась от предложений работать в доме, где среди членов семьи были молодые мужчины. Сейчас она была одета самым неподобающим образом, но удариться в бегство было бы просто глупо. Спасало только достаточно большое расстояние между ними и темнота.— Вас, судя по всему, беспокоит ушибленное плечо, и я подумала, может, мне следует его осмотреть. Или лучше утром доктор Макгрегор…— Ничего страшного, — перебил ее Деймон, снова потирая плечо. — Так, немного побаливает.— Это синяк или боль в суставе?— По-моему, просто синяк, — ответил Деймон, не желая обсуждать свою травму.— Ну что же, тогда я хотела бы поблагодарить вас за то, что вы спасли мне жизнь. В тот момент я не оценила это по-настоящему, а теперь хочу, чтобы вы знали: я понимаю, какой опасности вы подвергали свою жизнь, войдя за мной в горящий дом.С минуту он молча смотрел на нее, потом сказал:— Спасибо вам за проявленную заботу и интерес к Роузвуду и его сокровищам. На такое мало кто способен.Нелли понимала, что он имеет в виду Пьюга, не выказавшего особого энтузиазма в борьбе с огнем.— Это самое малое, что я могла сделать для ваших тетушек, которые так хорошо ко мне относятся и вообще необыкновенно добрые и щедрые. В Роузвуде такие ценные вещи, что было бы жаль лишиться хоть одной из них.— Да, таких вещей здесь много, — произнес Деймон с явным подтекстом.— Например, вышитый каминный экран работы Марты Вашингтон, — увлеченно продолжала Нелли, не обратив внимания на его реплику. Она испытывала благоговение перед той обстановкой, в которой жили Стерлинги, а для них это был просто свой дом, и все вокруг они воспринимали как само собой разумеющееся. — Или пианино Чикеринга, — продолжила Нелли. — Редкие, шекспировских времен документы. Меч Эндрю Джексона. Кстати, есть у вас опись всех этих вещей?Деймон покачал головой:— Насколько мне известно, ничего такого нет.— Я могу ее составить, — предложила Нелли, заинтригованная возможностью обнаружить еще какие-нибудь раритеты в доме. — То есть я имею в виду, конечно же, не в ущерб своим основным обязанностям. В таком доме, как этот, опись необходима.— Наверное. Но я как-то никогда не думал об этом. — Пытаясь поднять руку, Деймон снова поморщился, и по его лицу Нелли поняла, что ему не по себе.— Хороший массаж порой успокаивает боль в мышцах… — Что такое она говорит? Нелли проклинала свою несдержанность. Куда подевалось чувство приличия?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
, спокойно и уверенно тикали, будто не было никакого пожара, и никакая гибель им никогда не грозила. Нелли знала, что во время очередной уборки Вэрина отполирует все, что стоит на камине, и старинные часы снова засияют, теперь уже на самом почетном месте.— Наверное, было глупо с моей стороны лезть в горящий дом, — продолжала она, опять обращаясь к портрету, — но мне казалось, что спасти часы было моим долгом перед вашими дочерьми. Это самое малое, что я могла для них сделать в ответ на их удивительную доброту. Правда, я не ожидала, что часы окажутся такими тяжелыми, — закончила она.Нелли подняла свечу повыше, чтобы лучше видеть портрет патриарха Роузвуда. Из полутьмы на нее пристально смотрел Томас Стерлинг. Четкие линии плотно сжатого рта, холодный проницательный взгляд, заостренный нос аристократа. Общее впечатление немного смягчала зеленая ива на заднем фоне.— Вы изгнали из дома своего внука, — сказала Нелли, внимательно разглядывая портрет и пытаясь найти хоть какой-то намек на доброту в этом лице без мягких линий и в каменно-серых глазах. — Суровое, однако, наказание мальчику, который не властен был помешать родителям произвести его на свет.Никакого ответа, разумеется, не последовало. Она ведь говорила с куском полотна. И все же Корнелия была разочарована, не найдя в лице Томаса Стерлинга даже искорки доброты.— Ну, как это возможно, чтобы человек, любящий красивые вещи, не был способен на сострадание? — громко спросила Нелли. — Вы ведь отец мисс Изетты и мисс Вэрины, а я не встречала более великодушных и добрых женщин.Портрет продолжал молчать. Странно было бы ожидать от него ответа. Однако Нелли после первой же встречи с сестрами Стерлинг так привязалась к ним и к Роузвуду, что отчаянно стремилась и в портрете патриарха найти хоть какую-то привлекательную черту, но тщетно.Ее первые впечатления от Роузвуда были слишком свежи в памяти. Она не забудет тот волшебный миг, когда этот дом предстал перед ней. Был еще ранний вечер, Нелли стояла на палубе, и ей казалось, что пароход плывет по реке, а этот чудесный особняк с белыми колоннами медленно и величаво приближается к ней. Первый же взгляд на Роузвуд, возвышающийся, подобно куполу собора, среди зелени деревьев, стал для нее озарением: она словно нашла свой дом, который искала всю жизнь. Нашла свой рай.Ей так хотелось запечатлеть эту красоту на бумаге. Она чуть не отправилась искать в багаже все необходимое для этого. Но страх словно бы парализовал ее, и она осталась стоять на палубе, вцепившись в поручни. Страх того, что, если она отведет глаза от этого святого места, оно исчезнет и открывшееся ей райское прибежище будет потеряно навсегда. Она молча отругала себя за столь глупые мысли, но все же осталась на палубе, внимательно изучая все детали строения и восхищаясь его прекрасными линиями.Роузвуд нежился в лучах заходящего солнца, будто был живым существом.Как только Нелли переступила порог главного входа, она сразу же почувствовала себя здесь желанной, будто весь дом давно прислушивался к звуку ее шагов в холле. Наконец-то она обрела дом, который потеряла. И пока ничто не поколебало то радостное чувство, которое она испытала, впервые входя в этот дом.С улыбкой вспомнила Корнелия свое первое впечатление от экзотического холла. Стены в нем были обклеены обоями ручной работы с изображением джунглей. Роузвуд славился своими коллекциями ценных предметов и произведений искусства, но для Нелли ничто не могло сравниться с излучающими яркий свет джунглями в главном холле и на стене лестницы, ведущей наверх.Высоченные деревья тянулись еще на два этажа вверх. Разноцветные тропические птицы взлетали к облакам, пестрые попугаи сидели на ветках деревьев, горделивые павлины расхаживали среди экзотических цветов. Как и настоящие джунгли, эти были полны самых разнообразных обитателей. Но более всего Нелли нравились тигры на дверях библиотеки. Словно изготовившись к нападению, они, как настоящие охранники, голодными взглядами своих желтых глаз сжирали каждого, кто осмеливался войти. Откуда бы человек ни подходил к дверям, слева, справа или напрямик, звери не спускали с него глаз.Однажды эмоциональная Вэрина с присущей ей простосердечностью призналась Нелли, что эти звери всю жизнь наводили на нее ужас. Но Изетта, которая всегда была папиной любимицей, отказалась убрать их даже после смерти отца.— Эти хищники вас выдают с головой, Томас Стерлинг, — укоризненно произнесла Нелли. — Как же вам не стыдно! Не сомневаюсь, вам нравилось, что эти тигры вселяли ужас в детей и слуг. Ах, как приятно, наверно, было видеть расширенные от страха глаза и слышать поспешные шаги!«Бедная трусиха Вэрина, — подумала Нелли, глядя на портрет. — А Деймон? Интересно, в детстве он тоже боялся тигров? Вряд ли», — ответила она самой себе без всяких колебаний. Она вообще сомневалась, что этот мужчина из Техаса способен чего-то бояться.Полная решимости найти все же в образе Томаса Стерлинга хоть искорку доброты, Нелли еще внимательнее присмотрелась к портрету. Возможно, отсутствие человечности в его лице было недоработкой художника, но ей в это не верилось. Выражение лица и злой блеск в глазах убедили ее, что он мог выгнать из дома своего внука-сироту. Она отступила назад, чтобы объять взглядом портрет старика в целом.— Как бы жестоко и несправедливо это ни было, должна признать, Томас Стерлинг, что нас с вами, старый тиран, одно все же объединяет: я тоже не хочу, чтобы Деймон Дюранд вернулся под крышу Роузвуда. Он задает слишком много вопросов. И на некоторые я не смею ответить.
Клео обернула голову Нелли толстым полотенцем и принялась энергично растирать ее мокрые волосы.— Ну вот, мисс Нелли, теперь вы не пахнете дымом, — сказала Клео.— Спасибо, стало действительно полегче, — согласилась Нелли, чувствуя себя освеженной.Когда она начала работать в качестве сиделки и компаньонки, то обнаружила, что слугам в доме порой бывало трудно смириться с ее необычной ролью. Часто они просто отторгали ее, видя в ней чужака, угрожающего нарушить строго установленную иерархию.У обозленных слуг находилась тысяча мелких способов отравлять ей жизнь: они подавали ей холодную еду, смешивали чистое и грязное белье, отрывали пуговицы и крючки. В Роузвуде не было ничего похожего. С первого же дня ее приняли так доброжелательно и предоставили такие удобства, что она сочла все это божьим благословением и стала чувствовать себя как дома.— Мистер Дюранд уже устроился в своей новой комнате? — спросила она.— Да, этот упрямец все-таки сдался, — ответила Клео. — Все уже на месте, в комнате, что возле холла, сам на месте, и все его вещички. Вот уж повезло ему: одежка-то была в прачечной. И у маса Пьюга тоже. Ничего особенно ценного там, стало быть, и не сгорело.— Вот как? — заметила Нелли. — Какое интересное совпадение. А мисс Вэрина уже в постели?— Уже легла, мисс Нелли, о ней тоже не беспокойтесь. — Клео помогла Нелли надеть халат. — Мисс Вэрина налила себе бренди в теплое молоко. Больше, чем вы присоветовали. Но оно и понятно, правда ведь? После всего, что случилось-то?— Да, пожалуй, что и так. — Нелли завязала пояс на халате и взяла у Клео свой гребень для волос.— Все теперь будет по-другому, раз маса Деймон останется жить под этой крышей, — Клео начала прибирать в комнате и стелить постель для Нелли. — Знаете, леди, это хорошо, что он здесь. Он-то уж не подведет своих тетушек, коль будет нужно, тут же прибежит на помощь.— Да, мисс Изетта тоже так считает, — машинально ответила Нелли, думая о том, как бы ей войти в такое доверие к Деймону Дюранду, чтобы он оставил на нее своих тетушек, а сам опять ускакал бы в Техас. — Спасибо тебе за помощь, Клео.Когда горничная удалилась, Нелли вышла на балкон, проходящий по всему верхнему этажу особняка, и стала досушивать волосы, расчесывая их гребнем. После бурных событий дня вечер казался особенно тихим и спокойным. Даже сверчки замолчали. Иногда раздавалось кваканье лягушек вперемежку с уханьем совы. На небе сверкали крупные звезды; в ночном воздухе еще улавливался запах дыма.Нелли с грустью вдыхала этот воздух. Откуда грусть? Разве она тоже что-то потеряла от пожара? Да, потеряла. Ведь перед тем ей казалось, что она становится частью Роузвуда. А теперь… Нет, она и не подумает отказываться от этого места лишь потому, что блудный внук — Деймон Дюранд — вернулся домой.Звук шагов заставил Нелли очнуться от размышлений. На балкон из своей комнаты, расположенной в дальнем конце дома, вышел Деймон Дюранд. Огонь свечей в его комнате бросал теплые блики на его белую рубашку. Он стоял к ней спиной и, опираясь на перила, смотрел вниз, в темный сад, где, словно привидения, застыли белые мраморные статуи. Потом он выпрямился и стал машинально потирать рукой плечо. Должно быть, удар, который он получил, пытаясь выбраться вместе с ней из ада, до сих пор доставлял ему боль.— Может, вы позволите мне осмотреть ваше плечо? — предложила Нелли. Ее профессиональный инстинкт опередил мысль о возможных последствиях такого предложения.Деймон обернулся.— Что?Слишком поздно Нелли вспомнила, что на ней только ночная рубашка и старый халат. Влажные волосы падали на спину, свернувшись в тугие кудряшки. Как раз чтобы не попадать в подобные щекотливые ситуации, она всегда уклонялась от предложений работать в доме, где среди членов семьи были молодые мужчины. Сейчас она была одета самым неподобающим образом, но удариться в бегство было бы просто глупо. Спасало только достаточно большое расстояние между ними и темнота.— Вас, судя по всему, беспокоит ушибленное плечо, и я подумала, может, мне следует его осмотреть. Или лучше утром доктор Макгрегор…— Ничего страшного, — перебил ее Деймон, снова потирая плечо. — Так, немного побаливает.— Это синяк или боль в суставе?— По-моему, просто синяк, — ответил Деймон, не желая обсуждать свою травму.— Ну что же, тогда я хотела бы поблагодарить вас за то, что вы спасли мне жизнь. В тот момент я не оценила это по-настоящему, а теперь хочу, чтобы вы знали: я понимаю, какой опасности вы подвергали свою жизнь, войдя за мной в горящий дом.С минуту он молча смотрел на нее, потом сказал:— Спасибо вам за проявленную заботу и интерес к Роузвуду и его сокровищам. На такое мало кто способен.Нелли понимала, что он имеет в виду Пьюга, не выказавшего особого энтузиазма в борьбе с огнем.— Это самое малое, что я могла сделать для ваших тетушек, которые так хорошо ко мне относятся и вообще необыкновенно добрые и щедрые. В Роузвуде такие ценные вещи, что было бы жаль лишиться хоть одной из них.— Да, таких вещей здесь много, — произнес Деймон с явным подтекстом.— Например, вышитый каминный экран работы Марты Вашингтон, — увлеченно продолжала Нелли, не обратив внимания на его реплику. Она испытывала благоговение перед той обстановкой, в которой жили Стерлинги, а для них это был просто свой дом, и все вокруг они воспринимали как само собой разумеющееся. — Или пианино Чикеринга, — продолжила Нелли. — Редкие, шекспировских времен документы. Меч Эндрю Джексона. Кстати, есть у вас опись всех этих вещей?Деймон покачал головой:— Насколько мне известно, ничего такого нет.— Я могу ее составить, — предложила Нелли, заинтригованная возможностью обнаружить еще какие-нибудь раритеты в доме. — То есть я имею в виду, конечно же, не в ущерб своим основным обязанностям. В таком доме, как этот, опись необходима.— Наверное. Но я как-то никогда не думал об этом. — Пытаясь поднять руку, Деймон снова поморщился, и по его лицу Нелли поняла, что ему не по себе.— Хороший массаж порой успокаивает боль в мышцах… — Что такое она говорит? Нелли проклинала свою несдержанность. Куда подевалось чувство приличия?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38